– Не выстояли самцы, – пробурчал под нос, непонятную для Свази фразу. – Усы сбрей, неполноценный, бабе не к морде как бы. Работайте.
Сплыл в командирское кресло и зашарил руками по панели управления, совершенно не ориентируясь, какую из многочисленных кнопок нажать первой.
Как ни свихнуться в этом безумном мире? Всего-то десяток лет тому аббревиатуры БДСМ и слуху не было: «Считали, что „визажист“, „барбер“ и „сомелье“ – это и есть нездоровая сексуальная ориентация. В какое замечательное время жили!»
Мысли путались, клубились, крутились, пытаясь соединиться, упорядочиться, выстроиться в стройную нить, которая привела бы к решению, но не находилось кончика, чтобы ухватить и начать разматывать сумасшедший клубок.
Звякнул колокольчик и высветилась на зеленом табло белая надпись: «Спортивный час». Капитан машинально перебрался в кресло тренажера, включил «жим от груди», «средний вес», начал выталкивать и ловить на грудь виртуальную, но реально тяжелую штангу, на третьем качке упорядочившей мыслительный процесс.
«Ab incunabulis (лат.) – с колыбели, с самого начала. Ab initio (лат.) – с возникновения» – мимоходом всплыли в мозгу латинские фразы, и капитан ухватился за них, как за соломинку. Детство. Теплое и спасительное, в котором он среди многочисленных братьев и сестричек только пробовал тогда еще мелкие, но острые зубки под одобрительные напутствия шустрой мамы: «Грызем все, что видим!» и направленные высказывания вороватого папы: «Грызем все, что плохо лежит».
Потом юность, и лихая похвальба перед пронырливыми друзьями: «Грызу все, что шевелится, а в свободное время грызу гранит науки».
По мере взросления добавлялся жизненный опыт, легкомысленные постулаты набирали качество и жесткость: «Грызи ближнего, пока он не загрыз тебя!»; «Стань успешным: нагрызи бабла на обеспеченную старость!»
Права Грета: жители Грызомачехи не могли не грызть, – это их природа, натура, естественное состояние, в том числе и души. Неустранимое стремление граждан грызть, вгрызаться, пере- и прогрызать, дробить все твердое до размера пылинки, которые уже не держались на зубах и уносились ветром в космическое пространство, вело планету Грызомачеху к закономерному финалу.
Всякий предприимчивый крыс точно знал, что выжить в рынке можно только в одиночку: ни один партнер не считается надежным и всегда может подставить, обмануть, перетянуть одеяло на себя, ограбить и загрызть.
«Дикий рынок» проявил и обострил природную агрессивность: жители Грызомачехи теперь даже не искали повод, чтобы вцепиться в горло ближнего. «И я не лучше, – взгрустнул Дэнс и поморщился, презирая себя, – невольно кошусь на каждую неприкрытую воротом вену.»
Успешнейшие из грызунов, в прессе их называли «лучшими», искали и находили способы и возможности выделиться из толпы-стаи себе подобных. Из телевизоров каждодневно выпячивались новые лидеры бизнеса: раскормленные морды еще кое-как умещались в экране, но оплывшие от сала уши приходилось оставлять за кадром.
Интернет мусолил проект олигарха Ч. Мобилизовав нетрудоустроенное население по обе стороны Грызомачехи, прогрыз туннель насквозь, и теперь мог добираться от места работы на Чукотке до припаркованной к пирсу в Аргентине яхте по прямой без перекрестков, развязок и пересадок.
Царь-премьер с лап сбился, пресекая воровство и грызню. Попытался на тщеславии сыграть и начал раздавать титулы: граф, князь, барон. Надеялся на воспитательный момент, мол, устыдится высокопоставленный: «Негоже герцогу воровать,» – и перестанет однажды утром в понедельник. Увы, будто керосина подплеснул, воровать смелее стали: «Кто посмеет принца осудить?»
Призывы здравомыслящих и ученых крыс наталкивались на совершенное непонимание граждан: «Грызня наше второе „я“, „альтер эго“, если тебе ботану так понятней». Планета Грызомачеха воспитывала бойцов-всем врагов, поставивших во главу угла собственные интересы, готовых перегрызть горло ближнему, посмевшему эти интересы нарушить.
Граждане грызли все, до чего дотягивались. Дома и огороды соседей; берега рек и деревья в лесах. Олигархи догрызлись до нефтяных пластов, министры ежедневно отгрызали от бюджета трех-пятимиллионные куски, стыдливо называя отгрызенное зарплатой.
Честолюбивые депутаты снизу-вверх прогрызали пол к кабинету Царя-премьера. Многочисленные партии и партийки, вроде бы должные олицетворять интересы населения, грызли ходы и тоннели в разные стороны, сцепляясь в смертельных схватках и хватая друг другу за «шкварник» на стыке интересов.
Творческая и научная элиты, сточившие зубы о запредельно умные фолианты академических библиотек, в междусобойной грызне переходили на абсцентно-кухонную лексику, а, когда не находили нужных слов, сражались, сплетались хвостами в клубки, похожие на змеиные.
Есть в крысиной натуре удивительная черточка, не хочется ждать, хочется всего и сразу. Можно подождать, пока сами вымрут, но много приятнее вцепиться в горло, всадить нож и привести противника или, кого таковым считаешь, своими когтистыми лапами и услышать предсмертные хрипы.
Грызомачеха валилась в ад, в тартары, в полную потерю себя. На любом клочке грунта, где только можно примостить когтистые лапы, сидел грызун и что-нибудь или кого-нибудь грыз.
Денс выключил тренажер и вернулся в пилотское кресло. Мышцы приятно ныли, но мысли, кажется, упорядочились.
– По уши в дерьме, а выкарабкиваться не спешим, благо ТВ утверждает, что это не дерьмо, а чистейший шоколад, а запах – крысиный дух. Только улыбнуться грустно, – мельком отметил на экране белую точку. – И с тобой разберемся, дай срок, и с комиссаршей: показала-таки клыки. В четыре щелчка зубов перетащила команду в стан голубков. Нестандартный ход, – оценил Денс, поморщился и добавил. – Сука.
Собрав волю в кулак, объявил общий сбор.
Глава 6 Метаморфоза
Хотелось мерзавцем и циником,
а геном толкает в дураки
Филателист, гомосексуалист, фрилансер,
сифилитик – одно не мешает другому,
а также третьему и четвертому
Замок межотсечного люка мягко щелкнул, и один за другим, опасливо оглядываясь, в центральный пост прошли остальные члены экипажа. Грета блудливо рассматривала потолок, прятала от командира хитрющий взгляд и создавала вид полной непричастности и совершенной невинности и невиновности. Денс невольно возбудился: «Девица не целованная,» – тело самца отозвалось на несоответствие зрелых форм и глупенькой полу детской мордашки. «Хорошо прикидывается комиссарша-сука, – силой воли и грубым словом подавил возникшее желание. – Акткрыска, мать ее, Комиссаржевская».
Громадный, в полтора крысиных размера, оружейник Катрен вел наводчика Стинга за собачий поводок, привязанный к черному ошейнику с блестящими заклепками. На обоих черные кожаные трусы и мятые, «а ля американский коп», картузы. Денс напрягся, сделал глотательное движение и с трудом запихнул обратно в желудок рвотную судорогу.
Следом тяжело топотел Свазилыч-Свази, следом крался на цыпочках штурман-айтишник Блейд. Денс негодующе отвернулся.
Не терявший хладнокровия в смертельных космических битвах бесстрашный крыс Денс чувствовал себя побитой собакой. С тоской осматривал некогда неудержимых в стремлении к победе в схватках с инопланетными кораблями бойцов, а теперь извращенцев, с восторгом надевших белые пачки и колготки и пляшущих на манер маленьких лебедей. «O tempora! O mores! (Лат.) – О времена! О нравы!» – вновь сбился на латынь измученный переживаниями мозг.
Стараясь казаться спокойным, уселся на штурманский столик, закинул лапу на лапу. Охлопав карманы комбеза, достал сигарету. Сломав несколько спичек, прикурил.
– Ну что, господа бывшие братья, доигрались? Устроили кавардак на отдельно взятом корабле. Свазилыч, давай, представь команду новообращенных придурков… или, кто вы теперь? Вроде бы уже не самцы? Умники-разумники? Не забыть бы уточнить терминологию в Википедии.
– Бог создал нас несовершенными, а мы исправляем и улучшаем…, – затараторила Грета.
– Бог, наблюдая тебя, уже проскреб в недоумении потылыцу до лысины и озирается в поисках свалившегося с башки нимба, – бесцеремонно перебил Денс.
– БДСМ – это очень продвинутый модный тренд, – горячилась и скалила зубы Грета. – Личная свобода и свобода личности.
– Агрессивно наступательная свобода, у которой лицо трансвестита, транссексуала, а то и вовсе – пидора. Ломает традиционно нравственное сознание грызунов даже не через колено, а через… Заткнись, пока не спрошу! – рявкнул Денс. Потянул и остановил кисть на пол пути к кобуре.
Команда ощутимо напряглась и попятилась. Трудно преодолеваемое желание пристрелить красотку, равно, как и отыметь извращенно, появлялось у Денса регулярно и часто, он даже не всегда мог определить, чего хочется больше. От «пристрелить» удерживал служебный долг. Грета научный руководитель миссии, и без росчерка ее хвоста на итоговом документе планета для переселения не может быть выбрана, а миссия завершена. Стремление «трахнуть сучку» окрасилось расширением-предостережением: «Чревато, там же зубы», – и Денс решил пока не обращать внимания на возмутительницу.
– Говори, Свази. Стой. Сначала проясним, откуда столько бабьего тряпья в мужском экипаже?
– Так это… Грета дала, – простодушно разъяснила Свази. – У нее такого добра на любой вкус.
– Готовилась, стало быть? Примем к сведению, – Денс подчеркнуто не обернулся к Грете. – Кстати замечу, со вкусом у тебя не очень: кривые лосины выбрал, да и маечка в груди плосковата. Продолжай.
– Выбрала, Сэр, – мгновенно налилась краской смущения Свази и отступила за штурманский столик, пряча от взглядов не стройные задние лапы.
– Как только на ровном месте появляется достойная шишка, мгновенно вскакивают рядом энергичные прыщи, готовые активно проводить политику шишки, – усмехнулся Денс. – Дом-два отдыхает, а почему «розовые» в черном?
– Черный цвет привносит пикантность в ощущения, – с приторной ужимкой пояснил здоровенный детина… Катрина.
– Прежде, чем осуждать, нужно попробовать понять внутренние мотивы, – долгим писклявым голоском отметилась Тина.
– А, если не понял, прямо спросить: «Ты что, козлина, этим поступком выразить хотел?» – пренебрежительно парировал Дэнс, вновь обернулся к Свази, глубоко затянулся и направленно выдул струю дыма в бритую морду. – Дальше.
– Как шепнул мне однажды…
– Ну-ка, удивительно разносторонний болтун твой академик, – удивился Денс. – Так что же сказал о трансах Будулай?
– «Красоту грешно по углам прятать: часть генетического крысиного фона. Может быть, определяющая часть».
– Соглашусь с академиком, – Денс выдул в мордочку механика более густую струю. – Крысы традиционно красивы. Дальше.
– Штурман-айтишник Блэйд, выбрал имя Блинда, – Свази приподняла лапу к носу и попыталась отогнать дым в сторону.
– Надо же, – хохотнул Денс, – у меня на языке другое слово крутится. Бд. Кстати, точнее, без связи с предыдущим. Блинда-Бд…, пришельцев отслеживаешь?
– Да, Сэр. Исчезали на час и вернулись, – виноватым голоском пропищала айтишница.
– Еще задачка, но оставим пока. Свази, не крути носом от дыма. Восприми как окуривание от нечистой силы. Перекрестись и сплюнь через левое плечо. Плевок будет по адресу. – Денс неприязненно глянул, отодвинул взглядом Грету. – Так что с Бд. Блиндой?
– Блинда пока в поиске, – умильно скривился (лась) Свази.
– А ты, стало быть, свободная, готовая к приключениям и отношениям дама? И как вас красивых-крысивых воспринимать? Помнится, у Хэма старик сравнивал с рыбой, пчеловод – семью с ульем. Чабан находит общее у нас и баранов, и это, пожалуй, самое верное сравнение, – хохот Денса прервал зуммер вызова с Грызомачехи. – Айтишник, Бд…. Как там тебя? – Окликнул штурмана. – Работай.
Глава 7 Тревога
