– Как это?
Отец недовольно вздыхает. Пытается встать. Не получается, и он плюхается обратно в свое широкое кресло. Оно еще с тех времен, когда я мальчишкой стоял перед столом и слушал жесткие наставления. Дрожал, боялся, в глаза смотреть физически не мог.
Папа мечется на одном месте. Раздумывает. Взгляд летает мухой по комнате.
Меня бьет молнией от его поведения, которое ему не свойственно.
Хожу по грани, чтобы нужные ответы уже просто-напросто вытрясти.
Эти гребаные ответы, которые теперь как красная тряпка для быка. Догнать бы, а тореадор убегает.
– Слушай, раз Белинский промолчал и замял, значит, ничего и не было. Мои люди ничего не говорили. Отвезли прокурорскую дочь к дому и вернулись. Все.
Записываю его слова в память будто на пленку. Куча помех, шипение и смертельная тахикардия.
– Позора, может, не хотел? Что ты опять начал? – добавляет нервно. Срывается.
– Что именно сказали твои люди? – кричу. Тон угрожающий.
В груди настоящий шторм. Подкидывает от ветра, кости гнутся, вены вырываются с корнем.
– Ни-че-го!
– А если бы что-то было, то сказали?
Отцу уже можно и не отвечать. Все вижу. Читаю по лицу.
– Конечно, сказали. Чтобы ты был в курсе и в случае чего имел козырь в рукаве, – проговариваю то, что прочитал.
Тошно. Предрвотное состояние до спазмов в желудке и кислотного привкуса во рту.
– Мои люди не сказали, я не спрашивал. Было неинтересно. На этом все.
Запускаю пальцы в волосы, тормошу сам себя за голову. Оторвать бы ее к херам, чтобы ничего не помнить, не знать и не видеть.
Как переварить услышанное? Как справиться?
Сам виноват.
Правду никто не говорил, я вопросов не задавал. Произошедшее выстроилось для меня само собой. Фактов «против» не было. Как и «за».
И все, сука, молчали. Поголовно, разрушив две жизни.
Глава 10. Стас
– Ты просил ее найти. Я выполнил. Больше Белинская тебя не касается.
Андрей Аверин.
– Станислав Андреевич, доброе утро. Не ожидали вас сегодня здесь.
– А я приехал, – бросаю небрежно с порога.
Быстрой походкой иду в кабинет, где раньше работал отец. Большой стол, за которым папа сидел в последний раз в вечер аварии, завален бумагами, компьютер с пылью. Нужно будет уволить уборщицу.
Вид на Неву из окна, хорошие рестораны неподалеку, гостиница, где отец любил останавливаться – все создано для того, чтобы остаться в Питере и, наконец, заняться делами фирмы. Без меня она пойдет ко дну. Либо ее растащат конкуренты. И хорошие связи Анварова не помогут.
Прохожу в кабинет, оглядываюсь. И тянет уже обратно, в Москву. Домой.
Тем летом, когда я переехал в Северную столицу, стояла ужасная погода. Дожди шли каждый день, как назло. Пасмурно, сыро и холодно. Из-за постоянно сизого цвета в глазах рябило, стоило увидеть яркое пятно.
Сердце рвалось обратно.
Я, как наркоман, испытывал ломку. Только мой наркотик намного хуже самого сильного и смертельного.
Вылечился как-то. Пришлось ампутировать чувства.
– Будут какие-то поручения? – дважды постучав, секретарь заходит и, мило сложив руки, бесцеремонно меня рассматривает.
Не помню, чтобы давал повода.
Раньше бы подмигнул, бросил острую шутку. Замутил, возможно. Сейчас лишь подмечаю непозволительно короткую юбку и рыжие, сука, волосы.
От этого огня сложно отодрать взгляд.
– Несколько лет назад мой отец перевел сюда своих сотрудников, – отвернувшись от наглой девицы, изучаю блики на Неве. Сегодня солнечно, наконец-то.
И что все нашли в этом Питере?
– Несколько – это сколько? Я работаю здесь только третий месяц, – ничем не прикрытый флирт раздражает. А я не в настроении. Могу уволить в следующую секунду.
Агрессивно делаю недовольный вдох.
Все еще прокручиваю в голове слова отца про тот день. Пытаюсь сопоставить со своими воспоминаниями. Воссоздать картину, иначе не успокоюсь. Поселившиеся сомнения рвут душу.
– Пять лет назад. Это нерядовые юристы. – Замолкаю и подхожу к папке, брошенной на стол.
Я забрал ее вчера из кабинета отца, когда тот уснул.
Он до сих пор думает, что я не знаю код от сейфа и не имею понятия, где хранятся ключи от нижнего ящика его стола. Старик сдал и стал наивным как ребенок, а я, наоборот – хитрым и наглым.
– Кожухов Леонид и Смирнов Алексей. Они могли числиться у нас, но никак не быть связанными с направлением нашей компании.
– Это как?
– Не адвокаты, Илона, – опускаю взгляд и читаю ее имя. Забыл.
Недовольство множится. Не только из-за непонятливого секретаря, но и в целом из-за сложившейся ситуации. Не скажешь ведь, что я ищу пока то, что сам не знаю.
– И что мне делать?
– Найди по документам, где они сейчас. Адрес, номер телефона, хоть что-нибудь. В отделе кадров должны остаться данные, – говорю на пределе своих возможностей.
Адски хочется кофе. Черного, горького, чтобы разбудил. Мне кажется, целые сутки я будто во сне. Страшном, наполненном прошлыми ошибками, о которых я перестал вспоминать.
Девчонка, может, и кажется недалекой, но спустя полчаса у меня уже есть телефоны и адреса. Оба мужчины в Питере.
Один номер не отвечает, потом и вовсе оказывается “вне зоны действия”, а вот второй – Смирнов Алексей – согласился встретиться.
Положив трубку, вижу, как трясутся мои руки. На пальцах заломы от краев телефона.
Отложив все дела, несусь на встречу. Она еще в таком неудобном месте, на другом конце Питера. А я терпеть не могу ездить в этом город на машине.
И дождь пошел. Прекрасно! Откуда только тучи понабежали? Хотя о чем это я? Это же Питер!
Выбранное место очень людное. Туристов еще тьма. Постоянно в меня кто-то тычет мокрым зонтом.
Начинаю жалеть, что согласился на встречу именно здесь. Могли бы пересечься где-нибудь поближе к офису.
– Алексей? – уточняю у мужчины за угловым столиком.
На фотографии он выглядел моложе и тоньше, что ль. А в тот день я и не помню, кто приехал на помощь. Не вглядывался в лица. Мне было не до этого.
Сейчас передо мной полностью седой мужчина. В классическом костюме. Плечи широкие. Борьбой занимается? Фигура у него спортивная, заточенная под боевые виды спорта. Агрессивные, если не ошибаюсь.
– А вы Аверин? Станислав?
Киваю и сажусь напротив.
Официантка тут же вырисовывается из воздуха и быстро принимает у нас заказ. Ну, хоть кофе выпью, если вдруг встреча не выгорит.
– У меня мало времени, Станислав. Можно сразу к делу?
Прозрачно-серые глаза встраиваются в мой мозг и вычленяют оттуда информацию против моей воли. Его взгляд странный. Как бы ни давал отпор, он словно знает лазейки и умело пользуется этим.
Моя версия – частный детектив. Смирнов Алексей – бывший сотрудник внутренних дел, ныне помогает в частном порядке расследовать дела.
На указательном пальце крупное кольцо-печатка. Золотое, надо думать. А из-за ворота рубашки – крепкая толстая цепочка. Не знаю, есть ли там крестик, но выглядит это все недешево. Да и костюм не в “Сударе” куплен.
Информация будет стоить немалых денег…
– Пять лет назад мой отец, Аверин Андрей, попросил вас в короткие сроки найти человека. Точнее, двух. Парень и девушка.
Слова – как смесь соды и уксуса на языке. Шипение покалывает, голос искажается. Он кажется мне низким, тихим и каким-то подавленным.
Сложно. Чертовски сложно.
– Мне нужно знать, что произошло, что вы видели, когда нашли их. Это же вы нашли? – с надеждой спрашиваю.
Смирнов отпивает принесенный кофе и крутит печатку на пальце. Будь у меня в руках хоть что-то, тоже бы крутил, мял, сжимал.
Сложно не выдавать волнение, когда ты просто фонишь им хуже ядерных отходов.
– Ваш отец хорошо нам заплатил.
– Любое молчание можно перекупить. Так ведь, Алексей?
– Возможно.
Протягиваю ему салфетку, из внутреннего кармана достаю ручку. Именную, на секундочку. Ассоль подарила на прошлый день рождения.
Смирнов рисует цифры. Прикрываю веки и сдерживаю стон. А еще мат. Много матов.
Жадный мне попался следователь.
– Согласен. Так что произошло?
– Не так быстро, Стас, – усмехается. Снова отпивает кофе.
Нога под столом устала отбивать ритм.
– Ну я же не могу перевести вам такую сумму по номеру телефона?!
А мне нужно знать сейчас. Здесь и сейчас. Иначе сдохну. Варюсь в обмане сутки. Он как густой бульон в тело через уши залился, и я постоянно думаю об этом.
– Утром деньги – вечером стулья, вечером деньги – утром стулья, – говорит известную фразу.
На хуй, что ль, его послать?!
Смыкаю челюсти и взглядом пригвоздить хочу. Пусть не думает, что обладает какой-то сверхспособностью контролировать других и вытаскивать из них душу.
Да мне нужен простой ответ на один лишь вопрос: между Рамом и лисицей было что? Рам бредил одним, когда его бил, отец подразумевает другое.
– Переводите мне деньги, и завтра, скажем, в девять утра, встречаемся? На этом же месте.
Допиваю кофе, совсем не чувствуя его вкуса.
Сердце сразу учащенно бьется, расширяя ребра и расталкивая их в разные стороны. Стыдно признаться, но я встать не могу. Позвоночник ввинтился в сиденье, ноги, как на мощном клею, прилипли к полу.
Ответы близко. Сидят рядом, улыбаются, печаткой свою опять крутят. Вырвать бы ее с пальца к чертям собачьим.
Неужели не понимает, что это важно. Пиздец, как важно!
– Хорошо, – скомкано говорю, – стоило объяснять, что отец о нашем уговоре знать не должен?
