Юлия Зубарева "Ходящая по снам"

– Да тихо ты, – поймал за плечи эту невозможную женщину Вениамин. – Всю улицу перепугала.

На них смотрели прохожие, стараясь обогнуть громкую скамейку. Где тут разберешь, ругаются или мирятся.

– Ты меня так заикой сделаешь. Шутки солдафонские, – стукнула кулаком в широкую грудь своего улыбающегося юриста развернувшаяся Лизавета. Смутилась, оказавшись в кольце рук, вырвалась и гордо пошла к злополучной двери, что караулила как кошка мышиную нору.

– Ну пойдем, посмотрим на этого помощника нотариуса, – проговорил Вениамин, галантно открывая дверь перед девушкой. Как успел-то?

В нотариальной конторе все так же сидели в очереди люди и девушка за стойкой заполняла документы, как и в прошлый приезд Лизаветы. Поинтересовавшись, работает ли сегодня Аркадий, выяснили, что товарищ заболел и на связь не выходит. Вениамин, показав корочку, попросил личную аудиенцию у нотариуса, но и тут неудача. Дама, что заправляла конторой, ничего не знала о своем помощнике. Данные из личного дела готова была предоставить по запросу, но не более того. Взяв визитку и пообещав вернуться, горе-детективы отправились восвояси.

– Это точно он, я уверена. Я пока сидела, даже визитку нашла – вот.

– Киселев Аркадий Валентинович, – медленно прочитал Вениамин. – Подожди, сейчас выясним.

– Позвонил кому-то, отойдя на пару шагов, попросил выяснить, кто это такой. Вернулся сосредоточенный. Убрал визитку во внутренний карман.

– Давай я тебя лучше домой отвезу. Разберемся, никуда он теперь не денется. Нечего одной по городу гулять. Витек этот про заказчика упоминал из Москвы, а у нас секта в разработке. Ольга показания начала давать. Они сновидцев по всей России-матушке искали. А ты особо и не скрываешься. Посиди дома, если надо куда, пусть лучше кто-то из мужиков возит, или мне позвони.

– Да я вообще-то не одна сюда приехала, – возмутилась Лиза. – И вообще, может, не надо меня ограничивать? Я вроде как взрослая женщина, сама себе хозяйка.

– Ага-ага, – покивал Вениамин, явно не желавший спорить с Лизой, и потащил к себе в машину.

Уже усаживаясь на кожаное сиденье его четырехколесного монстра, Лиза вспомнила, что оставила оператора сторожить запасной выход.

– Виталик! Я Виталика забыла. Подожди, я сейчас , – и выскользнула из машины не успевшего выехать с парковки юриста.

– Это невозможная женщина, – повторил он в который раз, паркуя заново авто и догоняя Лизавету, что спешила освободить с поста своего добровольного помощника.

Виталик времени даром не терял и болтал под сигаретку с девушкой, секретарем из конторы. Тепло попрощавшись и обменявшись телефончиками, довольный, пошел со спутниками обратно на парковку.

– Короче, Аркаша этот тот еще жук. Он племянник родной нотариусихе. Творил чего хотел. Все девчонки от него страдали тут. Мутный типчик, у него доступ к печати был. Крутил делишки какие-то свои. А пропал уже неделю как. Мадам рвет и мечет, дома его нет и на телефон не отвечает. Вот такой я молодец. А вы чего узнали?

– По сравнению с тобой ничего, – буркнул Вениамин и заново завел машину.

– Ну, я тогда Наташку завтра в кафе приглашу, может еще чего расскажет, – мечтательно предложил их суперагент 007.

– Пригласи, Виталя, ты молодец, – одобрила Лизавета. Мы тебе даже средства выделим из общего бюджета.

– Сам справлюсь, – гордо ответил юный Казанова и сел в машину.

– Поехали, – со вздохом произнесла Лиза, заново пристегнувшись и с завистью глядя на уезжающего оператора. Счет был не в их пользу. Обошел их курсант, вчистую партию выиграл.

Дома уже ждала кровать, матрас и встревоженные строители.

– Лизавета. Все нормально? Все привезли, а вас нет и нет. Не случилось чего? Этот ускакал, как наскипидаренный, не сказал ничего, – допытывался Иваныч.

– Мы стол вынесли, пусть пока на улице постоит, и перегородку сколотили, чтоб не мешались друг другу. Иди посмотри, куда кровать ставить? Лиза зашла в дом и удивилась, сколько места занимал этот старый стол с лавками. Комната оказалась достаточно просторной, чтобы поставить односпальную кровать и кресло у окна. А небольшая перегородка скрывала спальное место от любопытных глаз.

– Вот теперь порядок. Так и жить можно. Нам бы еще удобства доделать, – Лиза потерла ладони, радуясь переустройству старого дома.

– На этой неделе стены поднимем, а там и крышей займемся. Надумала, как дом перестраивать будем? – ухватился за животрепещущую тему Матвей. Батюшка нас торопит, а я вам с дедом обещался. Как бы впросак не попасть.

– Не переживай, – отмахнулась Лиза. – Вот закончите санузел, и занимайтесь часовней. Пока мы все документы на землю не оформим, даже думать не буду дальше. Да и денег надо посчитать, хватит ли.

– Ты меня не обижай, Лизавета, вы с дедом к нам с добром, а я крохоборствовать начну?

– Да не про тебя речь, – успокаивающе похлопала по руке Лиза. – Проект нужен, материалы нужны, куда в омут с головой прыгать? Я сама бы рада в новом доме уже жить, но надо и головой думать, а не в мечтах витать.

– Это да. Спешка нужна при ловле блох и поносе, а со стройкой спешить некуда. Покуда вас не достроим, новых заказов брать не будем – слово даю.

– Вот и договорились. Пошли лучше чай пить.

Вениамин никуда не уехал, а сидел ждал, когда Лиза закончит свои дела, чтоб поговорить. Сели на качели с чашками, пока все остальные разбирали бутерброды и кружки.

– Я зачем приехал, – начал разговор расслабившийся после устроенного цирка мужчина. Даже пиджак расстегнул и галстук ослабил.

Лиза невпопад подумала, что ведет себя этот безопасник не в пример фривольно, как у себя дома. Раньше бы так и сидел застегнутым на все пуговицы. «Свяжется с нами, еще и джинсы носить начнет», – ухмыльнулась про себя, возвращаясь к теме разговора.

… им ответ пришел. Я бумаги прихватил – и к тебе. Брошь нужна, чтобы отправить, – продолжал в это время искатель исторической справедливости.

Лиза с секундной задержкой поняла, что речь идет о поисках беглого белогвардейца.

– Они готовы ее похоронить рядом?

– Лизавета, ты меня слушаешь?

– Ага, – после посещения леса история мертвой девушки отошла, отодвинулась на дальний план.

– Слушай, а как из леса заповедник можно сделать? Это вообще возможно? – спросила она, перебивая начавшего заново рассказывать историю поиска почившего офицера через французское посольство и общество русской памяти.

– Какая-то новая история? – заинтересовался, мгновенно переключившись, Вениамин.

– Да нет, старая как раз. Я тут в лес ездила, на прогулку.

– Я помню, – насупился тот, припомнив и свое томительное ожидание, и явление Лизаветы вместе с растерянным соперником. – Брошь отправлять будем?

– Да, сейчас принесу. А про лес посмотри, пожалуйста, мне очень надо. Это моя личная просьба – и ласково коснулась руки. Сколько лет от мужчин шарахалась, а тут проснулось женское коварство. Знала, что не откажет.

– Посмотрю, куда я денусь. Одна только не ходи никуда, – в очередной раз напомнил Веня, встал, застегнулся на все пуговицы и поправил галстук. Пора было уезжать.

Проводили, помахали вслед. Встретили Акимыча и завели с закрытыми глазами в обновленную комнату. Дед только цокал в восхищении. Кресло, как Лизавета и рассчитывала, примирило деда и с кроватью, и с уколами. Даже шаль разрешил намотать обратно на простуженную поясницу.

– Что стар, что млад, – смотрела с умилением на раскачивающегося деда Лиза. Еще один безумный день подходил к концу.

Глава 15. Сон

Козу пришлось доить Лизавете. Козлята только на голове не скакали, пока не додумалась опять выставить из закуты. Милка внимательно смотрела, что делает хозяйка, но особого волнения не показывала. Только Акимыч выполз из своего лежбища, кряхтя на кухню.

– Ты чего встал? Доктор сказал лежать и спину беречь, – сказала Лизавета, переливая молоко через марлю в банку. Было интересно, появится ли снова оно во сне или придется ловить крылатую кормилицу.

– Да какой он дохтор, фельдшер сельский, одно слово. Филей мой иголками продырявит, как дуршлаг, да отпустит спину. Не бойся, Лизка, выкарабкаюсь. Давешней зимой так скрутило, что с печи два дня слезть не мог. Вот это было дело. Ни попить, ни до ветра сходить. А тут курорт мне устраивать вздумали.

– Кресло хоть понравилось? – переключила ворчание дедово на приятные покупки. Очень он любил все новенькое, а особенно подарки разные.

– Это прям трон настоящий, а не кресло. Как у Бога за пазухой. Сиди себе раскачивайся, как падишах. Ээх, Лизавета, разбалуешь ты меня, я так и делать ничего не буду.

– Вот и не делай. Придумаем чего-нибудь. С козой я потихоньку сама разберусь, а Виталик и так все вокруг снимает. Распишем ему темы для выпусков, посижу и накидаю планы на неделю. Я совсем разленилась, все вокруг работают, а я как захребетница, только деньги на карточку получаю. Вот и считай, отпуск у тебя по состоянию здоровья. Давай отдыхай уже, и я сегодня пораньше пойду.

В кровати, перебирая в голове сегодняшние события, Лиза окончательно поверила, что лес к ней благосклонен. С чего бы еще сороки стали дорогу показывать. Хотя это и сами по себе птицы умные. Ворона только Лизиного не видно и не слышно.

– Может, он семью себе завел, вот и не прилетает. На улице весна – пора любви и гнезд. А Иннокентий у нас мужчина видный, да и компания у него теперь большая. Спасенные вороны вокруг черного повелителя так и вились. Может, нашел пару себе, хотя вОроны с ворОнами – это вроде совсем разные виды.

Во сне Милка ждала Лизавету у двери, как верная собака на прогулку.

– Сама выйти смогла бы, – переходя с яви на сон, Лиза еще несколько секунд привыкала к новой обстановке. Дом продолжал меняться. Стены стали еще на один венец выше. Большой сундук у кровати, расписанный все теми же крылатыми козами и воронами, блестел бронзовыми полосами, фигурными уголками, и казалось, что он тут всегда стоял.

– Интересно, чего бы нам в него положить. Проговорила Лиза, доставая из-под кровати свой талмуд с рецептами. Вечером она учила целых два рецепта. Первым шло варенье из сосновых шишек, хмеля и березовых почек. Шишки надо было собирать в бору, во сне, где встретишь босого человека. Приснившемуся человеку обещали избавление от бронхита и астмы после первой банки.

А вторая заготовка шла как раз по Лизиной теме. Маринованные побеги папоротника помогали при болях в спине, и главное – готовить их мог не сам спящий, а любой близкий человек.

Всего-то и надо было набрать корзину молодых побегов, вымочить их в болотной воде, варить в маринаде, от восхода до заката ночного светила. Маринад был сложный, но, записав по буковке весь рецепт, Лиза решила, что папоротник попросит у лесовика, а с маринадом поможет баба Мила. Надо поднимать деда любыми способами, да и попробовать наконец приготовить что-то своими руками подмывало уже давно.

Амалфея уже нетерпеливо стучала копытом о порог дома, когда хозяйка наконец-то закончила свои записи и, подхватив очередную банку с молоком из холодильника, выскочила на крыльцо.

– Подожди секундочку, сейчас пойдем. Вижу, что рвешься на волю. Давай нашего нового питомца напоим и в лес рванем, – приговаривала Лиза в поисках подопечного желудя в кармане.

Наконец сухой, похожий на помет ископаемого зверя желудь нашелся. Сегодня Лизавета решила не морочится с лунками в земле и просто кинула его в банку с Милкиным молоком. Желудь всплыл на поверхность, а молоко стало раскручиваться, всасываясь в трещинки на его скукоженной поверхности.

– И сколько же молока надо, чтобы эту окаменелость оживить наконец! – в сердцах воскликнула Лизавета, садовод-любитель. – Я так скоро молочную станцию заведу, чтоб один желудь накормить. Знаешь что, сиди-ка ты пока в банке. Будем тебе в холодильнике стратификацию устраивать.

Так с банкой и козой в лес и пошла. Лексей Борович встречал дорогих гостей у поваленного ствола с распростертыми объятиями.

– Лизавета! Вот уж только глаза закрыл – и ты тут. Очень ты мне нужна.

– Доброго сна. Смотри, кого принесла. Вроде, он уже получше выглядит, чем вчера. Два литра выпил. Думаю, его в мох положить и поливать чем Милка угостит, как думаешь?

Леший только глаза выпучил:

– Не может такого быть. Живой? Сколько лет над мертвыми семенами колдовал, а тут молоком желудя выкармливают, как младенчика? Чего тебе для моего драгоценного надо было? Мха? Так это сейчас организуем!

– Мне еще папоротника ростков самых свежих корзинку для деда. Спину он простудил на холодном. Будем лечить.

– Вот и я тебе на что-то сгодился. Все в лучшем виде доставлю. Лично самых крепких, хрустящих наберу. Утром только к опушке подходи. Нету моей силы до твоей калитки подарочек принесть. Вот бы ты в лесу жила, тогда б каждый день баловал.

– Подожди. Не надо наяву. Мне тут папоротник с мхом нужен. И спасибо за сорок. Нашли мы поджигателя.

– Трещотки мои молодцы. И пса, и вас короткой дорогой провели. Ты уж не серчай, если кто из них рядом крутиться будет. Надо чего – прям сороке и скажи, они птицы понятливые. Все передадут, слово в слово.

– Спасибо, конечно. Мы пока сами справляемся, но если чего, то, конечно, передам. Да хотя бы и привет большой, – рассмеялась Лиза, представив себе, как она идет по деревне и каждой увиденной сороке приветы передает.

– Так чего встречать пошел, что за нужда?

– Болото наше совсем распоясалось. Топь небольшая, но глубокая. Раньше меня слушалась, родники питала, клюкву можно было попросить, или трав каких, а нынче чернота из нее ползет, как забродившее тесто из квашни. Я как в себя пришел, взялся лес-то свой в порядок приводить. По соседям, кто остался, поклоны бить. Кто чем богат, делится. Мои-то семена раньше всей округе за счастье было получить, а нынче дачники с одной стороны поджали, дорога с другой, а тут еще трясина эта, будь она неладна. Ведь здоровые деревья губить взялась. Ни ласку ни угрозы слухать не желает. Вот и подумалось мне: коли я во пне своем заснул, чуть себя не заспал, так может и болотце ужасов наснило себе. А куда в лесу без воды. Погибнет все. Никакой жизни не будет, если осушить. Да и родники жалко, они у меня заповедные. От дуба еще начало брали.

– Ну, если в кошмаре дело, то посмотреть можно. Мне папоротник все равно в болотной воде вымачивать нужно. Но обещать ничего не будем, да, Милка?

Лиза помнила строгий наказ бабушки, чтоб обещаниями не раскидывалась.

Химера уже кружила над лесом, разминая крылья, а Лизавета шла с корзинкой и банкой, полной мха. Рядом вышагивал лесовик, показывая то на одну травку, то на другую:

– Вот смотри, ветреница взошла уже, горицвет зацветает, ежеголовнику здесь не место, надо будет побольше полянку ему поискать. Горечавка не нужна тебе? Очень полезная травка.

Лиза только диву давалась, какие названия чудные у обычных зеленых стебельков с листьями. По привычке заучивать свои рецепты так и повторяла за дедом:

– Ветреница с горицветом горечавкой погоняют.

Дошли до болотца. Деревья кругом были сухие, затянутые белым мхом, под ногами чавкала мокрая земля и наваливалась какая-то безысходная тоска. Леший сам согнулся, шаг замедлил. Стволов руками касался, как будто сил в его сне все меньше и меньше.

– Постой тут. Подожди нас. Незачем дальше идти. Дело неладное.

Лизавета уже начала чувствовать, когда попадала в чужой кошмар. То ли легким металлическим привкусом во рту, то ли самим воздухом, что становился тягучим, как патока, с видимыми краем глаза туманными завихрениями.

– Милка. Тут для нас работа. Пойдем посмотрим, – кликнула она химеру.

Та, недолго думая, крылатой молнией спикировала вниз и ухнула в самый центр топи, только брызги полетели во все стороны.

– Милка! – забыв, что это все сон, рванула по болоту Лиза. Только в голове звучал противный вздох, с которым трясина поглотила козу. Какая осторожность? Какое посмотреть? Там хранительницу ее засосало. Захлебнется, не вынырнет, крылья намокнут!

– Осушу! Сожгу! Пепла не оставлю! Отдай козу! – закричала сновидица страшным, не своим голосом. В этот момент, она готова была взглядом ненавистную лужу испепелить.

В бочажке, чистом от травы и мха, начал подниматься огромный водяной горб. Вода со мхом, стекая с его поверхности, вскипала мелкими бурунами, выплескивая мутную жижу, как будто само болото выдавливало инородное тело наружу. Лиза скакала по кочкам не разбирая дороги, но и не проваливаясь, прикипев глазами к разворачивающемуся новорожденному гейзеру.

Столб грязной воды с илом и ошметками растений взметнулся вверх. Сияющая белым светом, поднималась в воздушном пузыре химера. Гребни на ее спине сверкали электрическим разрядами, а в пасти извивалась многоглавая змея, что пыталась оплести лапы и шею Амалфеи. Гадина была едва ли не больше козы и вытащить упирающийся кошмар из родного болота было задачей не из легких. Наконец Милка, дернув головой, скинула клубок извивающихся тел с единым хвостом под ноги хозяйке. Лиза подхватила в воздухе этот хвост рукой и с неведомой ранее силой начала охаживать кошмарину об близлежащие кочки и сгнившие стволы поваленных деревьев. Такая была злая от страха за любимицу, что гидра даже тяжелой не казалась.

– Вот тебе! – оглушенная змея шлепалась всеми головами о корягу. – Я тебе покажу… – летела в обратную сторону, как плетка-семихвостка, – как маленьких обижать! – опять с дробным стуком прикладывалась к несчастной коряжине. Вокруг летели брызги от трухлявого дерева пополам с грязью, а Лизавета продолжала самозабвенно колошматить несчастное пресмыкающееся об окружающий пейзаж. И только через несколько минут, поняв, что хвост окончательно обвис и не проявляет никакого сопротивления, с отвращением кинула от себя кошмар. Химера поймала на лету измочаленную змеюку, как спагетти с вилки. Только туманным вихрем повеяло, когда развоплотили очередную страшилку.

А неплохо мы сегодня поработали, – вытирая грязной рукой вспотевший от взмахов лоб похвалилась Лиза.

– Ме, – ответила довольная химера. У нее сегодня был отличный ужин. Настоящая отбивная.

Возвращались через разгромленное болото, что начинало оживать прямо на глазах. Безжизненные кочки покрывались мелкими белыми цветочками. За спиной у Лизаветы с шумом приземлились утки. Острые стебли камыша выстреливали из воды. Лесовик чуть не плясал от радости.

– Видел, все видел! Как ты ее! – взмахивал угрожающе рукой, повторяя Лизины жесты.