– Я хочу научиться стрелять.
Он, с наездом:
– Вам есть восемнадцать?
Я:
– Конечно.
Он помедлил и с омерзительной ноткой заботливого отговаривания:
– Зачем Вам?
Я вздохнула и очень ровно сказала:
– Простите, я не вполне понимаю. У вас есть реклама и прайс. Как я понимаю, вы платно предоставляете услуги по обучению стрельбе. Я хочу купить ваши услуги. К чему вопрос – зачем мне это?
Он, назойливо-наставительно, с очень явным «слушай старших, дура»:
– Вот знаете, недавно приходила одна барышня. Очень хотела научиться стрелять, чтобы поехать на войну. Укропов убивать. – скатывается на явное враньё: – Раз пришла. Два пришла. А потом уехала. И её там убило миной. Так что…
Он потянулся к ящику стола, медленно открыл, начал в нём копаться. Достал бланк. Кинул на стол. И послал:
– … если хотите у нас заниматься, пройдите сначала обследование. У наших специалистов, а не купив справку. Адрес – на бланке. До свидания.
Взял ручку и продолжил писать в своей журнале.
Я постояла, подумала, перебирая варианты. Вариантов анонимных действий не нашла.
Молча развернулась и вышла в современный мир. Изо всех сил радуясь, что СССР развалился.
Хотя после второй точки по поводу СССР я засомневалась.
На второй точке, в секции спортивной стрельбы, вроде бы тоже ничего не поменялось со времён перестройки. Плакаты по стенам. Юноши с гантелями вдоль стены. Пожилой, но поджарый тренер.
Юноши все покосились. И продолжили украдкой пялиться. Тренер как-то мгновенно меня рассмотрел и остановил взгляд на глазах. Почти выдавливая взглядом из комнаты.
Я забетонировала лицо и ровно-вежливо сказала:
– Здравствуйте.
Он, с легким смешком в глазах:
– Здравствуйте.
Я подумала, и на всякий случай спросила… ну, мне как-то стало понятно, что тут – спортивная секция, с отработанной методикой. Но на всякий случай – спросила:
– Помогите, пожалуйста. Ищу информацию, где можно научиться стрельбе в движении.
Тренер изобразил, что пару секунд подумал и развёл руками:
– Простите, ничем не могу. У нас – спортивная. Учимся попадать в монетку с двадцати пяти метров.
Я изобразила отчаянье и спросила:
– А может, подскажете, кто может знать?
Тренер, задумчиво:
– Не знаю… попробуйте клуб ДОСААФ.
Я буркнула «спасибо, до свидания».
И ушла. В тот самый клуб ДОСААФ, который был третьей точкой по плану.
Вообще клуб принимал по предварительной записи. Но это – пострелять. А я шла – спросить. Наверное, можно было записаться пострелять, познакомиться, втереться в доверие и уже потом – спросить. Но, хочу напомнить, я ехала по точкам с настроением камикадзе. В чём-то, наверное, с «на, отвали» всему и всем, что меня загнало в эту ситуацию.
Так что я просто поехала.
Клуб был за двенадцатимиллиметровой дверью с амбразурой типа тюремной и звонком.
Дверь – не открыли. Открылась амбразура, в которой показался очень бодрый поджарый дед. Показалось, что он слеплен из той же глины, что бабуля. И обжигали его как бы не в той же печке. Он окинул меня цепким взглядом и спросил:
– Вам чего?
А я – расслабилась, выпустила веселье и живым голосом сказала:
– Здравствуйте. Э-э-э… я читала, что у вас – по записи. Но давайте считать, что я – видеозвонок?
Он сдержано улыбнулся, спросил:
– Вы – пострелять?
Я честно созналась:
– Не совсем.
Кинула взгляд на замок, подняла на него
Он, добродушно:
– А можно глянуть на Ваш паспорт? А то вдруг вы грабить пришли?
Хмыкнула, показал паспорт. Он почитал паспорт и впустил.
Провёл внутрь, провёл презентацию, которая завершилась у мишеней в стометровом тире.
Я – поблагодарила. Порадовалась, что теперь знаю про такое замечательное место. А, наконец, задала свой вопрос – не слышал ли Петр Андреевич, про стрельбу врастопырку.
Он подумал. Реально покопался в памяти, и сказал:
– Нет, Даш. Ни разу не слышал про стрельбу врастопырку. У нас тут ходят, конечно, некоторые деятели, которые лупят с пяти метров от бедра. И пара ментов что-то пытается изображать с кувырками. Но – баловство всё это. Из мультиков и прочих сказок.
Меня – расстроило. Забетонировала лицо, чтобы не показать ему, как.
Но он – заметил, вздохнул горько над моими закидонами и сказал:
– Ну, так что соберёшься освоить ассортимент пистолетов – заходи. А так…
Вздохнула, кивнула, сказала:
– Спасибо, Петр Андреевич.
И пошла на выход. А он – за мной, выпускать.
На последнюю точку, которая «тир при клубе исторической реконструкции», я ехала уже без надежды. Просто со злостью, что – не находиться. Слухами и легендами – полна сеть. А вот по нормальному найти тренера на частные уроки – фиг.
Так что в тир по лестнице я ссыпалась злая. Чисто добить план до конца. Ну и он сам виноват.
Тир был на 15 метров. На стойке был развал пистолетов, винтовок и автоматов. В углу стойки были мальчик 12 лет с папой, мальчик стрелял из СВД с оптикой. За стойкой, как положено, стоял типа менеджер тира. Мужик лет 25. А напротив стояли два мальчика лет 25, ряженых брутальными вояками. Один – в камуфляже, второй – в хаки.
Я, в целом, ничего не имею против спортивной одежды в стиле милитари. И против каузал или кожал с элементами милитари – тоже. Я имею против тех, кто ворует имидж, наработанный военными. Кровью и жизнями наработанный.
И психанула я, в том числе, поэтому.
В общем, Камуфляж и Хаки окинули меня взглядом от туфель до причёски, и опустили взгляд к глазам. Я, настоятельно их игнорируя, посмотрела на менеджера, спросила:
– Стрелковый клуб – здесь?
Менеджер почему-то покосился на Хаки и сказал чуть мрачно:
– Да. Пострелять хотите?
Я, очень ровно:
– Нет. Инструктора ищу. По стрельбе.
Хаки, неумело изобразив скучающую брутальность:
– Я могу за инструктора.
Я очень настоятельно его игнорируя, глядя на менеджера:
– Нужен инструктор по стрельбе с двух рук.
Хаки:
– Это по эс-эс-овски? С руками накрест?
Изобразил руки с пистолетами, лежащие в сгибах локтей.
Я прошлась по нему от кепки до ботинок презрительным взглядом, вернула взгляд на менеджера, спросила:
– Есть идеи, кто может обучить?
Хаки, возмущённо:
– Ну, я могу.
В общем, вот такое вот тупое мясо, ряженое военными, я и не люблю.
Менеджер покосился на Хаки, невнятно пожал плечами. Я, переставая сдерживать бешенство:
– Что, никто не занимается реконструкцией техники СМЕРШа?
Хаки:
– А-а-а… СМЕРШа… так бы сразу и сказали. Это Вам ко мне.
Я постояла пару секунд, пытаясь сдержаться. Потому решила, что нет смысла портить себе нервы.
Подошла к стойке, посмотрел на менеджера, выхватила из кармана пятисотенную, хлопнула об стойку, очень холодно сказала:
– Макар – дай! На четыре-пять.
Менеджер на пару секунд завис в испуге. Я яростно прищурилась. Он заторможено вынул на стойку «Макар», баночку с пульками. Потянулся к баночке.
Я резко подхватила пистолет, баночку. Выщелкнула обойму, положила пистолет, свинтила крышку, сыпанула горсть пулек в ладонь, отжала пружинку, сыпанула пулек с ладони. Половину – в обойму, половину – мимо. Подхватила пистолет, вбила обойму, не задумываясь, машинально, скинула предохранитель. Передёргивая затвор, повернулась к Хаки. Он – стоял, пряча растерянность за имитацией покровительственно-скептической улыбки. Очень хотелось влупить прямо в эту улыбку. Очень. Но – сдержалась.
Махнула стволом на мишени и тихо крикнула в холодной ярости:
– Пошёл. Уйдёшь от всех выстрелов – будешь учить.
Хаки потупил пару секунд, напугано залепетал:
– Э… ты чего…
Я помедлила ещё пару секунд, медленно поставила пистолет на предохранитель и со всей дури впечатала в стойку. Заглянула Хаки в лицо и сказала, очень искренне:
– Ссыкло тупое!
Развернулась и пошла. Уже на лестнице услышала за спиной рёв обиженного:
