Юлия Зубарева "Ходящая по снам"

– Минуточку. – Задушено, из-под полотенца отвечала «бедная Лиза» Кое-как оттерев зелень с лица открыла дверь. Теперь красотка была красной как рак, с сине-зелеными разводами под подбородком и заляпанной футболке.

– Простите, что так получилось. Надо было вас заранее предупредить. Это моя вина, так рано гостей принимать не принято. – Продолжал рассыпаться батюшка в извинениях, проходя на кухню. Он очень тактично не показывал, что видит весь этот разгром и потеки зеленой глины по столу и стенам. Лиза решила не заморачиваться и просто взяла тряпку, протерев сначала стул, а потом стол перед священнослужителем.

– Наверно у вас были веские причины, чтоб встать так рано. – Начала она.

– Да, вы правы. Причина более чем веская. Сегодня воскресная служба и я хотел бы пригласить вас с Василием Акимовичем присутствовать. Это пожертвование не должно быть замолчано. Вы сделали благое дело, и я хотел бы поблагодарить при всех. Это самое малое, что могу сделать. У нас в храме литургия проводится поздняя, так что в 9 утра будем вас ждать. Ребята вас отвезут, они тоже собирались.

Пока Лизавета придумывала вежливую отмазку, батюшка распрощался и смущенный шмыгнул за дверь.

– Что за шум, а драки нет? – Почесываясь, в семейных труселях выполз на кухню дед Василь. – Ой, Лизавета, это что ж с тобой? Заболела? Тыкнув в несмытое пятно на шее, он покачал головой, разглядывая зеленый палец. – Ага. Красоту с утра пораньше решила навести, а тут эти охальники. – Прозорливо оглядывая кухню постановил бьюти блогер.

– Ну дык давай умывайся, а я кухню приберу. Вот приперлись ни свет ни заря, только девку мою напугали. Ждем кого, али так вскочила как пташка ранняя?

– Спасибо. Доброе утро. – Насупилась Лиза.  – Я сама тут приберусь. Отец Сергий заходил, на службу ждет.

– Это ты под него, что ли зеленым выкрасилась, чтоб работников наших не выхаживал?  – Улыбнулся старый проказник. Погрозил пальцем. – Это ты Лизка брось, зачем нам такой жених? Из своего только ряса да забот полон рот. Нам нужон, чтоб за хозяйством смотрел, как меня не станет, а этот то тут, то там с молельщицами своими прихожанками носится. Так и будешь кататься от одной проблемы до другой. Нету у него своего прихода, перелетный значить. Бабы еще когда наши вызнали.

– А чего еще твои бабы узнали?  – Заинтересовалась Лизавета, убирая со стола зеленое полотенце с пятнами и вытирая шею. К идеям деда проженить ее на любом, кто носит брюки она  уже относилась с юмором и всерьез не принимала.

– Да мутный твой отец Сергий. Сам молод, вроде обходителен, а как глянет – мороз по коже. В администрации его дюже боятся, после той охоты, да после кончины старого батюшки. Рыльце у них в пушку похоже. А этот по деревням ездит, вот службы ведет, пока замены нет. Помогает кому может, да все выспрашивает. Я тут про краеведа хотел узнать, так наш батюшка уже и им интересовался. А сходить надо, авось сами чего увидим. У тебя платье то нарядное есть, Лизавета?

– Найдем и платье, и платок – отмахнулась Лиза. – Ты про краеведа чего узнал, рассказывай.

– Ну дык, дай хоть сортир посетить, непоседа. Все как на духу расскажу. Кой-чего и узнал – Ухмыльнулся и потопал в свою половину за очередным спортивным костюмом.

Краевед оказался пришлым с Вереи и сам он не музейный работник, а любитель какой-то. Собиратель историй и антиквариата. Сначала все самовары да иконы по домам выкупать пытался, даже в церковь ходил, отец Алексий его еще из храма выгнал, ругался. Потом бабушек про историю расспрашивал, кто где жил, да как. Как зовут не помнят. Похоже на Ираклия, ли Акакия, дурацкое какое-то имя. У Лизаветы брезжил в памяти какой-то собиратель историй и слово «уезд» зацепившееся с ним же. – Потом само всплывет. – Решила миссис Марпл Мценского уезда и пошла собираться на службу. Написала Ленке, чтоб не дергалась и хозяйничала дома, как хотела. На что получила звонок от подруги и просьбу подождать полчасика. Цыганский табор хотел на гастроли в Храм Божий.

Служба на удивление прошла спокойно. После богослужения отец Сергий поблагодарил деда Василия и Лизу, которая вообще в этом не участвовала. Виталик аккуратно снимал на камеру снаружи, а дети вели себя прилично. Местных Лизавета никого не знала, кроме продавщицы. С ней и поздоровалась.

– Благослови тебя Бог девочка, – перекрестила та Лизу – Хорошую смену себе баба Мила оставила. Мы думали, ты блудня какая, а тут смотрю наша местная. – Словоохотливую даму под ручку увел Акимыч, пошептаться. Ленка смотрела на убранство храма, когда все стали расставлять свечки за здравие и упокой, подходила к иконам, только, что не ковыряла их.

– Лен, ты чего? – Шикнула на нее Лиза под подозрительными взглядами бабушек.

– Пойдем, выйдем. – Елена-следопыт потащила подругу к выходу из храма, попутно показывая Мишане, что отпрыски теперь его проблема. – Понимаешь, какой-то диссонанс получается. Оклад старый, а икона, как будто напечатана на принтере. Даже пиксели видны. Ну не может же такого быть. Понятно, что там освещение не особо, но она около окна и свет так падает удачно. Я ее долго разглядывала, может показалось, но я цифровой принтер от масла тоже способна отличить.

– Пойдем-ка обратно, не на шутку встревожилась Лизавета. Вспомнив, что старый батюшка тоже в этом храме Богу душу отдал, не за икону ли?

После службы, когда все разошлись, и батюшка освободился, потащили священнослужителя в подозрительной иконе.

– Да, кажется, она такой и была. Надо у прихожанок моих поинтересоваться.  Список икон при церкви хранился, но он вместе с деньгами пропал. Здесь вообще какая-то неразбериха с документами, уже третью неделю копаюсь, концов найти не могу. – Пожаловался тот.

– Позвонил Вениамин, спросил могут ли сегодня наведаться в гости. Лиза, понимая, что ниточки все как-то взаимосвязаны, попросила и батюшку приехать к ним на чай. Поговорить.

Ленка, какая-то подозрительно тихая сидела в машине. Косилась на подружку, хмурила выщипанные брови.

– Я, моя дорогая чего-то не понимаю, либо все самое интересное прошло мимо меня. – Начала выпытывать Лизавету на кухне, пока готовили воскресный завтрак на всю толпу и мариновали шашлык.

– Лен, не заморачивайся. Это мои личные дела. Когда-нибудь сядем и я тебе все расскажу, но не сейчас. – Лиза не желала увеличивать круг посвященных на болтливую Елену Троянскую, у которой вода во рту не держится, не то, что тайны.

– Раньше у тебя от меня секретов не было – Надулась подруга.

– Раньше и я была другой, а сейчас такая, какая есть. Хочешь ешь, а хочешь не ешь. – Отрезала Лиза, впрочем, чтоб смягчить свои жесткие слова, прижалась грудью к спине Елены-Несправедливо-Отверженной и сказала. – Это не мои тайны.

– Да, ладно. Потом все равно проболтаешься. Я терпеливая. А теперь еще и соседями будем, никуда от меня не денешься – Закончила разговор и выдала чашки и блюдца для выноса на общий стол.

Мишаня, как и собирался уехал в город встречаться с риелтором. Вчера вечером он имел разговор с изрядно удивленными наследниками заросшего участка. Там люди были сами пожилые, жили далеко и заниматься домом им было не с руки. Про продажу предварительно договорились, но нужен был обмерщик и хоть какая-нибудь предварительная оценка. Без этого дальше разговоров дело не пошло.

Беседа перед домом была почти закончена, оставалось только крышу на столбы поставить. Тут все пригодились и Акимыч, что гвозди подавал и три богатыря и тощий Виталик. Наконец, уже ближе к обеду, сияя свежей древесиной «Летний зал по приему пищи», как окрестила строение Ленка был готов принимать гостей.

Рядом вкопали бочку, чтоб жарить там мясо, притащили самовар и стали ждать гостей, попутно гоняя детей и козлят от строителей. Милка сегодня была в настроении и спокойно объедала свежую траву и ветки на заднем дворе. Неведомая сонная хворь прошла как по волшебству.

– Это на тебя наш доктор так положительно повлиял, никто лечиться не хочет – приговаривала Лиза, скребком для лошадей вычесывая свою любимицу от зимнего пуха.

За новенькой калиткой послышались разговоры и Ленка крикнула – Лизка, принимай гостей, где ты там?

Роза Абрамовна принарядилась и с последней их встречи расцвела майской розой. На тщательно завитых буклях красовалась маленькая шляпка с вуалькой. Платье в горошек играло волной и показывало кружевной подъюбник. В руках записной модницы был лаковый ридикюль и не хватало только кружевного зонтика, для полного комплекта дачницы 19 века.

– Вот это красотка! – Нарисовался дед Василий. – Позвольте вашу ручку, мадам. У нас тут намусорено.  – Сложив локоть крендельком и оттеснив Вениамина, подвел Донну Розу к хозяйке дома. – Представь меня внучка.

Глядя на эти, отнюдь не деревенские манеры, простого как валенок деда, Лиза слегка растерялась.

– Добрый день Роза Абрамовна, вот познакомьтесь, это мой дедушка Василий Акимович. Прошу любить и жаловать – Зачем-то добавила она.

– Ну про любить, это вы поспешили деточка, хотя какие наши годы – Подмигнула веселящаяся кокетка кавалеру, – А вот жаловать, с большим удовольствием. Венечка, открой багажник.

Вениамин с непроницаемым, как обычно лицом кивнул Лизавете и пошел к машине. Из безразмерного багажника его железного монстра стали вытягиваться коробки и упакованные стойки. Гора привезенных коробок укладывалась возле беседки.

– Если ты, моя дорогая девочка, отказываешься от финансовой благодарности, то не откажи себе в маленькой радости. Они чудо как хороши – сама выбирала.

Рядом с беседкой распаковывались шикарные садовые качели. С подвесным полноценным диваном, пологом от комаров и горой подушек.  Лиза позвала строителей, чтоб помочь собрать это чудо дачного отдыха, а Розу Абрамовну повела показывать свое хозяйство.

– Я себе знаю, а ты себе думай, что хотите. – Отсекла все возражения по поводу такого дорогого подарка старая Тортилла. – Моя девочка идет на поправку. Ни сегодня, так завтра она откроет глазки, и Боренька увезет ее подальше в санаторий, а эти шлемазы пусть крутят свои фаберже. Больше они ее не достанут.   Я перед тобой моя крошка в долгу, еще неделя и мы получили бы дышащий труп, а не Оленьку.

– Да прекратите уже Роза Абрамовна, – окончательно смутилась Лиза.

Ленкины детеныши оккупировали качели, как только был закручен последний болт.  Взрослым не досталось даже краешка подушки. Пока разжигали остатки досок от стройки для углей, пока самовар набирал жар, и накрывался стол скатертью самобранкой, приехал и сам батюшка.

Был он задумчив и не весел. Икону сняли и со всеми предосторожностями отравили в архиерейскую мастерскую по реставрации. О подмене речь пока не шла, но проверить стоило.

– Что за подмена? – Заинтересовался Вениамин, после последней встречи, он стал относится к отцу Сергию гораздо почтительнее.

– Да, да. Расскажите поподробнее – обмахиваясь кружевным платочком от ранних комаров поддержала его тетушка Роза. – Очень интересно.

Получив утвердительный кивок от священнослужителя девушки рассказали, что привлекло Ленкино внимание и почему напечатанное на бумаге изображение никак не подходит к богатому серебряному окладу.

– Мы все иконы проверяли с прихожанами. Там, правда, в углу рядом с окном сирень сильно разрослась. Только на днях ее подстригли, чтоб свет не загораживала. Да и оклад точно тот. Если бы икону украли, то серебро с собой взяли, куда она без оклада?

– Ну не скажите, если икона была действительно старая, да еще и написана известным мастером, то отсутствие оклада, конечно снизит стоимость, но не до нуля. Опять же, произвести подлог не так заметно. Если бы не зоркость и наметанный взгляд Елены Владимировны, то прихожане и дальше бы поклонялись напечатанной святыне. – Выразил свои сомнения юрист.

Ну да, ну да – почернел лицом батюшка, это ж скандал такого масштаба. Это теперь в полицию надо обращаться, мало того, что смерть отца Алексия, да пропажа денег, так еще и эта напасть.

– Ну с полицией, мы помочь можем. Это не проблема, а вот слухам тут делать нечего. – Обвел он взглядом притихший стол.

– Нам бы еще этого краеведа найти, неспроста он вокруг церкви ошивался и у нас тоже – напомнила Лиза.

– Вы не о скупщике антиквариата, случайно говорите? Он весьма занятная личность – Загорелся батюшка. – Везде отметился, но ни контактов не осталось, ни описания всерьез. Я уж грешным делом думал, покрывают его наши бабушки, но телефон, что он им записывал вне зоны доступа, звали его Аркадий точно, роста среднего, худощавый, особых примет нет, приезжал нерегулярно, но был вхож в администрацию, хотя там его тоже не вспомнили. – Отбарабанил как на протокол священнослужитель.

– Это уже гораздо интереснее. Вы номерок его мне продиктуйте, может и подтянем звоночки и про администрацию поподробнее пожалуйста. – Вениамин потащил отца Сергия из-за стола подальше от любопытных ушей

– Вот тебе и тихая деревня. Сплошной хоррор и мертвые с косами стоят. – Задумчиво произнесла Ленка, глазами отыскивая своих младших. Лешка, как и в прошлый раз не отходил от Витали и за столом их не было – монтировали свет на заднем дворе.

– Роза Абрамовна, нам бы пошептаться. – Наклонилась к соседке по столу Лиза.

– Лизонька, дружок. Отведи тетю Розу в места уединения. Мне так носик охота попудрить, что гляди, как бы не описаться. – С детской непосредственностью произнесла великовозрастная хулиганка и торопливо ушла вслед за хозяйкой дома.

– Роза Абрамовна, может нашему  батюшке Ольгу показать? – начала непростой разговор Лизавета. – Он тут предлагал свою помощь, у его специализация такая – из сект вытаскивать.

– Ну отпевать девочку еще рановато, выкарабкается. Ты лучше сама мне не откажи в помощи. Венечка тут рассказал доверительно, что первый ваш опыт совместных сновидений был не хуже, чем второй – тактично хмыкнула старый психиатр. –  Может дело в предмете, что ты держишь в руках? Я для того и приехала, чтоб тебя, хорошая моя, заманить в Первопрестольную. Доступ у меня в Олечкину плату свободный, может поглядишь? – Столько тревоги было в глазах этой уставшей тащить на себе весь мир женщины, что Лиза только молча кивнула.

Собрались быстро. По дороге только поинтересовалась, как проходит лечение подкинутого пациента, на что психиатр  не сдержав довольной усмешки, похлопала Лизу по колену.

– Этого мальчика я на ноги поставлю. Он у меня шелковым стал. В стационар лег. Все детские секреты мне раскрыл. Это такое знаешь-ли средство ядреное – каждую ночь встречаться с тетей Розой. Мда, врагу не пожелаешь, – Закончила она. Врачебных тайн своих, впрочем, раскрывать не стала, да Лиза и не настаивала.

– Скажете, когда можно его будет обратно отправлять. Мне флешку еще вернуть надо будет.

– Скажу, скажу непременно. Сама лично за ручку приведу спасибо говорить. Он тебе по гроб жизни обязан. А нечего мнемотехники вместе с таблетками непроверенными применять. Решил из себя суперкомпьютер сделать – олух царя небесного. Такого наворотил, что не выведи ты его, так бы у кушал галоперидол по расписанию. – Выдала непонятную тираду доктор и замолчала до Москвы, поглядываяв окно.

Ольга лежала в отдельном платном боксе на два человека. На столе стояли свежие цветы, а рядом сидел и читал ей Экзюпери молодой мужчина. Лицо его было осунувшимся, а рубашка мятой и несвежей.

– Борис, – Представился он Лизе, встал и поцеловал в щечку тетю Розу.  – Без изменений. Давление в норме, пульс в норме, энцефалограмма тоже в норме для ее состояния.

– Борюсик, иди, мой дорогой, поспи дома. Тетя Роза тут посидит. Давай мне свою книжку и езжай в кроватку. Я тебе как доктор говорю. Венечка, отвези его покушать и баиньки. Оставьте девочек одних. – посмотрела на Лизу и добавила.  – Я тебе позвоню, когда нашу малышку надо будет домой отвезти.

Выпроводила всех из палаты. С неожиданной силой отодвинула стол от постели болящей и придвинула вторую кровать вплотную к Ольгиной.

– Ложись. Я тебя в сон попробую ввести. Будем на живом человеке практиковать технику гипноза.

– Прям в ботинках? – К такому повороту Лиза не была готова.

– Лиза, доверься мне. Ты один раз смогла помочь, когда все наши внутренние органы обделались, теперь и официальная медицина руками разводит. Кто кроме тебя? Я буду контролировать каждый твой вдох. Если что-то пойдет не так, то вся ответственность на мне.  Хочешь бумагу напишу?

– Да не надо мне от вас расписок – Проворчала сновидица. Опять попалась в ловушку человеколюбия. Не хотела же лезть. Говорила ей бабка, что сама Ольга проснется, когда время придет. Нет, как и с козой, сама все сама.

Глава четвертая. Сон Ольги

Лиза оказалась к гипнозу невосприимчива, и как не билась старая дама. Ни в какой транс она впадать не собиралась. Вконец измучившись с упрямой подопытной, Роза отсела в кресло, попросла помолчать, чтоб могла подумать. Лизавета же, вставшая ни свет ни заря, после утомительной дороги и неудачных экспериментов, в тишине и на мягкой подушке, заснула сама, удерживая в руке безвольные пальцы Ольги.

Дома было хорошо. Комната с печью казалась больше, чем наяву. Печь тоже преобразилась. Исчезли трещины и пятна сажи на побелке. Заслонки и дверцы избавились от ржавчины. Даже полы блестели, как хорошо натертый лаком паркет.

Проводя рукой по светлым бревнам комнаты, еще вчера бывшими закопченными от времени,  Лиза позвала свою хранительницу.

– Милка, твоих лап дело?

– Меее. – Довольно донеслось из спальни.

Спальня, что наяву была простым закутком, теперь по размерам не уступала большой комнате. Добавилось еще одно окно. Кровать тоже увеличилась в размерах. На ней возлежала гаремной повелительницей перерождающаяся Химера. Сегодня у Лизиной козы уже сформировались вполне оперенные крылья, которые она горделиво продемонстрировала хозяйке. Пластика и поза животного все больше и больше напоминала крупного кошачьего. Рога подросли, венчая устрашающими дугами голову любимицы.

– Вот ты какой северный олень – завороженно прошептала Лиза, осторожно подходя к мифическому животному. Вспомнит ли, кто ее чесал и роды принимал.

– Мррр. Ме – ответила коза, привычно уткнувшись в живот, выпрашивая ласки.

– Ты ж моя козья морда. Свалишь же. – Счастливо выдохнула Лиза, начесывая стратегически важные места. Химера муркала, когтила покрывало и изредка взмахивая чешуйчатым хвостом, поднимала пыль из залежавшейся перины.

Я тебе сейчас свежей водички принесу, раз тебе доктор диету прописал – пообещала довольная Лизавета, вставая с краешка этого царского ложа. Коза лениво встала за ней, сложив свои белоснежные крылья за спиной и двинулась к выходу.

– Вот мы и ходить начали,  – С умилением, глядя на любимицу, не удержалась от комментария Лиза. – Ты моя девочка хорошая.  – Продолжала поглаживать, жмущуюся к бедру химеру. Так и прошли к двери на волю.

Потянувшись всем телом, как умеют только кошки, рогатая покогтила ступеньки и спрыгнув на землю одним плавным движением раскрыла крылья на всю ширину. Солнечный свет высветил каждое перышко этого великолепия, и Лиза задохнулась от восторга. Ее Химера была прекрасна. Гордую голову на длинной шее венчали изогнутые, как у горных сородичей рога. По спине, острыми уголками торчали наросты, переходящие в длинный чешуйчатый хвост с копьевидным окончанием. – Острый наверно,  – пронеслась отстраненная мысль в голове.

– Милка, – позвала хозяйка, хотя это простое имя, уже никак не подходило сияющего на солнце подтверждения правдивости древних мифов.

– Может тебя теперь Амалфея называть? – Предложила Лизавета, вспомнив, кто выкармливал главного греческого бога на острове Крит.

– Ме.   – утвердительно кивнула рогатая и взмахнула крыльями, подняв вокруг пыль и сухую траву. Оторваться от земли удалось не сразу. Сначала закрутив небольшое торнадо, она просто с силой поднимала и опускала свои великолепные крылья, а потом подобравшись, как лев перед броском прыгнула вверх и вперед, разобравшись наконец с механизмом полета. Подогнула мощные лапы и начала набирать высоту над домом.

Лиза, не отрываясь, смотрела на рогатую, боясь и сожалея заранее, что придется отпустить это чудо на волю, как она отпустила Иннокентия. Стояла понимая и сожалея, что сама рождена прямоходящей по земле, а никак не для свободного полета.

– Не улетай далеко. Возвращайся в наш дом. – Просила она небеса, глядя, как сияющая белая точка поднимается все выше и выше.

Словно услышав мольбу-призыв, коза плавно, закладывая виражи начала спускаться. Проверила, что может летать и домой на кроватку. Участок их тоже сильно изменился. Забор между соседями пропал и пустырь, что Лиза уже начала считать своим, растянулся бескрайним полем, теряясь за горизонтом. Вдали белела стволами березовая роща, а туманная граница стала отодвигаться все дальше и дальше.

– Вот значит, как мы площадь убежища увеличивать будем. – Удовлетворенно подумала Лизавета, провожая взглядом приземляющуюся Химеру. – Что видит, то и хранит. Чем выше поднимается, тем больше видит. Интересно, а кошка бабы Милы тоже по деревне гуляла, чтоб в убежище свое расширить. Хотя кошки всегда гуляют сами по себе.

Милка-Амалфея удовлетворенно приблизилась, требуя новой порции ласки и поощрения. Попила воды, принесенной из колодца и гордо взмахнув хвостом удалилась в дом, а Лиза осталась осматривать свои новые владения.

– Так, я вообще-то по делу пришла, – вспомнив про спящую Ольгу и свой сон на больничной кровати, проговорила сама себе.

– Пойдем, посмотрим, что там изменилось с последней встречи. Ощущение чужого рукопожатия было воспроизвести сложнее чем неодушевленный предмет, но за несколько подходов к калитке сновидица справилась и шагнула в проем уже твердо удерживая тонкие пальцы несчастной.

Ольга нашлась через ажурный кованный мостик на берегу медленно текущей реки. Сидя на травке и поджав под себя босые ноги, ученица донны Розы, завороженно смотрела за течением, не отвлекаясь на происходящее вокруг.

– Добрый вечер, – вспомнив неприличный анекдот, поздоровалась Лиза.  – Ее там все ищут, спасают, откачивают в больнице, а она на речку любуется.

Ольга подняла на сновидицу светлые глаза и опустила опять, провожая взглядом проплывающий мимо лист, упавший с дерева.

– Нет, так дело не пойдет. Мы здесь надолго застрянем. У меня там коза дома летающая, а тут задерживаться мы точно не будем. – Протянула руку к неподвижной девушке и потянула на себя, вынуждая подняться с травы.