Елена Альбертовна Жукова "Чужая рука на запястье"

– Эрика, значит. Это что ж? Из прибалтов, наверное? Или родители были? Эстонцы? Вроде не похожа ты на эстонку. Они сплошь светлые, а ты темненькая. Наверное, батя из обрусевших прибалтов был, а мать хохлушка. А?

Первое правило безопасности в чужом мире: молчи и соглашайся. Люди сами придумают тебе историю.

– Как же ты, Эриша, к нам попала? К нам только с города прийти можно. Иль загуляла с каким кавалером? Он тебя во лесок пригласил, а ты и согласилась?

Я опустила глаза, изображая стыд, а на самом деле соображая, где это здесь и что ж это за место, куда только загулять можно случайно, да еще и с каким-нибудь похотливым идиотом.

– Журналистка я, – выдала я одну из моих любимых заготовок, – статью приехала писать, а машина сломалась.

– Журнали-и-истка? – женщина удивленно уставилась на меня. – Это ты, наверное, про нашего горлопана-полковника вызнавать приехала? От, я скажу, солдафон-солдафоном, а туда же, статью про него писать будут.

– Почему ж он солдафон? – спросила я, понимая, что попала, вероятно, в военную часть.

– Дак, а почему таких как он солдафонами кличут? Орет почем зря, гоняет личсостав по поводу и без. Ты так и напиши в своей статье. Пусть ему икается. Третьего дня заявился в нашу медсанчасть и разнос устроил. Мол, и полы-то мы не моем, и белье не кипятим.

Она схватила мою простынь и принялась тыкать в нее пальцем с полуоблупившимся лаком.

– Глянь, ну разве оно не белое? А он, ирод, хоть бы раз порошка нормального купил. В прошлый раз мыла хозяйственного мешок притащил и говорит: «Вот вам, бабоньки, стирайте – не перестирайте. Лучше порошков импортных. А завтра, – говорит, – еще белизны привезу, чтобы все сверкало и инфекции не было». Все руки истерли.

Она вздохнула тяжело, а я подумала, что хозяйственного мыла ни разу не видела и, пожалуй, без этого обойдусь.

– А на парней как орет, – женщина закатила глаза, – больше, конечно, на новеньких, да на солдат. Офицеров не трогает. Он их в кабинете отчитывает. Думает, там не слышно. Только когда Андрей Яковлевич кричит, вся часть в курсе, кто и где проштрафился. Вон позавчера, Маш, слышишь? Твоего отчитывал. Ты-то и не слышала, небось, в отключке была. А он Лешку твоего и вдоль, и поперек. За то, что опять не прыгнул на тренажере. За дело, конечно. Я так считаю, в десант тебя никто не тащил. Пришел – учись. Но уж как Яковлич надрывался. Аж перепонки лопались. Мы с Никитичной даже окна позакрывали, хотя по нынешней жаркой поре без этого дышать нечем.

Женщина снова вздохнула.

– Он, конечно, самодур, но время от времени за дело пацанов учит. Да что ж это я? Заболталась с вами. Пойду, а вы воду пейте, пока обратно не полезет. Туалет-то у нас там, в конце коридора, не заплутаете.

Она бодро вскочила и пошла к выходу.

– Я через часик приду вам системы ставить, так уж вы к тому времени в туалет-то сходите, а то потом час лежать под капельницами.

Женщина вышла, а я посмотрела на соседку. Та закрыла глаза и отвернулась к стенке. Вот и отлично. Я встала. Дурнота, ожидавшая этого, накатила волной. В глазах потемнело и тело покрылось холодным потом. Схватившись за спинку койки, еле устояла. Но садиться не стала, знала, что сейчас все пройдёт. Подождала, тяжело дыша. А когда мир вернулся и головокружение прошло, налила воды и, вцепившись в стакан, сделала два неуверенных шага к окну. Широкий и длинный подоконник легко вместил меня, даже ноги сгибать не пришлось. Белое крашеное дерево деревянной рамы. Крашеное, правда, слой за слоем так, что предыдущий, в тех местах, где отлуплялся, не отчищали, а красили поверху. Оттого и слой был уже миллиметров пять. Я взглянула в окно, делая глоток из стакана. Мир я более-менее идентифицировала. Он был от нас переходах в пяти. Далековато. Но ничего, и дальше ходила. Жалко, что Искру не найти без Оракула, а так бы совместила приятное с полезным. Сама я их чувствую, но ошибиться несложно. А в этом ошибаться нельзя. И переход может убить, и если человек без Искры, то что за жизнь его ждёт там? Ни тебе привилегий, ни средств к существованию. Рабочий – самое большее, что ждёт. Да тяжелая работа с утра до ночи. Как бы то ни было, придется обойтись днем отдыха, когда вернусь и снова в путь. Но, может оно и к лучшему? Кто меня хотел убить и почему, я не выяснила, лишь закопалась в вопросах. А так хоть время на раздумья будет. Продержаться бы здесь до вечера, а там переход.

Окно палаты выходило прямо на дорожку, вдоль которой были высажены березы. Они бросали тень на окно, заслоняя от яркого утреннего солнца, поднимавшегося из-за длинных одноэтажных корпусов. Было тепло, и я поняла, что нужно сменить стиль одежды. Облегающий костюм мало подходил под обстановку. Но при соседке переодеваться не стала. Потом, оправдание нужно еще придумать. А сейчас потерплю. К тому же, в костюме не холодно и не жарко. Лишь бы вопросов не вызывал. Но вопросы скорее всего будут.

Узнать бы название хоть одной газетенки, в идеале – самой затрапезной. Но где тут узнаешь? Я вздохнула и отпила еще глоток. Воинская часть – это тебе не центр города, где на тебя всем наплевать.

Дверь открылась. Я обернулась, рассматривая вошедшего. Молодой парнишка, стриженный почти в ноль. Погоны я не различала. Но на них лишь буквы. РА. Если бы это было задание, Оракул влил бы эту информацию в меня еще до отъезда. А так сиди, Эйри, думай. Обходись своей логикой и опытом. Молодой. Призывают тут на службу лет в восемнадцать – двадцать. По виду подходит.

Веснушчатое лицо, голубые глаза. Форма висит мешком. Парень посмотрел на мою соседку, перевел взгляд на меня.

– Вас просят подойти для беседы в кабинет.

Ни тебе здравствуйте, ни вариантов. Иди, Эйри.

– Здравствуйте, – сказала я, многозначительно делая паузу.

– Здравствуйте, – смутился паренек, краснея, но тут же вытянулся в струнку. – Пройдемте.

– И кто же просит меня подойти?

– Капитан Рокотов, – оттарабанил солдатик.

Я вздохнула, свесила ноги с подоконника. Отдохнула, собираясь с силами. Отпила еще воды и тихонько спустила босые ступни на нагретый лучами дощатый крашеный коричневой краской пол. Ноги мгновенно стали ватными, и я снова схватилась за спинку койки. Стакан со стуком упал на пол, остатки воды разлились. Парнишка растерянно взирал на мои потуги удержаться на ногах. На шум прибежала прежняя медсестра. Она-то, ругаясь с порога, и усадила меня на койку.

– Куда? Куда? Рано еще. В туалет? Так меня позвать надо. Вы ж сейчас как былинки, еле на ветру колыхаетесь. А тебя чего принесло, Теренин? Стоит. Нет, чтоб помочь. Видишь, плохо человеку. Чего тебе?

– Так товарищ капитан велел…, – неуверенно проговорил он.

– Товарищ капитан?! Щас. Ага. Скажи своему товарищу капитану, что не он здесь распоряжается. Хочет поговорить – пусть спросит разрешения у лейтенанта Грунчева. Он пока что начальник медпункта, а не капитан Рокотов. Или я чего запамятовала, а?

Парнишка совсем сник. Он глянул еще раз на то, как медсестра поднимает, кряхтя, стакан и вышел, сочтя, видимо, это за лучшее решение.

Глава 5

К моменту, когда желавший лицезреть меня капитан и местное светило врачебной науки сговорились меж собой, настало время капельниц. Здесь они были странными. У нас просто капсула с чипом. А здесь целое устройство. Медсестра по имени Полина, та самая, что отвоевала меня у сопливого солдатика, привезла стойки на колесиках, навершила каждую из них двумя огромными бутылками, воткнула в одну из бутылок иглу с полой гибкой трубкой и приблизилась ко мне, таща за собой эту конструкцию.

– Не боись, – уверила она меня, – я не больно колю. Раз – и все. Синяков ни у кого не было. Рукавчик только задрать придется.

Я принялась закатывать рукав на правой руке, радуясь, что одежда, хоть и сгенерирована, но вполне похожа на настоящую. Даже снять можно. А если обратно не надеть, через сутки рассеется, став снова функцией в браслете.

– Наряд у тебя, сразу видно, заграничный, – продолжила Полина. – Нашим такого ни в жисть не сделать. Но мне такой фасончик не к лицу.

Она рассмеялась, и я вежливо улыбнулась. Вовсе не хотелось представлять ее колоритную фигуру в облегающем комбинезоне.

Перетянув резинкой руку выше локтя, медсестра и правда легко воткнула иглу в вену. Покатав колесико около бутылки, она настроила капельницу на нужный темп и улыбнулась.

– Лежи теперь. Доктор сказал, что токсины из тебя мы выведем, но вот анализ крови придется послать в город, потому как лаборатория нам не положена. Завтра снарядим тебя вместе с сопровождающим в городской госпиталь, там и анализ сделают, и рентген заодно. Плечо твое уж больно Михалычу не понравилось.

Я кивнула, соглашаясь и запоминая. Михалыч, значит, это местный доктор, который лейтенант Грунчев. Сколько ж у них имен. Я и забыла. У кого два, у кого три. А завтра, завтра меня уже здесь не будет. Планируйте сколько вам влезет. Хотя узнать, чем меня пытались отравить хотелось. Но, не судьба.

Оформив мою молчаливую соседку также, как и меня, Полина удалилась. Однако не успела прокапать даже одна бутылка, как явился новый гость.

Казалось, я была готова ко всему. Но нет. Увидев посетителя, я на долгую минуту впала в ступор. Не бывает таких совпадений. Лицо это я слишком хорошо запомнила, чтобы спутать. Острые линии. Хищный узкий длинный нос с горбинкой, чуть кривоватый. Все еще холодные красивые глаза. Голубые. А крапинок отсюда не разглядеть.

Моим посетителем оказался старший разведгруппы, что искала нас с Таем в последний неудачный переход. Тогда с ним вроде было еще трое и собака.

– Капитан Рокотов, – представился он, глянув на мою соседку. Та все еще притворялась спящей.

Я молча кивнула. Рокотов. Хорошее имя, говорящее. Рокочущее.

Он чуть прищурился, заметив мой откровенно разглядывающий взгляд.

Не стушевался. Знает себе цену.

– Мне нужно с вами побеседовать.

Я снова кивнула.

– Вы можете присесть, – первая эйфория еще не до конца прошла, но я уже чувствовала, что встреча эта ничем хорошим для меня обернуться не может. Его сильное, большое тело все еще могло скрутить меня, как я и предполагала в прошлый раз.

Он прошел, пододвинул стул так, чтобы видеть меня и в то же время не мешать процессу. В руках его возник блокнот и ручка. Руки у него тоже были красивыми. Я даже залюбовалась. Опрашивать станет. Понятно. А версий у меня и нет. Это раздражало.

– Как Вас зовут? – голос его в прошлый раз я не слишком хорошо запомнила и сейчас отметила, что он скорее похож на баритон, но низкие басовые нотки делали его чертовски притягательным. Говорил капитан негромко и спокойно. А у меня внутри бурлили эмоции.

– Эйрика.

– Эйрика…

Как он его произнес. А? С раскатом. Не грубо. Вот, ведь, угораздило же именно ему меня допрашивать. Он говорил, а у меня аж щекотало внутри от его голоса.

Капитан подождал немного и все же спросил:

– А фамилия?

Я лихорадочно принялась вспоминать хоть одну из своих легенд, но, так и не вспомнив, ляпнула первую же попавшуюся.

– Кит.

Отчего мне пришло в голову прозвище Гордона-механика, я не ответила даже самой себе.

– Эйрика Кит? – он не удивлялся, а именно уточнял, записывая в блокнот. – Как вы оказались на территории части?

– Я журналистка. Ехала сюда, чтобы писать статью.

– Вы из областной газеты? – И взгляд, пронзающий насквозь. До мурашек.

– Нет. Я независимый журналист. – Я чуть повернулась, но задела плечо, и оно привело меня немного в чувство. Чего ты, Эйри, растеклась тут лужей?

Снова молчание и шуршание ручки.

– Так как вы здесь оказались?

– Послушайте, – рассердилась я, – моя история не слишком хороша, и я бы не хотела распространяться…

– К сожалению, вы обязаны ее рассказать. По правилам я должен вас арестовать за незаконное проникновение на закрытую территорию военной части и сопроводить в городское отделение военной полиции. Но я хочу сначала разобраться.

Я нахмурилась. Повезло тебе, Эйри, как утопленнице.

– Хорошо. Но… обязательно это делать сейчас? Я бы не хотела рассказывать о своей ошибке всем присутствующим.

Я бросила говорящий взгляд в сторону койки своей соседки и капитан, тоже посмотрев на нее, нахмурился.

– Пусть так, расскажите, о чем будет ваша статья, – он отложил блокнот и выжидающе замер.

Я попробовала придать своему взгляду игривость.

– Тайна.

– Не слишком ли много тайн для вас?

– Вы так считаете? – я попыталась еще раз. Но собеседник обжег меня холодным взглядом.

– Пока что я считаю, что вы не та, за кого себя выдаете. Но я еще не получил доказательств. И если получу, то беседовать с вами стану не я.

Вся симпатия испарилась, как не было. Он что, мне угрожает? Смешно. Ну что ж, поиграем, капитан. Только на моих условиях.

Вариантов развития событий я видела несколько. Ни один из них мне не нравился.  Нужно было раньше придумать правдоподобную историю и выложить ее как на духу. Прикинуться бедной дурочкой и вызвать жалость. В крайнем случае – желание поскорее от меня отделаться. Стоп. Пораньше отделаться?

– В чем вы меня обвиняете? Не та, за кого себя выдаю? Вы намекаете на то, что я шпион? Так? Вас что, капитан Рокотов, не учили, что с журналистами лучше не портить отношения? Хотите, чтобы я написала о вас статью? Поверьте, это совсем не в ваших интересах.

Капитан прищурился. Почувствовал угрозу?

– Вы намереваетесь оклеветать меня лично или всю нашу часть? Хотите раскопать здесь что-то, чего вовсе нет? Это не самое страшное, поверьте. Ваше пребывание здесь незаконно! Это вы понимаете?!

– Пытаетесь меня запугать!? Да мне даже раскапывать ничего не нужно! Все и так на виду!

Говорили мы уже на повышенных тонах, сцепившись не на шутку. В дверях появилась Полина. Она принялась переставлять иголку в соседнюю бутылку, но я остановила ее.

– Не нужно. Спасибо, Полина. Господин капитан намеревается арестовать меня. А капельница помешает ему это сделать.

– Арестовать? – ошарашено повторила медсестра.

Капитан тяжело вздохнул.

– Я пытаюсь донести до вашего любопытного журналистского носа, что совать его не в свое дело чревато последствиями. Я не знаю, каким образом вы оказались здесь, но поверьте, выясню. Стоит только добраться до базы – и вы как на ладони. Посмотрим, станете ли вы и дальше хранить свои секреты.

Рокотов поднялся.

– Продолжайте, – кивнул он Полине на бутылку и перевел взгляд на меня. – Надеюсь, до следующей нашей встречи, вы выздоровеете настолько, чтобы дойти до моего кабинета.

– Не сомневайтесь. До вашего кабинета я дойду гораздо раньше, чем вы думаете.

Дверью он не грохнул, но впечатление такое создал. Сапоги-то уж точно прогромыхали на весь коридор. План удался. Можно было спокойно подумать, что будет дальше.

Полина переставила капельницу.

– Чего вы так с ним?

– Он заявил, что я шпионка. Ваш капитан, он совсем что ли сумасшедший?

– Да что вы, – расплылась в улыбке медсестра. – Он всегда вежливый. Молчаливый только. Я вообще первый раз слышу, чтобы он повысил голос. Нехорошо это, базы он поднимет. И вы тоже.

– Что?