Лина Серебрякова "Крепитесь, други!"

Другим ключом к успеху, по ее мнению, поначалу считалась учеба.

Как научный работник, Валентина знала цену информации. Библиотечка по рекламному менеджменту, собранная заранее, была доступна для всех и пополнялась самими сотрудниками, кроме того, еженедельно проводились обсуждения и деловые игры. Однако, испытав все, что предлагают зарубежные обзоры, пособия и курсы, даже посидев разок-другой на их лекциях, она с сожалением убедилась, что на российской почве чужие овощи не растут.

К сожалению.

Мировым капитализмом за сто пятьдесят лет были пройдены такие стадии и периоды, наработаны такие правила и приемы развития-выживания, о которых не прочтешь ни в одном научном труде. Почему? Да потому, что, подобно семейным устоям, они давно слились с общественным бытием и сознанием, ими пользовались с младых ногтей, "по умолчанию".

А мы … а у нас … ломаных-переломанных… что там говорить! Русскому человеку приходится исхитряться и применяться к тому, что досталось от наших строек-перестроек, сдвигов-подвижек, измышляя собственные ухватки, давно обретенные либо отброшенные мировым опытом.

Прошла неделя и началась другая.

Сделок не было. Становилось не по себе. Страх задувал в душу колючей вьюгой.

– Спокойно, – держалась Валентина. – Все в порядке. Идет первичное освоение материала. Работаем дальше.

Непрошенная "крыша" больше не появлялась, напрасно ждал ее синий конверт с деньгами. Хоть здесь просвет!

Вторым после нее организующим началом оказалась Екатерина Дмитриевна.

Она приходила чуть позже, в половине десятого утра, и обзванивала за день сотню фирм. Кто-то отказывался сразу, кто-то обещал через неделю, с кем-то она уже встречалась и провела переговоры, и так день за днем.

По ее впечатлениям, договор назревал.

Взялся за дело и ее муж, пенсионер-одуванчик, стал выискивать номера телефонов где попало, на столбах и заборах, и звонить, звонить, предлагая рекламу в газету "Городская новь". Его разнеживали приветливые голоса секретарш и то, что, не выходя дома, он целыми днями любезничал с молодыми женщинами.

Старичка увлекал сам процесс.

У него Юры были ясные мужские мозги.

Поначалу он хватался за самые крупные, заметные холдинги и корпорации, но быстро разобрался, бросил автомобильные салоны, шведские и японские компьютерные компании, выяснив, что, во-первых, их обслуживают иностранные агентства мирового класса, и, во-вторых, читатели "Городской нови" для них – слишком мелкая сошка, чтобы тратить расчетливые рекламные деньги.

И вообще, там предпочитали красочные фото шедевры в дорогих глянцевых журналах или целые газетные полосы в солидных финансовых изданиях.

Далее, Юра с удивлением открыл для себя, что бизнес сам по себе достаточно суховат, что он трудится и добивается успехов холодноватым расчетом, как сложный робот – от батарейки.

Не то человек.

С его жаждой и отчаянием он шарахает в "дело" всю энергосистему, словно фанат на стадионе, и превращает бизнес в азартную опустошительную игру. Осознав все это, Юра, современный молодой человек, перекрыл лишние расходы души, был ровен, весел и слегка отстранен.

Работал он напористо, гулкий голос его заглушал все звуки в комнате.

– Юра, потише! Ты не один, – хваталась за виски Екатерина Дмитриевна.

– Я не виноват, что у меня такой голос!

– Все равно тише.

Три раза в неделю в агентстве сидела Агнесса. И тоже звонила, звонила.

– Добрый день, – говорила она теплым мягким голосом, – вас приветствует газета "Городская новь". Мы готовы разместить рекламу вашей фирмы на очень выгодных условиях… Не желаете? Очень жаль. Всего наилучшего…– и сдвигала цветную полосочку на своем списке на строчку ниже. – Добрый день! Вас приветствует газета "Городская новь"…

– Не могу, – откинулась она как-то после сотого повтора. – Душа не выдерживает.

Екатерина Дмитриевна сочувственно откликнулась на этот вздох.

– Ах, Агнесса, как я вас понимаю! Словно в далекой юности, я вновь звоню мужчинам сама и вновь получаю сердечные раны. "Нет, нет, нет". Хоть плачь! В каждом звонке обманутая надежда.

Юра стоял в углу возле своего телефона и разминался после двухчасового сидения на стуле.

– Да что вы говорите, уважаемая Екатерина Дмитриевна? Неужели? – загудел он. – Раны юности… ах, как трогательно! Да при чем тут ваши надежды и переживания? Это бизнес, а не тропа любви. Узнайте сначала, кому мы интересны со своими предложениями, потом уж надейтесь. Нащупаем жилу, тогда и намоем золотого песочку.

– Тебе не страшно, когда ты звонишь? Вдруг откажут, вдруг пригласят? – улыбнулась Агнесса.

– Мне это в кайф, в удовольствие. Я с ними как пинг-понг играю. Да-нет, да-нет. То с девочками, то с ребятами.

Услыша разговор, из кабинета появилась Валентина.

Она была в светлом полотняном платье с золотистыми пуговичками, на клапане нагрудного карманчика виднелся лейбл французской фирмы. Она тоже звонила по телефону целыми днями.

– Верно, Юра, – присоединилась она к его словам. – Вначале нужно освоить рынок. Мы – продавцы рекламной площади, а сколько народу пройдет мимо, пока найдется покупатель!

– Они не продавцы, они "с`овечки". Им страшно, – засмеялся Юра.

– Вон он как с нами! – с тенью обиды заметила Екатерина Дмитриевна. – Молод еще так разговаривать.

– Он прав, Екатерина Дмитриевна. Нынче такие времена, что возраст уже не преимущество, если не научился делать деньги, – вновь согласилась с ним Валентина. – Нам всем надо измениться, чтобы преуспеть в нашем деле. Деньги платят за результат, а не за переживания.

Агнесса откачнулась назад вместе со спинкой стула.

– "Кто хочет только деньги, только деньги и имеет". Или не имеет. А я хочу понять. Что есть реклама? Чара, обольщение? Пока я вижу только нахальство и корысть. Поразить, перекричать, запасть в душу!

На эти слова Валентина насмешливо сузила глаза, и Екатерина Дмитриевна боязливо замерла, ожидая грозы.

– А этот ухмыляющийся мир вещей…– продолжала Агнесса. – Бедный человече! Против него вся мощь производства, науки, даже искусства. Продать, всучить, заставить думать по-своему! Вот отчего страшно.

Валентина бессознательно уперла ладонями в бока.

– С таким настроением ты никогда ничего не продашь, дорогая, – с высоты своего роста посмотрела она. – Хорошо, давай разбираться. Человечество живет трудом своих рук, мозгов и талантов. Так? И трудится неустанно… И вот кто-то что-то открыл, произвел, придумал, нашел. Так? И что? Как об этом узнать тем, кто заинтересован?

Валентина глядела слушателей.

– Ты не понимаешь, что такое реклама? Отвечаю. Это оповещение о результатах своей деятельности. Наглядное, быстрое, исчерпывающее. Разумеется, оно не лишено корысти и разных завитушек, потому что это реклама, а не научное сообщение. Согласна?

Агнесса отстраненно слушала. Валентина продолжала.

– Мы все играем на деловом поле. И ты не милостыню просишь, а делаешь клиенту заманчивое предложение для его же собственного блага. Его, его блага, поняла? Для расцвета его дела, – она повеселела от убедительности своих доказательств и рассмеялась. – Кто его, занюханного, приветит, если не мы? Кому он нужен со своими поделками? А мы его разрисуем, раскрасим, надушим и преподнесем покупателю. Так и настройся. Весело, уверенно, с улыбкой!

Екатерина Дмитриевна преданно внимала каждому слову, Юра смотрел в окно, почесывая висок.

Валентина снова обратилась к Агнессе.

– А пока у нас в душах сомнение да нищенское заискивание – ничего не получится. Ничего! Менять себя надо, на ходу, на марше, учиться торговать и торговаться. Нас этому не учили, да делать-то нечего. Посмотри, как Якубович торгуется у себя на "Поле чудес"! Пальчики оближешь. В общем, я уверена, что с этой мелочевкой мы справимся. Так ведь, друзья мои хорошие?

– Пожалуй, – примирительно улыбнулась Агнесса. – Рекламный бизнес как часть общечеловеческой деятельности и культуры.

– Как часть информации, – загудел Юра юношеским басом. – Любой живой организм – это узел получения и обработки ежемгновенных потоков информации. Иначе он не сможет принять решение. Температура, давление, свет, звук, химия…

Валентина опять поддержала юношу.

– Юра прав. А ты, Агнесса, дорогая, будь попроще. Здесь не нужны эти высоты.

Агнесса качнула головой.

– Невозможно, Валя. Русскому человеку нельзя без высшей идеи. С чем я выхожу к людям, к жизни: с протянутой рукой или с сотрудничеством? Ты права, да, оповещение… Назойливое, бестактное, к сожалению. Но высшее выражение рекламы – это весть! Вот уровень. Да, пожалуй. Можно работать.

– Уж и весть! – хмыкнул Юра. – "Покупайте таблетки "трамтатол!"

Агнесса улыбнулась. Зато Екатерина Дмитриевна осуждающе покачала головой.

– Для кого как, Юрочка, смотря по обстоятельствам. Если у кого ребеночек болен, и вдруг появляется лекарство… как же не весть? Еще какая благая…

При этих словах ресницы Агнессы дрогнули. Валентина, кинув на нее взгляд, ушла к себе.

Единственным, кто не принимал участия в разговоре, был Максим Петрович. Настоящей работы, ввиду отсутствия рекламных заказов, у него еще не было, он оформлял на компьютере бланки договоров и служебные письма, множил и складывал стопками на полке. Он был молчуном, но легким, таким, чье молчание никого не угнетало.

Наконец, чудо первой сделки произошло.

Екатерина Дмитриевна заключила маленький договорчик на рекламку о продаже кондиционеров, всего на восемь строк общей стоимостью в двести долларов или на миллион двести тысяч рублей, считая по безбожному курсу тех дней в шесть тысяч рублей за один доллар.

Вскоре у нее же случилась и вторая сделочка, не более первой, и пошло-поехало, пять мелких, но оплаченных заказов за неделю. Валентина платила двенадцать процентов от всей суммы, и этот миллион рублей, втрое превышавший пенсию, да к тому же полученный за работу, которой она нигде не училась, даже испугал женщину.

Как это возможно?

С деньгами в кармане потрясенная Екатерина Дмитриевна вышла из своей станции метро и прогулялась по универсаму, расположенному поблизости. Она всматривалась в сыры и колбасы, не те, что подешевле, как нынче выбирают пенсионеры, но те, которых хотелось именно ей, шедшей вдоль прилавков с мокрыми глазами. В топком унижении пенсионерства она, наконец-то, нащупала под ногами твердое дно.

Затем отличился Юра.

Его удача была крупнее.

Клиент сам пришел знакомиться в агентство, настороженно осмотрелся по сторонам, увидел чистоту, столы с телефонами, картины на стенах, пообщался с сотрудниками, послушал, как они разговаривают, и подписал договор на пятнадцать миллионов рублей с тем, чтобы его реклама выходила каждую неделю вплоть до Нового года. Речь шла об удивительном штанген-циркуле, инструменте небывалой точности, который делала бригада мастеров-золотые руки на остановившемся заводе.

Он расплатился наличными и ушел, а Валентина принялась суеверно обмахивать деньгами углы и столы своего агентства.

– На счастье, на счастье …

По первому объявлению пришло восемь человек.

Валентине понравились двое.

Виктор Селезнев, рослый красавец с почти сросшимися темными бровями, и румяная Александра, рыжекудрая девушка лет двадцати, уроженка подмосковной Тайнинки. В ней угадывалась терпеливая крестьянская сила.

Одетая в новое и модное, Валентина уверенно двигалась перед собравшимися в передних рядах конференц-зала. Она вполне усвоила тон хозяйки, отбросила порывы благотворительности и за свои лекции тоже брала деньги, не облагаемые налогом.

Сорок долларов с человека.

– Познакомимся, господа, меня зовут Валентина Сергеевна. Я генеральный директор рекламного агентства "Каскад". Мы продаем рекламные площади для газеты "Городская новь". От некрасивого слова "агент" мы отказались, наши сотрудники величаются "советниками". Итак.

Это, действительно, был первый набор со стороны, просто по газетному объявлению в "Городской нови". Валентине хотелось проверить привлекательность подобных приглашений, а заодно и отдачу от газеты, на которую они трудились.

Сработало удовлетворительно.

– В деловой Москве, – продолжала она, – помещаются почти миллион различных фирм. Целое море. Ваша задача – научиться в нем плавать и ловить свое счастье, – она ободряюще улыбнулась. – Совет первый: прежде чем набрать номер телефона, улыбнитесь и весь разговор ведите приветливо, с напором, сразу настаивая на общении именно с директором или президентом, потому что на этом уровне дела решаются сразу и почти всегда положительно, тогда как на всех остальных просто болтают.

Шурочка, Александра, смотрела на нее во все глаза.

Ах, как соскучилась она по таким платьям, туфлям на узорном каблуке, по дорогой, и поэтому чуть заметной косметике! А шарфик с кистями! Вокруг уныние и безнадежность, а здесь бодрость и ни тени сомнения! Шурочка окончила книготорговый техникум, постояла за прилавком в Мытищах, но бросила и вернулась к семейному делу, выращиванию на продажу цветов и овощей.

Сейчас, когда остался позади огородный сезон, она решила пойти на заработки.

Слушали внимательно, Валентина могла быть довольной. По лицам, глазам, по обносившейся одежде угадывались люди, давно потерявшие работу, отчаявшиеся и разочаровавшиеся.

– Совет второй: на переговорах умейте настроить и направить внимание клиента в нужное русло, к договору, к оплате. Войдя в кабинет, найдите, что похвалить: убранство, вид из окна, хоть стул, на котором сидите! Ах, мол, как удобно и приятно у вас!

Все засмеялись.

– Хвалите, хвалите, – с оживлением повторила она, – время трудное, у всех голод на ласку. Но не пережимайте, спрашивайте о его фирме, слушайте, кивайте. Директора обожают свои предприятия, они готовы выложить нам все свои проблемы, которые с готовностью решим мы, люди из рекламы. И вообще, имейте ввиду, что человек постоянно колеблется от уверенности к неуверенности, и неощутимо ищет опору. На это и ловите. Советуйте, настораживайте.

Скрестив на груди руки, Виктор смотрел на Валентину.

Что за бред несет эта красавица? При чем тут дешевые ужимки? Разве так делаются деньги? И кто она, эта женщина? Обворожительная хищница рекламного бизнеса или вдохновенная весталка от рекламы?

Чуткое артистическое ухо улавливало все переливы нежности, вкрадчивости, твердости, все недомолвки и умолчания.

"Паузы не удаются", – улыбнулся он. – Кто же она? Вот если бы с ней сойтись – о деньгах можно не беспокоиться… А деньгами здесь определенно пахнет".