Семен Андреевич Соколенко "Хранитель колыбели"

– Кость, я скоро приду. Расскажешь потом, что я пропустил? – сказал он.

– Хорошо, а вы куда?

– Да по делам.

– Ладно, смотрите, поаккуратнее в пригороде. – Они пожали руки, и Костя вслед протянул мне.

– Пока, Костя, – пожали мы.

Вдруг они все на меня посмотрели как-то с непониманием.

– Оригинально, – ответил он и убрал руку.

Олег лишь хлопнул меня по плечу, и мы ушли вниз по дороге. Вокруг было светловато, скорее всего, сейчас времени где-то час или два. Улица была очень широкая, вокруг нас был бетонный забор. Оказалось, что мы среди ангаров, гаражей. В них жили люди целыми семьями, без машин. Через каждые несколько «домов» стояли костёр и столы со стульями – кухня, видимо. Когда я шёл раненый, я этого не замечал. Дорога состояла из щебня и простой земли, нигде асфальта видно не было. Мы оба понимали, что говорить здесь обо мне небезопасно, так что молчали до шлагбаума. Небо было серым, сплошные чуть светлые облака лишь иногда рвались на полупрозрачное сито. Никаких зайчиков, медведей или иных фигур.

Мы поздоровались с пожилым мужчиной, который сидел в будке рядом. Ржавая дверь, стекло со множеством сколов, старое протёртое кресло. Он помахал нам и уткнулся дальше в какие-то листы.

Перед нами красовались рукотворные врата. Раньше здесь были просто шлагбаум и маленькая калитка рядом. Её убрали, а перед ним приварили толстые стальные листы. Теперь шлагбаум стал большой рукой от двери. Мы с Олегом подняли его. Он взялся обеими руками, а я лишь левой и плечом, боясь за швы. Пройдя, за нами с грохотом уронили ручку. Отворившиеся ворота открыли перед нами прекрасный вид на пригород. Вдали виднелись загнивающие ЛЭПы на горах, лес цвёл зелёным цветом, уломанные, просевшие в землю дома, сверху напоминавшие разлёгшихся мёртвых черепах, шли бесконечно в обе стороны, шрамированная временем и погодами дорога. Много проводов свисали со столбов прямо на дорогу, качаясь с редкими дуновениями ветра.

Никого не было на улице. Лишь слабые звуки природы еле слышно доносились где-то со стороны. Птицы не летали, никакие одомашненные животные не бродили по дворам в поисках заботы, хотя бы пищи. Я жалобно всматривался в даль, пытаясь найти хоть какие-то живые антропогенные признаки. Но никого не было на улице.

– Хоть двор свой помнишь? – мы остановились у дороги.

– Слабо. Долго нам идти? – ответил я резко.

– Ты нервничаешь? Что-то случилось дома?

– Я ж не знаю. Но нутром чую, что должен вернуться и всё рассказать.

– Всё будет нормально, минут через десять будем у тебя дома.

Мы двинулись вперёд, прямо посредь дороги. Слева лежали упавшие крыши домов, под ними ещё еле как держались полустенки. Справа же вдоль дороги участками лежал забор – теперь можно легко слететь на машине вниз. Если у кого бензин остался с рабочей машиной.

Дорога начала извиваться как змея и уходить в стороны, как головы гидры. Олег вёл меня за собой чуть ли не в обнимку, ибо, остановившись даже на секунду, я моментально терялся. Вдруг я увидел тот самый магнит.

– Я проходил здесь, – мы остановились, и я указал на приветственный знак города.

– Ну да, однозначно. Из города только два выхода. На Продольной и по Речной на Солнечный.

– А мы сейчас где?

– На Продольной. До Речной идти километра четыре, через Магаданку.

– А если по этой дороге выходить, там будет заправка?

– М-м-м, да, там на двадцатом километре. А зачем ты спрашиваешь, если ты там проходил?

– Хочу удостовериться, что это было, – акцент на последнем слове.

– Может, всё-таки расскажешь, что там с тобой случилось?

– Давай дойдём, и я всё объясню.

Немного не дойдя до стелы, мы свернули налево, на протоптанную дорожку среди высоких кустов. Над нами продолжали свисать провода. Выйдя с дорожки, мы угодили во двор, напоминающий деревню. По бокам от извивающихся троп валялся мусор, давно пошкрябанные, шиферно-деревянные коробки, которые было бы сложно назвать кому бы то ни было домом, криво стояли под углом, напоминая параллелограмм. Их было чуть более десятка, расставленных так, как грибы после дождя. Даже машин было куча, заржавевших и брошенных хозяевами. Лишь один прогнивший автобус стоял посреди всего, являясь центром композиции. Возможно, там даже кто-то живёт или жил. После автобуса мы свернули направо и заметили ещё ангары. Олег махнул ребятам, которые расположились на крыше.

– А здесь что?

– Тут производственная база была, щас там хранят всякий мусор, типа пакеты, доски, пластик и такое прочее. Здесь периметр наших, гаражных. Там дальше в лес – наши партизанят.

– Ты прости, что я спрашиваю, наверное, очевидное. Я даже имя твоё тогда забыл, – я слабо усмехнулся над собой.

– Забей, если надо что – спрашивай.

– Спасибо. Слушай, а что Костя на меня так среагировал?

– Ну потому что он не Костя.

– Так вы же говорили: «Кость-Кость».

– Ну кость. Человеческая, – он обхватил своё предплечье. – Один Кость, другой Череп.

– А-а, теперь понял, неудобно получилось.

– Забей.

– Слушай, а кто Аппарат?

– Ну это техник наш. Он разбирается и в электронике мелкой, и всё про радио знает, и даже помог нам настроить сеть. У старших даже телефоны есть!

– Правда?

– Да, правда. Ну это скорее рации, чем телефоны, но позвонить по ним можно.

– Ты же в курсе, что он Розам помогает?

Олег остановился посреди дороги как вкопанный, похоже, я всё-таки был прав, что Аппарат работает на обоих.

– В смысле? – спросил он, немного поворачивая голову набок.

– Когда я сбегал с завода, двое парней разговаривали о том, что хотят отнести радио или проигрыватель какой-то к Аппарату. Но говорили они так, словно давно к нему ходят.

– Ты уверен, что они точно про него говорили? – он подошёл ко мне ближе.

– А ты знаешь другого Аппарата?

Олег немного помешкался, почесал бороду.

– Ладно, пойдём, Алекс, потом с этим разберёмся.

Спустя минут пять мы остановились у дома. Моего дома. Бледно-зелёная крыша, целые окна с бежевыми рамами, зелёные бетонные стены. Перед дверью были лестница и небольшой дворик с заборчиком, кресло-качалка. Дом был двухэтажный и напоминал скорее маленький особняк, чем простой домик в деревне. Я пристально вгляделся в каждую часть дома, пытаясь собрать единую, мелькающую в голове мысль. Зелёный дом.

Вдруг дверь распахнулась, и оттуда выбежала женщина, годам ближе к пятидесяти, светлые волосы. За ней стояли статная девушка и старый мужчина, скорее всего отец.

– Лёша! – вскрикнула она, подбежав ко мне.

– Мама! – мы обнялись, слёзы прошибли глаза.

– Я уж думала, тебя убили, Лёшенька, – еле говорила она через плач.

– Всё хорошо, мам, всё хорошо, – проговаривал я, вжимаясь в её плечо.

– Господи…

Её руки тряслись, а рёв от счастья пробирал до души вместе с янтарными слезами, заставив даже Олега отвернуться, скрестив руки. Ко мне подбежала и сестра, я вспомнил её. Наташа. Когда она бежала, её светлые длинные волосы летели по ветру. За ними виднелись круглые серьги на коротких цепочках, на шее болтался кулон с позолоченной цепочкой. Она так же, как и мама, на бегу обняла меня, но не плакала. Я чуть ли не свалился вместе с ней.

– Да что вы, меня же не было день, – обратился я ко всем.

– Тебя не было неделю дома! – Наташа ударила меня в грудь и обняла ещё сильнее.

– Неделю? – я повернулся на Олега, он скривил лицо и помотал выпрямленной ладонью.

– Пойдёмте, пойдёмте в дом, – мама проводила нас рукой ко входу, пытаясь вновь не заплакать.

Все прошли внутрь, а я остановился перед отцом. Седые, бывше чёрные волосы без лысины, гладкое, выбритое лицо. Я пожал ему руку и обнял.

– Живой, – сказал он с облегчением, будто спустил гору с плеч.

– Живой, – ответил я ему так же, крепко обняв.

Мы все вошли в зал. Интерьер был свежим в плане качества, но старым в плане моды. Раскладной скрипучий диван, слабо освещающая люстра с абажуром, простой стол из сосны, прямо как из бани, с палочкой снизу и двумя широкими ножками. Кухня чуть поодаль с рабочим холодильником, отсюда было слышно его дребезжание, плита на газе, скорее всего уже нерабочая, слева широкие большие окна с выходом на террасу, где виднелся наскоро сделанный металлической жестью забор. Там же лежали охапки дров и большой костёр, ограждённый кирпичами. Мы все дружно сели за столом: мама рядом со мной, Наташа и Олег напротив, отец на стул рядом с кухней. Было понятно, что мама очень хочет узнать, что случилось, но боялась спрашивать, и Наташа говорила за неё.

– Что случилось-то, почему тебя не было так долго?

– Мы тогда искали Роз по Объездному, – начал отвечать Олег. – Нас оставили там на пару дней, сказали, чтобы мы присмотрели. Через пять суток мы пришли обратно.

– Да, меня потом уработали смачно, – сказал я, протирая левый глаз. – Похоже, проследили за нами, но добрались лишь до меня. Я у Дока вообще был, – сменил резко тему, чтобы дальше не придумывать невзрачную историю, – он меня подлатал, и мы пришли сюда.

Всё это время Наташа внимательно смотрела на меня не отрывая глаз.

– Ну всё, слава богу, что ты живой, – мама погладила меня по голове, поцеловала в щёку. – Может, хотите есть?

– Да, давно я не ел, – Олег хотел было отрицательно кивнуть, но я его опередил: после тех бутербродов я ещё сильнее хотел что-нибудь схомячить.

– Андрюш, разогреешь суп?

Отец открыл дверь на террасу и ушёл делать костёр.

– Не хочешь наверх сходить? Он тебя там ждёт, – вдруг сказала Наташа.

– Да, надо сходить.

Внутри разума концентрировалась мысль об ещё одном приживальце этого дома. Может быть, мой брат.

Поднявшись наверх по Г-образной лестнице налево, я увидел коридор, уходящий вправо, и две двери. Заглянув в первую, я увидел спальню, двухместную кровать и открытый комод с одеждой, но никого не обнаружил. Подойдя ко второй двери, я увидел в зазоре свет, скорее всего, там кто-то есть. За дверью расположилась ещё одна спальня. На кровати спал пацан лет тринадцати. Я медленно, осторожно подошёл к кровати и сел напротив него. Вдруг заметил выпирающую лямку под кроватью, посмотрев туда, я увидел набитый походный рюкзак. Улыбнулся на пацана и взял за плечо.

– Артём, Артё-ём, – тихо сказал я.

Он резко открыл глаза и с удивлением вытаращил их на меня.

– Лёха, – мы обнялись, – я думал…

– Всё хорошо, видишь – живой, – руками развёл в стороны.

– Я собрался искать тебя, но отец сказал…

– Да я уж понял, что ты отважный, – я слышно дёрнул за лямку рюкзака. – Ну что, киборг, пойдём пожрём? Там отец огонь поставил.

– Где ты был?

– Да так, потерялся немного.

– Всё хорошо? Наташа сказала…

– Всё нормально, Док меня подлечил, смотри, – я поднял футболку, показал швы.

– Ого, это кто тебя так?

– Розы, не волнуйся, – я взъерошил ему волосы, – они до тебя не доберутся. Я вас в обиду не дам.

– Никогда больше так не делай.

– Не буду… – мы крепко обнялись.

Артём начал собираться, а я, не дожидаясь его, спустился вниз к остальным. Когда я на минутку остановился у лестницы, мне подумалось обо всех, кто сейчас здесь, об окружении и вещах вокруг. Сколько людей здесь жило лет сорок-пятьдесят назад, сколько радости было в домах, на улице. Было одно государство, а теперь воспрял десяток. Мы прошли десятки домов, а остался всего один. Может быть, в каком-нибудь из городов окажется лучше, но здесь… Казался брошенным наш мир, будто никто больше не хотел думать о людях, о наших проблемах и идущей жизни. Но не этот дом.

Нас здесь бросили в разгар войны. Туман забрал море, а время с войной – технику и дороги. Им не было дела до какого-то городка далеко от столицы, они уже давно не замечают наших по чуть-чуть смертей, в их же городах люди пачками умирают от халатности, запретных желаний и бесконечной детской депрессии, а те лишь отбирают нажитое за всю жизнь добро. Разве заметили ли бы они наших по чуть-чуть смертей? Возможно, но только если бы в счётчике после нулей там было б «рублей».

Наташа внимательно смотрела на меня внизу. Может, она раскусила нашу историю? Я быстро спустился вниз, и Наташа подозвала меня рукой к остальным на террасе. Я сел рядом с Олегом на пень для рубки дров, он сидел на траве.

– Дядь Андрей, вы Роз не видели в округе? – спросил Олег у отца.

– В смысле – растения? – шутливо с улыбкой ответил отец, глядя на Наташу и складывая дрова в костёр.

– Ну вы поняли, – Олег и Наташа на миг переглянулись, но так же быстро сделали невинный вид.

– Нет. Но у меня тут инструменты пропали. А что, ах, – расправляя спину, отец ахнул от мелкой боли, – договора больше нет?

– Алекс же сказал, что на него напали. Мы предполагаем, что это были Розы, которые пробрались в город.