Нужно быть взрослой. Взрослый человек трезво оценивает свои возможности!
Затолкав снимок назад в сумку, пытаюсь представить, что… что сказал бы Дубцов, впечатай я в его лоб этот снимок…
– Выходите? – слышу сухой вопрос над своей головой.
– Нет, – прижимаюсь виском к стеклу.
Меня ждет пятичасовой рабочий день и праздничная красно-розовая мишура, которую сегодня придется развесить.
Глава 12
Кирилл
Горячий бульон растекается по желудку, от чего мне хочется позорно стонать.
Твою мать, я будто год горячего не ел.
– Кхм… – поперхнувшись в кулак, запиваю все это дело соком и снова принимаюсь за еду.
Пицца и ресторанные доставки – костяк моего рациона, если я вообще успеваю что-нибудь заказать. Найти толковую ремонтную бригаду, которая не будет полгода клепать мозги и выкачивать бабки, оказалось настоящим геморроем, но мы, кажется, нашли кое-что адекватное. Спасибо Тане. У нее вообще по части коммуникаций в городе связей больше, чем у нас с Барковым вместе взятых.
– Останься у меня на ночь, – предлагает бабуля, задумчиво меня разглядывая с противоположного конца обеденного стола.
Седые волосы уложены в аккуратный начес, которому она уже лет тридцать не изменяет, судя по фотографиям. На шее нитка жемчуга, в ушах тоже жемчужины.
Я ее растрепанной или не отглаженной ни разу в жизни не видел. Она бардака в одежде не терпит, да и в принципе не терпит тоже. Может из-за этого я такой дисциплинированный? Гены? Перед тем, как к ней в гости заявиться, я утюжу даже носки, а сегодня даже постригся.
– Не могу, – трясу головой. – Мне сегодня еще нужно в пару мест заехать.
– Завтра заедешь, – стоит на своем. – Отдохни. Выспись. Утро вечера мудренее.
– Не могу, – отвечаю однозначно.
В последние три дня я сплю от силы четыре часа в сутки. Мне тупо некогда.
У нас с ней уговор, и она вручила мне такую сумму денег, какую не каждый в руках держал. Правда, я предупрежден о том, что эти деньги – мое наследство, и если я их ухлопаю, то резервного счета у нее для меня нет.
Справедливо.
Помимо меня у нее есть и другие внуки, и я всегда об этом помнил, хоть и знаю, что мне доставалась чуть больше ее внимания, чем всем остальным. Почему? Так вышло. Ближе и авторитетнее нее у меня, кажется, никого и нет. Я чувствую ответственность. Ответственность перед ней немного давит.
Я привык к ответственности. К разным ее видам. За свою хоккейную команду, или за свое образование, в которое вбухано дофига сил и времени. И не только моих, но и моей матери. Но в этот раз ответственность другого уровня. Не тестовая, а реальная. Это держит меня в напряжении, которое не знаю, как стряхнуть.
– Мать твоя звонила… – сообщает ба. – Переживает.
– У меня все в норме.
С матерью я уже три дня не в контакте.
То, что никто из нас не ждет звонка от моего отца, уже привычные вещи.
В глубине души я тешусь слюнявыми надеждами швырнуть ему в лицо свои успехи. Что ж. В данный момент я ноль без палочки, прямо как он и говорил.
Сжимаю ложку, упрямо продолжая есть.
– Как дела у Стаса? – интересуется ба.
Глядя в тарелку, пытаюсь решить, как лучше ответить на ее вопрос.
Неделя совместного проживания с братом показала, что дела у него очень хреново. У него реальные проблемы с колесами и бухлом. Когда выйду из этого дома, собираюсь его найти. Потому что в своей квартире он уже два дня не появлялся. И когда я его найду, буду очень зол. Тем не менее, посвящать в эту ситуацию бабулю или его родителей не хочу, поэтому отвечаю:
– У него тоже все в норме.
– Все в “норме”, – цокает. – Как у вас все легко и просто. Привези его с собой в следующий раз, – просит вдруг.
А вот это так себе идея.
– Кхм. Ладно, – обещаю, понимая, что этого не будет.
Не сейчас.
Сейчас застать моего брата в адеквате крайне сложно.
Это беспокоит меня не на шутку, ведь я знаю, чем такое дерьмо может обернуться.
– Так что это за Таня такая? – интересуется она. – Может и ее привезешь? – предлагает деловым тоном.
Проглотив суп, отвечаю:
– Может быть.
Они бы нашли общий язык.
Они чем-то похожи. Наверное, своей независимостью.
Идея стоит того, чтобы ее обдумать. Может быть впервые в жизни я начну отношения целенаправленно и обдуманно, а не как полный поехавший придурок.
На пороге ба тянется вверх рукой, чтобы достать до моей головы, и ерошит мне волосы.
– Вымахал… – бормочет. – Когда только успел.
– Так уже три года не расту, – сообщаю весело. – На этом кажется все.
– Да куда уж больше!
– Угу. – Снимаю с вешалки куртку.
– Ты главное не торопись, – напутствует. – Все обдумай как следует. Посчитай. Без суеты, Кирилл. Тебе на пятки никто не жмет.
– Мне бухгалтер нужен, – смотрю на нее хитро. – Хороший.
– На меня не рассчитывай, – хмурится. – У меня уже мозги не те. Я тебе другого найду, раз нужно.
– Спасибо. – Согнувшись в три погибели, целую ее щеку. – Увидимся, – бормочу.
– Не гони, – просит, приложив теплую ладонь к моей щеке.
Кивнув, выхожу из квартиры.
Пару лет назад она продала свой дом, потому что жить в нем одной было тяжеловато. Много возни, которую в ее возрасте уже не вывезешь. Даже несмотря на то, что я пару раз в неделю “забивал ей гвозди”, этого было мало.
Выйдя из лифта, набираю Стаса.
Набираю его повторно, садясь в его “Порш”.
– Стас, твою мать… – злюсь, вешая телефон на панель.
Выехав на трассу, гоню обратно в город.
На лобовом собираются капли мелкой мороси. Ветер такой, что двухтонная тачка немного кренится вправо.
Уже почти девять вечера, и трафик свободный, поэтому добираюсь за пятнадцать минут.
Только стоя на светофоре понимаю, что по гребаному наитию выбрал дорогу, по которой езжу только по необходимости, потому что это петля через универ, а мне сегодня петли не нужны.
Я выбрал эту дорогу, потому что на углу пересечения улиц находится маленькая распиаренная кофейня.
Это наитие срабатывает у меня уже не в первый раз, что капитально бесит.
Сворачивая налево, равняюсь с кафешкой и до скрипа сжимаю зубы.
Все мысли махом сливаются из башки.
Мой телефон звонит, и это Стас. Но, вместо того, чтобы взять трубку, впиваюсь глазами в фиолетовую куртку, которая маячит прямо у меня по курсу.
Кутаясь в капюшоне от ветра и дождя, Калинина пытается опустить рольставни на окне кофейни.
– Да чтоб тебя! – ударяю по рулю ладонью, потому что у нее там явно что-то заклинило.
Глава 13
Кирилл
Времени на раздумья у меня тридцать секунд.
Пока втыкаюсь в маленький затор и пялюсь на стопы впередистоящих «Жигулей», пытаюсь уломать себя нажать на газ и свалить отсюда нафиг, но бросив взгляд на кофейню, сцепляю зубы и даю поворотник, сворачивая к обочине.
Включив аварийку, забираю с панели телефон и выпрыгиваю из машины.
По лицу ударяет ледяной ветер и мокрые капли дождя.
На этой неделе мы будто в степях каких-то живем. Ветер носится по городу и срывает с фасадов рекламные вывески и шифер с крыш. Волшебный февраль, если бы мне было дело до погоды.
Гудение встречной машины сигнализирует о том, что я на уровне беспредела перекрыл дорогу и парканул машину в неположенном месте.
Игнорирую, трусцой двигаясь по тротуару на зов своего гребаного нутра.
Стоя на носочках, Калинина со всей дури дергает металлический лист ставни, но тот засел намертво.
На ней джинсы, заправленные в черные кожаные ботинки. Отстойно понимать, что эту задницу я узнаю в любых обстоятельствах, как и идущие с ней в комплекте ноги. Мне слишком нравится и то, и другое, чтобы я мог их забыть.
Оказавшись за ее спиной, громко велю:
– Отойди!
Ветер глушит мою команду, но не настолько, чтобы Аня могла не услышать.
Резко развернувшись, задирает голову и сбрасывает с нее капюшон.
Свет фонарей падает на ее лицо, и оно злое.
Это забавно.
Губы поджаты, в глазах психи.
Обычно, чтобы вывести ее из себя, нужно постараться, поэтому такая ненависть к неодушевленному предмету не может не затронуть моих, сука, собственных чувств.
– Ласку не пробовала? – киваю на окно, отодвигая Калинину в сторону.
Шагнув назад, поправляет на плече сумку и, кажется, пытается понять откуда я, твою мать, взялся.
Носится глазами по моему лицу. По расстегнутой нараспашку куртке. Смотрит за мое плечо, где мигает аварийкой “Порше”.
– Пробовала, – пытается перекричать ветер. – Даже песню спела.
– Хреново пела. – Подняв руки, дергаю штуковину, пытаясь понять, в чем там проблема.
Может, паз съехал?
Саданув по основанию ставни ладонями, загоняю ее до упора вверх, после чего дергаю вниз. С сопротивлением, но подчиняется. Опускается до конца, и Калинина тут же опускается на корточки, чтобы нацепить на петлю маленький замок.
– Спасибо! – кричит оттуда.
По всем законам логики мне можно спокойно валить восвояси, но я не двигаюсь с места. Осматриваю улицу и перекресток, пряча в карманы руки. Опустив глаза, смотрю на сидящую у моих ног фигуру.
Ветер треплет тонкую рыжую прядь, вырвав ее из-за уха.
