– Перед кем его поднимать? Перед ничтожными существами, точно такими же, которые сидят в коробке, которую я принёс? Они – ничто! Биологический материал. Сегодня же я увеличу их. Пусть года полтора поработают, а потом мы снова превратим их в лилипутов и зароем в землю живьём. Как обычно.
– Можно, вообще, обходиться без двуногих тварей. Существует же робототехника.
– Она дороже обойдётся.
Паукообразное существо, Владимир Семёнович, склонилось над коробкой, которую принёс, развязал чёрную ленту, открыл крышку. На стол из своеобразного террариума для временного содержания и транспортировки мелких двуногих тварей начали выпрыгивать самые настоящие лилипуты.
Монстр с человеческой головой ловко и терпеливо ловил всех беглецов и возвращал назад. Коробку закрыл, поясняя, что если их увеличить до нормальных человеческих размеров, то это будет крепкий тягловый скот.
– Мне удалось обнаружить совершенно не освоенные и безлюдные пространства, – сообщил Владимир Семёнович. – Там хорошо можно погреть руки.
– Скучно мы живём, – Поликарп Терентьевич с трудом встал из-за стола и направился в сторону паукообразного существа. – Никак не соображу, почему, именно, ты являешься моим главным слугой, первым советником, дворецким и начальником охраны. Что ты за существо и откуда?
– Я – продукт времени. Ты никак не можешь понять, что не я твой слуга, а ты, Поликарп, купленная всеми нами мелкая шавка. За личное благополучие ты продал и страну, и народ. Но, надо сказать, что нас такой вариант устраивает.
– Ты бы заткнулся, Владимир Семёнович! Я терпелив до поры и до времени. Ведь могу запросто с тобой разделаться, как повар с картошкой.
Чиновник, пристально посмотрев в паучьи глаза, погасил о его лоб сигарету.
– Как вам будет угодно, – поклонилось паукообразное существо. – Ради великой идеи глобального разграбления этой территории можно кое-что пока тебе и простить.
Паукообразное существо, поклонившись, неторопливо вышло из кабинета.
Больше находиться в компании этих диких существ Рогалев и Ликнова не желали. Они стремительно вылетели сквозь стены странного кабинета и многоэтажного здания наружу. Ни одна из самых изощрённых и невероятных форм фашизма их не интересовала. Более того, они справедливо считали, что подобным существам не место ни в одной из обителей Мироздания. По-хорошему они должны уничтожаться физически, и это самое доброе, что может с ними сделать любой разумный мир.
– Там душновато, – заметил Дмитрий. – Жуткая компания.
– Мне показалось, что мы побывали в картонной коробке, – сказала Майя. – среди потерявших совесть и разум лилипутов.
– Они чем-то похожи на больших ящериц в террариуме.
– В любом случае, такие существа у нормального человека могут вызвать лишь чувство омерзения. Наши дороги с ними не пересекались в человеческом мире, и я этому рада.
– Этих откормленных существ, может быть, я видел в страшных снах.
– Возможно, Майя, нам дано воспринимать этих существ в виде ящериц, а на самом деле они – нечто другое.
– Любимый мой! О чём мы сейчас с тобой говорим? Нам бы с тобой вернуться в человеческое состояние. Кто мы? Жалкие привидения…
– Дорогая моя, мы же договорились не впадать в панику и в уныние. Всё вернётся на круги своя.
– Давай пройдёмся, как люди. Летать уже надоело.
– Нам без разницы. Мы и пешком можем стремительно передвигаться, при желании.
Самым удивительным было то, что, по пути их следования, Дмитрию и Майе на соседних тропах то и дело встречались важный чиновник и олигарх Поликарп Терентьевич и его слуга или даже повелитель, паукообразное существо, Владимир Семёнович. Они мутными глазами смотрели в сторону Роголева и Ликновой, но, явно, не видели их. Или, может быть, делали вид, что не замечают полупрозрачных, бело-синих таёжных путников.
В траве мелькали лилипуты разных возрастов в рваных одеждах, мужчины, женщины, дети… Всё это было не миражом, не галлюцинацией. Их преследовала грубая материальная реальность.
Видели временами Дмитрий и Майя и горящий камин и в нём несгораемую книгу «Борьба», которую приказано было сжечь, не читая. Да встречался им на пути террариум с двумя большими коричневыми ящерицами.
– Меня это угнетает и раздражает, – устало сказала Майя. – Зачем они нам? У нас по горло и своих проблем.
– Если бы я знал, почему это происходит, – Дмитрий, как смог, обнял свою любимую, – то дал бы тебе ответ. Но мы обязаны с тобой помнить, кто мы, на самом деле.
– Хорошо, что ты рядом со мной, Дима. Это главное, а всё остальное приложится.
– Я тоже так считаю, Майя. Мы всегда, везде и всюду будем вместе.
– Если мы надолго останемся в таком состоянии, то очень скоро забудем то, кем были раньше. Самое страшное, что может с нами произойти.
– С потерей памяти можно потерять всё. Но самое главное заключено в том, чтобы нам ни в каком из миров ни разминуться друг с другом.
– Предполагаю, что уже сейчас в нашем сознании всплывают какие-то фрагменты тех событий, которые, скорей всего, с ними, вообще, нигде и никогда не происходили.
– Я спорить с тобой не буду. Я не знаю, Майя. Но мне хочется во многом разобраться.
– Во всём разобраться? Слишком велико твое желание и неисполнимо, Дмитрий.
На них из кустов почти в упор бесцветными глазами смотрели Владимир Семёнович и Поликарп Терентьевич. Почему же им так необходимо пытаться рассмотреть невидимое? Но ведь чиновник и паукообразный монстр остались там, в стороне. Кто же тогда эти существа? Кто они? Клоны? Копии? Чужой мир, который пытается утвердиться в их сознании. Надо просто идти или лететь, не обращая на них внимания. Следует сжечь в своём сознании их образы, внимательно не разглядывая эти гнусные рожи.
Странный инопланетянин
На сей раз, чтобы не видеть того, чего просто не может быть, они взлетели вверх, метров на пять-семь, над травой.
– Наверное, нас кто-нибудь уже ищет? – предположила Майя. – Мы не только стали призраками, но и попали в ирреальный мир.
– А ты мне скажи, какой мир можно назвать настоящей явью и действительностью, – сказал Дмитрий. – Ты не знаешь, и мне это не ведомо. Нас не ищет ни одно живое существо потому, что никто и никогда не терял.
– Но такого быть не может. Мы в том, нашем мире, отправились в магазин за сладостями и потерялись.
– Может быть, ты права. Но никто нас там не найдёт.
– Понятно, что в том мире, из которого мы явились сюда, нас больше нет. Я ничего не понимаю. Даже славная старушка Роза Алексеевна, вроде бы, и наша одноклассница в прошлом, а на самом деле – блеф, полная несуразица.
В своих рассуждениях они предполагали и почти были уверены в том, что любой мир наполнит условностями и необязательными правилами, которые зачастую смешны, нелепы и даже опасны. Их придумывают те, кто опирается на сиюминутность происходящего.
Эти алчные и злые господа и дамы усиленно делают вид, что верят в Бога. Но Всевышний вдалеке от них, ибо он-то знает, что Жизнь не имеет конца и начала. Тщетно украшать свою рясу или повседневную одежду и грешное тело драгоценными камнями и золотом, если ты даже не пытаешься понять даже самой малой сути происходящего.
Пусть Майя и Дмитрий загадочным образом изменились, но они обрели пусть слабое, но представление о том, о чём не могли знать и ведать раньше. Несомненно, что такого рода озарения приходят к живым и условно мёртвым существам только извне. Кто пожелает, тот услышит мудрые голоса Мироздания. Но главное заключается не только в том, чтобы им поверить, но и попытаться понять, о чём идёт речь.
Они решили опуститься на высокий бугор, с которого даже между стволами гигантских деревьев можно что-то рассмотреть.
– Мы движемся очень быстро, – посетовала Майя, – но конца нашего пути не видно.
– Не самого пути, – поправил её слова Дмитрий, – а лишь его малого отрезка. Но и этого, вполне, достаточно для того, чтобы осознать пусть ничтожную, но часть своей сути.
– Этого нам не дано. Мне кажется, что никто не ведает, кто он и откуда. Но хоть что-то узнать о свое прошлой жизни нам не помешает.
– Даже комары пролетают сквозь наши зыбкие тела. Ни не приносят никакого вреда ни себе, не нам.
У них возникла идея подняться над деревьями. Но под синим солнечным небом попали под яркий свет, в котором чувствовали себя не уютно. Они увидели только лишь, на многие десятки километров, заросшие тайгой горы и долины. От деревьев исходила мощная, но приятная музыка. Разве с такой высоты можно увидеть те места, где заканчиваются не только узкие, мелкие тропы, но и большие дороги.
Отсюда, с большой высоты, им казалось, что в окружающем их мире нет ничего живого, точнее, ни души. Но надо двигаться вперёд. Зачем, совершенно не понятно. Но и интуитивно они чувствовали, что это необходимо. Им было многое дано. Есть полная возможность разглядеть лица даже тех, кто не должен находиться рядом с ними, увидеть даже безмолвные тени. Но они – тоже ведь живые существа, у них своя юдоль или, проще сказать, судьба.
Вдруг они в мановение ока оказались внутри странного дисковидного летательного аппарата. За пультом управления с множеством кнопок и рычагов сидел пилот в серебристом костюме. Можно было принять его за человека, если бы на его лице ни красовалось три больших фиолетовых глаза. Имелся у космонавта и рот, но носа не наблюдалось. Вместо него – два небольших круглых отверстия. Удлинённый череп, в виде огурца. Цвет лица светло-зелёный. Ко всему прочему, он имел четыре длинный руки.
В полном одиночестве управляя небольшим манёвренным и быстроходным космическим кораблём гуманоид мысленно оценивал обстановку или, как бы, разговаривал сам с собой. Удивительно, но Дмитрий и Майя слышали мысли пилота и понимали его язык.
Гуманоид был в восторге от того, что оказался на этой странной и цветущей планете. Но сетовал он, прежде всего, на то, что ощущал значительные провалы в памяти. Конечно, он не забыл, кто он и откуда, но кое-что из минувшего прошлого покрылось чёрной и мрачной пеленой.
Инопланетянин, всё же, прекрасно помнил, что за минувшие сутки ему лично удалось с помощью мощного парализующего светового бластера взять в плен более тридцати примитивно мыслящих существ: мужчин, женщин, детей.
На головном космическом звездолёте начальство похвалило его за усердие и старание. Всёх местных мыслящих жителей этой планеты пришельцы, практически подвергая жестоким пыткам, резали, как говорится, живьём. Эти пришельцы, прежде чем, поселиться, обосноваться на этой чудесной планете, должны были знать всё о местных её обитателях. Для чего? Только для того, чтобы заняться эффективным и массовым их уничтожением.
Всё просто. Ведь подобные зверства уже происходили на одной из планет во Вселенной под названием «Земля». Чтобы устроить свой личный быт, люди жестоко уничтожали людей. К примеру, подобные зверства происходили в Северной Америке, когда незваные гости этой части света со спокойной совестью убивали индейцев. А потом в свою продуманно организованную, разбойничью страну начали привозить из Африки чернокожих рабов.
Абсолютный геноцид, и сейчас потомки тех разбойников и вновь прибывшие искатели большого пирожка с капустой во главе со свои коррупционным правительством и олигархами, во имя «демократии», не щадят мирных жителей многих стран земного мира.
Ничего хорошего не ждёт эту дикую страну, да и её граждан или обывателей, которые считают такое положение дел, вполне, нормальным явлением. Подавляющему числу жителей этой «демократичной» страны никак нельзя «умирать», то есть переходить в иные миры по той причине, что ничего хорошего их там не ждёт.
Да ведь на Великой географической карте Мироздания давным-давно уже нет страны с таким названием. Совсем скоро этот факт не станет просто новостью для землян, а попросту материализуется, станет необходимой и справедливой реальностью. Так думал этот инопланетянин, частично потерявший память.
Но гуманоид, пилот летающей «тарелки» не забыл, что помимо головного звездолёта в распоряжении их отряда находится ещё четырнадцать дисковидных катеров. Только вот сейчас он не помнил всех пилотов на этих транспортах и начал забывать лица, и даже имена многих членов экипажа.
Инопланетянина удивляла пустота этого мира, небольшая заселённость красивой, неведомой планеты. Вероятно, на его родной планете, плотность населения была очень высокой. В основном, по этой причине, они и летали по многим мирам Вселенной. Им необходимо было найти подходящее место для того, чтобы добрую половину жителей его планеты можно было переселить.
Обитель должна быть относительно комфортной или, хот бы, относительно удобной или приемлемой для обитания. А всё лишнее, здесь и в других местах, подлежит физическому уничтожению.
Этот невнятный отрывок из чужой памяти показался Дмитрию и Майе абсолютно не интересным и бесполезным. Они поспешно покинули звездолёт.
– Мы, конечно, не понимаем, что происходит вокруг, – предположила Майя, – но мне кажется, что в существующих и самых разных проблемах имеется и наша с тобой вина, Дима? Возрази мне, если я не права.
– Я не могу согласиться с тобой. Всё это общие рассуждения. Но ведь кто-то виноват в том, что мы с тобой, Майя, стали привидениями. Или в происходящем виноваты только мы? В чём же наша вина?
– Виноваты все. Но я точно не знаю, вина ли это. Ведь бывает же так, что падение вниз является взлётом. Я предполагаю.
– Что можем предполагать мы, ничтожные призраки? Даже наш головной мозг бесплотен. В нём не может родиться ничего существенного. Но при этом мы ещё и философствуем.
– Ни в одной черепной коробке нет никакого сознания, – послышался поблизости голос. – Все мысли рождает не мозг, который находится в голове, а то, что находится снаружи. Наши мысли в пространстве, и ему нет предела.
С ними вёл беседу космический пилот, которого они недавно видели на борту дисковидной летающий «тарелки», тот самый четверорукий гуманоид, с которым они находились в одном звездолёте.
Их удивило то, что космический путешественник на большом расстоянии видел их. Но и его говорящая физиономия непонятным образом витала рядом с ними.
– Мне очень важно сейчас узнать, кто я, откуда и почему нахожусь здесь, – честно признался пилот маломерного космического транспорта. – Я не понимаю, что случилось.
– Наверное, произошло падение вашей главной летающей «тарелки», – предположил Дмитрий. – Это последствия не совсем удачного приземления. Предполагаю, что ты ударился головой о какой-нибудь камень.
– Не вводите меня в заблуждение, – на неприятной физиономии гуманоида появилось некое подобие улыбки. – Какая ещё основная летающая «тарелка»? Я в такие сказки не верю. Я ведь, всё-таки, кое-что помню. Я вспомнил!
Он начал сбивчиво и долго рассказывать, что, скорей всего, он учитель физики и математики в одной из местных сельских школ.
Причём, он закончил обучение в педагогическом университете с красным дипломом.
– Нам гораздо проще понять и постичь некоторые тайны Мироздания, – честно признался Дмитрий. – Но мы не имеем даже малейшего представления о том, кто ты и куда держишь путь. Правда мы, почему-то, читаем твои мысли и даже отсюда видим тебя. Странно и непонятно.
– Я не всё, но очень многое забыл, – тяжело вздохнул гуманоид. – Но я хорошо помню, что зовут меня Илья Тихонович Собакин. Я, видимо, попал в сектор частичной амнезии. Наверное, я сейчас нахожусь под её влиянием.
