Владимир Добряков "ХРОНОАГЕНТ. СЕКРЕТНОЕ ЗАДАНИЕ"

Летчику-истребителю Андрею дают секретное задание и перемещают в 41 год, где он должео обучиться летному делу на истребителях того времени, стать асом спецподразделения и, после приобретения достаточного опыта, через несколько месяцев после начала военных действий, выполнить особое поручение, которое может предотвратить наступление немцев на Москву, а то и повлиять на весь ход войны.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 15.07.2024

– Чтото у тебя, Андрей, мрачные темы возобладали. Неужели нам всем, как ты поешь, “не светит”?

– А вы что думаете?! – не выдерживаю и взрываюсь я. – Вы тут рассуждаете о войне и думаете, что это будет еще один Халхин-Гол или финская кампания? Забудьте об этом! Германия – это не Финляндия и даже не Япония. Мало того, что они уже второй год воюют и опыта набрались дай бог! Они уже всю Европу захватили, и она теперь на них работает. Вот с кем воевать будем!

– И что, ты думаешь, мы умереть не сможем за Родину как следует? – наступает на меня Саша.

– Брось, Александр! Я не о том. Умереть любой сможет, даже как следует, если постарается. Ты – командир, и твоя функция не в том, чтобы умереть самому и своих бойцов рядом уложить. Твоя функция – не допустить, чтобы им, – я киваю в сторону девушек, – умирать пришлось, даже как следует! Твоя функция в том, чтобы враг погибал, а ты и твои бойцы оставались живы и продолжали выполнять свою задачу. Вот тогда – честь тебе и слава!

– Ну, так не бывает, война она и есть война.

– Правильно! Но только если идти на нее с одной мыслью – погибнуть с честью, тогда лучше в тылу оставаться. Не для того нас с тобой учили.

– А для чего, по твоему?

– А для того, чтобы ты танки фашистские еще у границы расстрелял, а сюда не допустил. А меня для того, чтобы бомбы на их, – я опять киваю на девушек, – головы не падали. И вот если мы, выполнив эту задачу, головы сложим, вот тогда можно будет сказать: “Мертвые сраму не имут!”

– Прав ты, Андрей, полностью прав! – поддерживает меня Виктор. – Сраму не имут те мертвые, которые свой долг до конца выполнили. А долг у нас большой и тяжелый. Сколько на нас, военных, страна потратила, от себя отрывая! И все это она давала нам в долг. А теперь не за горами время, когда этот долг отдавать придется.

Слова моряка попали в самую точку. Во все времена народ кормил и содержал за свой счет довольно многочисленное военное сословие. Действительно, как бы в долг давал. А вот всегда ли это сословие умело, когда надо, этот долг отдавать?

– Хватит, ребята, спорить, – выводит меня из размышлений женский голос. – Спой, Андрей, еще что-нибудь на прощание, да расходиться пора. Поздно уже.

“По нехоженым тропам протопали лошади, лошади, неизвестно к какому концу унося седоков”, – пою я, а молодые командиры и их подруги сосредоточенно слушают меня. По моему, этой песней я задел их за живое. Волей-неволей, а каждый из них хоть как-то пытался угадать свою судьбу в том, что скоро всех их ждет.

Когда я допеваю последние строчки: “Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять”, воцаряется минутное молчание. Потом Алексей подходит ко мне, хлопает по плечу и признается:

– Хорошие у тебя песни, Андрей, настоящие. Я раньше о войне в таком плане и не задумывался. Ведь что мы пели? Все марши победные да “на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом!” Ха! – Он невесело усмехается. – Малая будет эта кровь или большая, какая разница! Все равно многие и очень многие не доживут до конца войны. А вот об этом никто из нас никогда и не задумывался. Ты своими песнями нам словно глаза открыл. Полагаю, еще увидимся, поговорим, еще что-нибудь споешь.

– Даст бог, встретимся, – отвечаю я, а сам прикидываю, когда только и при каких обстоятельствах может состояться эта встреча.

Компания начинает расходиться. Я поворачиваюсь к Ольге, и мы с ней одновременно говорим друг другу:

– Вы разрешите вас проводить?

– Вы не проводите меня, Андрей?

Все смеются вместе с нами. Я отдаю кому-то гитару, и Ольга берет меня под руку.

– Только извините, Оля, я – провинциал, Москвы не знаю. Так что маршрут придется выбирать вам, а то я только до своей гостиницы и смогу вас довести.

Ольга кивает, и мы идем по ночному городу. Каблучки Ольги звонко постукивают по тротуару. Меня снова на мгновение посещает мысль, что эти блестящие красные туфельки на высоком каблучке – из другой эпохи. Не могли их носить девушки 41-го года.

Но эта мысль быстро убегает на задний план. Ольга рассказывает о себе. В принципе, и рассказыватьто нечего. Она – москвичка. Мама – бывшая оперная певица, после болезни потеряла голос, сейчас преподает музыку. Отец – летчик, она так и сказала “тоже”. Сейчас они с мамой где-то в Белоруссии. Сама Ольга заканчивает медицинский институт. В конце мая будет сдавать госэкзамены. Распределили ее в Великие Луки. Но сначала 19 июня она поедет на два месяца на военные сборы.

Мне о себе тоже почти нечего рассказать. Говорю, оставаясь в рамках изложенной мне легенды.

Незаметно переходим на “ты”.

– Знаешь, Андрей, – говорит Ольга, – мне сегодня показалось, только ты не смейся, что ты не такой, как все мы.

– А какой? – настораживаюсь я.

– Старше. Старше нас всех. Даже старше Алексея Климова. Старше и мудрее. Словно ты прожил уже большую пребольшую жизнь и знаешь что-то такое, что нам еще только суждено узнать.

Я вздрагиваю: неужели это было так заметно? А Ольга продолжает развивать свою мысль, да так, что мне становится не по себе:

– Когда ребята спорили о войне, ты смотрел на них так, словно знал наперед их судьбу. Словно ты уже знаешь, что война начнется не в следующем году, а через неделю или через месяц (!). Знаешь, что Алексей сгорит в своем танке на второй день войны, а Виктор на своей подлодке потонет в Балтийском море еще через неделю. А когда ты пел песню про вас с Сергеем “взлетят наши души, как два самолета”, вообще прозвучало как пророчество.

Я не нахожусь, что ответить. Если у молоденькой девушки сложилось за один вечер такое впечатление, то что говорить об опытных и подозрительных особистах! Они меня в два счета расшифруют. А Ольга расценивает мое молчание посвоему.

– Прости, пожалуйста, я, наверное, что-то не так сказала…

– Нет, Оля, все так. Только я сам не знаю, что на меня сегодня нашло.

– Наверное, ты кажешься старше из-за того, что у тебя жизнь так сложилась. Родителей ты потерял, а тут еще и война.

– Возможно и так, – соглашаюсь я, не желая развивать эту тему.

Тут я замечаю, что мы давно уже никуда не идем, а стоим возле большого нового дома. Ольга тоже спохватывается:

– Мы уже пришли. Вот здесь я живу. Обычно ребята в такие моменты начинают интересоваться моими планами на завтра. А тебе я сама скажу: планы у меня простые. Дом и институт, я к экзаменам готовлюсь. Так что свободна как птица. Поэтому я сама спрошу тебя: а какие планы на завтра?

– А вот этого, Оля, я и сам не знаю. Утром нас соберут и все скажут. Вот тогда и будет ясность.

– Тогда запиши мой телефон, позвонишь, как освободишься. Хорошо?

– Обязательно.

– До свидания, Андрей!

Она протягивает мне руку. Я давлю в себе первый порыв и подчиняюсь второму: беру ее руку в свою ладонь и целую длинные пальчики.

Глаза Ольги удивленно раскрываются, она смущается. О таком знаке внимания к женщинам она только в книжках читала. Словно испугавшись чего-то, она выдергивает руку и быстро идет к подъезду. Но на пороге она оборачивается и машет рукой.

– Так позвони завтра!

– Непременно!

У ближайшего милиционера расспрашиваю о дороге в гостиницу. Почуяв запах спиртного, он напускает на себя суровый вид, но, увидев мои знаки различия и орден, сразу добреет.

– Хорошо погуляли, товарищ командир?

– Лучше некуда!

Глава 4

Первым делом, первым делом самолеты,

Ну а девушки? А девушки – потом!

С.Фогельсон

Утром наш полк собирается в большой аудитории Военно-воздушной академии.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом