– Ну, видно зря батя говорил, что худая жена – хуже худой кастрюли, – демонстративно ополоснув кружку, Олег смеется и продемонстрировав мне, ставит на полку, на место ставит, надо же.
– Когда ты повзрослеешь, Олег? Тебе сколько? Пятнадцать? Какого лешего ты вытворяешь? – не нужно было столько времени ему спускать. Да, парень рано потерял отца и остался без твердой руки, да я виноват, что не справился и не стал тем, кто сожмет его тисками воли до хрипоты, чтобы переломить эту дурь. Все ждал, что перебесится повзрослеет, а выросло вот. Шумно выдохнув сквозь зубы, наливаю себе узвара Полины. Хороший напиток и сама Полина хорошая девка. Жаль мне такой боги не выделили…
– Я в своем праве, – от наглости тона аж до нутра пробирает. Медленно отставляю пустую тару, и тут же резко оборачиваясь, сношу брата к стене, впечатав спиной в сруб.
– Ты последние мозги прокурил?! Хоть бы подумал, что ставишь под угрозу стаю! Или, может, у нас много лишних волков? – ненавижу безответственных! Поубивал бы к чертям! Разве так трудно сначала думать, а потом делать?! – Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?
– Остынь брат, не вижу причин для паники. Я же сказал, Я в своем праве.
Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. Молодец болонка, правильно огрела. Мало, видать.
– Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре? – Все эти парижи и лондоны напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить запах самого человека! Перебито все дрянью разномастной. – Не мне тебе рассказывать, что если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! – тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. – Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.
– И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.
Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь – таки затылком о стену. Довел, идиот!
– Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.
– Нет, – отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.
– Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.
– Я не себе, – Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентель. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.
– Остыл? А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! – отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе. Внутри все горит пожарищем. Другого бы давно выгнал к чертям из стаи. А этот… брат же. Нет больше ни у него, ни у меня никого на свете. Пропадет он один. Да и не смогу я. Сдохну – до последнего буду прикрывать. Я ж его в колыбельке помню!
– Это ты у нас слепой и дурной, Серый. Сколько будешь лизать свои раны? Или тебе вдруг нюх отбило? Я ВИДЕЛ тебя, брат. Можешь хоть убить меня на хер, правды это не изменит.
– Когда я дал тебе повод думать, что позволю вмешиваться в свою ЛИЧНУЮ жизнь? – холодный тон заставляет Олега замереть. Все так. Хорошо знает меня. Дошло наконец, что в этот раз шагнул слишком далеко. Когда я уже почти потушил в себе пожар бешенства, уверенный, что этот дурила признал свои ошибки, брат размыкает губы:
– Она останется здесь на положенные 13 дней. Даже если мне придется публично обвинить своего Альфу в трусости и вызвать на поединок.
Прикрыв глаза, тру рукой шею, медленно считая до десяти.
Восемь, девять…
– У меня уже была истинная, Олег. Может ты забыл? – не открывая глаз, как ребенку разжевываю очевидное.
– Разве можно забыть, когда твой брат ушел за грань. Повторения я не хочу.
– Тогда уведи ее отсюда завтра же, – стиснув голову руками, устало цежу в ответ.
– Поздно, Серый. Уже поздно.
Зверь рвется наружу, нечеловеческий рык – подтверждает начало оборота. Впервые за долгие годы не могу сдержать в себе волка.
– Она. Не. Моя. Пара, – едва шевеля челюстью, из последних сил держу в себе человека.
– Все-таки мой Альфа трус, – так же зло рычит Олег. Вылетаю из сруба за секунду, просто чтобы два волка не сцепились прямо в доме. Добром эта стычка не кончится.
Глава 8
Маша Красовская
Неуверенно топчусь на пороге.
– Снимай носки, – советует Сева, продолжая с извиняющими нотками в голосе, – женских вещей у меня в доме нет, но Поля кое— что приготовит, уверен. Сейчас захвачу шампуни и отведу тебя к ней.
– Хорошо, – поежившись, с любопытством оглядываю дом.
Внутреннее пространство дома оформлено со вкусом, выдержано в скандинавском стиле. С того места, где стою, видно край внушительного камина, а на полке над ним куча разномастных деревянных фигурок волков.
“Уютно и тепло”.
– А что, у нее… помывочных средств нет? – кричу в глубину дома.
– Есть, – он возникает передо мной резко, вообще не слышала как передвигается по дому, – но у Полины короткая стрижка, а у меня есть куча средств для такой густой шевелюры, как у тебя.
Я понятливо хихикаю. Да уж, его волосам позавидует любая девушка.
– Пойдем?
– Угу… – пока мы виляем между домами, интересуюсь, – а это нормуль? Ну, заявится к ней и вот так… баня, все дела.
– Мы все здесь как одна семья, Маша.
“Звучит о— очень подозри— ительно— о”.
– А ты знал, – решаюсь озвучить вслух бородатую шутку, – В Швеции говорят, что не каждая шведская семья – группа, но каждая шведская группа точно семья!
– Э— э… – смущенно тянет он, – все не совсем так.
– Да ла— адно, – смелею настолько, что пихаю его локтем в бок. – У каждого свои причуды.
– Нет, – Сева внезапно становится предельно серьезен. – У нас здесь нет никакой похабщины, мы не делимся…
– О, прости, – спешу извиниться, – я не хотела обидеть.
– Мы живем уединенно и чужаки редкие гости. Все друг друга знают, помогаем и поддерживаем… беспокоимся. И… мы собственники, ужасные, пожалуй. Это что касается пары…
– Жены? – переспрашиваю я.
– Девушки, жены, женщины… Для каждого из нас – его женщина – только его. Даже просто заинтересованный взгляд другого мужчины может заставить слететь с катушек.
– Ого. Это у вас такие правила? Первое правило бойцовского клуба, – шепчу заговорщицки, – или передается воздушно— капельным?
Сева смеется.
– Скорее, в крови. Поэтому, нет, никаких шведских семей.
– А что на счет котов мартовских и сметаны?
К дому пока что неизвестной Полины подходим под тихие всполохи молнии.
– Странная погода, – замечаю я.
Всеволод хмуриться, оглядываясь в сторону леса.
– Как будто ребенок выкручивает тумблер то в одну сторону, то в другую, – продолжаю разглагольствовать.
– Нас ждут большие перемены, – шепчет он, – и нежданные гости.
– М— м?
– Да, это я так, – стучит в дверь и тут же открывает.
Поднимаю изумленно брови, а вдруг там не одеты?
– А о котах, – спохватывается он, – не бери в голову. Я постараюсь тебя на долго нигде не оставлять, так что не о чем беспокоится.
– А вот и она— а, – громогласно извещает хозяйка дома.
8.1
– Откуда она знала, что мы придем? – вцепившись в локоть Севы, шиплю ему на ухо.
– Так это, – он растерянно переводит взгляд с меня на Полину.
– Ой, да у нас о тебе уже вся деревня шепчется, – она машет рукой, словно в
этом нет ничего странного. – Вы же со стороны поля шли, а там обзор большой.
Сперва малышня заприметила, а там уже новость волной по поселку пошла. —
Батюшки! – оглядела меня с ног до головы, – все разговоры потом! Сперва мыться!
За ужином уже раззнакомимся и погуторим.
Спорить с таким заманчивым предложением не стала.
– Через сколько мне зайти, Поль? – уточнил Сева.
