– Потому что не люблю жалость. Мне кажется, ты, как никто, должен меня понимать.
– Я тебя понимаю, – кивает парень, и убирает прядь от моего лица. Легкое касание пальцев, и теплая ладонь, к которой я прижимаюсь щекой. И все же мне необходимо было выговориться.
Время замерло, и это к лучшему. Я не хочу даже мыслями возвращаться в прошлое, и не хочу перешагивать в следующий день – уверена, и он не принесет ничего хорошего. А здесь и сейчас я чувствую умиротворение и покой. Ладонь Дара теплая. В моих ушах легкий шум от пузырьков шампанского, и тишину нарушает только наше дыхание в унисон. Мы словно синхронизировались, и это удивительное ощущение. Я чувствую себя особенно одинокой и несчастной, и только этот парень рядом заставляет осознавать, что я еще жива и даже относительно нормальна. Точнее, мы настолько ненормальны оба, что эта ненормальность нас роднит.
Теплые пальцы у меня на щеке. Повинуясь легкому давлению, поворачиваю голову и устраиваю ее на плече Дара. Щекой чувствую жесткие спицы экзоскелета, но игнорирую. Прикрываю глаза и вдыхаю едва уловимый аромат бергамота, цитруса и теплой мужской кожи. Этот запах кружит голову и делает меня слабой.
Или слабой меня делает алкоголь. Он обнажает мою душу, страхи и слабости, чувство одиночества и беззащитность. Мне кажется, что я снова в том шкафу, и моя связь с реальностью – это Дар. Моя рука все еще на его плече. Касаюсь пальцами теплой кожи в воротнике рубашки, очерчиваю контур спиц и снова скольжу по мышцам. Это движение неосознанное, но меня успокаивает. Мне нравится на ощупь его тело, и сейчас, когда границы дозволенного размыты, сложно не прикасаться к нему.
Стук сердца парня раздается фоном. Ускорение ритма даже не замечаю. Мое собственное сердце, синхронизируясь, стучит быстрее. Дар позу меняет неожиданно, и я выныриваю из состояния невесомости и некого внутреннего баланса в мир, в котором слишком много сложностей.
– У тебя бокал пуст… – тихо говорит парень, словно оправдываясь. Я послушно протягиваю бокал и наблюдаю, как его с шипением наполняет игристое.
Невольно смотрю на Дара поверх пенящейся жидкости с ярким виноградным ароматом. Сейчас глаза парня, как грозовое небо, не голубые, как обычно, а насыщенно-синие. Длинные ресницы – такие трогательные, что, кажется, совсем не подходят Дару, хоть и очень мне нравятся. Темные брови правильной формы и губы… его губы – мой фетиш. Я не могу не изучать их, и не могу не целовать. Сейчас это единственное правильное решение… или все-таки неправильное?
Пока я еще способна думать о том, что нас ждет с утра. Разочарование, отчуждение, неловкость и долгая дорога домой, которая и так пройдет с похмельной головой. Так, может быть, стоит обойтись хотя бы без угрызений совести?
Делаю глоток игристого, вкуса которого практически не чувствую. Пью исключительно для того, чтобы заглушить иррациональное желание стать ближе к Дару. А парень просто внимательно изучает меня из-под опущенных ресниц. Так и сидим неподвижно. Мое бедро касается его ребер, и я сейчас смотрю на Дара сверху вниз. Между нами лишь бокал, которым я пытаюсь защититься от глупых желаний.
Но алкоголь еще никому не помогал сделать правильный выбор, и с каждым глотком все сильнее размываются границы между «хорошо» и «плохо». Вот уже и поцелуй с Даром не кажется чем-то запретным. Он же не первый, и сколько-то предыдущих мы пережили.
Отставляю бокал в сторону и склоняюсь к его губам, но поцеловать не успеваю, Дар мягко отстраняет меня со словами.
– Не думаю, что это хорошая идея, Каро.
Ах да… он же почти не пил. У кого-то всегда должна сохраняться трезвая голова. Сегодня – это не я.
– Почему? – не очень трезво спрашиваю я и медленно стекаю ему на колени, кажется, полностью переставая себя контролировать. Дар замирает, но не прогоняет, сдаваясь моему напору. Обрисовываю пальцем линию его напряженно сжатых губ и заглядываю в подернутые дымкой желания глаза. Красивый. Он просто невозможно красивый. Такой, что я улетаю от одного взгляда на него. По телу прокатывается волной возбуждение, зарождаясь где-то внизу живота. И глупо все валить на игристое, мне просто на физическом уровне нравится этот парень. Я понимаю, что он не для меня. Я понимаю, что между нами всегда все будет жестко и на разрыв, но мое тело, оно хочет именно Дара, даже если потом будет стыдно и больно. Дар молчит в ответ на мой вопрос, и это отлично, не хочу спорить, поэтому просто целую в уголок рта, нежно и едва касаясь, когда саму практически трясет от с трудом сдерживаемого желания. Осторожно пробую на вкус, интересно какой он у поцелуя не на адреналине? Мне сейчас хочется нежности. Интересно, мы с Даром вообще можем быть нежными, или это не про нас, и привязанность, страсть, симпатию мы можем выражать только через боль?
Ответом на мое прикосновение, которое и поцелуем-то назвать сложно, служит шипящий выдох сквозь плотно сжатые зубы. Руки на моей талии напрягаются и, осмелев, я меняю позу, поворачиваюсь и перекидываю ногу через бедра парня. Мне нравится ощущение его тела под собой – жесткий, тренированный, мускулистый – дикий зверь. Сейчас, правда, раненый. И характер такой же – необузданный, непредсказуемый – именно он меня заводит.
Теперь я сижу на парне верхом, и его соблазнительные губы совсем близко. Мне никогда не было так… так волшебно. Легкость в голове, в теле и красивый парень рядом. Так близко, что хочется сказать «мой», но это неправда. Да и не имеет сейчас значения. Сейчас имеет значение его запах, учащенный пульс и руки, которые с талии плавно опускаются на бедра. Мне кажется, Дар даже не контролирует это движение.
– Ты пьяна… – констатирует факт Дар. Он замер, словно каменная статуя, и не решается пошевелиться, а вот у меня тормоза отказали совсем, медленно веду бедрами, чувствуя, как моментально напрягается его тело, демонстрируя, что холодность Дара показная, и осторожно склоняюсь к губам.
– Ты сам меня напоил… – шепчу я с улыбкой, провожу языком по шее и чуть прикусываю мочку уха, прежде чем отстраниться и снова посмотреть в потемневшие глаза цвета грозового неба.
– Не для этого… – хрипло выдыхает он мне в губы, от его низкого голоса по спине бегут мурашки.
– Ну, как получилось, – пожимаю плечами, не чувствуя ни малейших угрызений совести.
Наклоняюсь ниже и игриво прикусываю его губу. Это еще не поцелуй, но голова кружится. Нежно провожу языком по месту, которое прикусила. Дар с шипением отстраняется, и зло смотрит на меня, а мне весело. Представляю, как выгляжу сейчас. Распущенные, длинные волосы, я так редко ношу – предпочитаю косу или высокий хвост. Халат провокационно сполз с плеча. Нет, я, безусловно, понимаю, что завтра мне будет стыдно, но сейчас мне хочется его дразнить. Это отвлекает от дурацких мыслей.
– Будешь жалеть… – предупреждает Дар.
– А ты? Ты будешь жалеть, если я сейчас уйду?
На самом деле я не хочу слышать ответ и не хочу уходить. Вопрос риторический. Да и Дар вряд ли хочет на него отвечать. Поэтому просто наклоняюсь ниже, вжимаюсь в парня всем телом, чувствуя горячее, обжигающее возбуждение, от которого завожусь сама, и целую.
Он не отвечает, кажется, целую вечность, выраженную в нескольких ударах сердца, но потом срывается, накрывая мои губы своими, уверенно толкаясь в меня языком – упоительно и жарко, увлекая за собой в мир новых ощущений, жадных касаний и горячих поцелуев, с которыми забываешь, как дышать.
Руки уверенно ползут по моей спине и опускаются на ягодицы, сжимая, дергая на себя. Всхлипываю, прикусывая его губы, запутываясь руками в волосах и прижимаясь грудью к его груди.
Мне мешает его рубашка.
Нетерпеливо отстраняюсь, поймав шальной, подернутый дымкой желания взгляд, и тянусь дрожащими руками к пуговицам. Дар не сопротивляется, когда я медленно расстегиваю их одна за другой, обнажая гладкие мышцы груди. Красивый рельеф, ровный загар. Я знаю, что Дар год жил в Монарко, о золотых песках которого я могу только мечтать.
На груди Дара нет спиц, они начинаются ниже, под ребрами. Провожу ладонями и замираю на сердце, которое бьется быстро и громко, потом снова веду вверх, к шее. Мы замерли в этом ощущение невесомости и недосказанности. Медленно веду бедрами навстречу и в ответ получаю хриплый стон, и сильнее сжавшиеся на ягодицах пальцы, нежно целую в шею, скольжу языком к впадинке за ухом.
Дар перехватывает инициативу, ловит губами мои губы и снова целует – жадно, как в последний раз. Обхватывает бедра и встает, удерживая меня на весу. Делает несколько шагов и роняет на кровать. Халат на мне сейчас надет исключительно формально. Пояс развязался, а полы разошлись. Но мне все равно.
Ловлю жадный взгляд парня и тянусь руками к мужским плечам. Дар в расстегнутой рубашке и низко сидящих на бедрах штанах – прекрасен. Он склоняется надо мной, облокачиваясь на руки. Одно колено упирается на покрывало возле моего бедра, челка падает на лицо.
– Нет, Каро… – хрипло говорит он. И это «нет» не царапает. В нем все, горечь, боль и нежность.
– Почему – нет?
– Я слишком часто сам так решал схожие проблемы, – признается парень, медленно проводя пальцем по моему подбородку, по шее, между пол распахнутого халата, едва уловимо касаясь кожи. – Это не делает лучше. Тебе не станет лучше. Кроме брезгливости и стыда, завтра ты не почувствуешь ничего, – с горечью говорит он. Наклоняется к самому уху и добавляет. – Я не хочу, чтобы сегодня ты меня использовала, а завтра, после секса со мной испытывала брезгливость и стыд. Прости.
Сказав это, он поднимается и отступает, оставив меня одну. Берет с вешалки куртку и сваливает. А меня накрывают те самые чувства, о которых Дар говорил. Только не в отношении его, а в отношении себя.
Дар
Сердце бьется как сумасшедшее, а в паху болезненная тяжесть. Я идиот? Вероятнее всего, да. Кто еще способен уйти в таком состоянии от девушки, от которой сносит крышу. Да и Каро вряд ли способна сейчас оценить мое благородство. Зачем же я так делаю? В надежде на благодарность завтра? Глупо. Глупо, почти физически больно, и все во мне противится этому решению, но оно правильное. Это так странно поступать правильно, обычно мной движут сиюминутные желания.
Выскакиваю из дома в холодную осеннюю ночь. Капли дождя падают на лицо, когда я задираю его к небу. На спине мурашки, легкий озноб. Остатки схлынувшего возбуждения. Внутри меня еще пожар, а вот снаружи уже дождливая осень. Достаю трясущими руками сигарету и делаю первую, долгую затяжку, в очередной раз обещая себе, что эта последняя. Я люблю себе врать… а кто не любит?
Мыслями я все еще там, рядом с Каро. Чувствую шелк ее кожи, в ушах ее тихие стоны. И желание вернуться такое сильное, что я не выдерживаю. Выкидываю сигарету и бегу по узкой набережной вдоль реки, до рези в боку, до боли во всех имплантах разом, и хриплого сбивающегося дыхания. Потому что не могу иначе. Потому, что если не загоню себя до бессознательного состояния, то вернусь к ней, и если она попросит еще раз не уходить, сдамся. А сдаваться нельзя. Это неправильно, не сегодня, не в такой ситуации.
Это не нужно ни мне, ни Каро. Вряд ли она понимает, что мое сегодняшнее «нет» значит гораздо больше, чем любое «да». Я, кажется, влюбился, если я правильно понимаю это чувство. Если вообще способен любить.
Меня ломает рядом с Каро, и если ее нет в обозримом пространстве. Но я не хочу близости с ней, когда она в таком состоянии. Я не врал, когда говорил, что сам не раз пытался забыться таким способом, и это не ведет ни к чему хорошему. Все те девушки… я не хотел потом их видеть, они были свидетельницами моей уязвимости и слабости. Я слишком хорошо понимаю Каро, чтобы допустить сейчас с ней больше, чем невинные поцелуи. Не хочу, чтобы следующим утром она прятала глаза, так как совершила ошибку, которую не повторяют два раза с одним и тем же человеком.
Злюсь на себя, потому что тяжело. Этот дурацкий экзоскелет не добавляет уверенности. Я хочу Каро, хочу, чтобы она была мой во всех смыслах, но для этого нужно решить проблемы в голове. Я не готов подпустить ее к себе сейчас. Мне нужно сначала избавиться от экзоскелета, и я готов пойти на все ради этого, какие бы изнуряющие тренировки меня не ждали у шэха. Сейчас я понимаю, ради чего все это.
Пробежка, одиночество, дождь и четкое решение в голове – все это помогает выдохнуть и не чувствовать себя, как взведенная пружина. Еще какое-то время бреду вдоль реки по пустынной деревянной набережной. Привожу в порядок мысли и дыхание, а потом возвращаюсь к Каро. Она спит, свернувшись клубочком и трогательно положив под щеку ладонь – красивая и сейчас совсем не колючая. Моя.
Сам устраиваюсь на диване и моментально вырубаюсь.
Глава 4
Каро
Никогда в жизни! Никогда и ни за что. Ненавижу игристое и утро, а еще чувство стыда. Как же мне плохо. И морально, и физически. Интересно, можно глаза не открывать вообще? И не говорить и делать вид, что я сплю дальше. Боги! Что я вчера творила? И как смотреть Дару в глаза? А нас еще ждет долгая дорога домой в одном магмобиле. Как ее вообще вынести?
Я собираюсь с духом достаточно долго, и даже уговоры не помогают. Я сильная и смелая, но выйти на татами проще, чем открыть глаза и вернуться в реальный мир и увидеть Дара. Что в его глазах? Презрение? Насмешка? Желание продолжения? Я не готова ни к одной из этих эмоций. Я просто хочу забыть вчерашний вечер. Знаю, это слабость, но вокруг меня и так все очень сложно. Но, увы, сделать вид, будто я труп нельзя. Рано или поздно придется встретиться со своими страхами, а Дар – это все же не маньяк. Так какого демона, мне страшно почти так же?
Я не решаюсь пошевелиться, пока не понимаю, что рядом со мной никого нет, а по комнате плывет запах кофе. Он-то и выманивает меня из своей раковины. Осторожно открываю один глаз, потом другой. Дар на кресле перед панорамным окном, в полоборота ко мне. В руках стаканчик кофе, другой стоит на краешке стола возле кровати и одуряюще пахнет утром и бодростью, которой у меня нет.
– Утро доброе?
По тому, как звучит эта фраза, понимаю, Дар тоже помнит, сколько я вчера выпила. «И чего творила», – напоминаю сама себе. Парень явно боится моей реакции.
– Не уверена… – отвечаю тихо, поражаясь, как хрипло звучит голос и каким гулом отзывается в голове каждое движение. Надо запомнить это состояние, когда я вздумаю взять в руки бокал с игристым. Мне совершенно не нравится это состояние тупого, испытывающего стыд овоща.
– Зелье от похмелья? – участливо предлагает парень с совершенно нейтральным выражением лица. Видимо, я выгляжу настолько жалко, что даже Дар не хочет меня троллить.
– А у тебя есть?
Дар встает и протягивает мне небольшой пузыречек. Беру его, стараясь не смотреть на парня и не касаться его руки. Кажется, если дотронусь, сразу же вернусь во вчерашний вечер, когда тело плавилось от страсти. Как хорошо, что Дар меня остановил. Хорошо и немного жалко.
Печально, что я не могу понять, что хочу. Точнее, я хочу Дара, только вот до сих пор считаю это желание опасным и неправильным. Желанием, с которым необходимо бороться. После зелья и душа становится чуть лучше, но алкоголь все же самое коварное изобретение человечества. Я обещаю себе не пить никогда в жизни.
Потихоньку возвращаюсь в реальный мир. Например, вспоминаю, что у меня есть магфон. Он валяется на дне рюкзака с выключенным звуком. Наверное, стоит достать и проверить входящие. Все же я вчера уехала, никому не сообщив. Да мне и некого предупреждать, если честно.
Но именно вчера меня искали, кажется, все, кто мог. Сообщение от Энси, Волка, шэха и… Лестрата. Я смотрю на экран и понимаю, что пора возвращаться в реальный мир с его проблемами и сложностями. На этот раз окончательно. Надо отправляться обратно в Горскейр.
Дар понимает мое состояние, видимо, по взгляду.
– Что-то важное?
– Не знаю. Лестрат пытался связаться еще вчера, совсем вечером. С утра меня искали Энси и шэх. Но эти, возможно, просто беспокоились. Поехали, вызову их по дороге, узнаю, что еще случилось.
– Поехали.
Парень кивает и поднимается, берет с вешалки куртку и направляется к выходу. Я подхватываю стаканчик с кофе и направляюсь следом за Даром. Трогаю его за рукав и говорю.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что привез меня сюда. И за то, что не вспоминаешь вчерашний вечер.
Дар долго на меня смотрит и кивает, а меня не оставляет ощущение, что он хочет мне что-то сказать, но почему-то не говорит. Пока идем к магмобилю, Лестрат находит меня сам. Экран магфона вспыхивает голубым, и я получаю сообщение о том, что Викс повесился в камере. Это странно и страшно. Неважно, виновен парень или нет, это еще одна смерть рядом со мной. От этого на душе муторно и больно. Я хочу просто нормально жить. Да, как все обычные люди не получится, обычные люди не боятся замкнутых пространств и им не снятся кошмары о том, как они играют с мертвыми девочками. Но можно хотя бы без смертей, которые, так или иначе касаются меня?
Какое-то время пытаюсь переварить информацию, от Лестрата. Является ли самоубийство признанием? И если да, то получается, все закончилось? Но это не вяжется с куклой на окне… или вяжется? Может быть, я просто вспомнила ужас, который случился со мной в прошлом и в настоящем, и многие вещи додумываю сама? Изобретаю сложности там, где все просто? Ничего не понимаю. Викс мертв, страшный человек тоже. Маньяк не давал о себе знать два дня. Это, правда, все? Даже не верится.
Дар слышит наш разговор с Лестратом и вопросов не задает. Но, подозреваю, думает о том же, о чем и я.
– Похоже, я зря тебя заставила сюда ехать, – говорю я. – Все началось и закончилось в Горскейре. Страшный человек никак не связан с тем, что мою жизнь решили превратить в ад сейчас.
– Не зря, Каро, – отвечает Дар и открывает мне дверь в магмобиль. – Тебе это было нужно. И мне кажется, нужно было уже давно. Стоило убедиться в его смерти сразу же. Тогда бы ты не думала о том, что за запугиванием может стоять он. Ты не боишься гребня, куклы… ты боишься его.
– Но замкнутых пространств и мертвецов в своей комнате я все равно боюсь, Дар. Этого не изменить.
– Ну… так-то мертвец в комнате никого не может порадовать. Если честно, до сих пор не могу представить, как и зачем Викс убил ту девушку. Просто, чтобы напомнить тебе о прошлом?
– Вот и я не могу…
В дороге мы молчим. Перевариваем. Я смерть – Викса, вчерашнюю ночь, встречу с матерью и куклу, а Дар – не знаю. Он замкнулся и тоже не горит желанием что-то со мной обсуждать. На подъезде к городу прошу отвезти меня на тренировку. Мне особенно неловко в компании Дара сегодня, лучше бы я не помнила, какими бывают его смелые губы, насколько сводили с ума меня его прикосновения и как сильно мне хотелось большего. И я прекрасно осознаю, он тоже это прекрасно помнит. Что он обо мне подумал?
Прошу Дара высадить меня перед клубом. Пора возвращаться на тренировки. За пять часов пути зелье окончательно позволяет прийти в себя, и когда мы останавливаемся на парковке, я чувствую себя сносно, хотя бы физически. Морально мне все же ужасно. Но я знаю, сейчас Дар уедет и станет лучше.
– Еще раз спасибо, – говорю я парню, и он кивает в ответ. – И… – следующие слова даются непросто, но я обязана их сказать. – И прости меня.
