Время позднее, но до завтра не дотерплю.
– Ты знала тренера Арсения по карате? – хриплый голос предательски дрожит. Почему-то во рту вкус соленых слез.
– Я знала, что он молодой, перспективный. Мастер спорта, между прочим.
Поджимаю губы.
Либо мама и правда не была в курсе, либо ее честность не выдержала нашей семейной тайны. Она всегда была против того, чтобы Аверин не знал о сыне.
Могу ли я расценивать это как предательство?
Господи, в один вечер все путается в моей жизни как клубок ниток в когтях котенка.
– И это его клуб! Представляешь, какая удача! Попасть к лучшему тренеру, еще и когда Арсюшке пяти нет. А в эту группу набор был именно с пяти лет.
Мама все говорит и говорит, нахваливает и нахваливает.
У меня пот ручьями стекает по спине, а сердце готово вырваться на пол как после многокилометровой пробежки.
– Это Стас, мам. Стас Аверин. Тренер моего сына – Стас Аверин.
Повторяю имя бывшего снова и снова. Я должна привыкнуть. В конце концов, это всего лишь имя. Ничего не значащее, что-то из прошлого, которое я закапывала под толщи ненависти, обиды и разочарования.
В трубке воцарилось недолгое молчание. Только наше дыхание и слышно.
Хочется спать, но наперед знаю, что не усну. Переживаю. Да еще эта внезапная встреча, от которой голова кругом и… страшно становится.
Как говорят, без прошлого нет будущего? Ужасное выражение. И кто его только придумал?!
– Арсений больше не будет туда ходить, мам, – с полной уверенностью в голосе говорю.
Ногой нервно отбиваю частый ритм.
– Твое право.
Живот сводит от волнений. Никогда еще так с мамой не разговаривала.
Чувство вины растет с геометрической прогрессией. Ее помощь с Арсением неоценима. Начиная с его рождения до… Господи, да даже до сегодняшнего дня.
Не представляю себе, как бы я справлялась одна.
Беру телефон в руки, чтобы извиниться, а на него падает сообщение. Внезапно. Как звезда в августовскую ночь.
Открываю осторожно. Будто в него заложена бомба. Глупо себя чувствую. Особенно когда последнее сообщение с этого номера было отправлено около пяти лет назад.
«Не опаздывай, у меня будет мало времени»
По пальцам разряды идут. Я как провод. Старый, неизолированный провод.
Потом сухое сообщение, датированное сегодняшним днем. Будто и не было этой временной дыры.
«Это Арсения? Кто-то из детей забыл в раздевалке».
Следом пересланная фотография с маленькой фигуркой Кэтбоя, будь он неладен. Дурацкий мультик, дурацкий Кэтбой.
И… я все еще есть в списке контактов Аверина. Или спросил номер у администратора? Да, скорее всего, так и есть.
Кто оставляет номера бывших после эпичного расставания? Никто. Ну, кроме меня. Я, дура, даже старые сообщения не стерла. Теперь в глазах кислотное жжение от них.
«Да. Завтра заберу. Мы ходить больше не будем».
Печатаю скоростным темпом. Любой секретарь позавидует.
«Твое право».
Оба ставим точки в конце предложений. Никто так не делает, а мы делаем.
Откидываю телефон, словно он в ядовитую змею превратился. Или в жабу. Лежит теперь на столе и глухо квакает прошлым.
Твое право… Мое. Только мое, Стас Аверин. И если ты только посмеешь вернуться в мою жизнь, пусть и неосознанно, я тебя уничтожу.
У-нич-то-жу!
Глава 4. Саша
Мир рушится.
Саша.
То же место, та же парковка, будь она неладна. И знакомый черный танк с красным росчерком. На номера можно и не смотреть – питерские. Цифры въелись в сетчатку, как грязь.
Внутреннюю сторону ладони неприятно покалывает.
– Стас Аверин на месте? – без приветствий спрашиваю.
Голос твердый, как у адвоката в суде. Сама ни разу не выступала. Страшно. А сейчас креплюсь. Огонь внутри делает меня немного грубой, невоспитанной, но решительной.
Удивляюсь сама себе. На что не пойдет мать, только чтобы защитить свое дитя.
«Хм… от родного отца», – противно шепчет кто-то внутри.
– Он в кабинете, – несколько растерянно отвечает администратор.
Здесь есть еще и кабинет?
Иду в указанную сторону. Звук каблуков наполняет все узкое коридорное пространство. Уверенно так стучу, даже зло.
Чего ж мне не злиться-то?
У кабинета замираю. Дверь металлическая, черная-черная. Наверняка закрыта плотно, но я все равно боюсь, что Аверин услышит, как бьется мое сердце и кости дрожат.
Стучусь. С ума сойти.
Открываю дверь, и глаза тут же находят Стаса.
Замираю, пораженная.
Он в своей любимой белой футболке. В руке зажата ручка. Он что-то писал ею. По-любому что-то очень важное.
На голове больше нет бардака. Волосы-то стали значительно короче. Сейчас он выглядит старше своих лет. Не то чтобы это придает ему возраста, нет. Аверин стал солиднее, даже какая-то начальственная аура ощущается.
Ненавидь я его чуть меньше, сердечко бы треснуло от такого мажора.
– Саша? – удивленно вскидывает брови.
Взглядом очерчивает мою фигуру. Тут же отводит глаза в сторону.
На мне темно-синяя юбка-карандаш и белая полупрозрачная блузка. Это почти униформа всех помощников юриста.
И что уж, мне лестно, что самую малость Аверин оценил меня. Оценил положительно. Стас смутился и прочистил горло, коротко кашлянув.
– Я за Кэтбоем.
– За кем?
Губы тянутся в улыбке, но я жестко запрещаю это делать и вонзаюсь ногтями в сумку. Следы теперь останутся на мягкой коже.
В этом снова хочется обвинить мажора.
– Игрушка. Мой сын ее вчера оставил, – уточняю и слежу за реакцией Стаса.
Тот устало прикрыл веки и откинул ручку на стол. Она откатывается на самый край, чуть не падает. Аверин едва успевает схватить ее. Заработался.
Кем он вообще работает? Чем живет?
Стоп! Меня это не интересует. Не должно и не будет интересовать.
– Ну пойдем.
Аверин встает из-за стола и быстрым шагом идет на меня. Старая привычка задержать дыхание сковывает.
Он в светло-голубых джинсах и белых кедах. Солидным-то стал, а вот от спортивного стиля никак не избавился. Для меня на секунду он обернулся в наглого мажора, в которого неосторожно влюбилась. В тот роковой вечер Аверин был одет так же.
Стас открывает дверь, пропуская меня вперед. В носу щекочет его запах. Сильно прикусываю внутреннюю сторону щеки. Воспоминания загружаются перед глазами как слайды, разрывая затянутые раны в разные стороны.
– Эта та фигурка, которую я вчера тебе переслал?
Сглатываю. У него так просто выходит общаться! Завидно даже.
– Да, она. Кэтбой. Арсению он больше всего нравится.
Зачем я это говорю? Стасу неинтересно же.
– Из мультика, что ль, какого-то? – вроде и отчужденно спрашивает, а у меня язык жжет, как хочется рассказать все.
– Да.
И замолкаю.
Аверин доводит нас до комнаты без таблички, открывает дверь ключом и заводит в крошечное пространство.
Ему все равно. Он, наверное, так каждый день приводит сюда родителей разгребать кучу вещей в коробе, где большими буквами написано «Потеряшки».
А я столбенею, как под действием заклинания.
– И что за мультик? – не отстает. Неужели не видит, что я не хочу ни о чем говорить? Я просто хочу взять этого синего чувака и уйти отсюда!
– «Герои в масках», – раздраженно отвечаю. Время еще так тянется, словно специально.
– Прикольный, наверное.
Мажор из другой коробки вытягивает нашу потеряшку, но отдавать не спешит. Крутит ее в руке, рассматривает. Арсюшка делает так же.
Я покорно стою и жду, натянутая сильнее гитарной струны. Нервы звенят бесшумно.
– На кота похож. Уши эти его… И что, детям такое нравится?
– У тебя нет детей? – понизив голос, спрашиваю.
Дышать забываю. Ногтями сильней впиваюсь в сумку. Ну и черт с этими следами, когда у меня сердце сейчас выскочит прямо к ногам мажора.
– … Нет, – прохладно говорит.
– Нравится, – будто перебив, отвечаю на его вопрос, о котором он уже и забыл, возможно.
Аверин протягивает мне фигурку и снова улыбается. Меня бьет энергия его улыбки. Что-то из прошлого, но и нового в ней полно. Захватывает и сваливает. Сама себя ощущаю маленькой пластиковой игрушкой.
Подружкой Кэтбоя – Алетт. Неплохо. У нее красный плащ, и она может кувыркаться «колесом».
Все же губы растягиваются в улыбке от этой бредовой мысли.
Забираю игрушку сына из рук Стаса, стараясь не касаться его ладони. Получается с трудом.
– Жаль, что так быстро забираешь пропажу. Теперь Человек-Паук будет скучать. Еще какой-то монстр, и… господи, это кто? – Аверин заглядывает в коробку с забытыми игрушками.
