Ольга Леонидовна Вербовая "Проза на салфетках"

– Нет. Но что-то слышала. Это не тот, где Виноградов царя играет?

– Он самый. Кстати, слышала, какую великую честь он решил оказать вашему городу?

Услышав об этом, Наташа неожиданно разволновалась:

– Приезжает? Когда? Уже приехал? Значит, он придёт сюда?

– Не знаю, – ответил несколько ошарашенный Витя. – Может, и придёт. А он тебе нравится?

– Я люблю его. Больше жизни.

Виктор посмотрел девушке в глаза и с удивлением понял, что она не шутила. Впрочем, удивляться было нечему – красота Виноградова притягивала к нему девчонок, словно магнитом. Они так и ложились перед ним штабелями, чем он, кстати говоря, успешно пользовался. Вот и Наташа сейчас в возбуждении шептала:

– Теперь он будет моим! Моим навеки!

Виктор с сомнением покачал головой. И ведь наверняка все влюблённые девчонки тешут себя теми же иллюзиями. До тех пор, пока не услышат: чао, сеньорита! Чем-чем, но такими добродетелями как верность и постоянство Виноградов не блещет.

Вечерний воздух становился всё прохладнее. Но и тогда Наташа не вышла из воды. На вопрос, не холодно ли ей, она неизменно отвечала: нет.

Когда солнце закатилось за горизонт, Виктор стал потихоньку собираться.

– Ты идёшь домой? – спросил он Наташу.

– Ты иди, – отвечала та. – А я ещё поплаваю.

– Хорошо. Завтра придёшь?

– Приду.

Попрощавшись, Виктор побрёл в отель. Уходя, он оглянулся. Наташи на поверхности не было. Видимо, нырнула, чтобы полюбоваться подводным миром. Пару раз водная гладь затрепетала, и на поверхности показался рыбий хвост. Виктор удивился: ему казалось, что такие большие рыбы если и водятся в Чёрном море, то в глубине, но никак не у самого берега. Может, какая-то глупышка всё же решилась из любопытства подплыть близко к людям – кто знает?

***

После ужина Виктор решил прогуляться по морскому берегу. В прибрежном ресторане, где "светило отечественного кинематографа" с размахом отмечал свой приезд, было шумно. То и дело слышался звон бутылок, визги девиц, пьяное ржание фанатов и нецензурная брань самого виновника торжества, которой он щедро награждал нерасторопных официантов. Звука морского прибоя почти не было слышно. Виктор поспешил отойти подальше от всей этой суеты.

У Медведь-горы было значительно тише. Было слышно, как шипя, набегает на камни белая пена волны, как шелестит под ногами мелкая галька. Лёгкий ветерок ласково трепал морскую гладь, а вместе с нею чуть вздрагивала лунная дорожка. С неба поглядывала россыпь золотых звёзд.

Из моря вновь послышалась песня. Наташа! Это её голос! Но сейчас, в ночной тиши он звучал так маняще, что хотелось идти за ним хоть на край света. Не в силах совладать с собой, парень устремился в ту сторону, откуда он доносился.

"Ещё немного, ну ещё чуть-чуть!

Рядом со мной своё ты счастье обретёшь.

Ещё немного, ну ещё чуть-чуть!

Умру я, если ты уйдёшь!"[2 - "Espera un poco, un poquito mas,para llevarte mi felicidad.Espera un poco, un poquito mas.Me moriria si te vas".].

Она снова пела на прекрасном испанском.

Он приближался к Медведь-горе. А вместе с ним ближе становились женские крики: "Пётр, берите меня всю! Я вся Ваша! Пётр, я Вас люблю!". Виноградов, привлечённый этой песней, направлялся прямо к горе. Вслед за ним тянулся длинный шлейф пьяных, обезумевших от возбуждения поклонниц. Но режиссёр не обращал на них внимания, продолжая идти вперёд.

Вперёд… Казалось, он не замечал, что набегающие на гальку волны мочат его ботинки, что штанины дорогого костюма намокли по самые колени. Вода уже полностью скрыла его ноги, локти, а он, как одурманенный, всё продолжал идти. Туда, на глубину, где Наташа, казалось, его ожидала.

– Пётр, Вы куда? – крикнул было Виктор, но за визгом ошарашенных поклонниц его голос невозможно было услышать.

Наташа тем временем поплыла навстречу Виноградову, который всё больше погружался в воду. И вдруг, ухватив его за шею, стала тянуть вниз – на дно.

– Наташа, ты что делаешь? – закричал Виктор, но девушка его не слушала.

Её голова стала погружаться вслед за ним. Парень с ужасом понял, что обезумевшая девушка решила утопиться, а заодно забрать на тот свет любимого человека. Вот что она имела в виду, когда говорила: "Он будет моим навеки"!

Недолго думая, он сорвал с себя ботинки и кинулся в воду.

Через несколько секунд он был рядом с девушкой и тряс её за плечи:

– Прекрати! Ты что, с ума сошла?

Она оттолкнула его с чудовищной силой и, прежде чем он успел опомниться, вместе с Виноградовым скрылась под водой, одарив его на прощание мощными брызгами. Какая-то рыба едва не задела его по лицу своим хвостом.

С берега слышались истеричные крики поклонниц, но Виктору сейчас было не до них. Набрав побольше воздуху, он нырнул, но в ночной темноте ничего разглядеть было нельзя. На ощупь никакого человеческого тела тоже не ощущалось.

"Где они? Куда они делись, чёрт побери? Не могли же они так далеко уплыть".

Вынырнув и вдохнув воздуху, он проплыл несколько метров и снова погрузился на дно. Опять безрезультатно. Напрасно он звал то Наташу, то Петра Кирилловича. Лишь плеск моря был ему ответом.

Вдруг ему показалось, что в темноте что-то мелькнуло. Опрометью, перебирая руками, Виктор кинулся туда. Нырнул…

Очнулся он на берегу. Острая галька упиралась в спину. Какой-то незнакомый мужчина надавливал ему на грудь. Рядом навзрыд плакали фанатки Виноградова.

– Да тише вы, ёлки-палки! – прикрикнул на них мужчина, но его совет, судя по всему, лишь попусту пропал.

– Кто Вы? – прошептал Виктор. – Что произошло?

– Живой, слава тебе, Господи! – незнакомец вздохнул с облегчением. – Радуйтесь, что не утонули, ныряльщик, блин!

– А девушка… с Виноградовым…

– Спасатели ищут.

***

На следующий день все газеты пестрели статьями о трагической гибели Петра Виноградова. Одни писали, что его утопила сумасшедшая фанатка, другие – что известный актёр и режиссёр, желая показать поклонницам свою браваду, прыгнул в воду, но будучи в сильном подпитии, не рассчитал сил и утонул, третьи так и вовсе утверждали, будто его толкнул со скалы ревнивый муж одной из фанаток. О погибшей вместе с ним девушке также бытовали разные версии. Её называли то убийцей, покончившей с собой в приступе запоздалого раскаяния, то безутешной поклонницей, не сумевшей пережить гибели своего кумира, то жертвой своего ревнивца, сброшенной им со скалы на пару с Виноградовым.

– А ревнивец, как я понимаю, это я, – горько усмехнулся Виктор. – Вот и делай людям добро!

– И не говорите! – поддержала его горничная, вытирая пыль со стола. – Эти журналюги вечно всё перевернут с ног на голову!.. Забрала его Наташка! Влюблена в него была до безумия.

"Это уж точно, что до безумия!" – подумал Виктор.

Станет ли нормальный человек убивать того, кого любит?

– Сама-то я шесть лет назад как увидела его – он тогда приезжал в наш город – подумала: эх, почему я такая старая? Сбросить бы эдак десять годков! Что уж говорить о Наташе? Молодая, наивная, влюбилась в него до потери пульса. Верила всему, что он говорил. А он ей столько лапши на уши навешал! И любовь она у него единственная, и мечтал о такой всю жизнь, и жениться обещал, и в любви до гроба клялся. В общем, заморочил девчонке голову.

В один прекрасный день сказка закончилась – Наташа застала милого с другой.

Девушка в слёзы: как ты мог? А Виноградов на это холодно ответил: всё, дорогуша, погуляли и хватит. Обещал? Да мало ли что я обещал! Сама виновата – не надо быть дурой!

Наташа не пережила измены – забралась на Медведь-гору и кинулась вниз – в морскую пучину.

"Так Наташа… она…", – ошеломлённый Виктор не знал, что и думать.

Неужели и вправду русалка? Мать рассказывала, что, по древним поверьям, души утопленниц становятся русалками, которые заманивают мужчин сладкими голосами и уволакивают на дно.

"Но почему она меня не утопила?" – думал молодой человек.

А ведь пока они вместе плавали, она могла сто раз это сделать. Если бы захотела…

"Так она и не хотела. Она ждала Виноградова, а не меня".

***

Парень шёл на пляж к Медведь-горе. Нестерпимо хотелось увидеть Наташу. Увидеть в последний раз, сказать друг другу то, чего недоговорили вчера. Что они не договорили, Виктор и сам толком не понимал, но чувствовал – вместо точки стоит запятая. Что Наташа придёт, Виктор знал наверняка. Она обещала, а русалки, мать говорила, всегда выполняют свои обещания.

Песни в этот раз не слышалось. Когда Виктор приблизился, девушка показалась ему издалека, помахала рукой, затем нырнула, обнажая рыбий хвост, который через минуту также скрылся под водой.

– Прощай, Витя! – донёсся из моря её голос.

– Прощай, Наташа! – прокричал парень и тихо добавил. – Прощай, моя любовь, и до свиданья… Нет, свиданий у нас больше не будет. Просто прощай.

Он не последует за ней, не бросится со скалы в море, пополнив тем самым статистику утопленников. Он полюбит другую, женится, будет с ней счастлив. Та другая нарожает ему детей. Те в свою очередь подарят внуков. Он проживёт свою жизнь. Но до самой смерти он не забудет того сладостного волнения, что вызвала у него песня русалки.

Добрый ангел

– Я полюбил её, – начал Алексей Иванович свой рассказ. – Я полюбил её ещё в третьем классе. Тогда я впервые увидел… Нет, услышал… Впрочем, и то, и другое. Нет, конечно, я и до этого её видел – всё-таки в одном классе учились. А тут на уроке музыки глянул в её сторону…

Мы тогда учили новую песню. До сих пор помню эти первые строки:

"Давайте с вами будем

Всерьёз – не для игры,

Ко всем зверям и людям

Добры, добры, добры".

Как Маринка их пела! С такой душой, с любовью! Даже лицо её в тот момент светлело. А эти светлые кудри, этот задумчивый взгляд!

Я пропал. До этого я ходил в школу из-под палки, учился кое-как. Но с того дня стал ходить с радостью и счастьем. И за учёбу взялся всерьёз – вместо троек у меня пошли пятёрки. Учителя радовались, хвалили. Я же мечтал только об одном – чтобы Марина обратила на меня внимание. Но Марина на меня не смотрела. А сам подойти я никак не решался. Так до восьмого класса и доучились…

Алексей Иванович замолчал и отвернулся к окну.

– А что потом? – нам было любопытно.

Алексей Иванович ничего не ответил – только тяжело вздохнул. Мы подумали, что бедная девочка умерла.

С минуту стояла тишина, в которой было слышно, как стучат по рельсам колёса. Наконец, Алексей Иванович повернулся к нам и заговорил вновь:

– С нами училась Катька. Девчонка довольно-таки раскованная, разбитная. Учителя часто делали её замечания: юбка короткая, и красится ярко. А на уме одни танцы да мальчишки – не до учёбы. Марина считала её нескромной. Какие-то подонки её изнасиловали. Хорошо ещё – не убили.

– Кого? Марину?

– Нет, Катьку. А когда она вышла из больницы, пришла в школу, Марина сказала ей три слова.

Мы уже догадывались, какие. Судя по тому, как Алексей Иванович её описывал, что-то вроде: держись, не унывай.

– Она сказала: "Что, допрыгалась, шлюшка?"

Вот это да!

– Вижу, вы удивлены. Вот и я тоже не мог поверить, чтобы Маринка, мой добрый ангел… Я впервые в жизни увидел у неё на лице злорадство. В этот момент ангел умер. Передо мной стояла одноклассница вполне обычная, заурядная. Первое время я надеялся, что очарование вернётся – Маринка одумается, найдёт для Катьки добрые слова. Но до последнего звонка ничего, кроме насмешек и оскорблений. Нет, вы не думайте, Катька мне никогда не нравилась. Но я до сих пор не могу понять той неадекватной злобы. Что плохого Катька ей сделала? И теперь всякий раз, когда я вспоминаю тот урок музыки в третьем классе, мне кажется, что Маринка пела фальшиво. Может, это мне просто кажется? Или я тогда чего-то не заметил?..

Мартин и его гитара

Расскажу-ка я тебе, сын мой, одну историю. Давным-давно это было, когда твой дедушка Мартин был молодым и бедным музыкантом. Всего-то у него и было, что гитара семиструнная. Но зато как он с ней управлялся! Тронет волшебными руками струны – и гитара запоёт. Заиграет весёлую песенку – люди смеются, словно дети; заиграет грустную – слёз сдержать не могут. Так и странствовал Мартин из города в город со своей верной семиструнной подругой. Где бы он ни появился – толпы народа собираются чудесные песни послушать. Кто монетой отблагодарит, кто – едой, а кто – вещами.

Однажды, когда Мартин играл и пел на городской площади, проезжал мимо в карете сам король. А был он жестоким, неправедным, больше всего на свете любил льстивые речи слушать.

– Чудесно поёшь, музыкант! – сказал он Мартину. – Спой песню про меня.

И Мартин запел. О, король, ты проводишь время в праздных развлечениях, и не видны тебе слёзы бедняков, чьи дети умирают без куска хлеба! Ты душишь их налогами, чтобы облагодетельствовать знать! За хвалебными речами придворных льстецов и казнокрадов не слышны тебе стоны честных людей из темниц и пыточных! Нет тебе дела до горя жён и матерей солдатских, чьих мужей и сынов посылает на смерть твоё тщеславие! Можешь ли ты, о, король, называться достойным правителем?

Рассердился король – велел схватить дерзкого музыканта и отрубить ему обе руки. Отрубили Мартину руки по самые локти да прогнали из города.

Замолчала его гитара семиструнная. Не слышалось больше музыки чудесной. Порой люди добрые подавали бедному музыканту на хлеб, да всё больше тайком – опасались гнева королевского.

Шёл однажды Мартин, грустный, по берегу реки, как вдруг остановилась телега, запряжённая лошадями. На ней сидел мужик в кандалах.

– Куда ж тебя везут, мил человек? – спросил его музыкант. – За какие провинности?

– Далеко, в Северные края. А вина моя в том, что с королевским чиновником подрался – не позволил девицу обесчестить.