Юлия Зубарева "Ходящая по снам"

– Ольга, ты меня слышишь? Говорить можешь? – Допытывалась Лиза у безвольно переставляющей ноги болящей и продолжала тащить к мостику. Решение было одно – опять тащить к бабе Миле, может опытная знахарка подскажет, как этот ступор снять.

– Бабуль, мы дома. Прокричала с порога Лиза, заходя в комнату.

– Опять как оглашенная орешь, чуть не разбудила меня.  Маланья поднялась с любимой лавки у окна, обнимая свою двоюродную внучку. – Это кто у нас такой молчаливый?

Обошла по кругу Ольгу, подняла, опустила ее руку и повела на лавку. Внимательно посмотрела в глаза, помяла затылок.

– Это та самая феечка, которую на днях притаскивала. Вот видишь собралась, а просыпаться не хочет.  Посмотришь ее?

– Конечно посмотрю, мне больным да убогим отказывать Право не велит. Травками пропоим, на молодой луне росой умоем, будет наша девочка краше прежнего. Как зовут-то болезную?

– Ольга. Ее там в больнице откачивают уже неделю почти, а она никак.

– Ну ничего, успокой родных то. Подниму я твою страдалицу. Пусть не трогают больше. Здесь время по-другому идет. К завтрему и проснется с Божьей помощью. А ты иди. Милка то как?

– Хорошо. У Милки теперь все хорошо. Переродилась наконец в Химеру. Летать начала.

– Вот это новость, так новость. Не зря, значит я ее выхаживала, из соски выпаивала. Не соврал леший. Пойди, поклонись старому. Гостинцев отнеси,  не жадись. Тебе с ним еще лес себе растить, сны деревьев читать. Уважь старика. Тетрадку-то мою учишь?

Лиза, как первоклашка на выпускном концерте прочитала рецепт кулебяки с зайчатиной, ни разу не запнувшись и не перепутав ингредиенты.

– Вот и молодец. Потом поговорим, как все в голове своей уложишь. Пока рановато тебе.

– Ба, а домовые существуют? – вспомнив голос за спиной у подъездной двери. – Спросила Лиза.

– И домовые и лешие и овинные и банники хулиганы. Все существуют. Им запрета нет. Шастают меж мирами, да проявляются не в каждом. Зацепиться им не за что. А как зацепятся, так приростают, не сковырнешь.

Коли дом тебе не дом, а место, где кровать да еда, там домовому не прижиться. Самому надо в жилье свое врасти, тогда и тебе уважение будет. Не морочь мне голову. Про старика не забудь, поклонись от себя да от меня разок, не переломишься. Такой подарок тебе царский сделал. Хорошо, что сохранить смогла. Деток евойных он сам скажет куда пристроить. Чужим людям, чтоб не давала. Поняла меня?

Лиза только кивала, переваривая новую информацию. Пора было возвращаться. Ее ждали дома.

Глава пятая. Явь. Пожар.

Проснулась от знакомого цоканья когтей по  металлическому козырьку. Иннокентий вежливо стукнул в окно клювом.

– Сейчас, сейчас мой хороший. – выпутываясь из тонкого одеяла приговаривала Лиза.  – Подожди.

Шептала, чтоб не разбудить народ в палате. Поскакала к оконной раме, чудом не развалив в темноте столик с цветами. Открыла, свесилась через подоконник, протягивая руку дорогому другу. Кеша переступил с карниза на предплечье, позволяя внести себя через проем.

– Торрропись. Пожаррр. – настойчиво потерся головой о щеку хозяйки.

– Где дома? Я сейчас!  – Выпустила в окно вещую птицу и как была в носках выскочила в коридор. Хорошо, что телефон так и оставался в кармане джинсов.

Набрала Акимычу. Гудки, не отвечает.  Повтор Виталику – вне зоны доступа. Последняя попытка – Вениамин, тот ответил сразу после первого гудка.

– Лиза?

– Мне надо домой, срочно. Потом все объясню. Там похоже пожар.

– Сейчас буду, не уходи никуда. Тебя не выпустят просто так.

Лизавета оглянулась. В темном коридоре мягко светилась лампа на посте медсестры. Молодая девушка заинтересованно подняла глаза на Лизин разговор и начала подниматься со стула. Лиза успокаивающе махнула рукой и вернулась в палату. В темноте помещения начали проступать силуэты, света уличных фонарей хватало, чтоб разглядеть и мирно спавшую на боку Ольгу, подложив ладонь под щеку и раскинувшуюся на кресле тетю Розу, выводящую рулады носом.

Ботинки нашлись наощупь в самом темном углу под кроватью. Куртка висела на спинке. Лиза закрыла окно и опять попыталась набрать деда. Гудки, гудки, гудки.

– Что же делать?  – Металась по палате Лизавета, порываясь то звонить Ленке, то опять набирать деда Василия. Кеша врать не станет.

Звонок телефона, засветившегося в руках, заставил подпрыгнуть на месте.

– Я подъехал, выходи. Встречу у лифта на первом этаже, у охраны.

Лиза, не сбросив трубку, выскочила в коридор, вихрем пробежала мимо медсестры. И не дожидаясь лифта, выскочила на лестницу. Перепрыгивая через ступеньки, шептала, как заклинание. «Только б успеть, только б успеть …»

Вениамин поймал ее прямо на лестничном марше первого этажа. Похоже услышал, как скакала козой, его абонент через работающий до сих пор телефон. Не говоря ни слова быстрым шагом потащил, пытающуюся обогнать его Лизу к машине. Сел и рванул с места. Так быстро по ночной Москве Лиза не каталась даже в студенчестве. Она успела только пристегнуться, как черная махина на четырех колесах, набирала ход по полупустым улицам. Вдавливаясь в сидение при поворотах и закрывая глаза через моргающие или откровенно красные светофоры, она снова  и снова мучила телефон, набирала знакомый номер.

– Иванычу набери – коротко бросил Веня, не отрывая глаза от дороги. Они летели, едва касаясь резиной земли, проскакивая ремонт и люки с небрежностью носорога в буше.

– Сейчас прибавим, уже почти выехали. – Попытался ободрить нервно копошащуюся в телефонной книге девушку.

– Матвей Иванович! – Закричала в ответившую трубку Лизавета. – У вас там все хорошо? Дед Василий не отвечает! Он там совсем один. Да, пожалуйста сходите. Ничего, что поздно. Я уже телефон оборвала, еду домой, скоро буду! Да, спасибо! Позвоните, да. Жду!

– Сейчас сходит – Выдохнула Лиза. – Только бы все обошлось. – Судорожно сжимая телефон,, как последнюю надежду, повторяла она. Машина, тем временем вылетев на трассу за городом резала ночь черным болидом, пугая редкие попутки.

Зарево пожара было видно с подъездной дороги. Огненная птица выбрасывала свои дымные крылья вверх в начинающее светлеть с востока небо. Кругом толпился народ с деревни, кто с ведрами, кто с лопатами, стояло две пожарные машины с включенными проблесковыми огнями и раскатанными рукавами. Подъехать ближе к дому не получилось.  Лиза выпрыгнула из машины, запутавшись в ремне. Побежала, выкрикивая родное имя.

Дом был цел. Дед Василий нашелся около крыльца, где гордо рассказывал уставшему человеку в боевке и шлеме, как они догадались встречный пал пустить. Горел соседский дом, тот, что недавно посещали искатели. Выгорел весь участок с травой и бурьяном и часть поля за ним, сгорела старая банька, где нашли брошь. Чудом огонь не перекинулся на Лизин сарай с сеном и козой с козлятами.

Матвей Иванович с ребятами успел вовремя. Додумались опрокинуть забор и пустить встречный пожар на надвигающуюся опасность от Лизиного дома. Благо, поднявшийся ветер гнал огонь в сторону поля от деревни. Прибежавшие селяне закидывали землей и забивали ветками то, что подбиралось к дому. Акимыч, надышавшись дыма, надрывно кашлял и все пытался раскурить свою беломорину, несмотря на протесты местного фельдшера. Здесь были все, кто увидел зарево. Зоотехник вообще догадался приехать на фермерском тракторе и путаясь в рычагах пытался опахать участок, но только сломал забор окончательно. Пожарные поливали догорающие остатки соседского дома и хмуро ругались за самовольный пал травы.

– Да какая трава в два часа ночи! Поджог это! – Кричал на огнеборцев Василь Акимыч, потрясая кулаком. Лиза выдохнула только прижав бушевавшего деда к груди и расплакалась от переживаний и бешенной гонки в ночи.

– Ну будя, будя. Чего потоп-то развела, – Утешал ее дедушка. – Все живы. Робята прибежали, пока я с Барбосом обход совершал. Милку вот с детями вывели. В сенях она стоит. Ну не реви ты, как над покойником. – Гладил по спине всхлипывающую внучку свою приемную. Сам был как черт перемазан сажей, сипел с присвистом, отплевывался, но выглядел молодцом.

Пока заливали дымящие бревна, пока механизатор распекал зоотехника, за угнанную сельхозтехнику, народ толпился, не желая пропустить ни минутки этого представления. Потом Вениамин, уже успевший перемазать очередной костюм, стал потихоньку выставлять зевак со двора. Пожарные скрутили свои рукава и отбыли, а вся компания недопогорельцев села в беседку безбожно пачкая свежие доски черными пятнами. Главным героем был Матвей Иванович, его хлопали по плечам и хвалили за находчивость. Прораб был хмур и только бровями кустистыми поигрывал и топорщил бороду.

– Это Лизавета меня подняла своим звонком, если б она не переполошилась, сгорели бы к чертовой бабушке и дом и сарай. – Пробасил он, наконец, когда лишние глаза и уши выставил суровый юрист со двора.

Все повернулись к Лизе.

– Я дозвонится не могла до деда, вот и дернулась из Москвы сюда. – Озвучила она самую правдоподобную версию.

– А я старый пень телефон дома забыл. Барбос-то лаять на забор стал, вот и пошли с ним проверить. Фонарь взял, а телефон оставил. Заряжался он – Виновато ответил Акимыч. – Мы с кобелем пока по улице прошлись, гляжу, Иваныч бегом бежит. А там уже заполыхало. Сухостой, чего с него взять, дождей-то уже поди две недели не было. А как зарево пошло, так и народ начал собираться. Вся деревня помогала, не чужие глядишь люди-то.

– Ага, не чужие, а поджечь кто-то не постеснялся. – Задумчиво проговорил Вениамин.  – Машину не слышал какую? Собака куда тянула?

– Дык, Барбос меня все в кусты тащил, но куда я ночью за ним полезу? Вот и пошли по дороге. Не было тут никаких машин. Тихо все было.

– Значит свои. Ладно будем разбираться. Завистников или недоброжелательно настроенных лиц можете вспомнить? С кем имели неприятные разговоры или может отказали в чем? – Вениамин обвел всех тяжелым взглядом и продолжил. – Давайте по свежим следам, вспоминайте, кого видели сначала, а кто потом пришел.

Ветеринар, чья измазанная физиономия и застегнутая вкривь рубашка сначала Лизой и не была замечена за столом высказался первым. – Витек, дедов бывший собутыльник, давно уже слухи распускал по деревне, что гнать надо городских. Да кишка у него тонка такое учудить, только и готов, что языком молоть, как баба.

Лиза вспомнила неприятного дядьку, что вез их из магазина на жигулях.

– Этот мог пакость наделать. – Протянул дед,  – Да зачем ему? Если только подговорил кто.

– Не было никого лишнего. Бабы сначала прибежали и фельдшер наш. Да мы особо никого тут и не знаем. – Как обычно, одновременно и вразнобой сказали трое богатырей.

– Значит, сейчас все идут досыпать, а я в город поеду. Лизавета, можно вас попросить кофе сделать? – Вениамин достал телефон, собираясь устроить раннее пробуждение кому-то из знакомых. – Вы не против, если на правах вашего представителя я прям сегодня заключу договор о вневедомственной охране дома и участка?  – Спросил он хозяйку. Получил рассеянный кивок – И надо будет попробовать заявление в полицию написать, хотя участок пока не ваш, имущество не пострадало. Могут и не принять.

– Да куда уже в кровать то, светло на улице. Работать пора. – Поднялись строители.  – Умыться только сходить.

– Давайте, тогда с меня кофе и завтрак, а вы пока себя в порядок приведете. – Подскочила Лизавета, не желая оставаться с Иваном наедине. Тот смотрел на нее глазами спаниеля и уходить из-за стола не собирался в отличие от остальных. – Я мигом. Туда и обратно.

– Я помогу, – Встал ветеринар из-за стола и поплелся за Лизой на кухню. Лиза выдала ему колбасу для нарезки и поблагодарила за героический поступок. – Вам наверно влетит за трактор? – Поинтересовалась она.

– Да, ничего. – Почесал пятерней, итак, взлохмаченную свою шевелюру. – У них все равно кроме меня за животными смотреть некому, вряд ли выгонят. Ну штраф впаять могут. – Осознание, что за любое геройство потом надо будет отвечать, похоже доходило до него только сейчас.

– Лиза, – перехватывая ее руку и останавливая кружение по кухне, обратился он. – Я так за тебя испугался. Я знаешь, поговорить хотел…

– Да, я тоже испугалась. Ночь была просто ужасная. Давай потом поговорим, ладно? – Мягко попросила она.

– Угу. – Сник Иван и подхватив блюдо с нарезанными бутербродами вышел вон.

Милка вернулась на свое место силами Акимыча и умытых строителей. Кофе и бутербродов хватило на всех. Лизавета написала Ленке про сегодняшнее происшествие, им пора было возвращаться в Москву с детьми, а здесь разруха и гарью несет на всю улицу. Опять же вопросы будут у оценщика и кадастрового инженера, с кем встречался Мишка. Забот полный рот, ни прожевать, ни выплюнуть.

Пока чинили поваленный забор между участками, приехал Виталя. Долго ходил с обалдевшим видом, потом полез проверять камеры. Ему хоть потоп, хоть пожар – главное, инфоповод зачетный и просмотров побольше набрать.

Акимыча насильно уложили в Лизину кровать. Бессонная ночь и беготня с лопатами давали о себе знать. Все-таки восьмой десяток разменял, а все скачет козликом. Лиза отмывала окна от копоти, беседку решила просто покрасить. Тент от качелей и подушки могла спасти только стирка. В целом убытков было меньше ночного испуга, но отходить от такого будут все еще долго. Приехал батюшка на попутке, донесли прихожане, что двор весь сгорел и дом тоже. Хотел руками помочь или утешить добрым словом. После недолгих препирательств был усажен за стол и накормлен чем Бог послал.

Лиза отправила Виталю, пока главный блогер отдыхает купить какой-нибудь нейтральной краски по дереву, а сама шкуркой оттирала черные пятна на беседке от сажи.

Прискакала Ленка с полоумными глазами. Обняла подругу, тараторила про то, что сначала не так прочитала, потом в рабочем чате увидела кадры пожара, и отправив мужа с детьми, сама на такси рванула спасать Лизу. Продолжили оттирать вдвоем несчастную беседку. Приехал Виталя – привез три банки ярко салатового цвета – вырви глаз, неоновый. Был бит, потом отправлен по примеру Тома Сойера красить забор и калитку в три слоя. Пусть будет веселеньким, издалека видным. На такой ужас где люди едят, Лизавета даже под Ленкиным давлением не согласилась. Решила, лучше белым покрасит потом и сама.

Вернулся из Фоминска Вениамин, привез подписанный договор и двух суровых мужчин, что установили датчики на открытие двери и окон и повесили коробочку с тревожной кнопкой. Обещали 5-10 минут время прилета спасательной команды, при срабатывании. Камеру на улицу проверили, за ночь только дед Акимыч и ходил. Значит пробрались поджигатели тропинками через поле. Похвалили яркий забор, что теперь легко будет найти и уехали восвояси.

После обеда на быструю руку, как-то все разбежались и разъехались, а Лиза осталась одна. Веня повез Елену Владимировну в Москву, строители на рынок заказывать новые материалы, Виталик, докрасив забор, отпросился отмываться, дед до сих пор спал.

Лиза пошла к Милке и долго ей рассказывала про Химер, читала найденные в интернете мифы и проветривала, пропахший гарью сарай. Хорошо, что все обошлось и с дедом, и с козой.

Роза Абрамовна отзвонилась еще утром, а теперь присылала слова поддержки и сочувствия в чате. Ольга спала обычным сном, лекарства ей отменили, завтра будут выписывать. Борис просился в гости, как только Ольга встанет на ноги, и если Лиза будет не против, то донна Роза просила устроить им журфикс*, когда закончатся хлопоты по восстановлению участка.

Образование позволяло не переспрашивать значение этого дореволюционного слова, и Лиза обещала подумать. Сейчас были заботы поважнее, чем прием гостей и светская жизнь.

Дед Василий проснулся ближе к вечеру, удивленно почесывая затылок, сначала отчитал Лизавету, что дала проспать весь день, а потом поделился чудным сном. А снилась ему ни много ни мало коза Милка, что умела летать и гнала деда с кровати. Потом правда сменила гнев на милость и позволила лежать рядом.

– Представляешь Лизка, прям точь-точь наша козюлина, а лапы как у тигры. Я грешным делом и не понял, что сплю. Чуть инфаркту не схватил по началу. Было ругаться собрался, а она меня рогами, вот и поделили кровать твою. Она посередке, а я с краюшку, так и проспал. Вот дела чудные, такой сон и не растолкуешь. Пойду проверю ее, чегой она сниться то взялась, бестия такая?

Почесываясь и позевывая, дед ушел в сарай, а Лиза, сдерживая смех все вспоминала реакцию на крылатую Химеру. Решила больше никого на свою кровать не пускать от греха подальше.

* Журфи?кс – в дореволюционной России определённый день недели в каком-либо доме, предназначенный для регулярного приёма гостей.

Глава шестая. Сон про брошь с портретом.

Амалфея, а про простому коза Милка, выглядела довольной своей шуткой, как кошка притащившая на подушку мышь. Все упреки, что дед старый и нервы его надо беречь пропустила меж рогов, лишь довольно мекнув-мякнув подставила козью морду для почесываний.

– Ну что хулиганишь бестолочь ты такая. А так приснишься чужому или болтливому – уведут со двора, а нам такая коза самим нужна – Ласково продолжала увещевать питомицу Лиза.

– Да погоди ты, дай хотя бы рецепт запишу новый. Сегодня на очереди были вареные в меду огурцы с сушеной калиной и вороньим глазом. Помогал от подагры и ревматизма. Лиза так еще подумала, что для пенсионеров огурцы во сне видеть, это запросто. Да и ревматизм им болячка знакомая. Пока рецепт крайне полезного сонного десерта занимал свое место на страничке книги, коза задумчиво жевала одеяло. Всем своим видом показывая, что если хозяйка с ней на улицу не пойдет и не обеспечит провиантом, то с пастельным бельем может попрощаться раз и навсегда.  Лизавета не провокации вестись не стала и аккуратно буква в букву выводила: «Варить три ночи подряд, не доводя до кипения. Помешивать против часовой стрелки можжевеловой веткой.»

– Все, пошли на прогулку. Я готова. – Надо было навестить бабу Милу и узнать про Ольгу. Еще очень интересовала серебряная брошь, так и оставшаяся приколотой к пижаме. Милке надо было какой-нибудь живности наловить или предложить уже самой поохотится. Угодья теперь большие, может какого кролика поймает – бестия рогатая.

К калитке химера протопала след в след за хозяйкой, а потом прихватив зубами край кофты, выскользнула вслед.

– Эй, ты куда это собралась? Ты вообще-то дом должна сторожить!

–Меее – Издевательски ответила хищная и скрылась в тумане. Лиза чувствовала свою козу, как раскаленное маленькое светило. Она с легкостью могла указать куда улетела непоседливое животное и призвать ее силой одного желания. Все оказалось просто, как чувствовать собственную руку, копошащуюся в сумке. То, что ты ее не видишь, не значит, что не контролируешь. Белокрылая химера кружила за пределами их мирка, примериваясь на кого-то поохотится.

– Я за тобой вернусь, не отлетай далеко – Крикнула неудачливая пастушка и поспешила сжать в руке бабушкины часики. Надолго эту гулену оставлять не хотелось.

Маланья сегодня ничего не готовила и не собирала из свои запасов. В доме отчетливо пахло мятой и ромашкой, но на столе лежала только белая рубаха, куда знахарка аккуратно наносила красным мелком геометрический узор.

– Проснулась твоя подруга. – Вместо приветствия сказала Лизавете. – Посиди спокойно, не сбивай. Такие рубахи для рожениц хороши. Наденет такую на ночь и ни один морок не привяжется. Грани то, тоньше паутинки становятся, когда человек в мир приходит или когда уходит, вот и приходится сторожка вплетать. Сейчас узор нанесем, а потом его ниткой и закрепим. Будет крепко держаться.

Лиза завороженно разглядывала незамысловатые ромбы и перекрестия линий. Что-то похожее она видела в музее Историческом.

– Милка из дому сбежала – Пожаловалась она бабушке.

– Ну так не на цепи ж ее держать. Полетает вернется. Она кошмары теперь людские будет сама ловить. Они ей питательней теперича, чем веники то из крапивы. Позовешь – вернется, куды ей бечь, у нее дом есть, с периною – хихикнула Маланья.

– Как там Ольга? – Села перебирать нитки рядом, помогая распутать перевязанные клубки.

– Это хорошо, что ты сюда ее притащила, там бы у себя так бы на воду и глядела. Здоровая она. Все помнит. Страхи ее кончились. Поговорить вам надо. Не нравится мне, те кто ее поймать смог. Девка то сильная, хоть и не нашей породы. Сама до всего дошла. Книжек умных прочитала. Я столько и в той жизни не видела. Да не лезь одна, балда – Стукнула по рукам за связывание разных красных клубков. – Не видишь, что ли одна нитка женская, а другая для старухи, что неплодна стала. Цвет то различай. Учить тебя и учить. Чем сегодня подчевать собираешься?  – посмотрела с вопросом на внучку.

Та замешкалась, не поняв вопроса, а потом догадалась, что рецепты проверяют у нее.

– Огурцы вареные на меду, в печке томленые. С сушеной калиной и вороньим глазом. Взять полфунта меда липового со спящего зимою улья, да молодых огурцов, чья рассада у дачника не взошла – Пробарабанила она, как пионер присягу.

– Верю, верю. Ты Лизка торопись. Тяжелые времена настают. Тревожат мертвых. Сны из баламутят. Есть в моей книжке и такой рецепт, чтоб спалось им крепко да сладко, да пока сама не дойдешь, помогать не стану.

– Я постараюсь. А как тревожат?

Но Маланья отвечать не стала, лишь скосила глаза на Лизаветкину грудь и пальцами сцапала забытую с прошлого раза брошку.

– Это еще что-такое? Ты б думала, чего цепляешь? Опять тебе этот ворюга притащил? Поинтересовалась бы у милого своего, откуда дрянь эту таскает, глядишь и не вешала бы память усопшую к сердцу то.