Вот и здесь, в племени Раннего Неолита процветали и насаждались примерно такие же, странные отношения между «простыми» и «сложными» людьми, переходя в явную диктатуру власть имущих и не безбедных господ. Да и мощный культ личности налицо. Ведь Нму считал себя почти что богом.
– Очень, конечно, Нму жалеет о том, что на сегодняшнем сборище погибли люди, даже один из Мудрейших – Тоб, – сказал Великий Вождь. – Но что случилось, то случилось, Нму приглашает сейчас в свою пещеру на священный обед старейшин, колдунов и некоторых мудрейших. Великий вождь приглашает и Зура. Некоторые родители побросали здесь своих убитых детей. Но нет ничего вкуснее мозга ребёнка. Все будут веселиться и есть синюю траву Таку-Таку. А великий охотник Рав может отправляться в свою пещеру.
Старик Рав, обиженно шмыгнув носом, удалился. В знак прощания поднял над головой ладонь правой руки. Мог бы, конечно, проститься и теплее, приложив сжатый кулак к сердцу. Немного обиделся. Понятно, что ему показалось, что вождь обошёлся с ним не очень справедливо. Но если бы он знал, что некоторые вожди далёкого грядущего будут обращаться со своим народом, как с быдлом, то у него стало бы гораздо легче на душе. Такова психология человека.
«Племя Уходящих гораздо ближе к демократии, чем люди двадцать первого века, – с горечью подумал Зур-Зуранов. – Вожди, как говорится, в пиджаках и при галстуках начисто забыли о том, что ведь им, однозначно, придётся платить за свои «смелые эксперименты» над народом».
Обиду Рава понять было можно. Ведь именно он привёл сюда изгнанника, выполняя волю богов. А на священном обеде оказался лишним, и должен удалиться. Но у старого охотника был покладистый характер, и поэтому его досада и огорчение почти сразу же улетучились.
А Зур отправился со всеми к пещере Нму. Шёл он рядом с вождём, который гордо нёс на плечах рюкзак Зура с подарками, то есть со всем его содержимым. По сравнению со старейшинами и колдунами, Нму выглядел молодо. Но в джинсовом костюме, рубахе и кроссовках сыщика он был, почти что, похож на большую цирковую обезьяну. Иногда дрессировщики, для потехи, надевают на горилл и орангутангов одежду.
Что ж касается Зура, то в этой компании он казался почти юношей, правда, мужественным, сильным, высокорослым. Но он разительно отличался от всех тем, что на его лице и теле не наблюдалось даже признаков шерсти. Пробивающиеся на свет божий русые усы и борода были не в счёт. Как только он опять появится в будущем, то обязательно побреется. Если не забудет.
Безобразней всех выглядел главный старейшина Нсак, покрытый с головы до ног густой, поседевшей, свалявшейся шерстью. Но он был здесь, наверняка, самым старым и мудрым. Больше слушал, чем говорил. Поистине, молчание – величайший знак большого ума, ведь ему было, что сказать. Впрочем, не все, набравшие в рот воды, слывут мудрецами во всех временах и мирах.
Расположились они перед входом в пещеру у большого костра, который в наплывающей ночи, словно огромный яркий цветок, играл, шевелил лепестками пламени.
Нму жестом приказал своим трём жёнам и семерым малым детям не высовываться из пещеры, поесть и готовиться к ночлегу. Он весьма и весьма напугал и удивил своим непонятным одеянием жён и детей. Впрочем, не только их, но и некоторых невозмутимых воинов-охранников. Теперь главным мужчинам племени предстояло важное дело: совершить обряд вступления Зура в их общество.
Тела детей, только что задавленных толпой были уже доставлены сюда и сиротливо лежали в стороне от костра. А Зур, как ему приказали, стоял на коленях у огня, опустив низко голову и держа руки за спиной. Нму взял в руки очень короткий дротик и подошёл к бывшему изгою. Все шестнадцать представителей власти подняли руки к небу и сказали, кто в разнобой, кто – в один голос:
– О! Великий Дагу Бо и Священный олень Охон, пусть оно свершится!
– Нму легко ударил Зура острием копья в правое плечо. Густая кровь обильно потекла из раны. Вождь встал на колени, опёрся на древко копья и прижался губами к свежей ране. Сделал один глоток тёплой живительной влаги. Все шестнадцать повторили то же самое. Зур с каждым мгновением чувствовал, как слабеет от потери крови – тошнота и головокружение. Чудом он не потерял сознание.
Когда ритуал завершился, ему дали выпить из деревянной чаши целительного отвара из ореха Тёзе, который способен восстанавливать бодрость и силы. Потом главный колдун Рна засыпал ему рану пеплом и залепил её лепестком цветка белой гигантской лилии Грёно.
Сыщик встал на ноги с улыбкой. Он уже почти не чувствовал головокружения и боли от нанесённой ему ритуальной раны. Зура подбодрили старики, сказав, что редко, кто не теряет сознания от такого ритуала, что он теперь настоящий Великий. Правда, не совсем. Он ведь, всего лишь, только Мудрый, но… с особыми привилегиями.
Потом началось пиршество. На огромных вертелах-жердинах прислужники вождя готовили жаркое: мясо диких животных и птиц. По кругу ходили отрубленные детские головы со вскрытыми черепами. Прямо ладонями, поочерёдно, Великие ели и сладкий и ароматный мозг с запёкшейся кровью. Нахваливали и мясо человеческих детёнышей, которое посыпали солоноватой пыльцой пещерной ивы Дру-Ти.
Зур, как обычно, от человеческого мяса отказался и выразил горячее желание целиком съесть жареного павлина и небольшой кусок дикого барана Руто. Он помнил, что живёт не только в Раннем Неолите, но и в двадцать первом веке Новой Эры. Ему никогда не приходилось есть человеческого мяса. И это его не огорчала, а только радовало. Он дал себе зарок не делать этого никогда и нигде. Под любым предлогом. Мудрый и погибший по его вине Тоб прав: нормальный человек не должен быть каннибалом.
Почти в самом середине пиршества всем показалось, что пищи маловато. Поэтому решили съесть ещё половину туши серого медведя Лопги. Но часть мяса, остатки его и кости, как положено, сожгли на костре. Таким образом, была принесена жертва Великому Дагу Бо и Священному оленю Охону. Кое-что из пищи, уже потом, преподнесли в дар злым богам и горным духам. Надо было их задобрить. Сытые, они меньше станут делать зла людям.
– Вот теперь Зур в родстве с Великими, даже с самим Нму, – скромно подчеркнул вождь, толкнув себя большим пальцем правой руки в грудь. – Зур теперь по праву носит имя Идущего по следу.
– Зур и Нму и так – близкие родственники, – улыбнулся сыщик, – ведь они оба из рода Са. Им обоим помогает всегда в никуда уходящий и приходящий из неоткуда, их невидимый защитник Мна.
– Это почти верно, – встрял в разговор лысый и очень низкорослый колдун Ро. – Ведь Нму, в сущности, племянник и неродной сын вождя Наста, а Зур, пусть приёмный, но сын женщины Длё и мужчины Льси, который есть младший брат Гио. Она же является родной сестрой Кри, которая была второй женой родного брата Наста с именем Пам. А что касается самого Великого Нму, то его настоящий отец Прин из рода Са – родной брат Наста, а он…
– Пусть Ро укротит свой страусиный голос! – вспылил вождь. – Нму не против родства с Зуром. Но если Ро будет дальше перечислять всё… это, то голова Нму может лопнуть от напряжения и возрастающей боли в висках.
– Великие обязаны помнить родословные своих вождей, – сказал своё веское слово главный старейшина Нсак. – Пусть Нму не обижается, но он в напрасном гневе.
– Нму не в гневе, – примирительно произнёс вождь, – он просто устал. Сейчас Нму хотел бы предложить в знак дружбы и доброго покровительства над Идущим по следу любую из своих жён… новому Великому – Зуру. Все они хороши и молоды. Все из рода Санса, который не хуже, чем Са. Нму их сейчас разбудит и приведёт сюда. Что на это скажет Зур?
– Зур будет очень благодарен Нму за великий знак уважения к недостойному,– вежливо ответил сыщик. – Кого выберет из своих жён Великий вождь, та пусть и станет временным подарком для Зура. Ведь он ещё не знал человеческой и никакой другой самки… в этом мире.
– Пусть таким подарком и станет самая молодая и красивая – Ловс, ещё не имеющая детей, – дал совет повелителю Уходящих главный колдун Рна. – Хорошая женщина…
– Лучше Великому колдуну помолчать и послушать. Нму сейчас откроет свою печальную тайну, о которой знают пока только его жёны и воины-охранники, – вождь тяжело вздохнул. – Так оно и считается. Ловс – четвёртая жена Нму, которую десять лун назад привёл сюда старый Орс. Но её сейчас нет на стоянке у Серых Камней.
– Где же прекрасная и не очень волосатая Ловс? – спросил с неподдельным беспокойством Нсак.
– Пусть ни один из Великих не перебивает речь вождя и слушает. – Нму с грустью продолжил свой рассказ. – Ловс не очень радовалась тому, что её сюда привёл отец. Женщины не всегда сразу понимают своего счастья. Даже Великий Нму в тайне бы позавидовал Ловс, если бы не был мужчиной и вождём, что ей предстоит с самим Нму.
Но Великий предводитель Племени Уходящих терпеливо ждал, когда она сама подползёт под него, как хитрая камышовая кошка Сики. Но не дождался. Два солнца тому назад, перед уходом Большого небесного огня (солнца) за дальние горы, Ловс бесследно исчезла. Она любила отдыхать на склоне Розовой горы, на шкуре белого барса Костри. Но самые надёжные люди Нму ничего там не нашли и даже поблизости от этого места – ни Ловс, ни шкуры. К своему отцу Орсу она так и не возвратилась.
– Зур отыщет Ловс! – сыщик клятвенно сжал ладонь левой руки в кулак. – Он сказал, что отыщет её, значит, Идущий по следу так и поступит.
– Или найдёт то, что от неё осталось, – с грустью пошутил вождь.– Но если получится так, то Зур должен будет отыскать нарушителей закона, того, кто позабыл про Священное табу. А пока… Нму разбудит и приведёт сюда Сиа для Зура. Она почти так же красива и молода, как и Ловс, и у неё всего один трёхлетний ребёнок.
Сказав это, вождь скрылся в своей пещере с высокими серыми базальтовыми сводами, вероятно, очень протяжённой и просторной, имеющей несколько отделений (комнат), а может быть, и входов. Через небольшой промежуток времени он привёл к костру ещё сонную, но уже начинающую понимать, что к чему, совсем юную женщину.
Она, конечно, по меркам Раннего Неолита и, на самом деле, была прекрасна. Разумеется, тело её было покрыто густой светло-каштановой шерстью, но на лице растительности почти не наблюдалось. Немного имелась – на щеках.
Женщина была обнажена.
– Сиа не хотела бы, – робко произнесла третья жена вождя, – чтобы это был кто-то из присутствующих… Великих стариков. Они только возбудят желания Сиа, но не утолят голод её «влажной впадины».
– Она будет поступать так, как пожелает Нму,– сердито сказал вождь.– Но пусть Сиа не беспокоится. На сей раз – с ней будет Великий воин, борец за справедливость, молодой Зур, которого уже назвали Идущий по следу.
– Хорошо, – в серых глазах Сиа заиграла похотливая страсть, – Сиа не станет перечить желаниям Великого и Прекрасного мужа.
Третья жена вождя, с интересом оценивая внешние данные своего потенциального полового партнёра, покорно и робко спросила у мужа:
– Сиа должна будет наклониться к Священному Камню головой или обратиться лицом к тому месту, где просыпается Бог-Солнце?
– Это так! Головой в сторону Бога-Солнца. Но всё должно происходить на Камне. А стоять будет Сиа или лежать, – сурово и торжественно ответил вождь, – решит Зур. Вам обоим разрешено один раз побывать в бездне блаженства.
Оскалив от радости зубы, Зур взял Сиа за правое предплечье обеими руками и торопливо, но торжественно повёл её к Камню, который находился на высоте, на всеобщем обозрении.
Он посадил женщину на плоский валун так, чтобы Сиа могла упираться пятками в округлые каменные бока. С радостью она широко раздвинула свои волосатые ноги, показав почти всем старцам то, чем обладает. Она была убеждена в том, что в состоянии своей немалой «штуковиной» возбудить даже мужчину, находящегося на смертном одре. Отходящий в мир неведомый даже дряхлый человек мужского пола, наверняка, так бы и сказал: «О, Великий Дагу Бо, дай мне воткнуть свою, почти остывшую, плоть в телесную щель, полную жизни и желания! Ведь не напрасно же я ходил по земным тропам!».
У многих старцев, давно уже, в основном, живущих только философскими идеалами, зашевелились набедренные повязки, будто внезапно тут, у костра, прошёл сильный низовой ветер и приподнял их естество. Такое естество, которое, конечно же, не тянется к свету, а с головой норовит уйти в глубину, тёплую, влажную и желанную. Впрочем, Уходящие верили, что существует такой ветер, который порождают духи телесных, плотских страстей. Естественно, такое происходит всегда, всюду и везде.
Только у вождя на лице и на теле не дрогнул ни один мускул потому, что он, Нму, был сдержан, суров и, конечно же, горд за свою третью жену.
Сначала Зур засунул в «яму желания» прекрасной Сиа два пальца правой руки, потом вынул, внимательно разглядел и с наслаждением понюхал их. Его мощный телесный дротик вытянулся и затвердел, налился кровью и стал красно-синим.
Сиа не вынесла долгого ухаживания Зура и, схватив его обеими руками за стойкое естество, с визгом впихнула его упругую плоть в самую середину «мясистого цветка», обрамлённого гутой шерстью. И они, как бы, начали неутомимую борьбу друг с другом, чтобы остаться победителями и побеждёнными. Зур энергичными толчками, словно пытался столкнуть её с камня. Сиа же, казалось, активно не позволяла ему сделать это.
В первые мгновения старцы лишь наблюдали за происходящим и не давали никаких мудрых советов. Но потом одобрительно заохали. Первым не удержался главный колдун Рна и слащаво заметил:
– Если бы сейчас на месте Зура был Рна, то он поднял ноги Сиа гораздо выше.
– Идущему по следу незачем поступать так,– возразил главный старейшина Нсак,– Только слепой не увидит, что телесный дротик Зура лишь наполовину вошёл в Сиа. Ему дальше некуда идти…
После того, как высказались главные, с мест посыпались реплики. А занятые друг другом на Священном Камне мужчина и женщина, зная суровые законы племени, словно сговорившись, украдкой ещё трижды начали и закончили своё дело. Сиа в тайне была очень благодарна Зуру. Видно, Великий Нму не очень-то баловал своих жён. Главное, что никто не заметил, чтобы они вместо одного уже три раза спускались в Ущелье Блаженства.
Но кажется, что никто особо не заподозрил обоих партнёров в нечестности, потому что Сиа старалась казаться на людях при таком ответственном задании со стороны мужа сдержанной и безразличной ко всему происходящему…даже, с ней самой. А Зур не спешил вынимать из «мягкой впадины» своего «дротика». Только после четвёртого раза Зур позволил себе сделать это.
Сиа незаметно, в знак благодарности, не очень чувствительно ущипнула его за ягодицу. Благо, что её душевного порыва никто не заметил. Но как же ненасытны женщины… в своих желаниях! Каждая, сама по себе, тайна, скрывающая в себе множество неразгаданных загадок.
Даже вождь не обратил внимания на тонкости их «небесной» игры, потому что был очень горд за жену и нового Великого. Правда, дотошный Ро, с голосом страуса, сказал, всё же, вождю на ухо:
– Ро показалось, что Зур и Сиа нарушили табу. Они забрались на вершину блаженства дважды, если не трижды.
– Откуда о таком посчастливилось узнать Ору? – пошутил Нму. – Разве он находился там, где не так тесно, но и не очень просторно? Даже если и получилось у них такое два раза, то табу ни сколько не нарушено, потому что Зур принёс Нму из другого мира хорошие подарки. На Великом вожде прекрасно смотрится новое одеяние из шкур неизвестных животных.
Взбудораженную Сиа заботливый муж отправил досматривать сладкие пещерные сны. Но вряд ли они могли быть приятней, чем совсем недавняя и неожиданная явь. Только бесчувственная чурка может спокойно заснуть после этого. А Сиа такой не была.
Колдун Рна извлёк из туеска, сплетённого из мягкой коры тополя Пну, заранее засушенные листья синей травы Таку-Таку, поясняя сыщику, что после её употребления к ним всем явится божество, и каждый сможет его увидеть и даже потрогать руками. Всё потому, что Таку-Таку – трава Великих Предсказаний и Явлений. Простым Уходящим под страхом смерти запрещено, даже в беседе со своими близкими, в собственном жилище, упоминать о её существовании.
Через её употребление (применение в пищу в небольших дозах) лежит тропа в Иной Мир. Иные именно во время подобной церемонии ушли туда и… не вернулись. Среди них и те, кто нарушил Великое Табу. Зуру объяснили, что тому, кто явится сюда, можно будет задать только один вопрос.
– Кого хотел бы видеть сейчас Великий вождь? – спросил Рна у Нму.
– Самого Дагу Бо и священного оленя Охона можно видеть только по особо важным делам,– размышлял вождь.– Сегодня стоит побеседовать с небесным посланником Лики-Ти. Что думает об этом Зур?
– Зур ничего не может думать, – пожал плечами сыщик. – Он только стебелёк травы в руках богов и духов. Пусть будет Лики-Ти. Зур очень рад, что с помощью Таку-Таку сможет, как все, видеть невидимое, слышать неслышимое, ощущать неощутимое.
Из скромности или осторожности Зур не сообщил собравшимся, что уже знаком с Лики-Ти, и для этого ему не понадобилась синяя трава Таку-Таку. Может быть, элита Племени Уходящих внушила себе, что такое волшебное действие имеет это растение. Порой самовнушение имеет великую силу, и не всегда подобные убеждения и действия приносят пользу тому, кто считает себя особенным и неповторимым.
– Это хороший и мудрый ответ, достойный речи Великого, – улыбнулся Нму и сел на обожжённую огнём траву, возле костра. – Пусть Рна даст нам священную Таку-Таку!
Главный колдун молча обошёл круг сидячих и каждому вручил по два длинных, широких и жёстких стебля синевато-серого цвета. Оставил пару и себе и уселся в общий круг, замкнув собой живую цепь. Все уже знали, что надо молча жевать синюю траву и смотреть на огонь.
Тщательно перемалывал зубами жёсткое растение и Зур. Он судорожно глотал горькую слюну и замечал, как всё преображается вокруг, исчезают привычные предметы и лица, даже тёмная ночь, даже тёмная ночь становится светло-синей. На душе легко и настроение самое прекрасное… необычное. А вместо костра перед ним всё чётче и чётче вырисовывалось фигура высокорослого человека, одетого в лёгкие белые шкуры (а может быть, и ткани), на ногах его, вместо простых кожаных обувок с грубыми ремнями из сыромятины, лёгкие сандалии. Подобных Зур никогда не видел, ни в одном из двух знакомых ему миров.
Но образ у Лики-Ти был всё тот же. Белокурый, длинноволосый, большие фиолетовые проницательные, добрые, но строгие глаза… На голове всё та же синяя повязка из неведомой ткани (вряд ли это была шкура), конечно же, не обросший шерстью. Понятно он казался Великим из Племени Уходящих не таким уж красивым. Но они привыкли к его образу, потому что, наверняка, видели его не однажды.
Каждый из сидящих здесь твёрдо знал, что миражей и фантомов в природе не существует, потому что человек видит лишь то, что есть в Мироздании, но видит… не всегда. И видит, и слышит, и чувствует, и понимает гораздо меньше, чем звери, птицы, деревья.
– Люди звали Лики-Ти, и он пришёл, – сказал, не раскрывая рта, Посланник самого Дагу Бо.– Он ждёт их вопросов.
– Пусть Великий Лики-Ти скажет, долго ли Нму будет вождём, – сказал неробко глава племени.
– Недолго. Он скоро оставит привычный мир,– просто ответил Посланник.– В следующей земной жизни, другом времени и месте существование Нму будет нелегким. Но пусть не унывает вождь, ибо страдания очищают душу.
– Нму не верит Лики-Ти, – обиженно и не без гордости прошептал повелитель Уходящих, – потому что Нму тоже… Великий.
Посланник Великого Дугу-Бо ничего не ответил на эти слова, понимая, растерянности. Заминка была недолгой, тут же слово взяли старейшины. Главный из них спросил:
– Может ли Нсак уже сегодня уйти в другой мир?
– Да. Время настало, – тихо сказал небесный посланник. – Лики-Ти пришёл за ним.
– Правильно ли судят за нарушение законов племени Великие Уходящие свой народ? – поинтересовался Кпа.
– Они судят, как могут. Даже Единый и Великий Господь не способен за короткое время наставить на путь истинный, – рассудительно заметил Лики-Ти. – Дагу Бо даёт всем право выбора. Пусть мыслящие помнят о нём, и Небесный вождь не оставит их в своих сомнениях. Но блуждая в потёмках истины, многие люди не находят свою стезю.
– Где находится Великий Дагу Бо? – задал вопрос Мно.
– У того, кто всегда был, есть и будет множество имён, дорог и жилищ. Он находится везде: в бескрайнем небе, в ночной росе, в середине каждого, даже того, кто сомневается в его существовании.
– Может ли Всевышний и другие добрые боги причинять человеку зло? – полюбопытствовал Мэпэ.
– Нет. Но Лики-Ти видит в таком вопросе и чёрное сомнение. Разумные и неразумные существа своё счастье земное и беды сами создают в мире. Лики-Ти трудно это объяснить, но чаще всего такое происходит ещё задолго до рождения человека, который счастлив на Земле или наоборот. Но надо понять одно: тот, кто живёт рядом с Богом и в нём и мыслит, не далёк и от Страшной Сущности, отрицающей Всевышнего и творящей Зло.
– Но ведь и это Великое Злое Существо создал Бог! Так? – спросил Рмэк.
– Так. Но разве иной человек, как и Вершащий Зло, порой не отрицает Создателя? – туманно сказал Лики-Ти.– Но даже Самый Великий Злодей не потерян для Бога. Время, терпение и добро переродят его. Может быть, в другом рождении. Лики-Ти не может объяснить двуногим того, что пока они не способны понять. Но пусть они поверят, что миг назад перед ним стоял совсем не тот Лики-Ти, который сейчас произносит эти слова. А через мгновение он снова будет другим. Таково всё живое и не живое…в земном понимании.
– Значит, Великих мыслящих из Племени Уходящих можно назвать на половину богами? – по-своему истолковал ответ Небесного Посланника наивный и относительно молодой Орки.
– Нельзя. Потому что в двуногом мыслящем Всевышнего и Творящего Зло не бывает наполовину. Но Бог – в каждом вдохе и выдохе живого и мёртвого. Пройдёт много времени, и почти каждый поймёт это, как и то, самого времени не существует. Но через множество перерождений и сброшенных оболочек Двуногим или другим существом, что зовутся телами, путь лежит только к Богу.
– Почему Великий Лики-Ти не так часто в своих ответах называет мыслящих двуногих людьми и человеками? – спросил Лкан.
– Божественный разум Лики-Ти только тогда пожелает часто называть мыслящих двуногих людьми, когда на Земле не будет войн, убийств, насилия, злобы, подлости, зависти, лжи… Впрочем, многие люди знают, что хорошо, а что – плохо. Когда не станет в вашем мире пороков, появится и Человек. И будет он не равен, но подобен Богу, и всё Человеку станет подвластно. Не станет ни боли, ни сомнения, ни холода, ни голода… Лишь Великая Святость. Но пройдут многие десятки тысяч лет, прежде чем Малое станет Великим. А малое уже есть великое. Но и сейчас Двуногие Мыслящие, по сути своей, Люди. Но Лики-Ти не совсем прав. Он теперь понял, что и в его душу вселилась гордыня. Посланник Дагу-Бо постарается исправить свою ошибку и чаще называть любого двуного человеком.
– Поможет ли понять Великим Уходящим Лики-Ти то, что он сейчас сказал? – ребром поставил свой вопрос въедливый и саркастичный Нзэ.
– Не поможет. Но внимательно слушающий всё поймёт и душой, разумом, пусть не сразу. А если не поймёт, то, хоть тысячу раз объясняй – иным запомнить дано, но только не постичь. Пока для людей сказанное Лики-Ти – лишь небесные истины, но станут они и земными. Ведь Мир един.
Очень многое не поняли из сказанного Лики-Ти Великие Уходящие. Но для людей времён раннего неолита истинным было лишь то, что лежало на поверхности. Впрочем, так почти происходит и поныне. «Спасибо» большое «учёным» мужам!
