11
– Мне не нужно долго напрягать мозги, чтобы вспомнить первую с ним встречу. Всё дело в том, что некогда я был исполнительным директором холдинга, владеющего сетью заправок. В один прекрасный день этот холдинг подвергся рейдерской атаке. Официально это называлось поглощением, но здесь и сейчас мы будем называть вещи своими именами. Надеюсь, не нужно говорить, кто стал новым хозяином холдинга? Он тут же вызвал всё руководство для разговора. Тогда его офис был гораздо меньше, чем сейчас, зато он…он был в прекрасной форме. Ему хватило нескольких минут разговора, чтобы послать на три буквы, финансового директора, главного бухгалтера и завхоза. Из старого руководства он оставил только меня. Не знаю по какой причине. Может быть потому, что я единственный не произнёс ни слова во время этой встречи. Знаешь, он не любит болтунов. Со временем, наши отношения стали более доверительными.
– Ты стал его правой рукой?
– Понимаешь в чём дело, он не тот человек, который нуждается в том, чтобы кто-то был его правой рукой, шеей, или головой. Все эти части тела у него на месте, и он прекрасно с ними совладает. М-м-м…совладал до поры до времени.
– Здесь речь больше о доверии. Правильно ли я понимаю, что Говорухин никому не доверяет?
Его кивок, больше походил на поклон дворникам, которые автоматически включились от падающих на стекло капель дождя.
– Ты можешь описать Говорухина? Какой он человек?
– М-м-м…это сложно…я не мастер образного жанра…
– А если в двух трёх словах? Только не думай, говори всё, что приходит в голову.
– Сильный, жёсткий, м-м-м…властный…справедливый. Пожалуй как-то так.
– Сильный. Здесь имеется в виду сила физическая?
– Имеется в виду сила моральная. Хотя и с физикой у него тоже всё в порядке.
– А насчёт справедливости. Что ты вкладываешь в это понятие?
– Он любит, чтобы всё было правильно и честно, никогда не кривит душой и говорит то, что думает. Артём такой человек, который не применёт и в морду засветить за косяк и хорошо вознаградить, если заслужил. Он человек прямой и всегда идёт напролом. Он открывает двери ногой, а если в нужном месте нет двери – он проламывает стену.
Последнюю фразу Сахаров выделил, чётко расставляя слова. Складывалось впечатление, что это выражение является слоганом в неких, близких Говорухину кругах.
– Это значит, что для достижения успеха он не брезговал и криминальными методами?
Сахаров пару секунд держал паузу, по окончании которой, громко кряхтя, прочистил горло.
– Такое ощущение, что я на допросе, который усугубляется тем, что следователь сверлит тебе затылок…
– Ты не на допросе, а я не следователь! – выпалил я с раздражением. – С некоторых пор я твой коллега. Можешь считать, что мы с тобой в одной упряжке и имеем одну общую цель. Так вот, если ты хочешь, чтобы цель эта была достигнута, будь добр, рассказывай всё без утайки. Не бойся, за годы практики я наслушался всякого, и криминальные авторитеты у меня в пациентах тоже были. Относись ко мне, как к святому отцу, к которому пришёл на исповедь.
– Да! – сказал он, тяжело вздохнув.
– Что да?
– Он пробивал себе дорогу криминальными методами, иначе как можно объяснить феномен человека, который, появившись ниоткуда, за считанные годы забрался на Олимп.
– Мда-а…теперь понятно…– я почесал голову. – И методы эти так же прямолинейны и справедливы, как и их автор. Полагаю, что это что-то в духе девяностых.
– Правильно полагаешь – кивнул Сахаров. – Артём всегда представлялся мне (да и не только мне), осколком той эпохи. Его будто заморозили тогда в девяностых, и он проснулся только сейчас. Да, он действует так, как действовали тогда. Он действует так, как никто не действует сейчас. Возможно это и обеспечивает ему такой ошеломительный успех. Этот человек ничего не боится!
Последняя фраза опять прозвучала, как слоган.
Я замолчал, глядя на размазываемые по мокрому стеклу шлейфы уносящихся огней. Вывод напрашивался неутешительный. Через несколько часов я окажусь в компании милейшего человека. Мне предстоит вправлять мозги оттаявшему от заморозки рыцарю из девяностых. То ещё удовольствие. Не проще ли пока не поздно…
– Без него всё рухнет…– Сахаров внезапно прервал моё мысленное лирическое отступление. – Понимаешь, Артём тот человек, который не только создал весь этот бизнес, но ещё и тот, на котором этот бизнес держится. Не будет его, не будет и дела, а вместе с этим сотни людей и их семей потеряют кусок хлеба. Пусть некоторые недалёкие люди и говорят, что незаменимых людей нет, и раз уж такая огромная машина запущена, её уже никому не остановить, я это точно знаю. Он нам нужен живым и дееспособным, понимаешь? И в данный момент, моя судьба и судьбы всех этих людей зависят не столько от него, сколько от тебя. Поверь, если у тебя всё получится, мы тоже за ценой не постоим. Произнося этот монолог Сахаров чуть развернулся в водительском кресле, демонстрируя, свой длинноносый греческий профиль и мне было немного не по себе, так как он почти не смотрел на дорогу.
– Об этом ещё очень рано говорить, и вообще, у нас мало времени для этих сентиментальных отступлений. – Я ускорил темп речи, чтобы вернуть Сахарова в деловое русло. – Что ты знаешь о его прошлом?
– Почти ничего! Я как-то не задавался целью копаться в его биографии.
– Вопрос был не о том, копался ты или нет в его прошлом, а о том, что ты о нём знаешь! – Я поймал себя на том, что взрываюсь уже второй раз за полчаса, что случается со мной крайне редко. – Не может быть, чтобы ты ничего не знал о человеке, который является не последним в твоей судьбе. Вокруг таких неординарных личностей всегда ходят слухи, сплетни, легенды и ты не мог их не слышать.
– Ну-у…если тебя интересует информация на уровне слухов…
– Меня интересует любая информация о его прошлом. Если нет достоверной, пусть будет та, что на уровне слухов.
– Хорошо! Слухи, так слухи. По некоторым слухам, он до вполне зрелого возраста жил обыкновенной жизнью. Имел семью и работал чуть ли не простым клерком. Потом что-то изменилось. Он вроде как записался в наёмники, и пару лет мотался по горячим точкам. Скорее всего, война его и изменила. Она сделала Артёма таким, каким мы его знаем.
– Хм-м…очень странно! – мычал я, теребя заросший щетиной подбородок. – говоришь, его изменила война. А тебе не кажется, что чтобы простой обыватель, офисный планктон, вдруг сорвался и поехал на войну, что-то в нём должно было поменяться до этого?
– Может быть. Я как-то не задавался этим вопросом…– равнодушно мычал Сахаров выкручивая руль на многочисленных кольцах завивающейся в спираль развязки.
– И вообще, вся эта история действительно похожа на миф. Человек до тридцати трёх лет лежит на печи, а потом раз…и он уже богатырь, который едет бить нечисть. Здесь очень много странного и непостижимого даже для психиатра с моим опытом.
– Зачем тебе его прошлое? Думаю, что ты забиваешь себе голову. Нужно работать с тем, что есть здесь и сейчас.
– Всё, что есть здесь и сейчас происходит по какой-то причине, и причина эта находится в событиях, произошедших ранее…– Мне казалось, что я разговариваю не со взрослым серьёзным мужчиной, а объясняю непреложную истину неразумному младенцу. – Можно сказать, что его прошлое интересует меня гораздо больше, чем настоящее. А как насчёт его самого? Вы были в очень доверительных, почти дружеских отношениях. Неужели, он ни разу в разговоре не касался своего прошлого.
– Нет! – Сахаров уверенно крутанул головой. – Это иногда казалось даже странным. Человек, то и дело, в разговоре обращается к своему прошлому. Это бывает не только в задушевной беседе, но иногда, даже в рабочих моментах. В прошлом находится весь твой опыт, и, чтобы его оттуда выудить, ты вспоминаешь какую-то связанную с ним историю. У Артёма этого прошлого будто не существовало. Один раз Ляля, наша секретарша, спросила его что-то вроде того, есть ли у него дети и сколько им лет. Он замолчал и всем, находящимся в приёмной, показалось, что он погружён в воспоминания. Но потом у него будто бомба внутри взорвалась. Мне было жалко Лялю. Сколько ей всего пришлось выслушать, какие унижения претерпеть. Я думал, что после такого она уволится, ан нет. Что-то её удержало. – Сахаров чуть помолчал, нежно перебирая руками пухлую мякоть баранки. – Что-то всех нас удерживает, несмотря на те унижения, которым мы периодически подвергаемся.
– И это явно не любовь…– улыбнулся я бритому затылку.
– Нет…не любовь. И даже не деньги. Есть в его личности какой-то магнетизм.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70925710&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
