Juzy Josey "Когда отцветут ирисы"

Я сел на кровать и принялся раскладывать свой рюкзак. Когда я дошёл до блокнота, я отложил вещи в сторону. Я достал ручку и принялся быстро записывать свои догадки в маленьком расследовании. Всё, что мы узнали или предполагали, переносилось на бумагу. В комнату вернулся Артём с раскладушкой наперевес. Пока я писал, он быстро разложил её и поставил рядом с кроватью, положив сверху одеяло и подушку. Я закрыл блокнот и бросил его обратно в портфель, а друг шумно уселся в компьютерное кресло. Я заметил на дне странную вещицу, которую достал из-под обоев. Я покрутил её в руках и бросил на кровать.

– Ну всё, меня нет. – Товарищ весело включил компьютер и открыл игровую библиотеку.

– Ага, везёт. – Я уныло облокотился о стену и достал телефон.

– Да что ты начинаешь. – Артём ответил, не поворачиваясь. – Садись рядом, если скучно.

– Спасибо, мне ночных летсплеев уже хватило. – Я открыл вкладку с сериалом, который периодически включал на работе и надел наушники.

Быстро сняв уличную одежду, я удобно уселся на кровати. Я бодро посмотрел серию, на второй глаза начали слипаться. Ночные приключения дали о себе знать. Я плавно сполз со стенки на подушку друга. Голоса героев смешались в убаюкивающую какофонию. «Рано спать, надо хотя бы часик ещё посидеть, а то окончательно испорчу себе режим…» эхом отдавалось у меня в голове, когда картинка перед глазами начала плыть. Я не заметил, как заместо сериала в голове начали маячить абсурдные образы. Я сижу дома, за окном расстилается море. Звёзды с неба падают прямо мне в лицо, разбиваясь холодными осколками. Длинная рука ведёт меня по поляне разноцветных цветов. Маленький мальчик склонился над мёртвым телом и истерично рыдает. Старик без лица машет мне рукой. Тёплое солнце поднимает меня, как своего ребенка, вверх. Счастливая рыжая женщина ведёт меня по лесу, не отпуская руки. Она склоняется ко мне и протягивает листок. Я пытаюсь его взять, но она растворяется, оставляя меня одного посреди чащи. Громко закричав, несусь сквозь деревья, прыгая вниз с обрыва.

Я стою посреди поля подсолнухов. В фиолетовом небе расстилается гром, озаряя пространство светом молнии. Цветы колышутся на ветру, в воздухе пахнет озоном. Рядом с собой я снова увидел её – она была прекрасна. Длинные медные волосы заплетались в колоски, тонкие бледные руки крепко держали свежесрезанные травы, а белое воздушное платье развивалось на ветру в такт подсолнечникам. Она повернулась на меня, печально сверкнув зелёными глазами. Её веснушчатое лицо осталось точно таким, каким оно отпечаталось в моей памяти. Вечно юная, красивая, с бесконечной тоской в глазах. Я хотел заплакать, но лишь улыбнулся и побежал к ней на встречу. Она приняла меня ласковым объятием и очень легко провела пальцами по моей голове.

– Я очень скучаю по тебе. – Сказал я, зарывшись лицом в её волосы.

– Зря. – Её голос издавался будто бы ото всюду, но лишь в моей голове. – Мы однажды снова встретимся, а пока…

Она отодвинулась и накрыла мои щёки руками, встав на цыпочки. Я только сейчас заметил, насколько я её перерос.

– Не скучай… – Она произнесла это, не открывая рта. – И не спеши ко мне.

К горлу подошёл ком, в носу неприятно защипало. Она лишь ласково улыбнулась и протянула мне фиолетовый ирис. Я взял его из её рук, а она печально отвела глаза в сторону горизонта. Гром становился всё настырней, а ветер вырывал подсолнухи из земли.

– Лишь отдав то, что дорого – обретёшь свободу… – Полушёпот распространился по поляне. – Лишь вернув, что одолжено – сохранишь то, что дорого.

Я растерянно захлопал глазами, а она обернулась на меня. Уходящее солнце раскрасило золотом её волосы.

– Прости. – Её глаза наполнились слезами. – Прости меня. Я никогда и ни за что бы не отдала тебя… Прости…

– За что… – Я сказал это, но не услышал своего голоса. – Я не понимаю…

Она в последний раз обняла меня и подняла голову на моё лицо.

– Ты так похож на отца. – Она улыбнулась, пока слёзы стекали по её бледному лицу. – Ты обязательно справишься, я знаю…

Я хотел ответить ей, обнять покрепче, взять худую руку и вместе убежать куда глаза глядят, но смог издать лишь жалобный всхлип. Я проваливался всё дальше в темноту, крича, барахтаясь в зыбучих песках небытия. Кричал так сильно, что не чувствовал связок, но не слышал ни единого звука. Потеряв всякую надежду, я безвольно повис в темноте, давая пространству сожрать меня целиком. «Проснись!» доносилось где-то вдалеке, но я устал бороться. «Проснись!» голос становился всё настырней и тянул ко мне свои руки. Я приоткрыл глаза и посмотрел в сторону звука. Пространство начало переливаться белым светом. «Проснись, ну же!» белоснежные руки тянулись ко мне, повторяя фразу раз за разом. Собрав все свои силы, я решил в последний раз попытаться спастись. Моя рука вырвалась из тягучей чёрной жидкости и я протянул её голосу. «Просыпайся!» зазвенело отовсюду, накрывая меня ослепительным светом.

– Сука, просыпайся же! – Артём вплотную склонился над моим лицом, в глазах пылала тревога. – Просыпайся, Кирилл, блять!

Друг тряс меня за плечи с такой силой, что голова начала неприятно побаливать. Я медленно открыл глаза и сонно уставился на него.

– Ёб твою мать, блять! – Артём облегченно выдохнул и перестал меня трясти. – Сука, да ты меня в могилу скоро сведёшь!

Я непонимающе прищурился. Друг отошёл от меня и сел на раскладушку.

– Что случилось? – Я медленно привстал на локтях.

– Да я ебу? – Он раздражённо потянулся за сигаретой. – У тебя спросить надо.

Я нахмурил брови и непонимающе уставился на него. Мельком посмотрел на подушку, она была мокрая. Комнату уже наполнил утренний свет.

Артём подошёл к подоконнику и закурил.

– Я от криков твоих проснулся…. – Он сказал это, смотря в окно. – Начал тебя будить, а ты замолчал и в сознание не приходил.

Я сонно сел на кровати и протёр глаза. Телефон показывал десять утра. Я огляделся и обнаружил, что проспал эту ночь в кровати друга.

– А ты, что… – Я лениво зевнул. – На раскладушке спал?

– Ну, а хули делать-то с тобой. – Он буркнул это себе под нос. – Я когда из-за компа встал, ты уже сладко дрых на моей кровати.

– Так разбудил бы. – Сказав это, я встал на ноги.

– Да хуй с тобой, спал и спал. – Его голос смягчился. – На.

Он не поворачиваясь протянул мне пачку. Закурив, я встал рядом с ним и посмотрел в окно. Артём жил на последнем этаже, поэтому вид открывался занимательный. На площадке бегали дети, чуть поодаль неспешно проходили крошечные люди, виднелись верхушки немногочисленных высоток в нашем городе, а снизу под окнами на нас поглядывала старая девятка, которую «любезно» одолжил Артёму отец.

Друг затушил бычок о переполненную пепельницу и вышел из комнаты, которая вела сразу на кухню. Я, немного постояв и сверля взглядом окно, вышел за ним.

– Что, как обычно тебе? – Артём копошился за плитой.

– А? – Не до конца проснувшись, я вопросительно посмотрел ему в спину.

– Хуй на. – Он хмуро повернулся в мою сторону. – Кофе чёрный тебе сварить?

Я лениво закатил глаза и уселся за стол. Мой друг снова вернулся в своё обычное состояние.

– Ага, сейчас сваришь, как в прошлый раз. – Я сонно прикрыл глаза и опёрся о руку.

– Блять, я только один раз турку сжёг, а ты мне это теперь до конца жизни припоминать будешь? – Он недовольно фыркнул и продолжил готовить завтрак.

– Конечно, буду, ты дедовскую турку сжёг. – Я приоткрыл один глаза и посмотрел в его спину. – Он мне потом таких пиздюлей вставил, что до конца жизни помнить буду.

Артём коротко хохотнул. Через некоторое время на столе стояла яичница и свежий кофе.

– Завтра приготовлю драники. – Я сказал это, хлебнув горячий напиток. – На завтрак самое то.

– Только когда мать с сестрой из дома уйдут. – Артём положил вилку в рот. – А то нихера не попробуешь из того, что наготовил.

– Ну и ладно, надо же пользу хоть какую-то приносить. – Я пожал плечами и приступил к еде.

– Да прекрати ты уже, заебешь. – Он сказал это, не отрывая взгляда от тарелки. – Жмёшься, стесняешь… Хуже девки.

Я молча запил яичницу горячим крепким кофе. Артём, как обычно, быстро съев свою порцию, начал медленно потягивать кофе с молоком.

– Так что снилось-то? – Он спросил это буднично. – Ты мне всю подушку проревел.

Я тяжело сглотнул и напряженно посмотрел в кружку. От того, что друг второй раз видел мои рыдания, мне стало очень некомфортно, щёки стали краснеть.

– Да я даже не знаю, как это объяснить… – Я буркнул это себе под нос. – Бред какой-то.

– Бракованный ловец снов у тебя какой-то. – Артём бросил это, медленно потягивая напиток.

– Чего, какой ловец снов? – Я вопросительно уставился на друга.

Артём скептично поднял брови и посмотрел на меня, поднося кружку ко рту:

– Который ты на кровати оставил. Я его тебе под подушку положил.

Я проморгался и молча уставился на него. Артём нахмурился и вопросительно выгнул бровь.

– Это не ловец снов. – Я иронично сжал губы, на щеках выступили ямочки. – Я эту приблуду в стене нашёл.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

– В смысле «в стене нашёл?» – В голосе друга появились язвительные нотки.

– Да как-то из головы вылетело… – Я по-глупому улыбнулся и захлопал глазами.

Артём широко раскрыл глаза и поднял брови, на лбу выступили морщины. Он быстро проморгался, отведя глаза и тяжело выдохнул носом. Вернув голову в мою сторону, он последний раз сверил меня колким взглядом и встал из-за стола.

– Ла-адно. – Он протянул это, собирая грязную посуду. – И что это за хуйня такая тогда? Оберег?

– Без понятия. – Я откинулся на спинку стула. – Я думал ещё поискать их по квартире, но ушёл с Таней гулять. Надо бы сегодня сбегать, посмотреть.

– Ну сбегай, конечно. – Артём сказал это и принялся быстро мыть посуду. – Только не до ночи давай.

– А ты со мной не пойдёшь? – Я удивлённо посмотрел в его спину.

– Не, не сегодня… – Он немного замялся. – Дело одно есть.

Я вопросительно выгнул бровь. Не скажу, что меня расстроила эта новость, скорее, даже наоборот. Но не отлипавший ещё вчера друг, спокойно отпускающий меня сегодня в дом с чудовищем, вызывал вопросы. Я не стал ничего спрашивать и беззвучно угукнул.

Быстро сходив в душ, я привёл себя в порядок. Часы двигались к полудню, а я начал готовиться к выходу.

***

Я без происшествий добрался до своей квартиры и уже стоял в коридоре. На улице сегодня было пасмурно, поэтому дома стоял лёгкий полумрак. Я включил электричество и зажёг везде свет. Сперва я зашёл на кухню и обвёл её взглядом.

– М-да… – Причитал я вслух. – Долго я здесь всё двигать буду.

Не дав себе отлынивать, я принялся за холодильник, стоявший в углу. Я нисколько не удивился, обнаружив за ним маленькую выпуклость на стене. Я привычно вырезал вещицу из обоев и начал рассматривать. Точно такая же, как та, которую я нашёл за креслом. Находка взбодрила меня, и я принялся за другие предметы сначала на кухне, а потом и в комнате.

Через несколько часов передо мной лежало тринадцать странных амулетов. Большую часть из них я нашёл непосредственно под подоконником у окна, выходящего за дом.

«Что-то мне подсказывает, что не Данины свечи сдерживали эту дрянь…» подумал я, доставая телефон из кармана. Я сделал несколько снимков и отправил их Данилу.

« – Спроси у бабушки, может она знает, что это.» – написал я, отправив фотографии.

Я снова внимательно уставился на странные вещицы и обвёл комнату взглядом. «Наверное, надо обратно их приклеить…» подумал я, подходя к столу и беря в руки клей. Я вернул все амулеты на место, кроме пяти штук, которые нашёл под окном. Когда очередь дошла до них, в дверь сильно постучали. Я сомнительно вышел в коридор и громко спросил:

– Кто?

– Кирилл, это я. – Раздался приглушённый голос Сергея.

Я быстро открыл дверь. На пороге стоял дядя с напряжённым выражением лица.

– Привет. Я зайду?

Я мельком кинул взгляд на отодвинутую мебель.

– Давай лучше покурить сходим… – Я напряженно преградил собой вход в квартиру.

Он кинвул и мы спустились на улицу.

В воздухе повисло напряжение. Сергей тяжёлым взглядом сверлил бегающих по площадке детей. Я не спешил начинать разговор и медленно курил.

– Ты не сердись на меня. – Дядя внезапно нарушил молчание. – Не хотел я задевать тебя. Знаю, что тяжело всё это.

Я выдохнул и отвёл взгляд.

– Слушай… – Он серьёзно поднял на меня голову. – Ты уже взрослый пацан, попытайся понять. Не со зла я всё это говорил. Просто…

Сергей понуро вернул взгляд на площадку.

– Яша попросил об этом. – Дядя глубоко затянулся дымом. – И просил тебя не впутывать.

– Как это всё связано? – Я заговорил ниже обычного. – Они же просто попали в аварию… Так?

Сергей не ответил и выбросил бычок себе под ноги. Я уныло повернулся в его сторону. Дядя обреченно вздохнул и достал ключи из кармана.

– Пошли, зайдешь ненадолго. – Сергей поднёс ключ к домофону. – Пока Татьяна с матерью не вернулись.

Без лишних вопросов я поднялся с ним в квартиру. Он усадил меня на диван и начал копошиться в чулане. Через несколько минут он вернулся с пыльным альбомом в руке. Сев рядом со мной, он начал листать старые страницы.

– Вот смотри, – Он протянул мне чёрно-белый снимок. – отец твой.

С фотографии на меня смотрел крепкий светловолосый юноша с автоматом в руке. Он широко улыбался и обнимал за плечо своего товарища рядом. В нём я узнал Сергея.

– Яков всегда взбалмошным был. – Листая альбом, дядя начал рассказ. – То в школе дрался, из пионеров его выгоняли… То в техникуме палёным самогоном торговал.

Мои глаза удивлённо округлились. Отец, которого я помнил, был кротким и строгим человеком.

– А как союз развалился… – Дядя коротко усмехнулся. – Вот тогда-то твой батька оторвался со всей силы. Да так, что отголоски доходили даже после твоего рождения.