– Я не желаю иметь ничего общего с Блумами.
С его уст это звучит как низшее из оскорблений, но удивляет меня не это.
– Я не говорила свою фамилию.
Он идет быстрее. Будто хочет в два шага оказаться как можно дальше от меня.
– Эй! – хватаю его за руку и вдруг замираю. Глаза впиваются в его запястье. Сегодня на нем нет перчаток, и теперь я прекрасно вижу, что под ними скрывается: шрамы. От одного только вида на эту изуродованную кожу, меня передергивает от страха. Да здесь же живого места нет! Рука, запястье – все в багровых отметинах, а на ладони темнеет след от глубокого ожога. Что с ним произошло?!
– Боже…
Мое прикосновение действует на него как разряд тока.
– Лес – неподходящее место для прогулок в одиночестве. Это может иметь прискорбные последствия. Ты ведь не хочешь неприятностей?
Он меня запугивает? Даже если и нет, мне все равно лучше отсюда уйти. С этим парнем явно что-то не так. Кто-то, но он точно не самая подходящая компания для прогулок в лесу. Хруст ветки за спиной ломает витающее в воздухе напряжение вместе с моим самообладанием.
– Ты это слышал?
Чувствую, как напрягаются ноги. Готовятся пуститься в бег.
– Кажется, мы здесь не одни.
Шум повторяется, уже ближе. Кажется, я что-то вижу там за кустами. Что это? Мне это не нравится.
– Эй?
Поворачиваюсь и понимаю, что говорю сама с собой. Блэквуд исчез так же, как и появился. Прекрасно. Я снова в одиночестве посреди леса. Или, может, не одна, что еще хуже. Не дожидаясь, пока из-за кустов покажется то, что издавало шум, бегу к дороге и торможу проезжающий автобус. Только опустившись на потертое сидение чувствую, как стихает дрожь в коленях. Что это, черт возьми, было? Как он мог меня оставить? А вдруг там, в роще, притаился медведь или волк? До чего мрачный тип. Хотела бы я знать, зачем он вообще приходил на поляну. Но пока что я знаю только одно: у этого парня явно проблемы.
Глава 2. Куда приводят страхи
Сегодняшний день помог мне понять две вещи. Первое – Блэквуд полный псих, который явно что-то скрывает. Второе – я ему не особо нравлюсь. Если уж честно – он меня ненавидит. От одного его взгляда становится не по себе, будто мне вскрывают вены заржавелым гвоздем. Едва появившись в академии, он объявил мне войну, хотя увидел впервые в жизни. Чтоб влюбиться достаточно одного взгляда. А чтоб возненавидеть? Нужно ли больше? Оказывается, нет. Ненависть с первого взгляда.
Ноги скользят по мощеной дорожке. За спиной захлопывается входная дверь. Я дома. Все страхи остались в самом сердце лесной чащи, но не здесь. Здесь я в безопасности. В гостиной, как всегда, встречает Оскар – единственный дневной обитатель этого дома. Вот кто действительно рад меня видеть. Чешу за ухом, поглаживаю пушистый черный хвост, но вдруг сквозь радостное мяуканье вылавливаю дикий для моих ушей звук – шум работающей микроволновки. Включена? Значит…
– Привет. Кофе? – Эми выныривает из-за угла и протягивает мне чашку. На шее гремит связка ключей, золотистые волосы завязаны на макушке в тугой пучок, что свидетельствует о недавнем приходе с работы.
– Ты что здесь делаешь?
– Живу уже двадцать восемь лет как. Ты вроде в курсе?
– Я не об этом. Разве ты не должна быть на работе?
– Взяла выходной.
– Сегодня что, Рождество?
– Брось, это так удивительно?
– Вообще-то, да. Не помню, когда последний раз заставала тебя дома.
Оливковые глаза потупляются в пол, боясь повстречаться с моим взглядом. И не нужно, я и без этого чувствую всю гамму ее неловкости.
– В последнее время я и вправду много работала.
Ну вот. Теперь я чувствую себя виноватой.
– Ладно, не бери в голову.
– Так ты кофе будешь или нет?
Забираю чашку и жадно отпиваю. Уф, горячий.
– Ты чего так поздно? Занятия закончились два часа назад.
– Решила пройтись после занятий.
– Знаешь, эта привычка гулять в лесу рано или поздно может плохо закончиться, – она плюхается на диван и включает телевизор.
На экране местного канала мелькают знакомые улочки. Бетонный короб академии,
фонтан в сквере перед городской площадью и готическое здание с крестом над массивной дверью. Церковь, в которой я еще недавно укрывалась от снегопада.
«…происшествие, которое заставило жителей мирного городка Фрейзер содрогнуться от ужаса…»
– Громче!
Эми нажимает на кнопку пульта.
«…было найдено местным жителем. Установить личность удалось по опознанию свидетеля. Николас Неймон, местный священнослужитель был найден мертвым в глубинах старого леса, неподалеку от четырнадцатого шоссе случайным прохожим».
– Вечером я выгуливал собаку, – на экране мужчина с залысиной нервно потирает подбородок. – Обычно я не захожу далеко, но в этот раз Кори потянула меня в самую чащу, словно напала на чей-то след. Я долго не мог понять, куда она меня тянет, пока не увидел… Это было ужасно. Преподобный был милейшим человеком. Никогда бы не подумал, что кто-то способен на такое.
«На руках погибшего, – продолжает репортер, – обнаружены многочисленные царапины, нанесенные тонким предметом. По предварительному заключению смерть наступила около пяти дней назад. Причиной смерти стало обескровливание. Подробные сведения будут объявлены после экспертизы. В связи с данным событием, мы настоятельно рекомендуем всем жителям Фрейзера держаться группами и не ходить в лес без сопровождения».
Как-то раз в детстве мы с Эми посчитали забавным взобраться на трухлявый дуб неподалеку от дома. Начали карабкаться, не обращая внимания на пронзительный треск – предупреждающий звоночек. Эми не добралась и до середины, зато я вскарабкалась на самую верхушку, вот только ветка не выдержала веса и рухнула прямо под моей ногой. Мы посыпались вниз, как желуди. Эми была ниже и благополучно спрыгнула на землю. А вот я слетела с десятиметровой высоты. Удар о землю был таким сильным, что меня оглушило. Горло перехватило, сердце подпрыгнуло до самого горла, и мне даже показалось, что я сейчас его выплюну. Я не могла ни дышать, ни говорить, ни двигаться. Было непонятно, где я и что происходит. Сейчас я испытала то же самое, только раскололось не дерево, а моя жизнь. Дядя Ник мертв. Неужели это правда?
Но ведь это невозможно. Он не мог умереть пять дней назад. Во вторник он подвозил меня домой. Всего два вечера назад я сидела с ним рядом в машине. Как они могут говорить, что он тогда был мертв? Они ошиблись. Эти чертовы репортеры ошиблись! Или… ошибаюсь я? Но, если он умер за три дня до нашей встречи, кого я тогда видела в лесу?
По спине волнами прокатился страх. Старый лес. Я была там сегодня и не одна. Кроме меня там был еще кое-кто. Человек, появившийся в городе накануне странных событий и чье загадочное исчезновение не может не бросать тень на его личность. Человек, при одном виде которого уже хочется набрать номер местного отделения полиции. Блэквуд. Связан ли он с убийством дяди? Мне бы очень не хотелось в это верить, но будем честны. Он не так давно приехал во Фрейзер. Никто о нем ничего не знает. Сам его внешний вид не внушает доверия. А еще эти следы на его руках. Что это за садистские отметины? Откуда они и имеют ли отношение к ранам на руках дяди, о которых говорилось в репортаже? Тягостное чувство вновь засосало под ложечкой. С самого утра оно не давало мне покоя. Как бы ни пыталась, я не могла понять, что это за чувство. Теперь знаю: это было предчувствие.
– Пообещай мне, что больше не будешь гулять в лесу, – шепчет Эми. – Обещай мне.
– Обещаю.
****
Утро четверга. Первый ряд амфитеатра пустует. Блэквуд не пришел на занятие, чем только подкинул дров в постепенно разгорающееся пламя подозрения. После последней встречи у меня есть все основания подозревать его если не в убийстве, то хотя бы в укрытии информации. Его поведение в кафетерии, слова в лесу, выражение лица, взгляд – все буквально плещет ненавистью в мою сторону. Ненавистью, истоки которой остаются загадкой. Изи опаздывает. Я сижу одна на последнем ряду. Когда она появляется, миссис Стедстоун вовсю глаголет об истории происхождения стилей. Взгляд Изи подтверждает то, на что я надеялась весь вчерашний вечер, – она знает.
– Ты смотрела вчера новости? – она садится рядом.
– Мы с Эми смотрели.
– Боженьки, это так крипово. Кто мог сотворить такое с преподобным?
Связки сжимаются комом.
– У меня есть предположение…
– Мисс Блум, – прерывает наш разговор преподаватель, – что такое важное вы нашли, чтоб так открыто игнорировать занятие? Или вы считаете, что происхождение стилей не достойно вашего внимания?
Миссис Стедстоун смотрит на меня, а вместе с ней и пол-аудитории. Пытаюсь заговорить, но голос проваливается куда-то в живот вместе с моей уверенностью.
– Мы продолжим, если вы не против.
– В кафетерии.
Изи молча кивает. Ее лицо сосредоточено как никогда, но поджатые губы выдают то, что она так умело пытается скрыть: она взволнована не меньше меня.
– Я должна тебе кое-что рассказать, – выпускаю скопившееся внутри напряжение, усаживаясь за столик. – Я встречалась с дядей за пару дней до того, как он… Как все произошло. Во вторник вечером он подвозил меня домой и…
– Мать моя оперная дива… Ты видела его за день до убийства?!
– Да, но это…
– Как? Что ты вообще делала вечером в церкви?
– Не имеет значения, – потираю переносу, – Важно то, что дядя был не в себе. Он выглядел необычно и вел себя странно. Говорил какие-то небылицы, что я особенная и скоро за мной придут…
– Стоп. Кто за тобой придет?
– Не знаю. Мне кажется, он бредил. Может, его кто опоил или еще что-либо…
– Спокойненько, Сив. Дыши глубже, чилл.
Впиваюсь руками в край стола. Пальцы начинают болеть от напряжения.
– Ладненько. Кроме этого ты не заметила ничего странного? Запаха алкоголя или…
– Да он весь был клубком странностей! Он вел себя так… Я не знаю. Он был сам не свой, будто с ума сошел.
– Думаешь, он хотел увезти тебя от преследователей?
– По правде говоря, я не знаю, что думать.
– Я… просто… очуметь! Это так кринжово! – едва выдыхает она, хватаясь за голову. – Это даже хуже, чем заплатить три тысячи баксов за сумочку от Dior, а получить дешевую китайскую подделку.
Наконец я добилась того, ради чего и был затеян разговор – взаимопонимания. Кажется, теперь Изи поняла, каково мне сейчас. И, принимая во внимание ее беглый взгляд, побывавший за последнюю пару секунд во всех уголках кафетерия, у нее нет ни малейшего понятия, что с этим делать.
– Боженьки, – ее рука со свежим маникюром вцепляется в сумку, – мы должны сию секундочку сообщить об этом полиции.
– Что? Нет!
– Нельзя о таком умалчивать!
– Но и рассказать тоже! Никто мне не поверит.
– С какого тарарама?
Самое время придумать, как намекнуть ей о нестыковке во времени. Ведь кто поверит, что дядя подвозил меня во вторник, если его официально объявили мертвым с субботы.
– Понимаешь, – нервно откашливаюсь, – у меня мало доказательств, что мы виделись. Если честно, их нет.
– Да ты прикалываешься что ли! И о чем ты только думала?
Может, она и права. Нужно было сразу обратиться в полицию. Тогда мне удалось бы… Стоп. Удалось что? Объявить, что я проблемный подросток с тараканами в голове? В репортаже ясно сказано: дядя Ник убит пять дней назад. А, значит, тот человек в машине, кем бы он ни был, не мог быть им.
– Это еще не все. Вчера я гуляла в старом лесу и наткнулась там на Блэквуда.
– Что?! Как он… ты… Что вы там делали в лесу? То есть что ты там забыла?
– Главное, что он там был. Думаю, он имеет к этому всему отношение.
– Почему ты так решила?
– Он был на месте преступления, как раз в тот день, когда нашли тел… – язык заплетается в узел об одной лишь мысли об этом слове, – нашли дядю. И я понятия не имею, зачем.
