Алексей многозначительно смотрит и облизывает тонкие губы.
Ну вот, еще доплатить за его молчание. Супер, че!
Смирнов уходит первым, я еще какое-то время сижу за столом. Посторонний шум совсем не мешает. Как ни странно, успокаивает.
За окном снова дождь. Но и солнце. Странный Питер.
Если окажется, что Рамиль ничего не сделал Белинской, получится, что моя догадка относительно его причастности к Арсению неверна?
Это сводит с ума. Свою следующую мысль я боюсь озвучить даже про себя.
Сразу становится тяжело дышать и всего трясти начинает, как старика с Паркинсоном.
– Ась, привет. Дома? – убито спрашиваю.
– К-конечно.
– Заеду? Я в Питере.
– К-конечно.
Первым за последние годы заканчиваю разговор и отбрасываю телефон от себя.
Там во входящих сообщениях имя Белинской есть. Дурацкая переписка про какого-то Кэтбоя. Игрушка Арсения, ее сына.
И мозг нагревается и взрывается от мысли, что, может, и моего.
Не дурак ведь. Считать умею, а чтобы Сашка с кем-то еще… тогда… Да лучше застрелите меня всем населением Земли.
Глава 11. Стас
– Дети, а вы неплохо смотритесь вместе!
Приторно улыбаюсь, возможно, выгляжу как клоун. Но по фиг.
– Да со мной любая будет смотреться хорошо, – подмигиваю Ассоль.
Стас.
Квартира, которую нам с Ассоль подарили на свадьбу, находится в самом центре. В этом доме кто только не жил, чья только буржуазная нога не касалась столетнего паркета. Впрочем, в Питере это не редкость.
Звоню в дверь, хотя у самого ключи есть. Вроде как чужой я все равно. Почти как гость.
– Привет, – тихо здоровается.
Ассоль открывает мне в одном шелковом халате. Волосы распущены. Как всегда, черного цвета. Чернее угля. Я же до сих пор не знаю, натуральный это оттенок или нет.
– Извини, что без предупреждения…
– Это и твой дом, Стас.
Киваю и прохожу в коридор. Пахнет едой. Вроде минуту назад голод чувствовал, а сейчас от переживаний тошнота стежки на желудке шьет. Рефлекторно рукой растираю область между ребер.
– Мне кое-какой вопрос нужно было срочно решить в Питере. Выехал в ночь, – кричу, пока Ася гремит на кухне. Тарелки, столовые приборы, шелест ткани.
Прием по высшему разряду. Неловко становится. Жена, как бы, а я без цветочка.
– Стас, можешь не оправдываться, говорила же. И я всегда тебя жду, – выходит в коридор и, заламывая пальцы, смотрит как-то жалобно.
Пять лет назад она была другой.
Нелюдимая, закрытая. Взгляд суки с жестоким отливом. От нее даже пахло по-особенному. Как будто лед нюхаешь, и холод через ноздри в мозг вливается, промораживая все на своем пути.
Мне было бы проще, если бы она оставалась прежней Ассолью.
– Когда ты позвонил, что приедешь, не знала, что приготовить на скорую руку. Поэтому не ругайся.
Можно подумать, я когда-то голос на нее повышал.
– Спасибо.
Передо мной тарелка с супом. Наваристым и, по всей видимости, вкусным. Стежки на желудке расходятся, слюна смачивает сухой рот, и даже улыбаюсь своей жене.
– Могу кое-что спросить? – сложив руки на столе, Ася коротко мажет по мне взглядом и тут же отворачивается.
Иногда чувствую себя настоящим мудаком. Хотя, по-хорошему, я ей ничего не обещал. Совесть дает о себе знать зудом во всем теле.
– Что-то на работе случилось? Раз ты сорвался из Москвы?
Откладываю прибор. В тарелке еще полпорции. Камень в груди не позволяет больше есть.
– На работе все в порядке. Это немного личное…
– Извини.
И так никакущее настроение пробивает дно и стремится в темные глубины матушки-Земли.
Но как объяснить другому человеку, что от меня сына, возможно, долго скрывали? Сам-то в это поверить не могу. Все время в голове ищу то ли оправдание, то ли другие варианты прошлых событий. И… не получается.
– А ты на юбилей-то приедешь? Твое личное не помешает?
Усмехаюсь, закрывая пол-лица объемной кружкой.
– Не помешает, Ась.
Смотрю в упор и понимаю, что мало что знаю о своей жене. В тот год, когда поженились, мне было все параллельно. Ничего не интересовало, тем более странная девушка, которая теперь называет себя моей женой. А потом… не видел смысла.
Стелю себе в гостиной, как и всегда. Мог бы и номер снять, но совсем дерьмом не хочется выглядеть. В конце концов, часть этой квартиры моя.
Мыслями в завтрашнем дне.
А если Смирнов обманет?
Тут же сам себе отвечаю, что такие люди, как Алексей Смирнов, из другой категории. Они за каждое свое слово берут копейку, но и за него же и отвечают.
Или не придет? Перенесет встречу?
Голова раскалывается, стоит хоть на мгновение прикрыть глаза.
Сна нет. И так вторую ночь.
Нащупываю телефон и открываю профиль Белинской. Первый раз за пять лет. Даже пальцы немного дрожат, когда я листаю ленту вниз. Последняя фотография сделана несколько лет назад. Закат. И лисица на фоне. Не знаю, что ярче: заходящее солнце или ее волосы. Огнем пышут, экран загорается.
И ни одного фото сына. Арсения. Сердце защемляет, и так тошно становится!
Скрывает, что ль? От кого? От меня?
– Не спишь? – вздрагиваю от тихого шепота.
Никогда не чувствовал себя здесь как дома. Сейчас это чувство возрастает в разы.
– Что-то случилось? – зеваю демонстративно.
Ассоль присаживается на край дивана. Двигаюсь против своего желания, а Анварова молчит и разглядывает меня. Даже в темноте вижу ее редкий румянец на щеках.
– Почему у нас так, Стас?
Откидываю одеяло и сажусь рядом. Ладонями по лицу провожу и пальцами волосы несколько раз прочесываю.
В груди печет, словно угля кто-то подкидывает, как в печь.
– Ась, а ты думала, что будет по-другому? В договорном браке? – нервничаю. Тема неприятная.
– Мне казалось, у нас есть шанс. Я вроде бы нестрашная, при деньгах. Ты…молод, красив. Или это все из-за нее? – раздраженно кивает на татуировку на моей спине.
Анварова единственная, кто ее видел. И то случайно.
Лисица, почувствовав, что говорят о ней, начинает жечь. И сердце, как по команде, отплясывает пасодобль.
– Отец про внуков снова заговорил на прошлых выходных. Интересовался.
Поднимаюсь с дивана и расхаживаю вдоль окон. Третий этаж, вид на Неву, туристы, белые, блядь, ночи. Ненавижу этот город.
И разозлиться на Аську хочется, и понимаю, что не виновата ни в чем. Девчонка, что хочет любви от своего мужа. Ну, влюбилась, дурочка. Не знает меня совсем, а что-то там испытывает в своем сердечке.
Получается, злюсь на себя.
– Ась, скажу честно, – подбираю брюки, надеваю рубашку, заправляю ее. Все выходит резко, – я никогда не воспринимал этот брак как настоящий. Никаких детей не будет. Я тебя не люблю.
Ассоль меняется в лице. Вот-вот заплачет. Будь это кто-то другой, но не Анварова, увидел бы истерику и жгучие слезы. Но Ася держит себя в руках. Смотрит только угрожающе. Как змея перед нападением.
– Мы можем развестись, если вопрос с ребенком так важен, – предлагаю.
Во рту все пересыхает.
Ребенок… Перед глазами образ Арсения. Мальчишки четырех лет. Снова мерцает в сознании: мой – не мой?
– Нет, Аверин. Никакого развода никогда не будет. Я на это не пойду.
Равнодушно пожимаю плечами.
Что еще сказать? Мне и правда все равно. Для меня наш брак – лишь печать в паспорте. Я после свадьбы все равно жил своей жизнью, а после аварии с отцом мозг никто не вытаскивает прибором для разделки устриц.
– Ты когда-нибудь меня полюбишь, Стас. И семья у нас будет, и ребенок.
Полностью одетый, я подхожу к Анваровой очень близко и наклоняюсь. Вновь чувствую запах льда. Его не описать, но холод скачет по клеткам, и летний теплый вечер становится морозной полярной ночью.
– Любовь… Ничего не желаю иметь общего с этим чувством, – грубо выговариваю каждое слово, напрягая при этом челюсть до хруста.
Ночь провожу в гостинице. Не сплю. Если в Питере в это время года и можно встретить рассвет, то я именно это и делаю. Небо из светло-голубого становится светло-светло голубым.
А потом весь небесный купол застилается свинцовыми тучами, и льет дождь. Прекрасно, че!
Пока добираюсь до места встречи со Смирновым, промокаю до нитки, хотя я на машине.
Прохожу за угловой столик, присаживаюсь. Вчерашняя официантка, улыбнувшись кокетливо, принимает заказ – эспрессо без сахара.
Меня знобит и кидает в жар сотни раз за минуту. Глаза стер, выискивая Смирнова за окном.
Он опаздывает. А когда замечаю его фигуру на пешеходном переходе, сердце прекращает стучать, чтобы потом, как марафонец, бежать до финиша без передышек.
Следователь, не торопясь, проходит к столику. Кивает официантке, подмигивает. В общем, неприкрытый флирт, который сейчас стреляет по нервным клеткам.
– Извините, что припозднился, – нерасторопно отвечает и, наконец, садится.
Взгляд, как лазер, тут же впивается в мои красные глаза.
– Бывает, – сухо комментирую.
Про себя добавляю: «За такие деньги мог бы и поторопиться».– Перейдем тогда к нашему вопросу?
Оба замолкаем, когда на стол опускается заказ следователя.
