– Как же ты смогла добыть адрес? – тетка не переставала меня удивлять.
– Очень просто. Пошла в поликлинику, помнишь, в которой мы с ней встретились? Там и спросила.
– И что, в поликлинике тебе вот так, запросто, выдали адрес?
– Ну почему «запросто»? Я им все рассказала. Как случайно столкнулась со своей школьной подругой, с которой десять лет проучилась в одном классе. Как мы были рады встрече. Но Зиночка почувствовала себя неважно, и ее пришлось отправить домой. Как я места себе не нахожу от переживаний за нее.
Да, история действительно способна вызвать сочувствие.
Детские годы тети Маруси, тогда еще Маняши, прошли в другом городе, даже в другой области. Они с Зиночкой Бредис десять лет проучились в одном классе и были подругами. В этот свой приезд тетя Маруся взяла из дома альбом со школьными фотографиями. Трогательные юные лица, не знавшие косметики, косы и милые кудряшки, выбивающиеся из строгих причесок, форменные платья и фартуки. Слезы наворачивались на глаза от умиления. И Зиночка в первом ряду на снимке выпускного класса. Этакое хрупкое существо с большущими глазами и задорной улыбкой. После школы Зиночка поступила на педагогический, а Маняша уехала очень далеко. Почему-то ей сильно захотелось получить одну редкую специальность. Наша Маруся решила стать охотоведом, специалистом по пушному зверю. Единственный техникум, готовивший таких специалистов, находился где-то на Алтае. Но это не могло остановить мою юную тетушку. Она купила билет на самолет и отправилась за мечтой. После окончания учебы тетя Маруся много путешествовала по богатым пушниной краям, а по выходе на пенсию вернулась в родной город. За это время она трижды побывала замужем, но своих детей у нее не было. Тетю Марусю называл «мамой» младший сын ее второго мужа, который после развода остался с ней, так как его родная мать к тому времени умерла, а родной отец ребенком мало интересовался. Третий муж тети Маруси долго не верил, что Вовчик ей не родной, так они были похожи. Но тетя Маруся всегда свято чтила память Вовкиной родной матери и приемного сына приучала ходить на кладбище. Сейчас Вовчик – офицер Российской армии. Служит где-то на Севере. Семьей, кажется, пока не обзавелся.
Тетя Маруся давным-давно потеряла всякую связь со своими школьными подругами. Бог знает, каким ветром занесло в наш город Зину Бредис. Ясно, что тетя Маруся очень обрадовалась, когда повстречала свою Зиночку. Хотя её пробелы в памяти, конечно, обескураживали. Но тетя Маруся не потеряла надежды воскресить милые сердцу воспоминания о далекой юности.
Подготовилась Маруся основательно.
– Посмотри, Раиска, – тетя Маруся продемонстрировала мне уложенное в корзину печенье. – Именно это мы готовили на домоводстве. Ваниль и корица! Божественно! Знаешь, как сложно было в то время достать корицу? Не может быть, что бы Зиночка не вспомнила этот запах! Я слышала, что запахи воздействуют сразу на подкорку или на подсознание. И, вот еще что, ты уже видела, альбом с нашими школьными фотографиями! Возможно, Зиночка утратила его в процессе жизни. Так я знаю, что снимки можно и увеличить, и размножить.
Тетя Маруся отбыла по адресу школьной подруги. Вернулась она часа через четыре «не солоно хлебавши». То есть, чаю с печеньем они, конечно, выпили. Но вот в плане общения… Зинаида не помнила почти ничего. Она вкратце рассказала о себе и своей семье. Сообщила, что после окончания школы поступила в педагогический институт. Потом работала в разных школах. Замужем не была. Зато вырастила племянницу – дочь своей младшей сестры Изольды. Родители малышки погибли в автомобильной аварии, когда девочке было всего несколько месяцев от роду. Родителей Зины и Изольды в то время уже не было на этом свете, и Зина взяла девочку себе. Она тогда как раз переезжала в наш город, и ей выделили место в детских яслях, как перспективному специалисту.
Все это Зина вполне связно, хотя и очень коротко изложила тете Марусе. Но в том, что касалось школьных лет, Зиночкина память оставляла желать лучшего. Кое-что она, конечно, помнила, но многие вещи вызывали у нее удивление и недоверие.
– Я, думаю, не все потеряно, – говорила тетя Маруся за вечерним чаем. – Она помнит некоторых учителей и кое-кого из девочек. Думаю, ей могли бы помочь старые фотографии. Но у Зиночки почему-то не сохранилось ни одного школьного снимка. Или она просто не помнит, где они лежат. Завтра же пойду в фотоателье. Закажу для Зиночки увеличенные копии.
За время последующих двух визитов тете Марусе не удалось особенно продвинуться. Подруги обсуждали цветоводство, лечение глазных болезней и прочие общие темы. Судя по всему, Зинаида очень гордилась своей племянницей, умницей и красавицей. Но даже о ней высказывалась достаточно сдержанно.
– Представляешь, считает она отлично. При мне квитанции по квартплате сверяла. Программу передач позавчерашнюю помнит. А как мы в «Зарнице» соседнюю школу победили – не помнит! А ведь после той игры она слегла с пневмонией. Потому что мы несколько часов просидели в сугробе. У нас там была засада.
– Засада?
– Ну, да. Только наши противники пошли другим путем. Так что мы зря там мерзли. Потом нам это надоело, и мы решили посмотреть, почему на нас никто не нападает. И видим, битва уже в разгаре, наших здорово потеснили. Тут мы, о-го-го, ударили с тыла! Как сейчас помню, – тетя Маруся погрозила кулаком, наверное, давним противникам. – Победа была за нами!
– Здорово! – дети захлопали в ладоши.
– Еще бы! – гордо ответила тетя Маруся. – А Зинка ничего не помнит. Хотя я точно знаю, что это именно она предложила зайти с тыла.
– Ты помнишь такие подробности? – удивилась я.
– Конечно. Я в то время вела дневник и всё-всё записывала. Сейчас иногда перечитываю. Так что, можешь мне поверить, эту информацию я сохранила. Но, уверена, и без дневника я бы ни за что не забыла ту «Зарницу», не то, что Зинка.
– А своих родителей и сестру она не забыла?
– Наверное, нет. Но это тяжелые воспоминания. Зиночка сразу дала понять, что ей не хочется затрагивать эту тему. В некоторых вопросах она очень даже тверда.
– Понятно.
– Ох, Раечка, как это тяжело, когда вот так воочию ощущаешь ход времени! Конечно, мы все меняемся. Но сам в себе этих перемен не замечаешь. А со стороны больно смотреть, как от человека остается одна только внешняя оболочка. А внутри – пустота. Раечка, скажи мне честно, неужели со мной тоже такое происходит?
– Да ты что, тетя Маруся! Ничего похожего! Да ты… нет, у меня просто нет слов. Не забивай себе голову всякой ерундой! В конце концов, у твоей Зины может быть просто плохая наследственность. У нее рано умерли родители?
– Довольно рано. Но она не говорит, от чего.
– Вот видишь! Возможно, они впали в маразм, и она стесняется об этом говорить.
– А ты не думаешь, что если у нее вот это вот самое, то ей наплевать, что о ней будут говорить?
– Не знаю, я не сильна в психиатрии.
– Точно, психиатрия! – тетя Маруся так стукнула по столу, что чашки подпрыгнули. – Ее надо показать врачу!
– Какому врачу? Не выдумывай, врачи тут не помогут.
– Откуда ты знаешь, Раиска? Ты же не сильна в психиатрии.
– Зато я точно знаю, что лекарство от старости еще не изобрели.
– Что же делать?
– Да ничего. Общайся с теми, кто тебя понимает.
– Но я так хотела отвести душу с Зиночкой, все-таки – школьная подруга, нас связывает столько общих воспоминаний.
– Ну, раз она ничего не помнит, значит, ничего вас теперь и не связывает. А что касается всего остального, то есть, телесной оболочки, она, судя по всему, прекрасно может о себе позаботиться. Даже коммунальным службам ее не обмануть.
– Да, пожалуй, ты права.
Тетя Маруся все же решила навестить свою подругу еще раз. Она, с помощью Ярослава, записала диск со старыми песнями. Под эти песни во времена их юности танцевали на школьных вечерах. Песни они нашли в интернете. Сборник «Старая пластинка». Для обложки Ярослав сделал коллаж из теткиных школьных снимков. Получилось – любо-дорого посмотреть.
– Зиночка замечательно пела, – тетя Маруся мечтательно прикрыла глаза. – Она всегда выступала в самодеятельности. А уж на школьных вечерах…
– Могу себе представить! Сейчас бы её назвали «зажигалкой».
– Да! У нее отбоя не было от поклонников! Изка, ее сестренка передавала записочки и здорово злилась.
– Почему она злилась?
– Просто завидовала. У них было всего два года разницы. Зина с Изой были очень похожи, одно лицо. Только Зиночка всегда такая, ну, как солнышко. А Изка – злюка, вечно всем недовольная, взгляд исподлобья, сутулится. В общем, несимпатичная она была какая-то. Но училась хорошо и перед Зиночкой этим хвасталась. Все-таки, хоть в чем-то превосходство. Для нее это было важно. Еще она Зиночкины вещи носила. Но сестер все равно никто не путал, такие они были разные. Да, что время с людьми делает… Пусть земля ей будет пухом. Я имею в виду Изу. Хотела бы я взглянуть на Зиночкину племянницу. Интересно, похожа она на Изольду или нет?
– А в тот раз ты ее не разглядела? – удивилась я.
– В какой раз?
– Когда твоя Зиночка гостила у нас, и ты обнаружила, что ей отшибло память.
– Она была у нас одна, без племянницы. Или я тоже что-то позабыла? – встревожилась тетя Маруся.
– Нет, не пугайся ты так. Племянницу она вызвала после, что бы та отвезла ее домой.
– Ах, вот ты о чем! Да, так и было. Но племянница не приехала.
– Как, не приехала?
Куда же тогда отправилась беспамятная теткина подружка?
– Не приехала. Что в этом такого? Она прислала такси. Таксист сказал, кто его прислал и за кем. Помог Зиночке сесть в машину. Наверное, ему хорошо заплатили. Он был отменно вежлив, – тетка пожала плечами. – Ты считаешь, не стоило ее отпускать с незнакомым человеком?
– Да нет, почему же. Все обошлось благополучно. Просто я была уверена, что ты в тот раз познакомилась с племянницей.
– Да, да, – согласно закивала головой тетя Маруся. – Конечно, мне надо было тоже сесть в такси и проводить Зиночку до квартиры. О чем я только думала! Ты права, Рая, совершенно права!
– Успокойся, Маруся! И не обращай внимания на мои слова. Это так, просто мысли вслух. Все обошлось благополучно и не надо больше об этом думать.
– Как же не думать, Раечка, – тетя Маруся всплеснула руками. – Я же тогда и не подозревала, как далеко зашло дело. Думала это так, просто плохое самочувствие, временное затмение. А теперь вижу все больше и больше. То есть, наоборот, все меньше и меньше у Зины в голове осталось. Все-таки, безжалостная это вещь, время.
И, сокрушенно вздыхая, тетя Маруся отбыла по своим делам.
Глава 8
Я убиралась на кухне, когда раздался тревожный телефонный звонок. Почему-то он сразу показался мне тревожным.
– Да? – я схватила трубку, ожидая услышать неприятные известия.
И, точно! Предчувствия меня не обманули.
– Раиска! Андрей Разумовский.… Представляешь! Нет, это просто уму непостижимо! – возмущалась трубка голосом Любы Барановой. – Какой ужас! Ты себе не представляешь! Просто в голове не укладывается!
– Да что случилось-то? Ему, что кирпич на голову свалился? – я не очень ловко постаралась разрядить обстановку.
А что? Своей машины у него не было, так что порча тормозов исключалась.
– Да нет, наоборот! – трубка зашлась от возмущения.
– Что «наоборот»? Неужели все-таки тормоза? – я почувствовала, как твердая поверхность уходит у меня из-под ног, и ухватилась свободной рукой за дверной косяк.
– Какие еще тормоза? – неслось из трубки. – Наоборот, с крыши! Только не ему на голову, а он сам!
– Он сам упал с крыши кому-то на голову?
– Ну, наконец-то! Дошло!
– Ничего не дошло! – обиделась я. – Разумовский упал с крыши кому-то на голову? Что за бред ты несешь?
– Это ты несешь бред! Кому он мог упасть на голову? Он на свою собственную голову свалился!
– В каком смысле?
– В самом прямом! Не тупи! Упал с крыши, повредил голову, позвоночник, руки и ноги!
– Ты это серьезно?
– Раиска, думаешь, я могу шутить такими вещами?
– Нет, конечно, не думаю, но где-то в глубине души надеюсь.
– Понимаю, – примирительно ответила Люба. – У меня тоже в голове не укладывается. Но, шутки в сторону. Я говорю из больницы.
– Из какой? Я сейчас приеду!
– Не стоит. Он без сознания и к нему никого не пускают, – устало отозвалась Люба.
– Давай, я за тобой приеду. У тебя странный голос.
– За мной? За мной можно, – согласилась Люба. – Мне и в самом деле хреново.
Она назвала адрес. Больница находилась на другом конце города, на самой окраине.
Люба ждала меня в холле. Она находилась в состоянии оцепенения. Первый раз видела ее такой. Люба неподвижно сидела в кресле, устремив прямо перед собой невидящий взгляд. Я поднялась наверх, переговорила с врачами. Ничего нового мне не сказали. Разумовский в коме. Кроме черепно-мозговой травмы у него вывих плеча, перелом предплечья, повреждение позвоночника. Состояние тяжелое, но стабильное.
По дороге домой Люба немного пришла в себя и потребовала отвезти ее на работу.
– Может, расскажешь, что случилось? – осторожно поинтересовалась я.
Люба пожала плечами. У них с Андреем была запланирована деловая встреча на три часа дня. Но он не явился ни в три, ни в половине четвертого. Люба разозлилась и около четырех позвонила к нему на работу. Там отозвалась плачущая секретарша, которая и рассказала, что Андрей Евгеньевич попал в больницу с множественными травмами. О том, что он упал с крыши, рассказала медсестра в приемном покое, куда Люба примчалась, услышав новость. Врачи же молчали, и кроме того, что состояние тяжелое, но стабильное, никакой другой информации от них добиться не удалось.
Работа быстро привела Любу в чувство. Стоило ей на заднем дворе столкнуться с двумя грузчиками, мирно потягивающими пиво, как от ее былого оцепенения не осталось и следа. Возможно, в какой-нибудь другой ситуации, я бы не обрадовалась, услышав из уст своей одноклассницы такие отборные ругательства. Но сейчас получила истинное наслаждение. Еще бы! Так ругаться может только человек, полный жизненных сил до краев. Теперь за Любу можно было не опасаться.
Что же это, в конце-то концов, за полоса такая? И когда она закончится? И закончится ли вообще?
Интересно, если взять бывших одноклассников какого-нибудь, любого, класса, и посмотреть, что происходит в их жизни, картина будет похожей? Наверное, да. Чем наш класс лучше или хуже, чем другие? По-моему, ничем. И в самом деле, года три назад была похожая ситуация в параллельном классе. То есть в бывшем параллельном классе. Они за год похоронили сразу двоих своих товарищей. Один скончался от внезапной остановки сердца, другой, находясь в «белой горячке», вышел в окно девятого этажа и, вопреки всеобщему мнению о том, что пьяные падают, как кошки, разбился насмерть. Но после второго случая несчастья прекратились. А если бы у нас все несчастные случаи закончились летальным исходом? Брр, страшно подумать. Наверное, я все преувеличиваю. Нет, то, что случилось с Димкой Моисеевым – это факт. Только еще не известно, случайность это была или нет. А вот все остальное – тяжести мимо головы падают, тормоза отказывают, что это – случайное стечение обстоятельств или спланированные акции? А если спланированные акции, то зачем? И почему они так неудачно спланированы? То есть, для жертв все как раз обошлось удачно. А может быть, так и было задумано? Кто-то не хотел брать грех на душу, собирался просто попугать. И можно ли сюда отнести Любино отравление? А как же Димка Моисеев? Перестарались? Наверное, все же несчастный случай. Ведь все события произошли здесь, а Димка погиб так далеко от дома. А сегодняшний случай? Что занесло Разумовского на ту крышу? И что это была за крыша? Паркуром, что ли решил заняться? Так не с его физической подготовкой. А больше ничего в голову не приходило. Точнее, Разумовский на крыше вообще в голове не укладывался. Неподходящее это было для него место. Вот пивной ресторан, или диван перед телевизором – это да, тут я легко могу его представить. Или в офисе, на мягком вращающемся кресле с телефоном в одной руке и чашкой кофе в другой. Но Разумовский на крыше – чушь собачья! Я поежилась. Что его могло занести туда среди бела дня? А если ночью? Нет, Разумовский ночью на крыше – это звучит еще глупее. Кстати, с кем он живет? По-моему, до сих пор с мамой.
Что объединяет жертвы? Димка жил с мамой, Разумовский до сих пор проживает с мамой, Люба – тоже с мамой. Ну и что? Гулька с Толиком сразу, как поженились, сняли квартиру. Нет, здесь что-то другое. Пол? Нет. Социальный статус? Не похоже. Может, какому-то маньяку попала в руки наша фотография, и теперь он будет мочить всех подряд? Или запугивать? Точно! Это кто-то из параллельных классов, кого мы в чем-то обошли! Вот только вспомнить бы, в чем? Спортивными успехами наш коллектив никогда не блистал. Разве что Гулька. Так она занималась индивидуальным видом спорта. Мы даже за нее и не болели-то никогда. Потому что соревнования всегда проходили во время уроков. Гульку отпускали, а мы оставались учиться. Потом она хвасталась победами или не хвасталась, смотря по результатам. Нет, не то. По-моему, Гулька так и не достигла спортивных высот. Хотя, похвастаться она любила. И на виду любила быть. Не в спорте, так в общественной работе.
Дмитрий Моисеев – бальные танцы. Его соревнования обычно бывали по воскресеньям и мы иногда ходили смотреть. Конечно, только девчонки. Ребята этот вид спорта глубоко презирали. Потом мы обсуждали платья и фигуры участниц. Так что позавидовать могли только его партнерше. Она и в самом деле была симпатичная, да только даже не из нашей школы. Насколько я помню, Димке так обрыдли эти занятия, что классе в десятом он резко бросил, чем глубоко расстроил маму и очень обидел свою партнершу. Ее имя совершенно вылетело у меня из головы.
Люба Баранова? Что-то такое было.… Только что? Не спорт, это точно. Олимпиады по предметам? Только не это. По-моему, у Любиной предпринимательской жилки не было возможности проявиться в школьные годы. Но девочкой она всегда была яркой, заметной. Кстати, и одевалась она хорошо. Точно, такая всегда была модная. Ее мама и бабушка постоянно носились по магазинам и стояли в очередях за обновками для Любочки. В свободное от стояния в очередях время они сами шили-вязали. Да еще какой-то дядя ходил в загранку и постоянно что-то подкидывал. Иногда она что-нибудь продавала из тех вещей, что не подошли. Любке точно завидовали.
А Разумовский? Учился хорошо, даже отлично, по всем предметам ровно. По окончании школы ему выдали кучу грамот за успехи в изучении разных предметов. Да только, как раз в тот год их перестали учитывать при приеме в ВУЗы. Андрюха тогда страшно разозлился. Он долго ругался, называл их бесполезными бумажками, ради которых он гробил свое здоровье над учебниками, и грозился пустить их на растопку. При этом выражался Разумовский крайне нелитературно. Вот в спорте Андрюха точно успехов не имел. Он всегда был малость неуклюжим увальнем.
Нет, ничего общего найти не удается. А может, все наши жертвы насолили кому из учителей? Люба вполне могла. Она всегда была дерзкой, невзирая на лица, и своевольной. А уж ради того, что бы покрасоваться перед коллективом могла многое себе позволить, не думая о последствиях. Андрюха с Димкой тоже любили повыпендриваться, но только перед молоденькими учительницами, особенно перед практикантками, могли исподтишка какую-нибудь пакость сделать. Особенно радовались, если удавалось довести юную училку до слёз. С авторитетами они субординацию соблюдали, пожалуй, даже подхалимажем не брезговали. Но вот про Гульку я бы такого не сказала. Она была достаточно независима, но хорошо воспитана и никогда не хамила. Но у кого-то из учителей Гуля вполне могла быть, как бельмо на глазу, из-за своих постоянных пропусков. Есть ведь такие учителя-маньяки, которые считают, что в жизни нет ничего, важнее их предмета. И окружающих они оценивают исходя из их отношения к этому самому предмету. Кто бы это мог быть? Совершенно точно, именно таким маньяком был физик. Но это пустой номер. Физик скончался от второго инфаркта вскоре после того, как мы закончили школу. Вот, незадача. Англичанка! Та еще была террористка. Ее все боялись. Да, но она и тогда была не молода. А теперь… Правда Анна Андреевна продолжает работать в школе. Только повредить тормоза ей не под силу. Но у нее могут быть дети, готовые отомстить за обиды, нанесенные матери нерадивыми учениками. Хотя, какие там дети? У нее никогда не было семьи. Она жила только работой. А вот у физика дети были. Что, если они маньяки, и считают, что должны отомстить тем, кто довел их родителя до инфарктов! Только не совсем понятно, почему они начали с нашего класса. Кажется, первый инфаркт у него случился уже после того, как мы покинули школьные стены. Да, но почему я думаю, что все началось именно с нашего класса? Возможно, что подобные вещи происходят давно, просто мы о них не слышали. А если бы и узнали о чем-то, то у нас все равно не было возможности связать эти события воедино. Ну, в самом деле: один скончался от внезапной остановки сердца, другой спустя полгода выпал из окна. Какая связь? Я встряхнула головой. В самом деле, какая может быть связь, между всеми этими событиями? Придет же такая чушь в голову! Я даже хихикнула, про себя конечно. Анна Андреевна перерезает тормозные тросики, прямо мультфильм про старуху Шапокляк. Я в курсе, конечно, что у меня слишком бурное воображение, и почти научилась его контролировать. Но, что поделаешь, иногда ему удается вырваться на свободу! Кстати, представить Анну Андреевну, прицельно скидывающую камни с крыши, это даже у меня не получилось.
Я постаралась выбросить из головы дурацкие мысли и заняться работой. В самом деле, заказчики ждать не будут. А катавасия с одноклассниками – возможно плод моего воображения, не больше.
