– Да…
– Где?
Дальше я начала предоставлять информацию, которой не было на сайте: адрес, телефон, электронную почту, место работы, должность, зарплату, номер банковского счета. Просто по счастливому обстоятельству у меня в сумке оказались документы из банка с номером счета.
Я-то, наивная, полагала, что все должно было уйти туда автоматически. Но нет, все надо было предоставлять вручную, и, как потом выяснилось, надо было еще отправить копию контракта по обыкновенной почте в головной офис этой ФКассы. Хорошо, что я была на работе!
– Копию контракта я вышлю по почте, – сказала я. – Что-нибудь еще надо?
– Да, последние распечатки выплат зарплат. От этого будет зависеть размер выплат по больничному.
– Хорошо…
– А почему вы не получаете детские пособия?
– Не знаю.
– Вашим детям полагаются детские пособия с момента прибытия и постановки на учет. Мне оформить заявку?
– Да, пожалуйста, оформите. – Вот это поворот, подумала я. Мне тут еще что-то полагается.
– Минуточку…
В трубке настала техническая тишина, видимо, оператор отключила микрофон. Я терпеливо ждала.
Через несколько минут телефон снова заговорил.
– Ну вот… – снова включилась дама, – я оформила вам детские пособия. Теперь вы их получите в следующем месяце на счет сразу общей суммой.
– Отлично.
– Что-нибудь еще?
– Я даже не знаю… – помедлила я. – Вдруг мне еще что-то полагается?
– Не думаю. – Ответила оператор. – Детские пособия – это единственные пособия, которые полагаются абсолютно всем, у кого есть несовершеннолетние дети, остальное оформляется только по заявке.
– Понятно, – согласилась я, – спасибо вам большое.
– Спасибо, до свидания, – и девушка повесила трубку.
Надо же, мне полагаются детские пособия. Правда, я даже не поинтересовалась размером этих пособий, но, как мне показалось, это уже неважно. Что-то же там накапало?
Дальше я просто панически пересылала платежи на утверждение. Уже утвержденные счета грузила в банк. В общем, наверстывала время, потраченное на разговор с этой ФКассой. И в целом все как-то обнадеживало и в то же время настораживало. Никто не раздает просто так деньги.
А может, раздает.
У нас вон тоже выдают материнский капитал, и я даже получила его по Соне. Мы тогда ипотеку закрыли за нашу крохотную двушку в не самом престижном районе города. Пусть маленький двухкомнатный «хрущечек», но зато свой. И нам хватало…
Чего не сиделось ровно? Ах да, Дима опять ушел с работы, и мы перебивались случайными заработками, где придется. Так что предложение поехать по контракту, да еще и в Швецию, выглядело сказкой.
По контракту… Фух, чуть не забыла. Мне же надо копии контракта и выписки поступления зарплат отправить в эту ФКассу! А то деньги не выплатят. А я хочу денег…
Я понеслась опять к Габриэлле с просьбой предоставить мне контракт, чтобы сделать копию, и распечатки зарплат.
– У меня этого нет, – сказала Габриэлла.
– Как это? – удивилась я.
– Очень просто, вся информация о сотрудниках хранится исключительно в кадровом отделе, и даже я, как начальница, не имею к ней доступа.
– Здорово…
– Иди в кадровый отдел и попроси там свои документы, – продолжила Габриэлла.
– А кого там спрашивать? – почти прошептала я, – Греты нет, а этого нового начальника я боюсь.
– Спроси Бритт-Мари… – также заговорщически прошептала начальница, – она здесь работает уже очень и очень давно, лет десять-то точно. Она знает, что и где взять, не вызывая интереса начальства.
– Хорошо, спасибо.
Я отправилась в кадровый отдел. Потихоньку нашла эту Бритт-Мари. Кое-как объяснила ей, что мне было нужно. О! Этот прекрасный способ разговаривать на смеси английского и шведского, так называемый «свенгельска»! Это же просто фантастика!
В итоге мне надо было всего-то произнести заветное название ФКассы на шведском, чтобы Бритт-Мари подхватилась и начала искать документы с пониманием дела. Оказывается, все прекрасно знают, какие именно документы надо отправлять в эту контору, чтобы получать больничные как на детей, так и на себя, декретные и прочее и прочее, что может полагаться человеку.
Уже через пятнадцать минут я стала счастливой обладательницей не только полного пакета документов для ФКассы, но и большого конверта размером А4 со штампом, обозначающим марку, то есть оплаченную марку. Более того, Бритт-Мари расписалась на каждом документе и поставила печать предприятия. Она сказала:
– Бросишь в желтый почтовый ящик.
– В желтый? – переспросила я на английском, потому что она мне назвала цвет на шведском.
– Да, в желтый…
– Хорошо, спасибо, – бормотала я, – большое спасибо.
Вот же, мир не без добрых людей. Это же сколько бы я еще возилась с документами, если бы Бритт-Мари не собрала для меня все так, как надо? Нет, я бы собрала их, но на это ушло бы втрое больше времени и несколько недель ожидания, потому что мне бы точно возвращали неправильно оформленные документы.
Почему никто раньше мне этого не объяснил?
Потому что не было необходимости. Никто не рассчитывал на то, что я или дети начнут болеть. Да и вообще, при подписании контракта, еще дома, меня спросили, кто будет сидеть дома с детьми, если дети начнут болеть. И я тогда ответила, что еду с мужем, и он будет брать на себя ответственность за лечение детей, если они заболеют… Но тут все вышло из-под контроля, и заболели все трое. Все, кроме меня, мне болеть нельзя. Да и муж… с ответственностью как-то не очень, надо сказать, справляется.
Глава 6. Самовывоз из Нижнего Тагила
По совместительству со всем остальным занималась я еще и логистическими документами: некий симбиоз путевых листов и накладных, в которых указывалось все и сразу. И вносить в новую, свежеустановленную систему надо было тоже все и сразу. А главное, без ошибок, иначе система не подтверждала наличие данных, и происходили сбои. Основная проблема заключалась в том, что транспортники – фирмы, занимающиеся транспортировкой готовой продукции до заказчика – наотрез отказывались понимать, что вносить данные надо аккуратно и точно, а не приблизительно. Ну не картошку и не бананы перевозите же. Хотя как сказать.
Как-то раз Агнес Бак, начальница логистического отдела и по совместительству заведующая отделом физической отгрузки готовой продукции, ворвалась в административное здание и прямиком направилась к Грете Нурберг. Грета, которую уже оповестили о том, что ее смещают с должности начальника кадрового отдела, но которая все еще была на предприятии, вышла в коридор второго этажа, чтобы понять, что случилось. Агнес стояла в рабочей робе, но без шлема, красная от гнева и просто орала на Грету, что так работать она больше не может, что это полный беспредел, и, вообще, она сообщит обо всем этом куда следует.
Поскольку сама я не все понимала, мне их диалог перевела Таня кратко, в тезисах, но по всему выходило, что что-то случилось с машинами, в которые грузили металл.
А случилось вот что. Начальство концерна решило, что перевозки машинами «Шенкер» слишком дорогие. Вот прямо слишком дорогое удовольствие, и поэтому от их услуг надо отказаться. Ибо нефиг. А вместо «Шенкер» нанять транспортников подешевле, размером поменьше, нравом посговорчивее. Ну, сказано – сделано. Только результат получился неожиданный.
Во-первых, прицепы и полуприцепы новых перевозчиков были не приспособлены к перевозке металла, а именно, не было в кузовах нужных креплений. А во-вторых, некоторые перевозчики не растратились даже на зимнюю резину для своих машин. Вот и получилось, что получилось.
Одна машина с прицепом на подъеме в гору сложилась, как перочинный ножик, и перегородила дорогу в обе стороны. Теперь спасатели пытаются сдвинуть с места машину на голой резине, груженую металлом. А другая машина не вписалась в поворот и аккуратно так припарковалась в кювете вместе с прицепом, полуприцепом и их содержимым.
– Это жесть, – пробубнила Таня.
– Нет, это карма за жадность, – возмутилась я.
– Да?
– Да, это бумеранг Вселенной!
– ??? – Таня вопросительно сверлила меня глазами.
– Они хотели сократить расходы на перевозках?
– Видимо… – Таня напряглась.
– Не угадали. Теперь придут счета за спасательные работы по обеим машинам, и они будут нескромные.
– А страховка?
– Какая страховка? – меня распирало негодование. – Тут трактор у ворот перевернулся, никто не пострадал, а счет был нескромный… Очень нескромный… А тут!
Таня выдохнула:
– И что теперь?.. – это был не вопрос. Это было отчаяние.
– Что теперь? Заказчикам надо так и передать, так, мол, и так – у них самовывоз металла из Нижнего Тагила!
– Света! – одернула меня Таня. – Ты все байки травишь.
– Какие байки? Где? Ни разу…
– Катастрофа… – пробубнила Таня и вышла из кабинета.
– И кто будет возмещать ущерб? – проворчала я ей вслед.
Ущерб. Классное слово. Начальство концерна решило, что возмещать ущерб будет тот, кто не досмотрел за правильностью погрузки металла в машины. То есть Агнес Бак.
Когда та узнала о том, что собирается сделать концерн, она, конечно же, обратилась в профсоюз, и оттуда сразу же прилетел ответ, что подобного в Швеции нет и не будет практиковаться. Более того, преднамеренную порчу имущества, оборудования, товара и прочего работником надо доказать в суде. А в данном случае суд однозначно будет на стороне работника.
– Но ведь это ее прямые обязанности! – возмущались в концерне.
– Она одна на погрузке! Одна! И дедушка на тракторе с противовесом, чтобы не перевернуться. Вы же всех ее помощников уволили! Она одна не может физически лазить по всем машинам и проверять крепления внутри грузовых отсеков.
Да, действительно, надо быть очень одаренными руководителями, чтобы променять проверенного перевозчика «Шенкер», который адаптировал свои определенные машины под нужды «Нурдметта», на непроверенных мелких частников, которые не могут разориться на зимние шипованные шины. Перевозить металл это, знаете ли, не то же самое, что перевозить бананы и картошку. Да хоть бы и технику в упаковках, все равно не то же самое. Упаковка – амбалаж – сама по себе держит товар на месте. А тут металл в длинных круглых слитках, похожих на стволы деревьев. Их крепить надо, знаете ли, особым способом, особым оборудованием.
На следующий день на парковке перед предприятием не было свободного места. Парковка была заставлена грузовыми машинами в буквальном смысле вдоль и поперек. Водители нервно ходили по округе, курили и о чем-то переговаривались. Речь была славянской, но не русской.
Кто-то стоял на проходной и пытался что-то объяснить в окошко администратору. Администратор упорно пыталась закрыть окошко, ибо в него нещадно дул ветер.
Я зашла через турникеты и уже в проходной все поняла. Там стояла Грета и Таня. Они что-то живо обсуждали.
Таня увидела меня и жестом показала задержаться. Грета ушла. Таня нагнала меня и сказала:
– Агнес ушла на больничный. Представляешь?
– Представляю… – пробормотала я.
– Кто теперь будет отгружать?
– Надо было думать об этом до того, как поменяли «Шенкер» на бог знает что. Надо было думать до того, как пытаться объявить Агнес выговор и пытаться принудить выплачивать компенсацию. Не находишь?
Таня остановилась:
– И что?
– Ничего. Она надолго на больничный ушла?
– Грета сказала, что по выгоранию на фоне стресса, а это значит, недели на две как минимум, а то и на месяц.
– И кто у нас на замене для Ангес?
– Никого.
– В смысле, Таня, никого? – я чувствовала, что я взрываюсь изнутри!
– Так, никого. Был помощник один, так он ушел еще осенью.
– Или его ушли?
– Не знаю, Света. Не знаю…
– То есть, есть огромное производство, которое не останавливается никогда. Есть заказы по всему миру, а на отгрузках у нас один человек, так, что ли? Один, Таня! А если она уволится завтра, что будет?
– Хороший вопрос… – Таня остановилась в коридоре.
– Понимаешь, теория о том, что на предприятии незаменимых людей нет, хороша ровно до первого такого инцидента. – Уже орала я.
– Что ты на меня орешь! А я-то здесь при чем? – попятилась Таня.
– Да ты ни при чем… Хотя, Таня, вот ты же ходишь по кабинетам начальников, ты им не можешь мягко так намекнуть, что они не туда идут? Нет?
