2.2. Бассейн, длина и течение основных рек Китая.
3.1. Оценки численности населения Китая при основных династиях и в ключевые исторические периоды.
4.1. Расчет размеров крупнейших национальных меньшинств Китая по результатам Всекитайского опроса 2010 года.
5.1. Изменения численности населения в крупных городах Китая.
5.2. Городское население и мигранты в крупнейших городах Китая (2010 и 2018 годы).
6.1. Демографические и урбанистические тренды в Китае (1950–2019 годы).
6.2. Примерная оценка численности населения Китая со времени династии Западная Хань вплоть до образования КНР (2-1949 годы).
6.3. Общее население, темпы рождаемости и смертности и естественный прирост населения в Китае, по регионам (2018 год).
8.1. Рост ВВП Китая за отдельные годы (1978–2018 годы, в пересчете на курс юаня по состоянию на 2018 год).
8.2. Трудовые ресурсы и объемы производства национальной экономики и сельского хозяйства Китая, по секторам, за избранные годы (1952–2018 годы).
9.1. Изменения в производстве зерна и пропорциональных долях различных культур в урожаях Китая, за избранные годы.
9.2. Изменения в урожайности основных сельскохозяйственных культур в Китае (кг/га), за избранные годы.
11.1. Общий объем импорта и экспорта товаров и услуг в Китае (1978–2019 годы, в миллиардах долларов США).
11.2. Торговля товарами с ключевыми партнерами Китая (1950–2019 годы, в миллиардах долларов США).
11.3. Объем и рейтинг экспорта товаров и услуг (2019 год).
11.4. Телекоммуникационные и интернет-услуги в Китае (1950–2019 годы).
11.5. Торговля и перевозки в пересчете на душу населения, по отдельным экономикам.
12.1. Ежегодное потребление электроэнергии в пересчете на душу населения в Китае (1995–2017 годы).
12.2. Рост потребления пластиковой мульчи в Китае (1991–2015 годы).
12.3. Рост площади лесонасаждений, водно-болотных угодий и природных заповедников, по провинциям (2003 и 2017/18 годы).
Благодарности
Благодарности обычно получаются либо слишком лаконичными, либо слишком витиеватыми. Те, кто меня хорошо знают, не удивятся тому, что мой список, как всегда, оказался длинным. Многие люди заслужили мое уважение и благодарность за помощь в работе над этой книгой и в моей карьере, результаты которой частично легли в основу данного издания. Меня всегда вдохновляет возможность поделиться теми радостями, которые мне доставляют дарованные судьбой доброта и дружба этих людей.
Эта книга – результат полноценного сотрудничества между четырьмя учеными, представителями существенно различных научных дисциплин с разными точками зрения. Главы разделены между авторами, и каждый из соавторов отвечает лишь за текст и точку зрения, представленные в соответствующих разделах. Участие в проекте не предполагает, что соавторы согласны со всем, что написано в главах, в составлении которых они не принимали участия. Однако мы едины в нашем неизменном уважении к великой истории, культурным традициям и народам Китая, а также в нашей общей вере в важность максимально четкого отображения сложных реалий жизни в Китае, в особенности в наши неспокойные времена. Для меня было честью работать над этой книгой со всем авторским коллективом, но в особенности с Клифтоном Паннелом, моим другом и наставником.
С нашей самой первой беседы в 2005 году в чикагском баре Billy Goat Tavern Сюзан Макичерн, сотрудница издательства Rowman & Littlefield, демонстрирует огромное терпение и оказывает нам воодушевляющую поддержку вплоть до настоящего – как ни удивительно, четвертого! – издания нашей книги. Многие другие представители Rowman & Littlefield, в особенности Кейтлин Тернер и Жанна Швейцер, помогали нашему авторскому коллективу именно в работе над четвертым изданием. Мы также выражаем благодарность Картику Орукаимани из Integra Software Services за содействие в оформлении книги. Мы хотели бы отметить большой вклад, который сделали при подготовке издания несколько анонимных рецензентов, ознакомившихся с книгой до ее ухода в печать, и редактор нашей серии Александр Мерфи. Сара Вик подготовила глоссарий по четвертому изданию, а также согласилась дать ценные комментарии по редактуре и содержанию нескольких глав, присоединившись к нам в тот момент, когда до истечения нашего осеннего дедлайна оставалось совсем немного времени. Дон Санетра из Gamut Graphics (gamut-graphics@aol.com (mailto:%20gamut-graphics@aol.com)) продолжил работу по пересмотру и подготовке множества новых карт и данных для четвертого издания. Мы благодарны ему за его находчивость и готовность работать в условиях максимально сжатых сроков. Мы также благодарны Джейсону Глатцу из Библиотеки имени Уолдо Университета Западного Мичигана за три прекрасные карты, включенные в главу 14 (Гонконг), и еще несколько иллюстраций, которые были добавлены в четвертое издание, в том числе новую карту территории династии Чжоу в главе 3. Отличная работа Мэри Ли Эггарт над картографическим и художественным оформлением иллюстраций в полной мере заметна по качеству вставок в книгу.
Замечательные сотрудники Библиотек имени Уолдо при Университете Западного Мичигана всегда приходят мне на помощь в поисках необходимых фактов, вне зависимости от того, насколько малоизвестный источник я запрашиваю. Уверен, что те же слова можно обратить и к сотрудникам библиотек при Университете Джорджии, Центральном университете штата Коннектикут и Университете штата Нью-Йорк в Олбани. Для меня большая радость взаимодействовать с коллегами по кафедре. Мэри Лу Брукс и Лииса Жакейс из канцелярии при Кафедре географии помогают мне бесчисленное множество раз каждую неделю. Особо следует отметить поддержку, которую оказывает моим исследовательским проектам профессор Бенджамин Офори-Амоа, глава нашей кафедры. Пользуясь возможностью, я хочу поблагодарить его за самоотверженные усилия во имя кафедры, а также всего факультета, что особенно ценно в наше сложное время.
Мы искренне благодарны многим сотням бакалавров, магистров и аспирантов, которые принимали участие в наших семинарах и дискуссиях. Студенты часто задавали нам крайне тяжелые вопросы и не были готовы довольствоваться каким-либо увиливанием от ответов. Прекрасный коллектив Специальной группы по Китаю при Американской ассоциации географов каждый год проводит вдохновляющие лекции и публикует множество статей о том, каким Китай был в прошлом, какой страна предстает перед нами сейчас и какие события сформировали Поднебесную в нынешнем виде. Несколько представителей специальной группы дали ценные рекомендации по четвертому изданию, и мы надеемся, что смогли разрешить большую часть моментов, на которые они обратили наше внимание.
Эта книга не могла бы быть написана без содействия наших китайских друзей и коллег, работающих в бесчисленном множестве университетов, исследовательских институтов, неправительственных организаций и правительственных структур. Что касается меня, многие годы исследователи и учащиеся из Института развития сельских районов при Академии общественных наук Китая, Нанкинского университета, Нанкинского сельскохозяйственного университета, Пекинского педагогического университета, Ланьчжоуского университета, Хэбэйского педагогического университета и Цзилиньского университета делают огромный вклад в мое образование. Мои соавторы, скорее всего, включат в этот список еще несколько десятков институций, которые сыграли существенную роль в их работе, посвященной Китаю. Важным представляется и участие со стороны не связанных с наукой китайских друзей, которых я уважаю и которыми восхищаюсь. За вкуснейшей едой мы всегда можем обсудить самый широкий круг вопросов.
Ни один из исследовательских проектов, которые лежат в основе настоящей книги, не был бы реализован без финансирования таких структур, как Национальный научный фонд США, Национальный комитет географических исследований и изысканий, программа Фулбрайта – Хейса, программа Фулбрайта и Американский совет научных сообществ (CSCPRC). Фонд имени Лючии Харрисон и Фонд имени Мильтона и Рут Шере при Кафедре географии Университета Западного Мичигана, а также программа FRACAA заместителя ректора по научной работе Университета Западного Мичигана несколько раз обеспечивали неоценимую поддержку моей работе. Мы благодарны за все обеспеченное нам финансирование, и я хотел бы особо подчеркнуть, насколько значима такая помощь синологическим исследованиям в настоящее время.
Я хотел бы особо поблагодарить мою замечательную жену Энни, а также наших прекрасных детей и их мужей, Сару Вик ? Алекса Энтрекин и Робин и Лукаса Балага. Я ежечасно благодарю небеса за мою семью, в том числе за незабываемые воспоминания из поездок в Китай, а также их неизменную любовь и дружбу. Заразительное увлечение Фреда и Кей Кребиль путешествиями сподвигло нас вступить на этот путь много лет назад. В моей памяти всегда будет эта помощь в самом начале пути, которая была оказана мне в то время, когда заручиться поддержкой было гораздо сложнее. Я также хочу отметить людей, долгосрочные дружеские отношения с которыми значат для меня очень много: Джоан Коррейя, Джилл Аппил, Барклей Шиллидей, Джон Шоу, Джерри Волатайл, Пол Белазис, Тим Доар, Том Кинг, Том Дейвис, Джеймс Эдвард Тернер, Джеффри Лоэб, Мелоди Аллен, Брюс Капл, Марк Каннингем, а также профессоров: Кэтлин Бейкер, Лин Бянь, Дебор Чэ, Лиза ДеЧано-Кук, Дэвид Дикасон, Джей Эмерсон, Джон Хэппен, Кэти Хиршбук, Томас Ходлер, Дэвид Лэмберг, Энн Раменофски и Ола Смит. Наконец, я хотел бы заявить вечную благодарность и восхищение моими родителями, Мэрифрэнсис и Биллом Виками, а также всеми их замечательными детьми, партнерами и потомками.
Наконец, авторы хотели бы поблагодарить Фонд имени Мильтона Э. и Рут М. Шерер за часть финансирования, благодаря которому стала возможной публикация 4-го издания «Географии Китая» на русском языке в 2024 году.
Грегори Вик
Настоящая книга – «География Китая» – имеет давние истоки и долгую историю написания. Некоторые из идей и концепций я извлек из предшествующей монографии, которую я написал вместе с Лоренсом Ма. Однако издание, которые вы держите в руках, зашло гораздо дальше, вслед за поразительным в своей стремительности развитием Китая. В каждой редакции мы стремились поспевать за этими переменами в Поднебесной, дабы книга оставалась точной и актуальной, отражая и поясняя в полной мере все то, что происходит в этой необыкновенной стране. Представленное вам повествование является исключительно нашей интерпретацией имеющейся информации. Мы несем ответственность за любые фактические ошибки и пробелы в материале.
Я хотел бы особо поблагодарить моего коллегу и друга, профессора Грегори Вика, за его неизменное руководство в качестве ведущего автора и куратора проекта. Благодаря его целеустремленности подготовка четвертого издания прошла как по маслу. Именно Грегори обеспечил издание книги, которая была бы поучительна для студентов и одновременно доступна для рядового читателя в качестве актуального и авторитетного обзора жизни в Китайской Народной Республике. Грегори также выступал активным и убедительным посредником в работе с нашей замечательной командой в издательстве Rowman & Littlefield и нашей давней подругой Сюзан Макичерн.
Как я отмечал в предшествующих редакциях настоящей книги, многие коллеги и студенты из Гонконга, континентального Китая, США, Канады, Австралии, Сингапура, Великобритании и Европы поддержали нас своими знаниями и советами. Особенно полезными были мои многочисленные поездки в Гонконг и работа в качестве приглашенного профессора при Университете Гонконга. Я аплодирую и благодарю всех коллег, учащихся и друзей из Университета Гонконга, Китайского университета Гонконга и Гонконгского баптистского университета. Я многому научился у них, и я благодарен им за их умозаключения, идеи и сочинения по недавней истории перехода Китая к современности. Я также хотел бы сказать особое «спасибо» профессору Филипу Локлину, моему старому другу и коллеге, за продуктивные и плодотворные полевые исследования и содействие в изучении Макао и Гонконга. Я благодарен ему и за его вклад в науку, и за нашу давнюю дружбу.
Наконец, я хотел бы выразить признательность моей жене Сильвии за то, как она вдохновляет и поддерживает меня в моих исследованиях, путешествиях, творчестве и полевых исследованиях географии Китая. Она всегда остается моим самым терпеливым и благосклонным партнером по работе и неизменно мягко подталкивает меня в верном направлении. Мои сыновья – Алекс, Рич, Чарльз и Том – и их семьи разделяют мой живой интерес ко всему китайскому и азиатскому. Я глубоко люблю и ценю их энтузиазм и готовность путешествовать и узнавать больше о Китае и Азии.
Клифтон Паннел
Глава 1
Введение. Путь Китая к развитию
Грегори Вики Клифтон Паннел
В настоящее время Китай активно пересматривает свои взаимоотношения практически со всеми странами мира одновременно. Многие страны, в том числе США, получившие всевозможные блага от мировой экономической системы, которая сформировалась после Второй мировой войны, не знают, как реагировать на новый миропорядок и что им следует делать в свете быстрого подъема все более могущественного Китая. Скорость и масштабы экономических, социокультурных и политических преобразований в Китае за последние 40 лет не имеют аналогов в мировой истории. И хотя можно было ожидать, что этот поразительный бум будет способствовать большему процветанию и формированию новых экономических отношений, мало кто предполагал, насколько он повлияет на быструю смену ориентиров в международных отношениях и внешней политике Поднебесной. Вне всяких сомнений, как известно нашим читателям, здесь подразумеваются всевозможные последние события, которые выступают как вызов существующему устройству мира и статусу США как единственной сверхдержавы.
Массированное наращивание производства, экспорта и торговли, ставшее возможным благодаря новым политическим инициативам, которые начали вводиться в декабре 1978 года, принесло за небольшой период времени невообразимые блага стране, весьма бедной в прошлом. Процветание, в свою очередь, не только позволило вывести сотни миллионов человек из-за черты бедности и навсегда поменять культуру и общество современного Китая: у Поднебесной теперь новые амбиции. Для обычных людей успех родной страны означает более смелые планы на будущее и надежды на собственное продвижение, владение недвижимостью, образовательные возможности для детей, выход на комфортную пенсию и так далее. Для правительства во главе с Коммунистической партией Китая (КПК) открываются перспективы формирования «гармоничного общества», усиления национализма и предание забвению 150 лет истории унижений, которые Поднебесная пережила из-за Запада, а затем СССР и Японии. Для дальновидных руководителей, чьи помыслы устремлены в будущее, это обеспечивает возможности планировать возвращение ко всевластию и авторитету, которым Китай располагал вплоть до первых неравных договоров, которые были навязаны стране после поражения в опиумных войнах середины XIX века. Осознание прошлого принципиально важно для осмысления будущего. Понимание того, какой путь Китай прошел, позволяет нам преодолевать опасные стереотипы и ошибочные толкования. Мы полагаем, что это служит более чем достаточным основанием для существования книги, которую вы держите в руках, и учебных программ, которые могут быть составлены на ее основе.
Формируется новый миропорядок, и Китай в нем будет играть ключевую роль. Однако не стоит игнорировать ряд важных многонациональных сил: находящуюся в процессе восхождения Индию, проходящий через реструктуризацию ЕС, Африку, долгожданный новый импульс развитию которой можно воспринимать лишь в позитивном ключе, переживающий кризис Ближний Восток, всемирную пандемию коронавируса… Всех изменений не перечесть, и рост Китая – лишь один из множества аспектов текущих преобразований. Глобализация во всех ее проявлениях – культурных, экономических и политических – не только со скоростью света набирает обороты, но и охватывает больше стран и народов мира, чем когда-либо прежде. Это актуальный процесс, который, скорее всего, растянется на ближайшие 30–40 лет. Однако вполне очевидно, что все былое уже в прошлом. Конечно, такая трансформация не может протекать в отсутствие конфликтов. Руководство всех стран, в том числе Китая и США, должно следовать принципам дипломатии, мира и взаимопонимания, параллельно осуществляя поиск потенциальных решений для давних структурных и политических разногласий. Только этот путь позволит учесть потребности, страхи и беспокойства максимального числа людей с оглядкой на устойчивость как окружающей среды, так и экономики.
Нельзя сказать, что последовательный подъем Китая был какой-то неожиданностью. Просто с учетом той ситуации, в которой страна оказалась накануне реформ начала 1978 года, немногие ученые и дипломаты предсказывали столь стремительный поток изменений, а равно и тот масштабный резонанс, который они возымели бы во всем мире. Подвергшийся гонениям во времена «культурной революции» Дэн Сяопин, первый сын землевладельца и представителя народности хакка, был восстановлен в июле 1977 года на всех своих должностях (в том числе вице-премьера, заместителя председателя ЦК КПК, заместителя председателя Центрального военного совета КНР и начальника Генерального штаба НОАК). Вскоре он уже выступил с программой реформ, которая была формально принята властями КНР к исполнению под названием «Четыре модернизации» в декабре 1978 года. Именно программы и эксперименты, проводившиеся в рамках этих первичных реформ, заложили основы для последующих четырех десятилетий экономической, социальной и политической трансформации Китая. Мы будем рассматривать отдельные элементы реформ в некоторых из глав, но в целом основными результатами соответствующих мер стал конец коммун, внедрение более рыночно ориентированных подходов к экономике и учреждение традиции прагматического технократического руководства в высших эшелонах власти – модель, прямо противоположная реализации постулатов марксизма/ маоизма, по которым нация существовала все это время после коммунистической революции в 1949 году.
Можно предположить, что во времена правления Мао (1949–1976 годы) мощный контроль, под который КПК взяла экономическую, политическую и социальную инфраструктуру Китая, а в равной мере и идеологический дискурс, обеспечил – пускай на краткое время и несколько поверхностно – гомогенизацию не только общенациональных целей и амбиций, но и, в различной степени, многих аспектов китайской культуры и общества [Blecher 2000; Lippit 2000; Rural Cadre Handbook 1981]. При Мао механизмы центрального планирования позволяли и распределять ресурсы и инвестиции, и реализовывать пространственную организацию всей нации и ее идеологических воззрений. Китай, сильно сконцентрированный на себе и добровольно изолированный от окружающего мира, проводил на своей территории относительно согласованные стратегические инициативы. Сложно назвать результаты такой политики абсолютно успешными. Стоит признать, что специфические региональные и местные особенности влияли на то, как развивались и к чему приводили политические курсы, задаваемые на высшем уровне. Однако вплоть до декабря 1978 года и начала реформ существовал некоторый общий консенсус – по меньшей мере среди лиц, принимавших решения, по поводу того направления, которым должна была следовать Поднебесная.
Это не значит, что после 1978 года Китай отдался полностью на откуп рыночным силам, как раз наоборот. Да, есть некоторая неясность по поводу того, какую роль государственные структуры будут продолжать играть в будущем в области управления экономикой, однако контроль властей над рядом важных аспектов повседневной жизни жителей Поднебесной остается существенной частью концепции «социализм с китайской спецификой» [Liu, Wu 1986]. Центральное правительство все еще играет ключевую роль в планировании и направлении развития в ряде секторов экономики [Duckett 1998; Garnaut 2001: 15–17; Hinton 2000]. Как мы будем неоднократно отмечать в последующих главах, современный Китай в некоторой мере утратил согласованность воззрений, которая существовала во времена правления Мао. Условия на местах сейчас оказываются гораздо важнее, чем когда-либо за прошедшие 70 лет. Исследования во всех концах Китая свидетельствуют о том, что на первый план все больше выдвигается регионализм различной степени выраженности. Провинции, округа, уезды и города Китая все чаще сами устраивают собственные дела, разрешают споры и планируют свое будущее при нарастающей взаимосвязанности и взаимодействии с общемировой системой [Chu, Yeung 2000; Lin 1997; Ma, Cui 2002; Shieh 2000].
Современный Китай – уже не та страна, которая существовала в декабре 1978 года. Причем изменения коснулись не только экономики и политики, но и в поразительной мере культуры общества и даже ожиданий обычных людей. Несмотря на возросшее социальное неравенство, за счет инициированных правительством реформ, по различным расчетам примерно 300–600 миллионов человек пополнили ряды среднего класса (глава 7). Это существенное как по скорости, так и по масштабам свершение зачастую остается без той доли внимания, которую оно заслуживает. Если кратко: реформы Китая привели к величайшему сокращению нищеты в истории мира. Мы можем извлечь не один полезный и важный урок из экономической политики Китая. Естественно, это достижение сопровождалось возникновением новых проблем. Критики отмечают, что нельзя признать ухудшение состояния окружающей среды, огромные уровни загрязнения и социальную несправедливость разумной ценой в обмен на процветание. Все эти проблемы будут подробно рассмотрены на страницах нашей книги.
В 2012 году к власти в Китае пришло новое руководство во главе с генеральным секретарем КПК Си Цзиньпином. В 2013 году Си также был избран на пост председателя КНР. В последующие годы Си активно консолидировал власть в партии и возложил на себя новые обязанности по руководству экономикой страны, в том числе по части противодействия коррупции среди партийных кадров. Параллельно Си был ведущей фигурой, стоящей за гораздо более напористыми – если не сказать агрессивными – внешнеполитическими инициативами. Наконец, Си позиционирует себя в качестве лидера нового типа, «мечта» которого – увидеть восстановление Китая в качестве региональной и глобальной державы, влияние которой ощущается во всем мире.
Антикоррупционная кампания Си быстро набрала обороты. Среди задержанных и заключенных в тюрьмы оказались некоторые весьма высокопоставленные лица, в том числе член ЦК КПК и бывший член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК – представители верхушки внутрипартийной властной вертикали. Разумеется, рядовые граждане КНР, давно заявлявшие о все больших властных злоупотреблениях во времена реформ, поддержали антикоррупционные меры. Однако кампания приняла такой размах, что, судя по всему, некоторые представители «старой гвардии» внутри партии все больше беспокоятся о том, не зашла ли вся эта задумка слишком далеко. Пандемия коронавируса COVID-19 выдвинула на первый план иные проблемы, связанные с экономическим планированием в Китае. Если не будут найдены оптимальные решения соответствующих вопросов, то Поднебесная может столкнуться с социальной нестабильностью. Группа в составе 62 финансовых аналитиков, которую собрала Reuters News Service, заявила, что, по ее расчетам, Китай в 2020 году должен был показать рост ВВП на уровне примерно 2,5 процента – самый низкий показатель с 1976 года, кануна реформ, начавшихся в 1978 году [Reuters 2020]. 2,5 процента – это значительно ниже целевого показателя в 6 процентов. Результатами пандемии стали снижение внутреннего потребления, рост безработицы и сокращение экспорта. Прогноз на 2020 год также представляется разительным спадом в сравнении с показателем 6,1 процента, который Китай показал в 2019 году. Описанная ситуация – огромный экономический вызов для КНР и руководства КПК.
Встречаются сообщения о том, что председатель Си сталкивается с противостоянием внутри партии в связи со все более агрессивной внешней политикой Китая (глава 4) [Forsythe, Ansfield 2015]. Зачастую дипломатические инициативы и экономические инвестиции в других странах развивались бок о бок. Так, Китай уже не одно десятилетие наращивает инвестиции и кредиты, развивает торговлю со странами Африки – проекты, которые вызывают неоднозначные оценки. В ряде стран Африки, Южной Азии и Юго-Восточной Азии за невыплаченные кредиты местные частные и государственные предприятия конфискуют изначально предоставленный залог. Повышенное внимание Китая к инвестициям в эти регионы, что раньше приветствовалось и всячески поощрялось, теперь воспринимается со все большим скептицизмом. Инициатива «Пояс и путь» (подробнее см. главу 4) уже принесла многие блага странам Центральной Азии, однако специфика внутренней политики в этих государствах требует от китайских дипломатов более примирительной позиции, что они, возможно, считают целесообразным. Ущемление этнических уйгуров и других приверженцев ислама на территории Китая испортило дипломатические отношения Поднебесной с мусульманскими странами. Недавние законодательные преобразования, подорвавшие автономию САР Гонконг, вызывают беспокойство людей и правительств по всему миру. В интервью, которое активно разошлось по китайским социальным сетям, отставной дипломат Юань Наныпэн, служивший, помимо прочего, послом в Зимбабве и генеральным консулом в Сан-Франциско, отметил, что в дипломатии Поднебесной должно быть больше «решительности», а не просто «жесткости» [Wong, Deng 2020].
В последние годы «четвертая власть» стремилась к большей свободе, чем когда-либо в прошлом. Однако на тот момент, когда мы пишем эти строки, есть вызывающие беспокойство сигналы, что этот более либеральный подход будет осаждаться. И все же, более широкий взгляд на события прошлого свидетельствует о том, что больший охват и вольность, которые делает возможными Интернет, с новой силой позволяет звучать голосам общественности по поводу решений и политических инициатив властей. Граждане, ученые и даже чиновники открыто рассуждают о менее успешных в последнее время финансовых решениях правительства, сложностях поддержания публичного порядка, коррупции, проблемах с окружающей средой и продовольственной безопасностью. Растущий средний класс сыграл ключевую роль в расширении участия общественности в обсуждении тем общенационального значения.
Что несут в себе эти новые вызовы для Китая и его соседей, а заодно и для всего остального мира? Во-первых, они ставят под вопрос мечту председателя Си – славное будущее процветающего и полностью обновленного Китая в качестве мощной экономической и политической сверхдержавы. Во-вторых, они служат основанием для провокационного вопроса о том, сможет ли Китай в действительности сделать прыжок и из страны со средними доходами превратиться в полноценно процветающую страну, как это произошло с Японией, Сингапуром и Южной Кореей. Китай с тем же успехом может попасть в ловушку затянувшегося экономического застоя, в которой оказались Бразилия, Россия и некоторые другие страны. В-третьих, здесь приходится задаваться вопросом о том, способна ли КПК, склонная вмешиваться в руководство рыночными силами средствами, которые не всегда отвечают потребностям времени, в принципе управлять рыночной экономикой. Способно ли государство, выстроенное по принципам ленинизма и возглавляемое мощной коммунистической партией, выживать и демонстрировать способность обеспечивать своему народу постоянный рост социально-экономического благосостояния? Все это – весьма тяжелые проблемы, которые, по всей видимости, осмысляются ведущими силами, стоящими за дальнейшим развитием китайской экономики и политики [Bradsher 2015].
В последующих разделах главы 1 мы рассмотрим феномен современного Китая в соответствующих историческом, географическом и геополитическом контекстах, а также отметим наиболее продолжительные вызовы, с которыми страна сталкивалась (и сталкивается) в своей истории. Здесь же мы обозначим примеры того, что именно мы подразумеваем под «географическим подходом» к исследованию Китая. В заключение мы определим теоретическую базу и цели, которые задают организационную структуру остальных тринадцати глав книги.
Политическое и культурное постоянство Китая на протяжении всей истории
Огромные территории, масштабная экономика и рекордная численность населения – вот три черты, с которыми обычно ассоциируется Китай. Еще одна важная особенность Поднебесной – давняя история поддержания политических и культурных традиций. Китайский народ в настоящее время занимает, в дополнение к существенным дополнительным территориям, первоначальный ареал проживания, который находился под контролем Поднебесной в соответствии с сохранившимися до наших дней исторических хроник (примерно от 1700 года до нашей эры – начала династии Шан). Следующие династии – Чжоу (1122-221 годы до нашей эры) и Цинь (221–206 годы до нашей эры) – послужили предвестницами поразительного культурного расцвета и единения Китая. Цинь Шихуан[1 - Ци Шихуау[ди] – скорее титул. Буквально «Император-основатель Цинь». Настоящее имя правителя – Ин Чжэн. Для последовательности используется тот вариант записи, который предпочитают авторы издания. – Прим. перевод.] – первый император Цинь, который традиционно считается человеком, объединившим Китай, – столкнулся с множеством вызовов, которые, пускай в измененной форме, по-прежнему одолевают Поднебесную. Только представьте себе те проблемы, с которыми сталкивались ранние лидеры Китая, стремясь управлять культурно крайне неоднородными районами и контролировать их, не только обширными, но и располагающими весьма разнообразными природными ресурсами (см. главу 3). Как сохранить единство нации? Как должны центральные власти разрешать проблему «трений на расстоянии» между разнообразными локациями и регионами и одновременно поддерживать эффективный политический контроль над страной? Как и где следует инвестировать в строительство объектов гражданской инфраструктуры, дабы они могли принести наибольшие блага народу, а заодно улучшить условия производства и способствовать военной экспансии? Это только некоторые из задач, которые Цинь Шихуану предстояло разрешить в рамках собственной попытки объединить Китай и обеспечить всей нации осознание себя в качестве Чжунго — «Срединного царства» или «центра известного мира», как называют китайцы свою страну.
Для достижения своих целей Цинь Шихуан основал имперскую династическую систему, которая предполагала высокую степень централизации власти. Правитель учредил бюрократические структуры, которые использовали общий стандартизированный письменный язык для обеспечения административного контроля за постепенно расширяющимися владениями империи. Цинь Шихуан также ввел единую валюту в целях способствования межрегиональной торговле и расширил системы каналов и дорог, которые также стимулировали коммерцию и сыграли важную роль в обеспечении контроля над ключевыми районами на ранних этапах становления империи. Все эти (и некоторые другие) достижения формируют фундамент, на котором зиждилась в дальнейшем Китайская империя (глава 3).
В последующие века Китай расширял свои границы, всеми силами продвигаясь на юг и поглощая великое множество населявших южные края племен и государств под эгидой китайской культурной системы. Все это осуществлялось вопреки конфликтам, восстаниям, развалам династий и многочисленным природным бедствиям катастрофического масштаба. К началу эпохи распространения христианства Китай обрел национальные пределы, в которых все находилось под управлением централизованной политико-бюрократической системы и под воздействием мощного набора общих ценностей и культурных ориентиров. Такой порядок продержался более 2000 лет. Территории под властью Китайской империи переживали взлеты и падения в зависимости от степени авторитета и процветания центрального правительства. Иногда границы Китая приближались к тем рамкам, в которых существует современная КНР, но бывали и времена, когда территория Китая существенно сокращалась под давлением надвигающихся с севера или запада сильных держав-конкурентов. И все же, несмотря на все превратности судьбы, Китай просуществовал в таком виде вплоть до XX века, когда традиционная династическая форма власти и управления была свергнута и на ее месте возникла Китайская республика (1911–1949 годы). За революцией в начале столетия последовала еще одна революция, приведшая в 1949 году к образованию социалистического и коммунистического строя в виде учрежденной КНР (глава 4). С 1949 года по настоящее время КНР находится под контролем КПК, и движению приходится сталкиваться во многом с теми же проблемами, как и Цинь Шихуану две тысячи лет назад.
Мартин Жак [Jacques 2009] отмечал, что Китай лучше всего можно описать как цивилизационное государство. В свою очередь, политолог Люциан Пай [Руе 1992] обозначил Китай как «цивилизацию, маскирующуюся под национальное государство». В обоих случаях это интересные, если не сказать несколько провокационные точки зрения, которые заставляют задуматься, нет ли каких-то существенных отличий между Китаем и другими странами. За два тысячелетия Поднебесная впитала в себя империю и «китаизировала» бесчисленное множество более слабых царств, держав и народов, сформировав в результате нацию, выстроенную на культурной общности. Этот сознательный процесс аккультурации продолжается по сей день. Такая позиция может нам также помочь лучше понимать и трактовать устойчивые взгляды на свою культуру и образ жизни, которых придерживается китайский народ наперекор изменениям сущности «традиционных китайских ценностей».
Обширные земли Китая и народы Поднебесной в географическом контексте
Еще одна важная стартовая точка в изучении прошлого и настоящего Китая – понимание того места, которое страна занимает в Азии. Китай, как и США, – территория, расположенная в средних широтах. Ее восточные и южные края выходят к Тихому океану и сопредельным морям. Тем самым восточная половина Китая располагает большим преимуществом в виде доступности страны для морских перевозок и возможностей международной торговли (см. рис. 1.1). Среднеширотное положение и близость к океану и морям обеспечивают соответствующим районам Поднебесной источники влаги и умеренные температуры воздуха. Более того, Китай с точки зрения положения и досягаемости находится в существенно более выгодном положении, чем его северный сосед – Россия, которой приходится мириться с относительной изолированностью и экстремальными климатическими условиями. В чем-то здесь прослеживается сходство между Китаем и восточными районами США.
Рис. 1.1. Китай и его соседи по Азии. Подготовлена авторами
Однако на западе Китай поставлен в достаточно стесненные условия. Эти районы страны закрыты от окружающего мира высоким и крайне засушливым регионом, охватывающим горы, пустыни, плато и впадины (глава 2). Западные окраины Китая страдают от труднодоступности и тяжелого сухого климата, который, под воздействием региональных и общемировых климатических изменений, становится лишь жарче и суше. Западный Китай в прошлом был и остается сейчас в значительной мере незаселенным и по-прежнему недостаточно развит. Диспропорционально большая доля населения Китая, подверженная хронической бедности, проживает в этих внутриматериковых пограничных областях. Причины тому – как неблагоприятное положение и недружелюбный климат этих мест, так и относительная нехватка в данном регионе политических и экономических властных полномочий в сравнении с процветающими восточными провинциями Китая.
Существенный фактор в бедности и устойчивой маргинализации западных районов Китая, – огромное число представителей неханьских народностей[2 - Ханьцы (Хань) – крупнейшая народность Китая. В дискурсе зачастую между китайцами и ханьцами проводится не совсем корректный знак равенства. Эта ситуация во многом напоминает путаницу, которая возникает в России между понятиями «россияне» и «русские». – Прим. перевод.], заселяющих пограничные регионы. Сюда входят исповедующие буддизм тибетцы и монголы, а также следующие исповедующие ислам группы: хуэйцы (часто Хуэй), уйгуры, казахи, дунсяне (Дунсян), киргизы, салары (Сала), таджики, узбеки, баоаньцы (Баоань) и татары. Правительство КНР предпринимало попытки ассимилировать все эти группы в культурный мейнстрим и ограничить сферу влияния их религиозных убеждений, однако по большей части наталкивалось на активное противостояние со стороны этих групп любым подобным инициативам. С учетом деликатности проблем пограничных районов тем более острым становится вызов для Китая с выбором оптимального курса, который бы одновременно обеспечил потребности и надежды национальных меньшинств и не подорвал национальную безопасность Поднебесной по западным границам. Различия в степени развития инфраструктуры, образования и транспорта, а также степени покровительства со стороны центрального правительства, – вот основания для споров о противопоставлении «восточных прибрежных районов» и «западных внутриматериковых районов», которые по настоящий день служат источником головной боли для руководства Китая. Вне всяких сомнений, именно сознание очевидной дифференциации и явного неравенства между регионами Китая стояло за программой «Развитие Западного Китая», которую центральные власти выдвинули после 2000 года. Мы подробно рассмотрим реализацию этой политической линии в последующих главах. Целью программы было объявлено обеспечение большего регионального равенства и замедления миграции в городские районы и приморские провинции Китая. Мы рекомендуем читателям во время ознакомления с нашей книгой помнить о том, что Китай – огромная страна с высокой степенью концентрации населения в восточных районах. Эти факторы оказывали – и по-прежнему оказывают – решающее влияние на все планы по развитию страны, а также объясняют многие существенные события, которые Поднебесная пережила за свою долгую историю.
Рис. 1.2. Нарождающиеся экономические районы Китая.
Подготовлена авторами
После 1949 года китайские экономисты и политики, действуя под руководством КПК, начали применять всевозможные политические шкалы для ранжирования различных районов Китая в своих отчетах и программах. Наиболее существенной градацией здесь представляется деление КНР на четыре основных экономических региона, которые представлены на рис. 1.2: Северо-Восток, восточные прибрежные провинции, центральные провинции и Запад. Эти четыре региона охватывают 31 территориально-административную единицу провинциального уровня: четыре города центрального подчинения, пять автономных районов с высокой долей неханьского населения и 22 провинции. Также в Китай входят два специальных административных района (САР): Гонконг (Сянган) и Макао (Аомэнь) (см. рис. 1.3). Каждая из этих единиц дополнительно делится на множество подразделений, в том числе округа, которые, в свою очередь, состоят из уездов, и городские районы, которые существуют во всех городах и также подразделяются на кварталы. Сельские уезды включают в себя поселки, поселковые районы, волости и деревни. Во всех этих единицах действуют представительства КПК и полуавтономные правительства. Централизованная бюрократическая система Китая, которая рассчитана на управление администрациями и населением на всех уровнях, – одна из самых массированных и сложных во всем мире.
Зарубежные комментаторы уделяют наибольшее внимание действиям и решениям национального правительства и КПК. Однако в действительности все события, связанные с новой экономической и политической географией переживающего стремительный подъем Китая, разворачиваются во взаимодействии центральных властей, правительства провинциального уровня, уездных и муниципальных администраций, чиновников и предприятий на местах, рядовых граждан, транснациональных компаний и игроков. Это запутанная система, которая характеризуется огромными перепадами между регионами по самым различным параметрам. В нашей книге мы ставим перед собой задачу как можно более полно представить эти несоответствия и помочь читателям ближе познакомиться с поразительными изменениями, через которые сейчас проходит Китай и которые будут иметь далекоидущие последствия. Во имя этого нам нужно отказаться от каких-либо стереотипов по поводу предполагаемой гомогенной монолитности Китая.
Рис. 1.3. Административно-территориальные единицы провинциального уровня Китая. Подготовлена авторами
Значительная часть нашей книги посвящена осмыслению географических или пространственных различий между регионами Поднебесной. Даже на самом высоком уровне абстракции – четырех основных экономических регионов (см. снова рис. 1.2) – мы видим существенные нюансы в окружающей среде, культуре, политике и экономике. В упрощенном, но оттого не менее показательном виде эти различия представлены в таблице 1.1.
В этой таблице единственный показатель – ежегодные доходы на душу населения – сопоставляется по городским и сельским районам в четырех экономических регионах Китая за два года: 2010 и 2018 годы. В обоих периодах средние показатели доходов городских и сельских жителей Восточного региона существенно превышают данные по всем трем остальным регионам. В последующих главах мы рассмотрим причины подобных различий. Пока же отметим, что за эти восемь лет средние доходы в городских районах Китая увеличились по стране примерно на 88 %, но в Центральном и Западном регионах фиксировался несколько более высокий рост: 95 % и 93 % соответственно. Однако жители Восточного региона в целом располагали гораздо более высокими доходами за оба рассматриваемых года. Еще примечательно, что доходы городских районов во всех четырех регионах увеличивались быстрее, чем доходы сельских районов. Еще более существенный разрыв прослеживается между городскими и сельскими районами внутри каждого из регионов. В наиболее бедствующем Западном регионе сельские доходы составляли в среднем около 37 % от городских доходов в 2010 году, и этот показатель упал до 35,4 % к 2019 году. Таким образом, несмотря на увеличение доходов на душу населения, с течением времени разрыв между городами и деревнями в Западном регионе увеличивается (см. таблицу 1.1). Впрочем, это явление наблюдается по всем регионам. Средний показатель сельских доходов по всему Китаю составляет лишь 42,7 % или даже ниже размеров средних городских доходов. Это неравенство между регионами, а также между городскими и сельскими районами, имеет самые различные социальные, политические и экономические последствия. Несмотря на многие инициативы по уменьшению остроты этой проблемы, противодействие неравенству остается одним из самых больших вызовов, стоящих перед руководством КНР [Dunford, Liu 2015; Fan 1995; Wei 1999].
Нарастающие противоречия между регионами Китая напрямую приводят к некоторым из самых существенных и запутанных споров по поводу направления общего развития страны. В дополнение к разрывам в доходах, упоминавшимся нами выше, неравномерный экономический рост формирует целый ряд новых проблем социального, культурного и политического характера, которые отражают специфические особенности жизни в тех или иных районах и неоднородный социально-экономический статус различных групп населения [Huang, Li 2014; Wang 2008]. При этом очень многие оказываются в выигрыше, и это в первую очередь касается жителей прибрежных районов, где условия жизни населения заметно улучшились по сравнению с типичными условиями жизни до проведения экономических реформ, инициированных в декабре 1978 года [Dwyer 1994; Economist 2015; Fan 1995].
Таблица 1.1. Ежегодные доходы на душу населения[3 - По текущему курсу юаня (на 2020 год, $1 = ?6,92)Источник: [National Bureau of Statistics 2011: 333, 358; National Bureau of Statistics 2019: 174, 177].] в городских и сельских районах четырех экономических регионов Китая (2010 и 2018 годы)
Масштабность Китая – с точки зрения как территории, так и населения – во многом задает уникальность проблем развития, включая вопросы неравенства, с которым Китай сталкивался и продолжает сталкиваться. В главе 2 мы подробно рассмотрим, почему принципиально важно осознавать огромные географические размеры Китая и то, как они формируют неравномерные условия деятельности людей. В 2021 году Китай был страной с самым большим населением в мире, но еще в «Докладе о мировой демографической ситуации и перспективах ее развития за 2019 год» ООН прогнозировала, что Индия обгонит Китай по размерам населения уже в 2027 году. В любом случае планирование и обеспечение текущих и будущих потребностей населения в 1,44 миллиарда человек – ситуация, принципиально отличная от необходимости заботиться, как в случае США, о населении в 330 миллионов человек (обратите при этом внимание, что КНР и США имеют примерно одинаковую площадь). По численности населения некоторые провинции Китая вполне могут сравниться с двадцаткой самых населенных стран мира. Так, провинции Гуандун, Хэнань и Шаньдун превосходят по своим размерам любую европейскую страну, не считая России: по состоянию на 2018 год во всех трех указанных регионах проживало свыше 96 миллионов человек (см. рис. 1.3); более того, Шаньдун (100,4 миллиона), Гуандун (113,4 миллиона) и Хэнань (96,1 миллиона) существенно превосходят по населению Германию (83 миллиона) – 17-ю страну мира по численности населения [National Bureau of Statistics 2019: 34].
Принципиальный фактор – крайне неравномерное распределение этого огромного населения по территории страны (1,44 миллиарда людей по состоянию на август 2020 года). 14 из 19 городов с городским населением более пяти миллионов человек расположены на Востоке или Северо-Востоке Китая (глава 6). Среди крупнейших городов Поднебесной только Чэнду, Сиань, Ухань, Чжэнчжоу и Чунцин расположены во внутриматериковых Центральном и Западном регионах. Как и повсеместно в мире, политическая и экономическая власть обычно концентрируется в самых густонаселенных районах. Места с большей численностью населения способны генерировать большие доходы и большие налоговые поступления, располагают более совершенной транспортной системой и большим числом университетов и пользуются большим политическим весом. С течением времени это оборачивается лишь усилением межрегиональных разрывов. Все это обостряет пространственную изоляцию и более высокие транспортные издержки жизни на западе Китая, а также ведет к параллельному повышению издержек в промышленном и обрабатывающем секторах – видах деятельности, которые в конечном счете способны приносить большую чистую прибыль, чем такие традиционные занятия, как сельское хозяйство, животноводство, лесоводство и горное дело.
Крайне высокая концентрация населения на востоке Китая не есть какой-то новый феномен (глава 6). Китайский географ и демограф Ху Хуаньюн в статье 1934 года выдвинул понятие линии «Хэйхэ – Тэнчун» (также известна как линия «Айхуэй – Тэнчун» и «линия Ху») (см. рис. 1.2). Благодаря исследованию Ху научное сообщество обратило внимание на поразительный перекос в распределении населения на территории Китая: 95 % китайцев тогда проживало в восточной трети страны. В последующие десятилетия этот тренд несколько пошел на убыль. Однако даже по состоянию на 2020 год к востоку от «линии Ху» все еще проживает свыше 90 % населения Китая (см. рис. 1.2) [She 1998]. Подобный дисбаланс сказывается не только на социальном равенстве и состоянии экономики, но и задает существенные политические, общественные и экологические вызовы, с которыми Китаю приходится мириться сейчас.
Обратите также внимание, что четыре экономических «ядра» Китая, представленные на рис. 1.2, расположены в том же Восточном регионе, а именно – на побережье Тихого океана, где сформированы наиболее оптимальные условия для экономического роста. Лучший пример в данном контексте – стремительно развивающаяся Дельта реки Чжуцзян (ДРЧ) на юго-восточном побережье Китая. ДРЧ выстраивается на треугольнике, образующемся между Гонконгом/Шэньчжэнем, Гуанчжоу/Дунгуанем и Макао/Чжухаем. Этот регион имеет давние связи по части перевозок, торговли и потоков капитала с Юго-Восточной Азией и мировой экономикой. Гонконг все еще остается одним из крупнейших контейнерных портов мира, крупным банковским центром и, несмотря на политические конфликты последних лет, краеугольным камнем в деловых сношениях Китая со всем остальным миром, представляя собой правовую и коммерческую систему, которая пользуется доверием предпринимателей со всех концов мира (глава 14).
Следующий треугольник – Дельта реки Янцзы (ДРЯ), который тянется от прибрежных Шанхая и Нинбо до Нанкина. ДРЯ – мощная экономика производства и знаний, имеющая тесные связи с Тайванем и всемирной системой торговли. Шанхай привлекает значительные тайваньские и иностранные инвестиции, выступает в качестве известного центра производства и культуры, но пока еще только медленно возвращает себе статус банковского и коммерческого центра, которым он славился в начале XX века.
