Острый снег разъедает кожу,
уничтожив солнце над городом.
Чем-то я на него похожа:
красотой мимолётной и холодом.
Белый порох с небес – стеной,
в безграничье вороны кружат.
Они чем-то схожи с тобой:
тоже гордости своей служат.
Тонем медленно в сером пепле,
наблюдая круженье слёз.
Не поднять наши крылья ветру —
мы лишились последних грёз…
Нескромное
А меня собрали из слёз,
чёрным порохом части скрепляя.
Заложили десяток поз
и теперь говорят, я – другая.
Говорят, на других не похожа.
Утверждают, что стерва слегка.
И характер – безжалостно сложный…
Саркастична, свободна, одна.
и пробуждён.
Понимаешь, всё дело в этом злосчастном, коротком
«если».
«Я – манящий, колючий подарок…»
Я – манящий, колючий подарок,
очень редкий, живой экземпляр.
Каждый принц предо мной глуп и жалок,
чувства каждого – только товар…
«Рассыпался золотом день…»
Рассыпался золотом день.
По крышам зима плавится.
А я ищу сердцем тень
того, кто хотел понравиться…
Безжалостный ветер-сон
забери меня, потеряй…
Снеси мне не нужный дом,
следы – дождём разбросай…
На дне небесном – глубоком —
раскроши мою душу снегом,
А память мою не трогай!
Сама уничтожу светом!
Сама успокою слёзы —
сильная… Обещай
принести мне две белых розы,
когда сделаю шаг за край…
«Ногти – в кожу – до крови…»
Ногти – в кожу – до крови.
Так бывает, когда грустишь.
Только ты не чувствуешь боли,
кошкой резаной не кричишь,
и не плачешь… Немая ссора.
За кулисами тишины
прячем, каждый по-своему, вора
нашей мёртво-живой любви.
Убедилась: нет смысла верить.
Угасает моя весна.
Что стоять у открытой двери?
Наша память – твоя стена…
«Я за тобою тенью ходила…»
Я за тобою тенью ходила.
Ждала, молила о встрече глаз…
Знаешь, я тебя полюбила,
как ты хотел, вспоминая нас…
Который день – бестелесный призрак.
Я не сломаюсь – сильней тебя.
И каждый час с ядовитым визгом
по сердцу бритвой память моя.
Нас время лечит, но убивает.
Жестока правда, душа нема.
А тень устала и не летает.
Она не плачет. Она мертва.
Купля-продажа
Она думала, что живёт:
каждый день покупала солнце,
вместо птиц отправлялась в полёт
и заглядывала в оконца.
За аренду своей души
покупала ночное небо.
А потом в зелёной глуши
укрывалась цветочным пледом.
Отдавала слёзы дождю,
а глубокую боль – ветру.
Покупала улыбку свою,
отрекаясь взамен от веры.
Забывала врагов-друзей,
покупая пол-литра крови.
И за каждый подобный день,
погрустив, платила любовью…
«Гадкий, пахнущий гнилью февраль…»
Гадкий, пахнущий гнилью февраль,
так почитаемый вами,
забрал тебя… И душа-печаль
сложена в оригами.
На холодной планете грущу,
облачаясь в стальные скобы…
Веришь ли, я тебя отпущу —
слишком слаб для вторичной пробы…
Солнце новой весны попрошу
уничтожить тебя, как сырость.
Я тебя любить не хочу,
чтобы так одиноко вылось,
чтобы плакать в мыслях с тобой
и стирать своё сердце в кровь.
Ты ушёл? Ну и чёрт с тобой!..
Будет время – воскресну вновь!
«В серую клетку города…»
В серую клетку города
ветер опять пришёл.
Ты продал меня за недорого.
Сказал: «Изменился». Ушёл.
Оставил меня, как прохожую,
забыв следы на снегу.
Но я ещё чувствую кожей,
как ветер бьёт по лицу.
Пока ещё слышу сердцем
стон одинокой души…
Ты ещё можешь вернуться,
только прошу – спеши!..
«Белый ветер мне рисует слёзы…»
Белый ветер мне рисует слёзы,
небо, морщась, впитывает боль,
жёлтой страстью по земле розы,
а на раны – щедрой горстью соль.
В тишине, как пытка, капли крови
