* * *
Ян.
Чем больше нахожусь в этом доме, тем больше ничего не понимаю.
Невольно я погружаюсь в атмосферу этой, так сказать, «семьи» и становлюсь частью этой истории. Хоть я и не один из них, и всегда в тени, но уши и глаза не заткнуть.
Я видел много разных моделей семьи. Богатеи все со странностями, а их жёны – тем более особенные кадры. Самые отвращающие те, которых мужья взяли с «низов». Лощёные стервы, которые почувствовали власть и деньги, либо не держали меня за человека, либо пытались сделать из меня своего любовника. Но мне это не нужно. Я выбираю женщин, а не они меня. Да и редко бывает, чтобы меня кто-то зацепил, особенно среди этого контингента. Они все обречены на провал и совмещают в себе два моих табу: замужняя женщина и богатая стерва.
Это не для меня. Вообще не привлекает никак.
Но в этом доме явно что-то не так, как обычно. Какая-то нездоровая атмосфера. Девчонка странная. Она будто фальшивая. Не та, за кого себя выдаёт. Улыбается, а в глазах лёд, иногда даже боль какая-то. И я не хочу в это вникать, но она будто тащит меня нарочно в эту кашу, которая у них кипит за моей спиной.
После сегодняшней фразы, сказанной вдогонку Измайлову, я понял одну вещь – Ева не хочет тут находиться. Но тогда почему продолжает быть с ним? Ведь не средние века на дворе, собралась и ушла. Он себе быстро найдёт замену и утешится. Но Родиону явно нужна именно Ева, а она не уходит. Видимо, есть причины, о которых мне неизвестно.
Задумался вдруг об этом, потому что ей будто бы не нужно ничего от Измайлова, а он до неё постоянно докапывается. Обычно всё наоборот в таких семьях, стервы трясут с мужей деньги, но она вообще ничего не просит и старается избегать контакта. Также непохоже, что Ева нуждается в деньгах. Я понял из разговоров, что она и сама из небедной семьи. К тому же девушка работает не официанткой в захудалом кафе, а моделью, и судя по отношению к ней продюсеров, зарабатывает неплохо и может денег дать кому-нибудь сама. Обращается Родион с ней отвратительно, но она терпит почему-то. Что ж… Это её личный выбор.
Я привык всё анализировать, если уж получил информацию. В сущности, мне плевать и на неё, и на моего нового работодателя, но Ева с такой страстью его послала сегодня, что даже жаль её стало.
Нужно ограничить общение ещё больше. Сожаление – плохое чувство в вопросах работы. Пусть разбираются сами, я не хочу в этом участвовать. Мне совершенно не нужно, чтобы они втягивали меня в свои «отношения».
В крайнем случае разорву контракт и выплачу неустойку. Деньги есть у меня на счету. Мне совсем не нравится то, что здесь происходит. Напрягать начинает.
13
Ева.
Пока носились с Лилькой по торговому центру, настроение всё же приподнялось – Ян со скучающей физиономией ходил везде позади нас. В этом центре все бутики были довольно не дешёвыми, и в каждом обязательно были места для ожидающих – жаль, хотелось бы посмотреть на его лицо после того, как он постоял бы часа два-три. Может, его свозить в обычную «торгушку»? Там диванов внутри магазина не дождёшься. Было бы весело!
С планом по соблазнению моего телохранителя Кострова облажалась – он и бровью в её сторону не повёл. Её приветствия и улыбки не воспринимал никак и отворачивался, вопросы игнорировал. Если и обращался, то редко, только ко мне – и снова равнодушно отворачивался. Лиля заметно приуныла и обречённо вздохнула – как говорится, "не по Хуану сомбреро" [2 - Сомбреро – национальная мексиканская шляпа.].
Устала таскать пакеты и протянула их телохранителю:
– На, возьми.
Он опустил глаза на них, потом глянул мне в лицо и пошёл дальше.
– Эй, а пакеты?
– Не умеешь просить нормально – неси их сама, – бесстрастно ответил Ян.
– Очень по-мужски, заставлять тащить пакеты девушку!
Он обернулся, остановился и, наклонив голову набок, сказал:
– Скажи: “Ян, пожалуйста, помоги мне с пакетами”.
Ну вот я ещё, умолять буду. А на колени при этом не встать? Молча изогнула бровь в ответ.
– Не хочешь? – пожал он плечами. – Тогда неси дальше.
И он двинулся чуть впереди нас, пока мне в самом деле пришлось и дальше нести самой свои покупки. На самом деле они нетяжелые, просто хотела ему показать его место, но у меня снова ничего не вышло. Я была очень зла, хотелось выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы уже наконец-то показать, кто в доме хозяин.
Завезли Кострову домой, а потом в наш посёлок отправились. Пока ехала, появилась у меня одна идея. Пакеты оставила пока в машине, лень тащить.
Вошла в гостиную, следом за мной Ян. Я всё ещё кипела внутри и ужасно хотелось его «умыть» наконец-то.
Сняла пальто и кинула в охранника. Он машинально поймал его – молодец, хорошая реакция! – и недовольно посмотрел на меня.
– Повесь, – кинула ему и прошла к дивану прямо в сапогах.
Мужчина нахмурился и небрежно бросил верхнюю одежду на комод у входа. Телохранитель сделал несколько шагов в сторону лестницы, как я окликнула его:
– Ян. Помощь нужна твоя.
Он обернулся и вопросительно поднял брови.
– Сядь, – указала ему рукой на диван.
Ему не понравилась моя просьба, больше похожая на приказ. Складка на лбу стала ещё более видна, и охранник упрямо остался стоять на месте.
– Сядь, пожалуйста, – уже мягче повторила я.
Он вернулся в гостиную и сел на диван, ожидая от меня дальнейших слов. Я подошла близко к нему, одним грациозным движением закинула ногу в сапоге прямо на Яна и упёрлась ей в мужское колено.
– Молния заедает. Расстегни, – смотрела я на него сверху вниз, кайфуя от своего превосходства над ним сейчас.
Ян прошёлся глазами по моей ноге, потом поднял их вверх. Впервые я увидела какие-то эмоции в глубине синих глаз. Он злился. О да, я ещё достану тебя! Вряд ли телохранитель посмеет мне что-то сделать в ответ. Родион ему за это голову оторвёт, если узнает.
Мужчина медленно положил ладонь там, где сапог уже кончился, и его пальцы сошлись вокруг моей ноги. Я чувствовала через капрон его горячие руки на своей коже, и по позвоночнику вдруг пробежала волна мурашек, заставившая меня невольно выгнуться. Его касания вовсе не вызывали желания уйти или чувства омерзения, как прикосновения мужа.
Всё также глядя в глаза, Ян положил вторую ладонь мне на талию и… перевернул меня.
– Ай! – с губ сорвался невольный вскрик.
Мимо головы пролетел потолок, ковёр, диван, прежде чем я снова смогла сфокусировать взгляд на чём-либо. Я оказалась лежащей на диване, подмятой Яном, после того как он за секунду устроил мне сальто. Больно не было, но испугалась так, что сердце, казалось, сейчас разорвёт грудную клетку и унесётся в неизвестном направлении.
Он навис надо мной и зло смотрел в лицо:
– Не играй со мной. Ты поняла?
Ян вдруг сжал меня сильнее руками. От ощущения, что я нахожусь в плену его мощного тела, голову начало вести, дыхание сбилось. И абсолютно точно я испытывала не только один испуг…
– Поняла.
Ещё секунду он задержал взгляд на моих раскрывшихся от страха губах, я даже подумала, что сейчас он возьмёт и поцелует меня. Поняла, что мне бы этого хотелось. Я бы позволила ему. Но Ян ничего делать не стал, быстро встал и ушёл, оставив меня валяться на диване.
У лестницы мужчина обернулся:
– Я тебе не слуга. И не твой муж-тюфяк. Запомни это, Ева.
Поднялась с дивана, поправила задравшуюся во время сальто одежду. Немного потряхивало, и не могла никак разобрать, отчего больше: от злости, что он снова меня – в который раз уже! – поставил на место, от страха внезапного полёта, или от ощущения его рук на своём теле? До сих пор кожа горела там, где он касался меня, будто бы его пальцы по-прежнему лежали на мне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877765&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Ксиолит – вымышленный автором лекарственный препарат, обладающий наркотическими свойствами, для выпуска и продажи которого необходимы лицензия и прочие разрешающие серьёзные документы. Все совпадения с названием реальных лекарственных средств случайны.
2
Сомбреро – национальная мексиканская шляпа.
