– Со мной пойдешь, – невозмутимо говорит.
Взяв за предплечье, тянет на себя. По телу проскальзывают искры высокого напряжения.
– Вторая випка свободна? – спрашивает кого-то. Мне уже неважно кого. От мысли, что останусь с ним один на один, душит ужас.
Я еле передвигаю ноги, когда Филипп выводит меня из первой комнаты, чтобы запихнуть как какую-то вещь в соседнюю. Такую же большую, но пустую.
Здесь пахнет недавним сексом.
Я ненавижу Москву и уже мечтаю вернуться домой.
______________
За визуалами и спойлерами приглашаю вТГ-канал daria_belova_avtor
Глава 3
– Выпить хочешь? – слишком безэмоционально спрашивает.
Филипп стоит ко мне спиной, и, кажется, ему совсем нет дела до меня. Проскальзывает даже мысль, что я могу открыть дверь и выскочить из этого гадюшника.
Жаль, что в жизни я не такая смелая.
Качаю головой, когда парень разворачивается ловко на пятках и впивается в меня взглядом. Присасывается.
Бешеная энергия Филиппа смывает. Сколько же ему лет и кто он такой, раз меня колотит от его ауры, как в лютый мороз?
В комнате полумрак и тусклые диоды по периметру. Слышно только мое частое, обеспокоенное дыхание. Фил будто и вовсе не дышит.
– Что они делают с Камилой? – решаюсь на вопрос.
Получается, я оставила подругу в беде…
– Думай лучше о себе.
Мне хочется присесть, потому что не чувствую ног. Каблуки высокие, на них непривычно. Но я стою по стойке смирно и чего-то жду.
Фил, положив руки в карманы джинсов, рассматривает меня как куклу на витрине. Его взгляд обездвиживает.
Он ухмыляется, и каждый шаг в мою сторону ускоряет работу сердца. Оно больно бьется внутри, получая синяки от каждого удара.
– Тебе явно больше восемнадцати, – наклоняется надо мной и указательным пальцем цепляет кулон, который мне подарил мамин муж Альберт в день знакомства.
Зеленый камень в обрамлении мелких белых. Думаю, это изумруд и бриллианты. Красивая вещица, и я так жалею, что решила ее надеть. Кулон небольшой, но все же привлекает внимания.
Филипп пахнет чистым адреналином. От его криво изогнутых губ в ноги оседает тяжесть. А я в самой настоящей ловушке.
Наши взгляды в неравной схватке.
Парень физически со мной ничего не делает, но я уже чувствую себя использованной, выброшенной и сломленной.
Когда он сцепляет пальцы на моей шее, я берусь за его руку в бессмысленной попытке вырваться из цепких лап.
А Фил… Ему нравится. Боже!
Его лицо ближе и ближе. В носу терпкий запах туалетной воды, немного алкоголя и будто бы кровь.
Страшно.
Его губы теплые, вопреки моим мыслям. Он касается ими моих губ и останавливается, заставляя покрываться мурашками.
Столько власти в его руках, а он… Просто прижимает свои губы к моим.
Голову разрывает от противоречий.
А потом он надавливает языком и вторгается им в мой рот. Его слюна настоящий яд. Меня трясет, я пытаюсь выбраться из железной хватки этого безумца, но Филипп только теснее прижимает.
Он целует меня… По-взрослому. Стыдно облизывая мой язык и терзая губы, пожирая каждый уголок моего рта. И я… Ответить, что ль, пытаюсь?
Целует, целует. Или, правильней будет сказать, проглатывает. Мои губы горят огнем, и даже чуточку больно от его напора.
Грудь при дыхании вбивается в его, и у меня плохо получается вообще дышать.
Много вкусов смешивается в моем рту, но ни один мне не противен. Интересен – да. По телу разливается тепло, и я начинаю себя за эту реакцию ненавидеть.
Он же берет меня силой! Пусть это и только поцелуй.
– А теперь на хуй пошла! – отрывается и все также без эмоций говорит.
Меня чувства мучают. Я вот-вот в истерику скачусь. Жилы выкручиваются от этого сумасшедшего первого поцелуя, а он… Холодный и мерзкий подонок. Стоит и ровно дышит.
– Быстро, – чуть давит тоном. – И чтобы больше не попадалась мне на глаза.
Это же шанс, да?
Плевать на унижение. Я свободна.
Спотыкаясь, выбегаю из комнаты и несусь на выход. Плохо поступаю, оставляя Камилу одну разбираться. Но мне сейчас настолько страшно, что я могу думать только о себе.
Руки и ноги ватные, слезы катятся градом, а я только заметила это, сидя в такси. Последние пару минут совсем вылетели из моей головы.
Помню только поцелуй, который нужно забыть, и горящий экран телефона, когда читаю мамино сообщение:
«Альберт возвращается в город с сыном. Будь дома и не заставляй меня волноваться»
Глава 4
Такси останавливается у ворот нашего теперь с мамой дома. От его масштабов до сих пор дух захватывает. Не сравниться с нашей скромной двушкой, в которой мы жили с бабушкой и дедушкой. А мама… Она вот привыкла к такому.
Или нет. Мы с ней виделись раз в год на мой день рождения, и я плохо знаю свою родительницу. Правда, обещание, данное мне в детстве, она все же выполнила.
«Как только смогу, заберу тебя с собой»
– Что за слезы? – сердитым голосом спрашивает.
Касаюсь щек. Они мокрые. Тушь еще ведь потекла…
– Быстро приводи себя в порядок. И переоденься. Сейчас Альберт возвращается. Вроде бы с сыном.
Прикусываю нижнюю губу, чтобы не закатить глаза.
Мне дела нет ни до Альберта, ни до его сына. Нет, я искренне благодарна, что теперь учусь в престижном институте, живу в роскошном доме и ем мясо на ужин каждый день, но не хотелось бы до конца жизни выплясывать перед главой семейства Шаховых.
Помощь должна быть от души. А помогать, чтобы потом спрашивать за это… Ну такое себе. Кринжатина.
– Надень голубое платье, которое мы купили на днях, – кричит вслед, – от «Валентино».
Иногда мне кажется, что лучше бы я осталась с бабушкой и не ехала в Москву с мамой. Мы абсолютно чужие друг другу. Да и чувствую себя сейчас, как котенок Гав: меня везде поджидают одни неприятности.
Дрожь руками соскабливаю с тела, вспоминая, где была час назад, и выполняю просьбу матери – иду в свою комнату размером с бабушкину квартиру.
Голубой цвет мне идет, а вот платье… В сочетании с дорогущим кулоном, новым телефоном и косметикой класса «люкс» мажоркой выгляжу.
С какой-то злостью снимаю с себя это платье, почти рычу. Воздух перевожу, и легкие заполняются кислотной смесью до тошноты.
Надеваю обычный спортивный костюм и толстовку. Оставляю только кулон.
Эта единственная вещь, которая мне понравилась. Есть в нем какая-то энергия, которая согревает. Чистая, хорошая.
Амулет. Не иначе.
– Я же просила тебя, – шипит, как только спускаюсь на первый этаж.
Снова вспоминаются теплые вечера с бабушкой.
– Не хочу надевать то платье, – запахиваю олимпийку и гордо вскидываю подбородок.
А еще я до сих пор расстроена, напугана, и мне не терпится выплакать свой страх, который сегодня испытала.
– Послушай сюда, я не для того отвадила от Альберта всех любовниц и вышла за него замуж, чтобы ты мне своими выкрутасами все испортила. Ты теперь часть семьи Шаховых. Будь добра, соответствуй, – улыбается в конце.
Мои губы подрагивают, в то время как мама произносит свою речь, а ее зрачки расширяются от переполняющего ее негодования. Может, и вовсе гнева.
Так-то Шаховы – известная фамилия. Поезда, пароходы… Все дела.
Когда мама снова открывает рот, мы обе слышим щекочущий шум гравия. Одна машина останавливается, затем другая.
Сворачиваю шею, пытаясь рассмотреть в большом окне хоть что-то.
Я знаю, что сын Шахова учился в Англии. Отец отправил его туда после смерти своей первой жены. Не представляю, в чем тот провинился.
Из одной мышины выходит Альберт. Серый костюм, режущий взгляд, уверенная походка миллионера. У него даже аура какая-то богатая, начальственная и чувствуется через стены.
Тут же отворачиваюсь от окна.
Может, и правда переодеться? Вспоминаю снова про его пароходы, поезда и опускаю взгляд на мятые штаны своего спортивного костюма.
– Скажешь хоть что-то не так, Лиза, закрою в пансионе, – говорит, сцепив зубы, и открывает широко входную дверь, приветствую своего мужа.
Потупив взгляд, смотрю на свои носки.
Может, пансион это не так уж и плохо?
– Добрый вечер, – здоровается Альберт, и сразу же хочется вытянуться по струнке. Он не внушает страх, но готова отчитаться за сегодняшний день.
– Здравствуйте.
Фарс какой-то.
– Елизавета, позволь представить своего сына.
Альберт отходит в сторону. За его широкой спиной не менее широкоплечий парень. Его глаза— два угля, они с шипением впиваются в меня. На нем темные джинсы, такого же оттенка футболка.
Он пахнет до опасного вкусно.
Живот сводит. Ощущение падения с высоты очень четкое. Я будто на самом деле падаю, хватаясь за воздух.
– Знакомься – Филипп.
Жалкий метр между нами хочется расширить до километра. И все же его тело как кострище, которое жарит кожу, обваривая ее без капли жалости.
– Лиза, – прочистив горло, представляюсь.
Фил смотрит так, словно его языка не было в моем рту и он не посылал меня очень грубо, но, по всей видимости, недалеко.
«Мы незнакомы» – такое выражение его лица.
– Надеюсь, вы подружитесь, – довольно прохладно говорит Альберт.
– Это вряд ли, – отвечаем одновременно.
