Алексей Геннадьевич Кочергин "Вокзал судьбы. Фантастика"

Вокзал судьбы. Фантастика
Алексей Геннадьевич Кочергин

Заключительная книга о скитаниях по суровым землям Чернобыльской зоны отчуждения рядового обывателя, ставшего, не по своей воле, сталкером. Данное произведение является непосредственным продолжением романа «Непознанная закономерность», хотя и написана третьей по счёту.

Вокзал судьбы

Фантастика

Алексей Геннадьевич Кочергин

Редактор Татьяна Александровна Кочергина

© Алексей Геннадьевич Кочергин, 2024

ISBN 978-5-0064-2469-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АЛЕКСЕЙ КОЧЕРГИН

Вокзал судьбы

Заключительная книга о скитаниях рядового обывателя,

ставшего, не по своей воле, сталкером.

По сути, данная книга является непосредственным продолжением романа «Непознанная закономерность», хотя и написана третьей по счёту.

Сочинялась она тягостно, с неимоверными усилиями, ибо автор исчерпал свою фантазию на заданную тему и лишь привычка завершать начатые дела подвигла его к продолжению бумагомарания. Впрочем, пробуксовка при написании заключительных книг – это не исключение, а скорее правило. Поэтому крайне редко финальные части сочинений бывают интересны и легки в восприятии. Вся энергия, азарт обычно выплёскиваются в стартовых томах, а завершение истории пишется уже по инерции. Оно похоже на грузовик с выключенным движком. И сколько данное авто прокатится по своей стезе, зависит лишь от дорожного покрытия и от первоначально набранной скорости транспортного средства. К счастью для бедняжки читателя, (так себе каламбурчик) по очевидным причинам, автора в данном проекте никто финансово не стимулировал, поэтому итоговая книга не похожа на талмуд по своему объёму. Да и по содержанию тоже.

К тому же отсутствие материального стимула суммировалось с тягостной психологической обстановкой пандемии, когда перспективы рода человеческого внезапно оказались до неприличия размыты. В результате сложившейся ситуации, точка зрения на многие житейские ценности у людской популяции, включая автора сего опуса, кардинально поменялась, что также негативно сказалось на процессе так называемого творчества.

Как и в период глобальных потрясений, во время данной эпидемии из человеческой биомассы наружу полезли самые примитивные звериные инстинкты. Согласен, средства массовой информации демонстрируют нам образцы альтруизма, самоотверженности. А вот в сермяжной жизни всё гораздо печальнее и непригляднее. Заходит в общественное место особь без маски, вся сопливая и однозначно заразная, и на закономерное требование надеть намордник заявляет: «Мне дышать тяжело. Вам надо, вы и одевайте». Сказать, что она идиотка, так это сделать ей комплимент. Зверюшке просто безразлична судьба окружающих, она уже заболела и что произойдет с остальным миром её не интересует ни на гран. И это в лучшем случае. А возможно, что подсознательно особь стремится как можно масштабнее инфицировать остальное сообщество. Ведь эта ситуация один в один схожа с положением белой вороны в птичьей стае, все её сторонятся и стараются заклевать. В каком случае у вороны есть шанс выжить? Правильно, в том случае, когда остальные собратья тоже окажутся белыми. Но у птицы нет возможности перекрасить сотоварок, а у заболевшей – раз плюнуть, точнее, чихнуть. Да и кучей болеть веселее. Как там говаривал генерал вермахта, счастливый обладатель бутылки коньяка и дефицитной салями, в популярнейшем советском сериале «Семнадцать мгновений весны»? «Умирать страшно в одиночестве. Скопом – пустяки! Даже пошутить можно!.. Это не страшно, поверьте, когда все вместе.»

Вот когда все эти забавные нюансы бытия осознаёшь, так как базовые знания психологии и принципов функционирования человеческого мозга отягощают твоё долговременное запоминающее устройство, поневоле становиться не по себе. И как тут не занимайся глупым самовнушением типа «всё будет хорошо», гормоны счастья синтезируются с существенными затруднениями.

А если добавить ко всему этому пару глубоких наркозов, перенесённых автором, пока «продвинутые» отечественные медики двадцать первого века тренировались складывать кости руки, то всяческие обвинения в саботаже или тугодумии автора утрачивают свою железобетонность и обоснованность. Вне всякого сомнения, структура групп нейронов головного мозга претерпела определённые изменения и процесс прорастания новых пар синапсов изменил свою среднюю скорость. А ведь именно новоиспечённые связи нервных клеток отвечают за создание ранее неведанных знаний, образов, сюжетов. В основном же мы лишь повторяем где-то услышанное, увиденное, прочитанное, даже не осознавая тривиального плагиата. И хорошо, что не все это понимают, ибо знания об ущербности разума вгоняют в тоску и уныние, коими этот мир и так переполнен.

Этими же физиологическими процессами обусловлены некоторые смутные совпадения отдельных персонажей, событий и диалогов с описанными в романе «Вектор движения». Хотя с другой стороны, данные казусы могут быть без особого труда объяснены автором следующим образом: судьбы героев после точки бифуркации[1 - Точка бифуркации – критическая точка в которой система в результате незначительных воздействий может пойти по тому или иному пути эволюции.] хотя и протекали в параллельных реальностях, но всё же имели некую мистическую взаимосвязь.

Вот такой тернистой тропой брёл мой разум ради создания информационного массива объемом в какой-то жалкий мегабайт. Порой это напоминало сизифов труд, когда один и тот же абзац переписывался несколько раз. А порой буквопечатание походило на скоростной слалом, когда не обращая внимание на пунктуацию и орфографию, автор резво выплескивал мыслеобразы из своей черепной коробки в недра ноутбука.

Бывало по-разному. И тем не менее, кое-что получилось.

Однако необходимо напомнить предысторию, с чего, так сказать, вся эта катавасия начиналась.

Итак, в первой книге наш герой с красивым и, самое главное, редким именем Иван, волею случая попадает в аномальную зону, возникшую после второго загадочного взрыва на законсервированной Чернобыльской АЭС в далёком 2006 году. В этой Зоне, где привычные физические законы нашего мира в результате всплеска неведомой энергии частично перестали выполняться, да и сама территория оказалась наводнена животными и растительными мутантами, на плечи герою свалились нелёгкие испытания. С группой беспринципных искателей сокровищ, преодолевая все трудности и невзгоды, он сдружился с невольником по кличке Джинн, которого, как и Ивана, некие авантюристы использовали в качестве носильщика грузов. Дружба оказалась недолгой, так как Джинн нелепо угодил в аномалию-ловушку и был брошен группой на произвол судьбы. Далее, в результате кровавых разборок среди командного состава, количество бойцов резко сократилось. Если выражаться точнее, в живых остался лишь один наш герой. В заключительной главе он, улепетывая со всех ног от очередного Выброса, попадает в таинственную аномалию Кольцо.

Короче, жесть, ужас. Всем смотреть, пардон, читать до конца.

Глава 1

Выживальщик

Иван вывалился из полосы тумана, подталкиваемый в спину не только крайне нелюбезным психополем данной аномалии, но и осознанием того, что надвигающаяся волна Выброса предоставляет ему для спасения не так уж и много времени. Однако реальность оказалась ещё более жестокой: ему оставались считанные секунды. Обречённый уяснил это по стремительному росту мощности светового излучения, которое буквально высветило каждую травинку, каждый листочек дерева, находящихся в зоне видимости. Причем ослепления глаз не произошло, наоборот, картинка воспринималась абсолютно чёткой, контрастной, бестеневой. Иван с горечью понял, что через мгновение приближающийся поток неведомого поля безжалостно сотрет его рассудок, но своенравный мозг вдруг озадачился тем, что скорость распространения этого потока подозрительно мала. Тут бы впору заняться экспресс-подведением итогов жизненного пути, а не размышлять над физическими парадоксами. А парадокс действительно имел место быть. Такое ничтожное, по меркам Вселенной, расстояние от центра Зоны до практически её окраины электромагнитный шквал должен бы одолеть за одну десятитысячную доли секунды, а тут – целая вечность! Наверняка изуверские законы здешнего мироздания издевательски тормозят бег волн-убийц из четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, давая жертве время на осмысления факта своей неизбежной погибели. Причем погибели в столь неприглядной форме. Пожалуй, световая вспышка ядерного взрыва – более гуманный вариант.

Всё!!! Конец аттракциона! Многоцветный вал визуально плотного излучения подобно водопаду обрушился на окружающее пространство. Неповторимая игра оттенков просто завораживала и сводила с ума своим изобилием создаваемых переплетений и узоров. Иван тупо плюхнулся на пятую точку, уже ни о чём не думая, не сожалея, не боясь…

Однако через некоторое время сознание сориентировалось в этом невообразимом хаосе красок, кое-как сумело восстановить трехмерность пространства. И пришло в изумление! И было от чего! Смертоносный поток омывал призрачный купол, накрывающий лесной массив, навскидку, более километра в диаметре. Там, за эфемерной преградой бушевала инородная стихия, а с этой стороны «экрана» даже листочки деревьев еле колыхались под нежным дуновением здешнего ветерка. Лишь отражённое буйство красок искажало их естественный окрас. Помнится, Док рассказывал, что аномалия «Кольцо» находится в зоне слепого пятна, где не работает радиосвязь, да и любая электроника «засыпает». Но вот от тотального воздействия Выброса она уж точно ещё никого не спасала. Все путники, застигнутые врасплох, неминуемо были обречены пополнить ряды зомби – человекообразных мутантов Зоны с желеобразным мозгом и соответственно примитивно-инстинктивным образом существования. Только в глубоком подвале Дачи, к которому они с Делягой стремились из последних сил, имелся высоковероятный шанс пересидеть смертельную ярость неведомой и неизученной стихии. К сожалению, реальная ситуация сложилась таким образом, что этот шанс они безвозвратно упустили. Делягу погубила безмерная жадность, а Иван не успел к желанному убежищу из-за досадного вывиха голеностопа.

И вот случилось невероятное: Выброс своим шершавым языком обтекал невидимый, но абсолютно прочный купол, и до человека дотянуться не имел никакой возможности. Но задуматься над вопросом, чем такое нетипичное поведение аномалии было вызвано, чудом спасённый бедолага так и не успел. Его мозг просто не вынес цветовой информационной нагрузки и ушел в глухую защиту, Иван потерял сознание.

Придя в себя, определить, как долго продолжалось беспамятство, он не смог бы по многим объективным причинам. Во-первых, белые сахибы, находящиеся сейчас в стране Вечной охоты, не предоставили ему ни один из приборов учёта времени. Во-вторых, аномально светлый день, вкупе с недавним циклоном эпохальных, роковых для их группы событий, просто вывел из строя внутренние часы человека, неподготовленного для таких эмоциональных и физических перегрузок. А в-третьих, Ивану элементарно было не до этаких мелочей, всё его тело сотрясали нешуточные судороги. То, что температура скакнула градусов до сорока, можно было понять и без услуг медицинского термометра – жар буквально за минуты подсушил недавно мокрую от пота футболку, а кожа губ потрескалась и неприятно саднила. Сердце лихорадочно колотилось в груди, с трудом прокачивая литры густой крови, пульсация которой болезненно проявлялась то в конечностях, то в голове страдальца. Очередная волна спазмов болезненно вывернула желудок наизнанку.

«Зацепил все ж таки Выброс. Ох, зацепил. А может инфекцию какую подхватил в этой дикой спешке, уходя от смертоносной стихии? Похоже рано я обрадовался. Это юмор у Зоны своеобразный. Чёрненький такой юморок», – мысли в голове пронеслись вереницей и вновь исчезли под натиском шквала болезненных ощущений. Остались одни инстинкты, заложенные матушкой-природой Бог весть в какие времена эволюционного формирования. И эти инстинкты решительно и громогласно требовали пополнить организм крайне необходимой субстанцией – водой, каковая является основой всех живых существ на этой планете. Как безжалостным бичом, подстёгиваемый этой невыносимой жаждой, Иван поднялся с земли и, пошатываясь, побрёл в поисках спасительного родника. Выброс уже отбушевал на вверенной ему территории, а день стремительно изживал себя, утомленный водоворотом событий, поэтому следовало поторапливаться. Сильно болела вывихнутая нога. Временами боль прошивала голеностоп раскаленной иглой, и тогда путник, тяжело дыша, прислонялся к дереву или просто заваливался на бок. Но, пересиливая себя, вновь поднимался, подстёгиваемый инстинктом выживания. Продираясь сквозь кустарник, Иван удивлялся своей уверенности в выбранном направлении движения, ноги словно на автопилоте следовали «забитому» в сознание маршруту. И всё же понадобилось около получаса, прежде чем он услышал негромкое журчание ручейка по гладко отполированной каменистой осыпи. Подниматься к роднику сил не осталось. Иван просто наклонился к ручью и стал жадно хватать ладонями хрустальную живительную влагу, безуспешно пытаясь утолить внутренний жар. Вовремя одумался, вспомнив, что вода усваивается организмом, лишь приняв температуру тела. Глупо безмерно наполнять желудок, словно пустой бурдюк – жажду это не утолит. С трудом оторвавшись от воды, он вдруг запоздало вспомнил про наличие персональной медицинской аптечки. Стремительно рванул клапан кармана и трясущимися руками вывернул на землю всё, что осталось от её содержимого.

«Не густо… и это мягко сказано… Чувствуется „заботливая“ рука завхоза Деляги. Даже на штатных противобактериальных и противорадиационных препаратах сэкономил. Ему бы финансовый блок в правительстве возглавлять с такими-то наклонностями», – Иван сунул последний пакет стерильного бинта, резиновый жгут и шприц противошокового средства обратно в карман. Задумчиво уставился на две упаковки дешёвых таблеток, которые любой желающий имеет возможность приобрести в обычной придорожной аптеке. Несколько долгих секунд затуманенным сознанием Иван пытался определиться с дозой. Потом решительно проглотил пару таблеток сульфадиметоксина и большое колёсико аспирина, отчётливо понимая при этом, что данная терапия способна принести лишь обезболивающий и успокоительный эффект. У Ивана ещё хватило силы воли, чтобы сгрести руками кучку хвои под сосной, после чего больной провалился в чёрную дыру спасительного забытья.

Сыграло ли роль жаропонижающее свойство аспирина или организм сам синтезировал необходимую дозу жизненно важных в подобной ситуации веществ, но проснулся Иван лишь около полудня от жара солнечных лучей на своём лице. Проснулся и не сразу понял, где он находится. Невдалеке журчал ручеёк, создавая утончённую ауру безмятежности. Над головой лениво покачивались зелёные сосновые ветви, источая невероятно густой аромат, который казалось можно пить большими глотками. Завершающей точкой этой идиллии явился рыжий муравей, деловито семенящий по пальцам руки Ивана только по одному ему ведомым делам.

«Пить! Я могу напиться вволю», – Иван вычленил из этой картины главное, с трудом облизнул потрескавшиеся губы и заковылял к ручью, морщась от боли в затёкших мышцах настрадавшегося тела. Утолив жажду, он внимательно прислушался к своему организму, но никаких фатальных изменений не зафиксировал. Дышалось на удивление легко. Ноги хоть и дрожали от слабости, но стойко держали вес тела. Голова не болела и справлялась с мыслительным процессом уверенно и без создания параллельных квазиреальностей. Но можно ли было доверять столь субъективным ощущениям? Ведь ни один шизофреник не признает себя больным, как и алкоголик будет упорно отрицать свою подозрительно тесную дружбу с Зелёным Змием. И это есть медицинский факт!

Иван резко выбросил руку вперед – нет такая скорость зомби не подвластна. «Хотя, а вдруг это мыслительные процессы находятся в согласовании с мышечной реакцией? Нет, этот опыт однозначного ответа не дает. Попробуем иначе», – экспериментатор поднял камушек, подбросил его вверх на пол метра и поймал, успев при этом хлопнуть в ладоши. Невольная улыбка, первая за последние пару суток, украсила небритую физиономию горе-путешественника. Улыбка существа гордо осознающего себя полноценным человеком.

Однако совсем скоренько это сияние победителя поугасло под холодным душем беспристрастного анализа сложившейся ситуации. А картина вырисовывалась совсем уж безрадостная, можно даже сказать безысходная: человек остался с Зоной один на один. Без оружия, без еды, без средств связи и навигации. Практически первая же встреча с любым мутировавшим представителем фауны этого мира станет последней. И финишной она будет, естественно, для человека.

В красках представив подобное, Иван даже пригнулся от ожидания опасности с любой стороны и резво закрутил головой во все стороны, пытаясь эту опасность своевременно углядеть. Но окружающая природа никакой агрессивности не выказывала, а напротив, располагала к благодушию и неге.

«Ага. Так мы и поверили местным пацифистам. Уже вволю насмотрелись на толерантность обитателей здешних прерий. Нет, нам генетически ближе выстраданный всей мировой историей лозунг «Хочешь мира – готовься к войне», – такие мыслишки лихорадочно выстраивались в мозгу Ивана, пока он споро вырезал себе приличного вида посох из подходящего ствола орешника.

К своей великой радости, скиталец в суматохе последних роковых событий умудрился не потерять шведский нож Mora 2000 в легком пластиковом чехле. Конечно, Деляга и здесь сэкономил, нож, судя по мелким дефектам отливки рукояти, являлся всего лишь китайской подделкой легендарного клинка. Но подделкой качественной. Возможно даже лицензионной репликой. Сталь лезвия неплохо справлялась с древесиной, и вскоре Иван стал обладателем короткого боевого посоха, остро заточенного с одной стороны. Оружия лишь на первый взгляд недостойного серьёзного внимания. Вспомнив базовые элементы ведения боя этим предметом, Иван выполнил несколько ударов по воображаемому противнику и удивился молниеносности и мощности их реализации. Казалось тело самостоятельно осуществляло нужные движения по заложенной в подсознании программе. Когда-то очень давно Иван пытался освоить этот боевой комплекс, но и тогда, в далекой уже молодости, подобной концентрации в нанесении базовых ударов ему не удавалось достигнуть.

Однако удивиться этакому прогрессу в спортивных достижениях он не успел, желудок просто скрутили в тугой узел спазмы голода. Подхватив свой посох подмышку, странник опять спустился к ручью и торопливо обманул разгневанный желудок порядочной порцией воды. Пользуясь таким изобилием дармовой влаги, тщательно умылся. И стягивая с себя сапоги, сделал еще одно приятное открытие: вывих прошёл, не оставив ни малейшего следа! Даже намёка на припухлость или синяк не наблюдалось при свете яркого, уже полуденного солнца.

И снова Иван отринул в сторону ненужные размышления о причинах столь странного поведения своего организма, так как в голову пришла простая мысль о том, что крайне необходимо спешно выбираться отсюда. Возможно на Даче пережидала, фатальный для всего разумного Выброс, какая-либо группа сталкеров. Лишь эти аборигены Зоны могли подарить бродяге возможность вернуться на Большую землю, возможность снова окунуться в человеческую цивилизацию со всеми её благами и изъянами.

«Даже если группа уже ушла по маршруту, есть шанс, что она оставила в схроне неприкосновенный запас еды и оружия. А может я случайно эту группу встречу… или хотя бы след разгляжу», – тешил себя иллюзорными надеждами Иван, резво набивая карманы подходящими камушками. Старательно смотал ненужный бинт и сунул его в один из многочисленных карманов – привычка бережно относиться к любым ресурсам уже начала понемногу входить в кровь. Затянул потуже ремень, подвинул поудобнее ножны и стал подниматься вверх по течению ручья. Время от времени сталкер останавливался и внимательно изучал местность на предмет признаков аномалии или иной хоть какой-то зловредности обретённого им микрокосмоса. Бросал камушки, тщательно присматриваясь к траектории их полета. Даже принюхивался!

«Ничего не понимаю. Всё чисто! Подозрительно спокойно в этом мирке. Ох, не к добру это, – здраво рассуждал Иван, уже наученный горьким опытом. – Лучше куча мелких неприятностей, чем глобальный Армагеддон». Но так как выбора сценария событий Иван был лишен по определению, то безропотно продолжил движение к намеченной цели. И вскоре благополучно вышел к истоку ручья. Немного поразмышляв, определился с наиболее вероятным направлением на схрон, именуемый «Дача», и напившись впрок водицы до первых признаков подташнивания, зашагал в глубь лесного массива.

Зондировать местность на предмет скрытых аномалий снова пришлось камушками, предусмотрительно собранными им у ручья. Правда, никаких потенциальных угроз этот метод так и не выявил. Камни описывали пологие параболические траектории, подчиняясь всем законам Ньютона, и благополучно исчезали в густом черничнике. Благодаря этому удивительному обстоятельству, Иван шел практически по прямой, не забывая всё же периодически делать ножом отметины на стволах сосен. Если бы не острое чувство голода, прогулка по роскошному сосняку доставила бы путнику исключительно положительные эмоции. Но под ложечкой сосало, а грозди бананов, к сожалению, на ветках здешних древ не наблюдались. Даже грибной сезон обещал начаться нескоро, а то Иван и сырыми рискнул бы употребить дары леса.

«Уж сыроежку бы точно зажевал! Хотя, о чем это я?! Это же Зона! Здесь любой гриб, любая ягода, даже самый наисъедобнейшие в обычном лесу, могут оказаться опаснее самой лютой отравы. Нет, не суждено мне местными гостинцами полакомиться. Увы», – Иван снова сосредоточился на маршруте движения, лелея на самых дальних задворках разума малюсенькую надежду обнаружить продуктовую заначку в схроне.

Он, скорее всего, проскочил бы мимо Дачи, но волею счастливого случая упёрся в дорогу, ведущую именно к ней. Практически полностью заросшая молодым сосняком, она лишь немногим отличалась от основного массива деревьев. К счастью, глаз зацепился даже за столь ничтожные несуразицы, и мозг сумел вычленить бывшую грунтовку из общего ландшафта местности.

Минут через тридцать путник вышел к Даче. И остолбенел. Вместо ожидаемых обугленных головешек брёвен, сплошь заросших мутировавшей крапивой в рост человека, перед изумленным взглядом Ивана высилось вполне себе приличное строение. Абсолютно невредимая дачная постройка на высоком цоколе фундамента приятно радовала глаз белым брусом стен. Небольших размеров, примерно пять на пять метров в основании, но зато с пристроенной верандой и мансардой. Такая, как её и описывал злодейски застреленный проводник. Вот только та сгорела дотла от зловредной жарки[2 - Жарка – термическая аномалия.], а эта стоит цела-целёхонка и насмехается над здравым смыслом. Есть от чего впасть в ступор. Иван в нём и присутствовал сознанием, и телом. Постепенно логический склад ума, отшлифованный терпеливыми преподавателями технического института, взял ситуацию под свой контроль и выдвинул парочку экзотических версий. Впрочем, почему экзотических? В Зоне, которая сплошь и рядом игнорирует законы привычного физического мира, предложенные мозгом гипотезы казались серенькими, заурядными.

Из них наиболее вероятной представлялась версия временной ловушки.

«Что если перед крайним Выбросом, когда почти без сознания я сюда вломился, территория внутри Кольца была отброшена лет этак на десять назад во времени? Возможно подобное? А почему, собственно говоря, и нет? И не такие выкрутасы от Её Величества можно ожидать! Хорошо, допустим, меня выкинуло в зону отчуждения после теплового чернобыльского взрыва, в результате которого в небо взлетел четвёртый энергоблок, заражая всё вокруг смертоносной радиацией. Но ведь я видел уже готовый купол! Он то и спас моё бренное тело. Точнее сознание. Нет, не проходит версия… Хорошо, предположим, я стал свидетелем первого аномального Выброса, когда шквал неведомой энергии создал Зону и одновременно наделил этот реликтовый островок защитным экраном. Нет! И так не сходится! На Даче в это время ещё стояли вояки, в радиоэфире шпиёнов ловили. А здесь следов жизнедеятельности человека нет и в помине, всё сплошь заросло травой, молодыми деревьями. Хотя местность с виду практически та же, что я видел в прошлое посещение. Вот только дача наличествует. Да и банька, досками от которой я ещё пару дней назад топил печурку, сейчас абсолютно цела и невредима», – Иван даже нервно заскрёб в затылке от подобного неразрешимого ребуса.

Тем не менее, постепенно озарение снизошло на возбуждённый мозг подобно восходящему солнцу, неумолимому и всепобеждающему. Было ли это последствием мануального массажа черепной коробки, либо удачно проскочили электрические импульсы через синапсы нейронов, не суть. Главное, что стала всё чётче и чётче прорисовываться картина новой гипотезы, стройная и изящная в своей завершённости.

«Клон! Это клон того кусочка Зоны отчуждения, который существовал до первого аномального Чернобыльского взрыва! Именно этот неведомый квантовый поток чудовищной энергии локально расслоил пространство на два массива. Причём оба существуют единомоментно и одноместно! Параллельные реальности, туды их в коромысло. Интересно, что произошло с клонами тех солдатиков, что служили здесь в радиотехнических войсках? Сумели ли они выбраться из чудовищной передряги в которой в одночасье оказались? Как произошла встреча с оставшимися в живых двойниками, если подобные остались в наличии? И почему об этом шокирующем казусе нигде не было слышно? Хотя о чем я? Засекретили небывалое происшествие и концы в воду. А может никто из Зоны и не вышел? Вон, в параллельном пространстве эдак грузовик комариной плешью[3 - Гравитационная плешь – гравитационная аномалия, впервые описанная в романе братьев Стругацких «Пикник на обочине». Часто используется в произведениях о сталкерах и их приключениях.] в лепёшку раскатало. По-глупому вояки влетели. Оно и понятно: опыта ноль целых ноль десятых», – мысли стремительной стаей стрижей пронеслись в голове Ивана. Всё становилось на свои места: и полное отсутствие различных аномалий и абсолютно привычные, не искорёженные мутацией деревья и растения. Сам воздух, аура пространства кричали о том, что данная территория чиста и не запятнана извращённым воздействием Зоны.

Сталкер всё ж таки, по уже укоренившейся привычке, просканировал камушками путь к теремку, который, казалось, сам приглашал воспользоваться своей гостеприимностью. Не усмотрев никаких, таящих опасность, несуразностей пространства, он зашагал к невысокому деревянному крылечку.

Поднимаясь по потемневшим ступенькам, Иван ещё раз с уважением отметил способность материала из лиственницы противостоять различным природным невзгодам. Доски несколько утратили свою первозданную желтизну, но не поддались процессу гниения ни на гран. Хотя надо признать, что высокий фундамент и хорошая гидроизоляция тоже немало способствовали этой стойкости.

Взявшись за дверную ручку, задержал дыхание и осторожно потянул её на себя. Вполне оправданный характерный скрип дверных навесов заставил гулко заколотиться сердце незваного гостя. Иван замер, крепко сжимая в руке боевой шест, готовый в любой миг нанести отчаянный удар или отпрыгнуть в сторону. Но никаких причин для ратных действий не имелось: яркое солнце через широкое решетчатое окно обильно заливало светом небольшую веранду, абсолютно пустую, необитаемую. Лишь только солидный слой пыли покрывал дощатый крашеный пол да парочка бумажных осиных гнёзд приютилась на бревенчатой стене под самым потолком.

Уже смелее, практически по-хозяйски, незваный гость отворил дверь в основное строение. Увиденное, прямо скажем, его мало чем удивило. Что-то похожее он и предполагал обнаружить, исходя из своей гипотезы расщепления пространства и опыта недавней ночёвки в подвале клона этой дачи. Неисчислимое количество паутины делало единое помещение похожим на избушку Бабы-Яги. Бревенчатые тёсаные стены, некрашеный пол и так же нетронутый химическими консервантами потолок, выталкивали сознание из привычного цивилизованному человеку мира. Туда, в глубь веков. Или в сказку. Правда на этом данное сравнение и заканчивалось. Изящная шведская печь, сложенная безукоризненно, изумляла геометрически правильной формой кирпичей, так редко встречающихся в те далекие годы её постройки. Отсутствие повсеместно употребляемой в ту эпоху глиняной штукатурки или жестяного кожуха придавали ей своеобразный шарм, делали украшением, основным объектом всей студии. Так ключевой точкой японского сада камней является самый огромный валун, именуемый «Скала», и вокруг этого центра вертится всё Мироздание. Три окошка обеспечивали достаточное освещение жилого помещения, и создавалась полная уверенность, что, если их хорошенько отмыть и оттереть до скрипа старыми газетами, то солнечный свет заиграет на зеркально выструганных стенах, создавая уют и умиротворённость.

Прямо за печкой располагались грубо сколоченные нары, покрытые каким-то грязным тряпьём. «Солдаты! Точно, здесь располагалась команда пеленгаторной радиостанции. Вон и ящики армейские у стенки. Еда!! У них должны были быть сухпайки!!» – Иван рванулся к ящикам в зелёной защитной окраске, уже совершенно не думая об осторожности, всё заглушало доминирующее чувство голода.

Глубокое разочарование вырвалось грубым матерным словом, ящики были стерильно пусты. По всему выходило, что командир отделения был мужиком бывалым и предусмотрительным. Должным образом оценил величину случившейся катастрофы и тщательно снарядил свою команду перед рейдом в неведомое. Солдатики прихватили с собой всё, что смогли погрузить в свои средства передвижения.

Бегло обыскав комнату, включая все ящики теперь уже антикварного канцелярского стола, смотревшегося несколько диковато в этих апартаментах, изголодавшийся бродяга не нашёл даже самой завалявшейся корочки хлеба.

А голод уже давал о себе знать нешуточными спазмами. Прибаутка о том, что «кишка кишке кишкой бьёт по башке» превращалась в грубую и осязаемую реальность. К слову сказать, с организмом Ивана происходили какие-то серьёзные метаморфозы. Одно дело, что исчез соответствующий возрасту жирок, это-то Ван автоматом списал на стресс и двухсуточную голодовку. Но вот отсутствие привычного шрама на левой руке объяснить было уже проблематично.

«Неужели организм переварил коллоидный рубец с голодухи? Дичь полнейшая! – встревожено заскакали в голове мысли. – Подобные трюки были под силу исключительно великому Кашпировскому. Это если он не прибегал к лживому самопиару. С него станется! Нет, с мозгоправом я здесь не общался. Тогда почему исчез шрам? А тут в довесок ещё и пигментные пятна на кистях рук куда-то подевались, а кожа разгладилась, помолодела. Видно всё же задел Выброс. Чем это обернётся в дальнейшем? Ладно, сейчас не до гаданий на кофейной гуще.»

Слово «кофе», даже произнесённое мысленно, ещё сильнее обострило чувство голода и заставило мозг думать продуктивно и конструктивно: «если еда не идёт к человеку, то человек должен идти к еде». Родив столь глубокую и здравую мысль, Иван направил свои стопы в лес, к деревьям, с которых когда-то и спустились его далекие волосатые предки.

Лес! Для древних людей он являлся и кузницей, и житницей, и здравницей. Да и в настоящее время здоровый и соответственно подготовленный человек сможет просуществовать в нём сравнительно долго без ущерба для своего организма. Не в зимний сезон конечно. Зимой всё намного сложнее. Зверьё и то временами от голода пухнет в эту безжалостную пору, куда уж двуногому голокожему с ними в выживании соревноваться.

Летом сгинуть в лесу тоже несложно. Если уж совсем лох по жизни. Ну или если не повезёт фатально. Однако Иван подготовку имел неплохую, здоровьишко пока не подводило, наоборот удивляло своим необъяснимым прогрессом, поэтому он живо наметил план первоочередных мероприятий.

«В первую очередь необходима еда. Воды – в достатке, целый родник, хоть упейся. Вот только она лишь растворитель, как источник энергии для человека, увы, не годится. А сил за последнее время мой организм немало потратил. Чего только ему стоила ночёвка на голой земле. Это сколько жиров, а может и белка, разложилось для поддержания нормальной температуры моего бренного тела пока я нежился в забытьи? Да такими темпами от меня вскорости кожа да кости останутся. Гляди-ка, «шарик», нажитый обильным пивасиком да сомнительным фастфутом исчез без следа. А вот «кубики» вместо него так и не появились. Печалька…

Ладно. Если этот мирок – клон незамутнённый мутациями, то всё, что шевелится можно смело тащить в рот, – логически думал новоиспечённый робинзон. – Естественно, предварительно термически обработав, до зверей нам уже далеко. Или ещё? Всё равно иммунитет у меня не железный, не все микробусы «пережуёт». Или все?» – вдруг мелькнула дерзкая мысль.

Прошагав зигзагами сотню метров, Иван выследил муравьиный мегаполис – холмик состоящий из тьмы-тьмущей различных веточек и хвоинок. Безжалостно расковырял его шестом и добрался до муравьиной кладки. Крупные белые яйца размером с подсолнечные семечки обещали массу протеина и сокрушительную победу над ворчанием рассерженного желудка. Правда красные муравьи терпилами по своей природе не являлись и корсарский набег белого человека встретили крайне агрессивно. Но человек как-никак царь природы, поэтому свой налог с вассалов взял сполна, не испытывая ни малейших колебаний совести. Причем сделал это без особых усилий и ущерба для своего здоровья, применив при этом крайне примитивную, но от того очень даже эффективную методу. Иван расстелил свою куртку на прогалине, щедро освещаемой июньским солнцем, аккуратно подвернув её края по периметру. Ну а потом стал периодически загребать козырьком походной кепки муравьиные яйца вместе с мусором и самими обитателями муравейника и ссыпать содержимое посредине куртки. Муравьи, следуя инстинктам, прописанным эволюцией в их микроумишках, принялись суетливо перетаскивать кладку под края куртки, спасая будущее потомство от губительного потока ультрафиолета. Ивану оставалось лишь кайфовать под легкими потоками ароматного соснового ветерка да мысленно философствовать над бренным мироустройством.

«Эх, не аналогичную ли стратегию применяют глобальные финансовые воротилы на необъятных окраинах Ойкумены, реализуя свои шкурные интересы? А что, очень даже похоже! Немножечко бабла, организационных усилий и вот уже запылал очередной военный конфликт, ужасая мир потоками крови и насилия. Аборигены, что победнее и поглупее начинают резво носиться с оружием, истребляя себе подобных ради жалкого куска хлеба насущного и пресловутой „американской мечты“. Ну а люди состоятельные стремятся побыстрее пристроить накопленные богатства в оазисы безопасности и благополучия. Да, да, сами несут свои сокровища в метрополии, обеспечивая дальнейшее процветание последних. Причем таким образом, в странах с тлеющими гражданскими войнушками осуществляется не только утечка капитала, но и повальное бегство интеллектуальных и культурных элит. В сухом остатке имеет место быть резкое оскудение генофонда наций и этносов. Да, пожалуй, теорему Маркса о концентрации капитала необходимо расширить поправкой об искусственном катализаторе этого процесса.»

Тем временем обитатели муравейника закончили сортировку зёрен от плевел. Человеку осталось лишь забрать дань покорных насекомых. Насобирав в полиэтиленовый мешочек в общей сложности около кружки белкового деликатеса, Иван ретировался, на ходу стряхивая с себя самых стойких бойцов.

До поедания столь стрёмной пищи в сыром виде бедолага ещё не скатился в своём бедственном положении, поэтому стал быстренько обдумывать способы приготовления обретённой добычи. Вояки хоть и не оставили после себя трофеев, но на хозяйскую кухонную утварь не позарились. Да и зачем им чужие кастрюли-сковородки, солдатикам удобнее на марше походным котелком пользоваться.

«Так-с, инструмент, на чем экзотику обжарить, в наличии имеется… Масло отсутствует от слова „совсем“ и процесс его производства сложен. К тому же, даже источник содержания жиров в этом заповеднике мной пока не определён. Ладно, перебьёмся и без него… Теперь костёр… Эх, зажигалку бы… Хотя бы спичку разнесчастную.»

Вот когда Иван пожалел, что с детства не имел склонности к курению. Правда был определённый период, когда после поступления в институт, стараясь быть солиднее, он поддался этому пагубному увлечению. Ну как же, оторвался от мамкиной юбки, вырвался во взрослую жизнь! Оправданием сомнительной слабости являлось лишь то, что практически все пацаны вкусили дьявольского зелья из листьев табака. Отдельное «спасибо» Петруше-реформатору, каковой и завез сию гадость в патриархальную Россиюшку вкупе с зелёным змием в виде крепкого алкоголя. Увы, с какой целью, у него уже не спросишь. Если говорить по правде, советская власть также если и не возносила курение в ранг добродетели, то и рубаху на груди не рвала в непримиримой борьбе со столь вредной привычкой. Вероятно партийные бонзы считали табакокурение своеобразным релаксантом и одной из национальных скреп. А скорее всего просто исходили из чисто прагматических интересов – выручка от сигарет щедро пополняла бюджет социалистического государства.

Что интересно, именно в нацистской Германии с середины тридцатых годов началась жесткая антиникотиновая компания. Подобное на государственном уровне произошло впервые в мире! Самое пикантное в том, что вождь Третьего Рейха в молодости сам был заядлым курильщиком. Что стало причиной его прозрения в этом вопросе – история умалчивает. Может статься, подобное решение подсказало подорванное на фронтах Первой мировой войны здоровье. А быть может ключевую роль сыграла новая политика: расовая теория Рейха продвигала идею создания нации истинных арийцев. Соответственно этот ариец должен был быть здоровым как морально, так и физически. Пусть враги дымят, как паровоз, беря пример со своих лидеров Сталина, Черчилля и Рузвельта, а немцы никотиновую гадость искоренят, ведь вождь ясно сказал: «табак – это месть краснокожих белому человеку». И закипела работа. Уже в 1938 году в Люфтваффе[4 - Люфтваффе – (нем.Luftwaffe) военно-воздушные силы в составе вооружённых сил Германии.] сотрудникам настойчиво предложили отказаться от этой пагубной привычки. Даже дома! Догоняя лидера перестройки, НСДАП[5 - НСДАП – (нем.Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei) Национал-социалистическая немецкая рабочая партия. Существовала в Германии с 1920 по 1945 год.] ввела запрет на курение своим членам. Далее по нарастающей: категоричный запрет на курение во всех видах транспорта; запрет на курение в почтовых, медицинских и школьных учреждениях; тотальное ограничение курения в ресторанах и кафе. Солдатам и офицерам даже на улице было запрещено дымить табаком. Активно велась антиникотиновая борьба среди женского пола. Вот так вот фюрер предвосхитил более чем на полвека мировоззрение современного нам общества по отношению к никотиновой зависимости и способы борьбы с этой гадостью.

А в стране Советов, на протяжении всей её истории, картина сложилась в соответствии с марксистско-ленинской диалектикой: с одной стороны, идеологически воспевался здоровый образ жизни молодого строителя коммунистического строя, но в противовес – непроизвольная реклама пагубного процесса табакокурения сочилась из всех информационных щелей. Основной лидер влияния на умы – советский кинематограф, упорно навязывал стереотипы смачными сценами из тогдашних бестселлеров. Мужественно затягивались махоркой бойцы перед штыковой атакой, задумчиво вертел сигарету в интеллигентных пальцах Штирлиц, пыхтел трубкой с душистым табаком «Герцеговина Флор» мудрый Сталин, элегантно стряхивала пепел с длинной сигаретки томная кинодива. Практически ни одна производственная или мелодраматическая мизансцена не обходилась без сакрального процесса табакокурения. Ну как тут устоять перед таким тотальным прессингом неокрепшему молодому самосознанию. К тому же социалистическая формация в то время была на пике своего могущества и могла обеспечить население страны добротным куревом. На прилавках появились приличного качества болгарские сигареты «Ту-134», «Опал», «Родопи», «Интер», «БТ». Отечественные фабрики так же производили аналогичного уровня продукцию: «Космос», «Стюардесса», «Ява», даже лицензионные «Camel». Для эстетствующих индивидуумов выпускалось «Золотое руно». Стоило аж семьдесят копеек за пачку! За такую деньгу среднестатистический студент запросто мог сутки прилично питаться. Но ведь покупали, ибо сигареты были ароматизированные и крайне гламурные. Да уж, чем-чем, а куревом, причём на любой вкус, в восьмидесятые годы советский народ был обеспечен. Ещё ранее дружище Фидель завалил Союз кубинским табаком, столь незатейливо оплачивая русское оружие и техническую помощь. Ощущение сорванной до крови кожи с губ от рисовой бумаги сигарет «Caribe» с надписью на пачке «Habana Cuba» навсегда отпечаталось в памяти миллионов пацанов. Зато из мягкой упаковки можно было аккуратно вырезать сурового индейца с луком и стрелами и наклеить на тетрадку. Учителя относились к такой шалости снисходительно, в то время все фанатели от культовых восточногерманских кинолент про краснокожих, снятых по сочинениям Фенимора Купера.