– А зачем он поехал в космопорт?
– Неизвестно. Мы проверили все вчерашние рейсы, в том числе и частные. Один из кораблей взял курс на дальние раянские сектора. Я проверил его по своим каналам, сверил кое-какие факты… в общем, я думаю, что время пришло.
О чём говорил Игорь Иванович, Родимцев примерно понимал. И упоминание раянских секторов было не случайным. Родимцев знал всю информацию, касательно Старкова с того самого момента, как он стал чемпионом Арены.
– Найдите его, – коротко обронил Родимцев.
После этого Игорь Иванович коротко кивнул и спешно покинул кабинет генерального директора корпорации «Москва».
Тимофей никогда не боялся ответственности, но она бывает разная. И быть в ответе за свою жизнь совсем не то же самое, что отвечать за чужую. Долгое время он убеждал себя в том, что Арена не сломала его, на самом же деле она забрала что-то у него. Ту частичку, с которой он мог бы стать совсем другим человеком. Не лучше не хуже, а просто другим. Но свыкнуться с этой потерей оказалось для Старкова не так-то просто. Словно рана, что постоянно кровоточит, и не затягивается.
Тот потерянный кусочек души унёс с собой одно важное качество Тимофея – способность забывать, мириться, залечивать душевные раны. Именно поэтому Тимофей так и не захотел строить свою личную жизнь. Может, где-то глубоко внутри было желание, но оно так и не стало реальностью потому, что не было услышано им самим.
И Тимофей никогда не жалел об этом. Значит, это был правильный выбор, а может, просто не пришло время.
Три последних дня он вместе с Рапирой и Венским провёл в тренировочном ангаре. Оттачивая навыки владения огнестрельным оружием. Ещё, ничего не сказав Венскому и Кридди, встречался с самим Вивариусом, и потребовал, чтобы их маленькую тройку претендентов вооружили, как надо. Вивариус охотно пошёл на это. В конце концов, Старков легенда, и в качестве маленького бонуса хозяин Арены разрешил Тимофею вооружить свою команду бластерными автоматами РД-7. И даже дал добро на приобретение более серьёзной брони. Похоже, Вивариус не собирался просто так ставить Карателя и его команду под удар с первых же аккордов. В этих людей ему пришлось вложить кое-какие средства, которые, желательно было бы вернуть назад с процентами. Перед самым сражением Тимофей сделает ребятам сюрприз. Роль капитана их потенциальной команды он по умолчанию приписал себе. Берту вообще без разницы, а Венский капитаном быть не мог по факту. Ну, а связи с самим хозяином Арены могли, так или иначе, оказаться полезными. Тимофей решил, что ради своей победы использует все доступные средства и методы.
Но было и ещё одно, что беспокоило капитана будущей команды – он должен быть готов к потерям, а они неизбежны. И это коробило Старкова изнутри. Чуть позже он поймает себя на том, что слишком много думал за других, при этом, не рассматривая свои шансы сыграть в ящик. Это видимо потому, что он прекрасно понимал – в случае своей гибели, проблемы других его волновать уже не будут. Тимофей чувствовал себя полноправным капитаном и заранее болел за свою команду.
Снова он пытался взвалить себе на плечи тяжёлую ношу – ответственность за других, но в смертельной игре, когда заочно возложил на себя обязанности капитана команды, эта ответственность неизбежна. И Тимофей уже не боялся.
«Мудрый» Тимофей накануне кровавой резни за право участвовать на турнире, захотел остаться в одиночестве. Он отыскал в городе Арены самый захудалый бар и устроился там за самым незаметным столиком. Дальний угол как нельзя лучше оказался расположенным в затемнённой зоне, откуда Тимофей смог спокойно наблюдать за посетителями бара. Несколько парней играли в бильярд – все три стола были заняты, если прислушиваться, то по ударам кия можно было наверняка сказать – попал ли шар в лузу или же нет. Бармен разговаривал с одним из посетителей за стойкой. Ещё несколько человек смотрели чемпионат Федерации по орбитальным гонкам на огромном голографическом мониторе.
Всё как обычно. Обычная обстановка обычного бара.
– Всё дело в тебе самом, ты слишком глубоко заперся от внешнего мира, вот и не можешь отпустить её, – прозвучал в голове Старкова звонкий женский голос.
В это мгновение сердце Тимофея в бешенном ритме начало гонять по венам кровь. Забытьё сразу улетучилось, и Тимофей принялся лихорадочно искать глазами ту женщину, которая мысленно говорила с ним.
– Я ближе, чем ты думаешь, – снова произнёс голос, но Тимофей продолжал вглядываться в темноту бара, пытаясь найти её. Он даже привстал из-за столика. Потом Тимофей, словно повинуясь чужой команде, обернулся вправо – он разглядел в паре метров ещё один столик, тоже практически незаметный, как и тот, за которым сидел сам. Он увидел силуэт женщины невысокого роста, в балахоне с капюшоном. Она медленно направилась к нему, и без разрешения присела за его стол. В руках она держала высокий прозрачный стакан, наполненный зелёного кислотного цвета жидкостью – видимо, какой-то специфический коктейль. Девушка сбросила капюшон, и Тимофей в слабом свете попытался её разглядеть. Её лицо показалось Тимофею слишком бледным, а короткие белые волосы очень выделялись, пухлые губы накрашены сильно бликующей помадой, в правую бровь прямо в кость инкрустирован светодиод. Тимофей в последнее время часто видел такую новомодную фишку у молодых девушек – днём выглядит как драгоценный камешек, ночью – светится. Кажется, даже можно менять интенсивность свечения. Эта мода пошла от Ра-И, в этот момент Тимофей понял, что перед ним и есть Ра-И, потому-то её кожа и выглядит неестественно бледной.
– Моё имя Ра-И-Йен, или просто – Йен, – представилась она, и сделала глоток из своего стакана. Тимофей заметил, как играют отсветы голомонитора в её больших глазах, Йен широко улыбнулась – ровные белые зубы – как реклама стоматологической клиники. – Садись, что ты стоишь? – произнесла она, не раскрывая рта, Тимофей присел на свой стул, чуть не упав на спину, но вовремя удержался за край стола.
– У тебя красивая улыбка, Йен, – произнёс Тимофей вслух. Он мог и не говорить слова, но так ему привычнее, чем просто сидеть и молча передавать Йен свои мысли.
– Спасибо. А ты, Тим, именно такой, каким я тебя представляла. Честный, но достаточно жестокий. Ты далеко не такой гламурный мальчик, каким тебя обрисовали в сети. Впрочем, чего ещё ждать от бульварной прессы?
Дерзкие речи Ра-И Тимофею оказались не по нутру, он не любит, когда с ним разговаривают в таком тоне… одно дело, если это люди, старше его самого, но Тимофей был в больших сомнениях, что Йен много старше, хотя он и не в курсе, сколько живут Ра-И по земным меркам.
– Мне где-то двадцать пять земных лет, – пояснила ему девушка. Она уже прочитала мысли касательно её самой. – Наверное, ты прав в том, что я соплячка, в сравнении с тобой, но задай себе вопрос, Тимофей, – Йен подняла указательный палец вверх, словно восклицательный знак своим словам: – Тот, кто больше знает, может ли по праву считаться старшим?
– Я не знаю, что ты там знаешь, и если честно, мне не интересно, – ответил Тимофей. Видимо, она не всё читала заранее, чтобы ей самой было интереснее с ним общаться.
– Справедливо, – согласилась Йен. – Не вежливо с моей стороны пытаться себя позиционировать как лидера, забудем такое неудачное начало нашего знакомства, тем более что у нас с тобой впереди ещё много дел. – Йен снова широко улыбнулась.
Тимофей посмеялся в ответ, он с одной стороны оценил интеллектуальный потенциал своей оппонентки, с другой – не собирался ей позволять собой командовать. Как впрочем, он не позволит это делать и другим.
– Так чем же я могу быть полезен тебе? И что это за дела, которые нас ждут? – спросил Тимофей.
– О делах потом, Старков. Да и кто знает, что завтра может случиться. Мясорубка она и есть мясорубка, тебе ли не знать.
Тимофей покачал головой, прикусив губу – да, она права, уже завтра от легендарного Карателя могут остаться лишь воспоминания.
– Тогда, почему бы, тебе не прийти послезавтра? – спросил он раянку. – Ладно, так, о чём ты там?
– Об опытах, – ответила с ходу Йен. – Опытах, которые проводили на людях с подачи больших боссов, как с нашей стороны, так и с вашей.
Тимофей не понял, куда клонит Йен, но он приготовился слушать.
– Ещё лет двадцать назад, по земному летоисчислению, кое-кто из ваших сильных мира заинтересовался созданием универсальных солдат на базе людей, которым можно привить способности Ра-И, например, к телепатии. Проекты начались довольно банально, с кучи трупов тех несчастных, на ком эксперименты не удались. Ну, да бог с ними, гораздо больший интерес представляют выжившие экземпляры. Знаешь, что процент женщин среди подопытных был куда выше, чем процент мужчин, а что касается Ра-И, то от вас – людей, оказалось совершенно нечего взять. Зато от нас – Ра-И – вам – людям – достались способности к телепатии, а Ра-И получили взамен генетический материал по улучшению генофонда. Раянская раса стоит на пороге вымирания. Мужчины стали рождаться «стерильными», а клоны изначально не способны продолжать род. Таким образом, мы помогли друг другу в трудной ситуации. Если честно, то нас эти эксперименты не спасли. На сегодняшний день дела складываются немногим лучше, чем двадцать лет назад. Думаю, кто-то сознательно не хочет менять ситуацию. Но ваши пошли дальше и испытали на пациентах ещё и бионику. Я могу долго говорить о том, что получилось из таких «кроликов», но речь не об этом. Некоторых из них выпустили в мир, накачали их ложными воспоминаниями и изучали со стороны, как они себя поведут в мире людей. На что способны, чему подвержены и так далее.
И была среди них девочка по имени Лиза. Ей придумали псевдоним, чтобы невзначай ассоциации с настоящим именем не вызвали какие-нибудь вспышки памяти. Назвали её… Электра Сканиа. Она выдержала присадку «гена телепатии» на отлично, её мозг расширил возможности ещё на три процента, а столь же успешное испытание бионики сделало её тело несколько экзотичным. А ещё посредством той же телепатии, появилась возможность её успешно и очень легко программировать… на что угодно – заниматься шпионажем, убивать… в общем, на что угодно…
Тимофей резко подался вперёд, приблизившись к Йен и, смотря в глаза, спокойно спросил:
– Ты к чему это?
Йен сделала примирительный жест руками:
– Хорошо. Ты ведь помнишь её, как девочку, которая хотела изменить мир. И я знаю, что ты думаешь о ней, время от времени, до сих пор. Знаешь – почему?
Тимофей улыбнулся. Ну, конечно он знал, что она ему скажет, но решил не перебивать её.
– Ты не виноват в том, что полюбил экспериментальный образец. В конце концов, Электра была, как и ты, человеком и, разумеется, заслужила чего-то вроде любви…
– Ладно, давай ближе к делу, а то я тебя не понимаю, – иронично ответил раянке Старков. Не хватало ещё, чтобы и она тоже начала тут ему рассказывать про мир, который срочно нужно спасти.
– Я гладиатор, как и ты, Тимофей, – спокойно ответила Йен, протягивая Тимофею чип. – Здесь послание для тебя. Посмотри его, когда будешь один, и никому не рассказывай, даже мне. Шутка.
– Знаешь, смотрю на тебя и думаю: неудивительно, что вы вымираете. Если все ваши женщины такие же язвы, как ты, то мужчины просто обязаны стать стерильными, просто от страха за будущее потомство, которое придётся воспитывать матерям, вроде тебя.
Тимофей тоже решил сострить.
– Брось, Тим, много ты знаешь о нас? Мы не вы, у нас каждый занимается своим делом – кто-то рожает и воспитывает, а кто-то убивает. Да, я, как ты выразился – «язва». Но, это черта моего характера. Прости, так получилось, что я не сильно уважаю вас – людей. От вас одни проблемы, вы ненавидите в своей жизни слишком многих: цветных, арабов, миллиардеров… Ра-И. Впрочем, это ваши проблемы, а мне не за что ненавидеть лично тебя. Ладно, увидимся ещё.
С этими словами раянка резко допила свой коктейль, и, надвинув капюшон низко на глаза, быстрым шагом удалилась из бара, оставив Старкова в глубокой задумчивости.
Тимофей повертел в руках чип, и убрал в карман.
Бары…
Где ещё проводить время, если его больше не на что убить? Особенно перед убоем: не сидеть же и смотреть новости или дурацкие шоу для умотавшихся за день у плиты домохозяек. К тому же, если давно разменял четвёртый десяток, а будущее столь же туманно, как и обещание чиновников Федерации сделать качественное жильё доступным, то, что ещё остаётся делать, как не накачать себя спиртным? Не так, чтобы в стельку, а немного – для успокоения нервной системы.
Рапира – любитель выпить со стажем. За всё то время, что он провёл в барах, распивая бутылку за бутылкой, он даже кое-чему научился. Научился быстро трезветь, если это край как надо. Зато Женя Венский «накидался» достаточно быстро, чтобы мысли в его голове начали форменным образом залипать.
Когда-то давно он пришёл в школу боевых искусств, чтобы стать «крутым». Но учитель объяснил ему, что наука, которую он преподаёт, служит вовсе не для нападения, а для самозащиты. Ещё он сказал, что тело может и спать, но сознание должно всегда бодрствовать. Для Венского эта часть всегда оставалась самой сложной, но волевой по натуре Женя, добился того, чтобы сознание никогда не засыпало. Он научился резко просыпаться в момент опасности (таких моментов, конечно, не было, но ложная тревога сознанию не оправдание). И это стало его самым реальным достижением. Благодаря своему высокому росту и крепкому телосложению, для Венского не составляло труда опрокидывать на землю очень многих, едва он научился управлять своим телом, а большинство приёмов ему подсказывала логика. И это тоже одна из «наук», которую он постиг в школе боевых искусств.
Сидя за столиком в «подвальном баре» (так прозвали питейное заведение под общежитием для гладиаторов), и, понимая, что завтра ему надо быть как стёклышко, а он уже умудрился набраться, Женя точно знал, что даже если упадёт спать за пять минут до сражения, во время очнётся и будет в состоянии.
Рапира что-то постоянно рассказывал. Этого парня обычно заносит на разговоры, когда он под градусом. Его даже можно не слушать, он не обидится в случае чего. При этом Берт исправно подливал себе время от времени спиртное (коньяк или что они вообще пили?), а Венский уже не мог смотреть на выпивку.
Сколько так прошло времени, Венский не понял, он и не в состоянии был считать – учитель таким частным случаям не научил. Но естественная нужда заставила Венского покинуть уютный бар и пойти на улицу – освежиться.
Выходя через парадную, Женя больно ударился плечом об дверной косяк, затем на улице попытался сориентироваться, куда пройтись, чтобы не потеряться и хотя бы через часок вернуться в номер и заснуть. Он просто пошёл вдоль улицы, но, выпитое им спиртное не отпускало. Только спустя полчаса Женя решил всё же справить малую нужду, и нашёл для этого первый попавшийся тёмный переулок. Женя не боится хулиганов, ведь его рассудок никогда не спит, а тело в любом случае подчинится трезвому рассудку, и любому раздолбаю, если у него в руках не будет огнестрельного оружия, не поздоровится.
Но тёмный переулок – вовсе не означает, что Венского там непременно кто-то подловит – кому он нужен, этот претендент на право стать гладиатором Арены? Да и взять с Венского нечего, одних долгов на нём, как блох на бродячей собаке.
Правда, для того, чтобы голова прояснилась, Венскому потребовалось несколько больше времени, чем один час, на который он рассчитывал. И к дверям гостиницы, протрезвевший Женя вернулся, когда уже по праву ночь сменяло раннее утро. На улице практически никого не было, только где-то вдалеке слышался шум никогда не спящего центра города Арены. Возле лестницы Женя заметил женщину лет тридцати, и она показалась ему знакомой. Пока он доходил до дверей общежития, вспомнил, что изучая информацию про Карателя и Рапиру, встречал там сноски на эту особу – её имя Елена Баркли, с ней Каратель сражался в своём финальном поединке. Но что она здесь делала?
Может, оставшийся алкоголь в крови подстегнул Венского на несвойственный ему поступок, может, исключительный случай (мало ли когда ещё встретишь живую легенду), но Венский вернулся к одиноко стоящей возле лестницы живой легенде и, нависнув над ней, задал вопрос:
– Простите, вы ведь Елена Баркли?
– Тебе-то что? – раздражённо ответила живая легенда.
Женя должен был ожидать чего-то подобного, ведь он ей никто, а она не может воспринимать всех на улице с приветливой улыбкой на устах. Но Венский не сдался так быстро:
– Просто… я шёл по улице, и, вдруг, смотрю – вы стоите. Я вспомнил вас, и подумал, что бы это вы могли здесь делать в такое время…
– У меня нет с собой ручки и блокнота, чтобы оставить тебе автограф, – бросила Баркли.
– Да я и не прошу, просто хотел поздороваться, – виновато ответил Венский. – Извините, если обидел. – Женя наблюдал гордый профиль легендарной Фурии – похоже, его извинения ей до лампочки. – Странно, я ещё даже не гладиатор, а увидел здесь вживую уже трёх легендарных людей. Вы все такие разные… и как-то странно всё это… но Берт Кридди из вас троих мне кажется более приземлённым. А Райбак… он мужик неплохой, но вроде как… себе на уме что ли… извините ещё раз, даже не знаю, зачем вам всё это говорю… – начал оправдываться Венский.
– Ты знаешь Карателя? – вдруг, задала вопрос Баркли, совершенно другим тоном. Железное безразличие куда-то разом улетучилось.
– Да, мы вроде как в одной команде с ним… то есть, не то, что в команде, а, ну я даже не знаю, как правильно выразиться, – с интересом рассказал Женя.
– Понятно. Как тебя зовут? – спросила Фурия.
– Женя, – с энтузиазмом ответил Венский, и зачем-то протянул руку. Баркли на рукопожатие не ответила, но уже более «дружелюбно» сказала:
– Послушай, ты извини, что я так резко с тобой. Ты можешь передать Ти.. (она осеклась, но Венский этого не заметил) Райбаку, что я хочу с ним поговорить. Я искала его сегодня весь день, а завтра утром, боюсь, уже не успею с ним поговорить до отборочного матча. Вообще-то я понимаю, что могу и не успеть после него…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70890004&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
