Они сидели на полу в позе лотоса перед огромным барельефом с множеством змей, подле которого виднелись три фигуры, озарённые мягким жёлтым светом. Источник света был за спинами троицы, где-то на стене. Тени Мастеров накрывали монахов непроницаемым пологом природной тьмы. Пасти змеев угрожающе сверкали белоснежными зубами, что делало их похожими на живых.
Я аккуратно зашел в комнату и осмотрелся. Кожа монахов была серая, как камень стен, что заточили их от мира на многие сотни лет. Ткань их одеяний была чиста, будто её стирали совсем недавно, а темнота сохранила цвета от времени. Я шёл мимо монахов, очень осторожно, боясь случайно зацепить кого-то. Если бы не серый цвет кожи, мог бы поклясться, что Мастера просто медитируют, накапливая энергию для ответа захватчикам. Может раньше так и было, но сейчас они все мертвы, вознесясь на спину Вечного Змея. А может уже прожили ни одну новую жизнь в других телах.
Рядом с возвышающейся троицей стояли ещё шестеро. Сначала я решил, что это тоже монахи, но у них были длинные волосы и бороды. Подойдя ближе, я понял, что это не монахи. Точнее, что это статуи некогда живших монахов. Это была часть алтарной композиции. На их руках покоились атрибуты Мастеров, филигранно выполненные в камне. У первого в руках была кашая, другой держал пояс, третий – шест, четвертому же достались бусы. Пятый подносил на алтарь мягкие сандалии, а у шестого были ленты, которые мастер обматывал вокруг рук.
Это было место посвящения в Мастера, – понял я, когда увидел на алтаре кувшин… Вина? Я мог поклясться, что это именно вино.
– Но как оно сохранилось столько лет?
И, если честно, не очень стремился понять. Мне безумно хотелось пить. И не воду. Не помня себя, дрожащими руками я поднял кувшин, осушив его парой больших глотков.
Мир вокруг поплыл. Я слышал радостный смех детей и яростный крик воинов, пение птиц и лязг металла, журчание воды и гул огня. Всё смешалось в безумном танце. Мне казалось, что моя душа слилась с духами ушедших. Я видел, как открываются глаза монахов, как загораются в них разноцветные огни, как взмывают ввысь их души, как тела осыпаются прахом. А меня всё крутило и вертело в вихре странной энергии, которая так напоминала Ци, но была лишена чистоты и наполнена первозданной силой. Перед глазами плыли лики людей и эльфов, гномов и гоблинов, огров и гарпий, троллей и драконидов. Миллионы лиц и судеб всех тех, кто когда-либо жил, живёт или будет жить. Я видел их всех и не видел никого. Я был ими, и каждый из них был мной.
Открыв глаза, я огляделся. Зал был пуст, лишь горки пыли, накрытые истлевшей тканью одежд, напоминали о впавших в вечную медитацию монахах.
– Ваша дорога завершена, мой путь лишь начат, – повторил я слова заупокойной молитвы.
Жёлтый свет тоже исчез, погрузив меня в кромешную тьму, но одно белое пятно нагло лежало на моей груди, подло мурлыча. Я был бессилен подняться и согнать это мерзкое маленькое существо размером с крысу. Странно, что на такой всплеск не отреагировала его мама. Быть бы мне тогда закуской, а не подушкой. Я неплохо отделался, так сказать, малой кровью, потому что время от времени коготки оккупанта впивались мне в грудь.
Голова жутко болела, а неприятный привкус во рту сводил с ума. Захватчик с моей груди ретировался, пока я был без сознания. Всё моё тело ощущало странные вибрации, источник которых был совсем близко. Я сосредоточился и “Родство с тенями” позволило мне оглядеться. Вибрации шли от барельефа, превращая комнату в огромный каменный колокол, что затухал после очередного удара. Я осмотрел стену, заметив в старинной лепке инородный предмет, который, хоть и был частью композиции, но и одновременно был ей чужим. В углублении барельефа, в центре круга, находился старый деревянный посох, точнее сказать, деревянная палка или ветка старого дерева. Никаких узоров или рун мне обнаружить не удалось. Я провел ладонью по поверхности, ощущая подушечками пальцев покалывания древней силы, что не так давно наполняла этот зал, сохраняя нетленными монахов, нашедших тут своё последнее пристанище. То ли они наполнили посох своей энергией Ци, то ли магия была изначально в нём и ушла, когда я испил из кувшина. Решив, что должен забрать последнюю каплю древнего мира с собой, я попытался отковырнуть посох от камня, но безуспешно. Я пытался долбить камень по контуру, вливать небольшие порции Ци, даже активировал “Язык Змея” – всё тщетно. Решив перевести дух, опёрся спиной на стену и вздрогнул. На алтаре сидела моя старая знакомая громокошка, придавив к поверхности продолговатый блестящий предмет. Заметив мой испуг, гостья демонстративно облизала лапу, выгнулась, как бы потягиваясь, и, подняв хвост, покинула комнату.
Посидев ещё несколько минут, чтобы гостья подальше ушла, я решил встать и глянуть, что это такое. Но моя рука подвернулась, скользнув на каменной кладке. Щелчок, и что-то увесистое ударило меня по голове.
– Посох? Седьмые врата Ратх, – воскликнул я то ли от неожиданности, то ли от радости.
Боги были ко мне благосклонны. Мало того, что я смог получить древний артефакт великой мощи, которым, кстати, не знал как пользоваться, так и на алтаре была лопнувшая фляга. Фляга, понимаете? А внутри – свежая ключевая вода, только из источника. Это было необъяснимо, но так вовремя. Я впился губами в трещину корпуса, принявшись жадно пить. Ледяная вода обжигала горло похлеще самой синюшной самогонки из аниса, но я не чувствовал этого. Пил, пил и пил, пока фляжка не опустела.
– Тут есть источник. И он близко, – почему-то решил я.
Как вдруг чья-то тень мелькнула в темноте прохода. Это были не кошки, а что-то гораздо крупнее. Подхватив посох и котомку, по пути активируя “Бегущий огонь”, рванул по коридорам, преследуя довольно шустрого наблюдателя. Я мог поклясться, что это или древнее порождение Хаоса, или лис-переросток. Чего гадать? Догоню – узнаю!
Глава 3. Притаившаяся угроза
Безумная гонка. Коридор сменяет коридор. Проломы сменяют завалы. Лица статуй смотрят на меня с укоризной, как на ученика, который поднял крик в библиотеке, а может и того хуже, устроил там гонку с опрокидыванием стеллажей и столов. Я вливал всё больше и больше Ци, но беглец не позволял мне сократить расстояние. Он умело карабкался по стенам, на бегу отталкивался от барельефов и колонн, совершал неописуемые кульбиты, завершая прыжки грациозными кувырками. Он мог пробраться даже в самый маленький лаз, когда мне приходилось делать крюк через соседние комнаты и коридоры, чтобы не упустить его. Пару раз мне показалось, что этот негодник телепортировался на несколько метров в сторону в мгновение ока, тем самым избегая тупиков. И вот, в тот миг, когда я, на пределе своих сил, прыгнул на него, активируя в полёте “Язык Змея” он… растворился. Он реально исчез прямо перед моим носом. Обсидиановые клинки прорезали стену, войдя в неё, как в масло, а я больно стукнулся головой, не рассчитав инерции движения. Оглядевшись, заметил, как едва мерцающая дымка выскользнула через трещину в потолке на поверхность. Собрав всю Ци, что у меня осталась, сложил руки-лезвия над головой, конденсируя остатки отравленной энергии, и оброс обсидиановой чешуёй. Импульсом “Бегущего огня” закрутил себя, придав ускорение “Стремительным огнем”, я, подобно сверлу, прошёл сквозь потолок прямо в заснеженный парк. Резким движением сбросил панцирь, жадно хватая ртом воздух. Собрав остатки сил, я принял боевую стойку, готовый нападать или обороняться. Сейчас это не имело значения. Но атаки не последовало. Лишь горный ветер качал голые ветви деревьев да трепал тряпки, которые когда-то были яркими знамёнами.
Я огляделся, делая аккуратные шаги, чтобы не попасть в ловушку жуткой твари, как вдруг заметил, что под мёртвым деревом лежало странное существо. Оно было полностью покрыто волосами, даже лицо, хотя зверем не было. Огромные длинные уши были увешаны серьгами и цепочками. Рыжий ирокез и густая белая борода аккуратно расчёсаны, хоть и растрепались во время бега. Всё намекало на присутствие у существа интеллекта. Одета тварь была в синюю мантию и коричневую кожаную ризу, обильно украшенную узорами и вензелями. Существо было увешано колбочками, клыками, амулетами и медалями со странными символами. На пальцах поблёскивало не менее десятка колец, а на запястьях множество разнообразных браслетов из дерева, металлов и камней. Подпоясывал богомерзкое отродье широкий пояс с огромной металлической бляхой.
Я медленно стал приближаться, когда тварь открыла чёрные глаза и, яростно зашипев, вскочила на ноги. В рассветном мраке мелькнул нож, блеснув в лучах восходящего солнца серебром лезвия. Тварь рассекла себе руку, отбросила клинок в сторону, открыла чёрную книгу и начала нечистый ритуал.
– Шаб, шуни шам, амрак кту, ихнар чикам битарэ. Актак шаб шуб кирам. Тах тах шуб нитерам, – я чувствовал, как этот крик находит отклик там, куда даже Боги Ратх не заглядывали, ведь твари, что там живут, ненавидят всех, даже себя.
Я понимал, что сил совладать с такой магией у меня нет, поэтому приготовился принять смерть. Пусть я лишь день Пьяный Мастер, но к смерти я был готов ещё до рождения. Небо разверзлось, и огромное сочащееся слизью щупальце грузно ударило о землю, забрызгав липкой жидкостью меня и уродца. Потом поднялось ввысь, готовясь к очередному удару.
– Шаб, нани шум, – вымолвила тварь и тут же, получив затрещину, откатилась в сторону, выронив чёрный том из рук.
А небосвод продолжал лопаться, выпуская новые и новые щупальца на свободу, которые ломали деревья и колонны. Я едва успевал уворачиваться от шквала ударов. Энергии почти не было. Я исчерпал всё, что было не только во мне, но и в бусах.
– И, всё-таки, Ци в бусах не бесконечна, просто резервуар был заполнен предыдущим владельцем под самую пробку. Нужно следить, чтобы всегда оставался запас для сложных ситуаций, – пришел я к выводу, отбивая посохом очередной удар и ускользая в сторону от волны первозданного гнева.
А вот мой новый знакомый совсем не имел сил сопротивляться, поэтому просто принимал удар за ударом. Его зелёная шерсть покраснела от крови, один клык вылетел, а глаза заплыли.
– Эх, Боги Ратх и Древний Змей, простите меня, – взмолился я в тот самый момент, когда самое толстое щупальце должно было раздавить зелёного.
Я выбрал Ци до капли, но этого хватило на рывок, чтобы, оттолкнув существо, занять его место и принять удар на сдвоенные клинки. Нет, не клинки, а полноценные клешни. Но откуда энергия? Она не могла прийти, но она пришла. Я чувствовал, как сильнейший поток наполняет меня силой. Я ухватился клешнями за щупальце, взмывая в воздух. Ловко перепрыгивая по скользким горбам извивающейся твари, отсекал один отросток за другим, слыша, как они с чавканьем падают на землю. Я уже видел огромный глаз твари, что смотрела на меня сквозь дыру в небесах, как вдруг понял, что просто падаю. Лечу вниз с огромной высоты. Я ощутил, как отравленная Ци слезает с моих рук старой змеиной кожей, превращаясь во что-то совершенно новое. В крылья? Мои руки превратились в чешуйчатые перепончатые крылья. Раскинув их в стороны, я спланировал на залитую слизью аллею некогда прекрасного парка.
Как только мои ноги коснулись заснеженной дорожки, я ощутил нестерпимую боль в груди. Крылья задрожали и рассыпались миллионами маленьких чешуек, а я мешком повалился в сугроб.
Теряя сознание, я заметил голубую дымку над бледной кожей той, кто так помог мне в бою. Ловким прыжком белая тень покинула поле битвы, оставив меня лежать там, где сознание покинул моё тело.
Водоворот видений закрутил меня в безвременье. Я узрел лик Змея и Богов Ратх, которые смотрели на меня, как на провинившегося юнца, что проиграл все деньги в пристенок, хотя должен был купить лекарство для болеющей матери. Я слышал их мысли так, как будто это были мои собственные мысли.
– Я же говорил, что это дурная затея – довериться тому, кто ничего не знает, – блеснул алый огонь в глазах одного из безымянных.
– Он же справился, – зелёным ядом вытянутых зрачков возразил Змей.
– Он нарушил древний уговор порядка, – лазурные слёзы упали на тунику безымянной.
– Всего на одну руну, – подобно ручью журчали мысли Змея.
– Это обрушит равновесие, – затряслась от гнева рыжая борода третьего безымянного.
– Он сегодня многое узнал. Медитация выравняет баланс, – тысячи чешуек на спине Змея заблестели в лучах далёкого солнца.
– Ты не должен был вмешиваться, – четвёртый безымянный сжал каменный кулак.
– А я и не вмешивался, – тонкий длинный ус обвил руку здоровяка, так мягко и по-дружески.
– Братья, сестра, давайте дадим ему шанс, – золотистый смех самой юной богини вспыхнул подобно падающей на небосклоне звезде.
– Это правильное решение. А я прослежу, чтобы он медитировал и не подглядывал за старшими, – вторым усом Змей коснулся моего лба, вышвыривая из астрала, подобно тому, как нашкодившего котёнка выкидывают из дома на мороз.
И вот новый радужный водоворот закружил меня в безумном танце. Я с трудом открыл глаза, разрывая пелену забытья. Поднявшись на руках, подполз к странному существу, которое ещё несколько минут назад готово было натравить на меня все ужасы хаоса, а сейчас истекало кровью, избитое собственным творением. Собрав остатки сил, я поднялся, взяв зелёного на руки, и ловко спрыгнул обратно в храм через проломленный мной пол. В тот же миг ощутив тёплый затхлый воздух подземелий.
В зале для медитации я обработал его раны остатками бальзама, что отдал мне Мастер По перед тем, как начался мой путь. Это смесь разных лечебных трав. Если она ему не поможет, то значит, что ничего его уже не спасёт. Заняв удобную позу, я принялся ждать, попутно разглядывая бусы.
Там появилась пятая руна, а значит, я нарушил равновесие. Пьяный Мастер говорил, что три руны медитации, а лишь потом отравленная руна Змея. Это объясняло, почему в моём видении Боги Ратх были недовольны, а Змей лучился счастьем и радостью. Но если у них война, то почему они вместе обсуждали мою судьбу?
Руны Змея на моих бусах были по краям от рун медитации, как бы заключая их в невидимую тюрьму, а может, давая начало новому циклу. Новая руна звалась “Трансформация”. Я не знал этого символа, но точно понимал его значение. Особенно после того, как проверил в битве. “Трансформация” складывалась в узор с любой из познанных мною рун, а значит, могла удивить не только врагов, но и меня возможными комбинациями. Однако я дал себе слово, что не использую её ни разу до тех пор, пока на моих бусах не появится ещё три руны медитации.
– Арк, – услышал я хриплый стон зелёного.
– Я медленно открыл глаза, пристально наблюдая за существом.
– Арк. – вновь выдавило оно пересохшими губами.
– Ты хочешь пить? – спросил я.
– Арк… пить… да, – с жутким хрипящим акцентом произнесла тварь.
Через мгновенье я принёс ему талого снега, который собрал недалеко от пролома.
– Я что, похож на горного козла? – возмутился он, – неужели ты думаешь, что мне поможет талый снег.
– Я тут недавно. Прости, не знаю, где источник.
– Послали же мне Древние такого тупого захватчика, – уже не стараясь изображать смертельно больного, осклабился тот.
– Я не захватчик. Я пришел учиться, – возразил я, понимая, в какую ловушку угодил.
– Так и думал, что по вопросу тупости наши мнения сходятся, – практически без акцента поддело меня существо.
– Нет.. я… – я закипел от негодования.
– Не кипятись ты. Я просто пошутил. Ты совсем не тупой, если принёс мне белый, а не жёлтый снег, – прыснул он себе под нос, слизывая длинным алым языком капельки прохладной влаги с быстро тающего снежка.
– Жёлтый? А разве такой бывает? – выпалил я и понял, что это была очередная подколка.
– Да, бывает. И красный тоже. Но самый опасный – это… – он дико заржал, но через секунду схватился за потрёпанный бок и замолчал.
– Зачем ты на меня напал? – решил я взять быка за рога.
– Я? Ой-вей, мне кажется, или тот, кто за мной гнался через весь мой дом, собирается сказать, что именно я на него напал? – он, кряхтя, поднялся, почёсывая голый зад.
Тут же его лицо исказила гримаса ужаса, а глаза заметались.
– Слышь, бесшёрстный, хватит прикалываться! Хвост верни, тварь! – заорал он.
– Кого?
– Хвост, йцукен, хвост. Мой прекрасный пышный хвост. Куда ты его спрятал? Решил загнать на рынке?
– Я не пойму, о чём ты, – я смотрел на разбушевавшегося зверька круглыми, широко раскрытыми глазами.
Тут он понял, что я не шучу, и что было сил, а их было немного, пошкандыбал в сторону пролома по коридорам, в которых ещё недавно показывал такие трюки, которым и в монастыре не учат. Я медленно пошёл следом за ним.
– Три кольца, два амулета от сглаза, редкий кинжал и четыре серьги. Если хоть чего-то не найду, я тебя разорву. Призову всех Древних, что откликнутся на зов, – бормотал он себе под нос.
– Что-то прошлый раз у тебя это не очень получилось, – решил съязвить я.
– Я просто в заклинании напутал. После такого кросса любой бы напутал, – пробурчал он.
– Ну да, – продолжал издеваться я.
– Ничего, когда найду кинжал, ты узнаешь, с кем связался.
Я решил промолчать, чем и занимался ближайшие два часа. Ведь дивное существо, вначале подобрав и отряхнув от снега лисий хвост, закрепило его на ремне, прикрыв голый зад, а после чего с маниакальным усердием пересчитывало кольца, амулеты, тотемы, браслеты и серьги. А потом, не теряя пыла, перерывало снег в поисках потерянных украшений. Нож же нашёлся именно там, куда этот зелёный маньяк его зашвырнул, пытаясь вызвать ту тварь со щупальцами. Гордо оглядев лезвие, он сунул клинок в ножны. И, убедившись, что все пропажи найдены, уселся на поваленную статую Змея.
– Есть хочешь? – неожиданно спросил зверёныш.
– От чего такая перемена настроения? Ты же собирался меня убить. Что-то поменялось?
– Ну так ты же мой хвост не воровал, да и спас меня, хотя мог бросить. Посох тоже сломал, а он явно древняя вещица.
– Посох? Боги Ратх!!! – воскликнул я, только сейчас заметив валяющийся на каменной аллее разбитый в щепки посох.
– Он был дорог тебе? – со странным сочувствием произнёс зелёный.
– Очень, – чувствуя, как, замерзая и превращаясь в льдинку, по щеке катится слеза.
– Как хвост?
– У меня нет хвоста, – отмахнувшись, с горечью выдавил я из себя эти слова, думая, как умудрился потерять древний артефакт, ещё не успев понять, как он работает.
– Без хвоста плохо. Мой вот мне оторвали, опозорили, но я нашёл новый, красивый и пушистый. Гоблину без хвоста никак нельзя, – не замечая моей злости, протянул он.
А я лишь смотрел на щепки, не понимая ни слова в его тарабарщине. Думал о том, сколько всего я потерял в этой битве.
– Не волнуйся, мы и тебе хвост сделаем, – голос зелёного вырвал меня из моих мыслей и сожалений.
– Что? Зачем мне твой дурацкий хвост?
– Мой хвост лучший, а не дурацкий. Я его тебе не отдам. Мы тебе другой сделаем.
– Зачем мне хвост?
– Без хвоста нельзя. Позор, – искренне не понимая, что со мной не так, сказал гоблин.
– У людей не бывает хвостов, – тихо ответил я.
– Так вот почему вы, люди, кидаетесь с вилами на всех, у кого они есть?
– С вилами? Кто на тебя кидался с вилами?
– Поедим, и я всё тебе расскажу, – предложил зелёный, и я согласился.
Я поднял самую большую щепку на память, положив её в котомку, и мы выдвинулись в направлении, которое мне указал зелёный. Неподалеку, под вывороченной вишней, был лаз, который вёл в заваленную часть храма, где гоблин устроил себе что-то типа рабочего кабинета мага. Все стены были исписаны странными письменами и рисунками, тут и там валялись пергаменты и сломанные перья. Разбросанные банки и реторты намекали, что мой новый знакомый увлекается не только чернокнижием, но и алхимией. Нужно быть поаккуратнее с предложенной едой и питьём. Но всё обошлось. В закромах у гоблина нашлось вяленое мясо горного козла и отличное вино, которое мгновенно ускорило регенерацию моей отравленной Ци.
Гоблин рассказал, что звать его Лис, что живёт тут давно, с тех пор как во время обряда на глазах у всего племени перепутал слова заклинания, приказав древнему духу оторвать ему хвост, а не разжечь костер. После чего опозоренного зелёного выгнали из селения, запретив возвращаться, пока хвост не отрастет. Умолчав, конечно, что оторванный хвост не отрастает вновь. Так он и скитался в горах, пока не нашёл это место, где и осел, долгое время не покидая своего добровольного заточения. Но голод взял своё, когда запасы закончились. Тогда мой новый знакомый решил спуститься к подножию, где жили странные лысые гоблины, у которых, как и у него, не было хвостов. Но эти тупые существа не приняли собрата по несчастью, а наоборот, похватали вилы и топоры. Гнали они его до самой ночи, а потом, потеряв из виду, вернулись в селенье.
– Вот тогда я и решил, что мне нужен хвост и месть, – философски продолжил Лис.
– Ну с местью мне понятно. Ты её не свершил.
