– Или оборотень? Я никак не могла вспомнить, как называется это явление, – пояснила Надежда.
Наконец, она разглядела среди танцующих широкую спину одного из Пацюков и хотела в него вцепиться, но какой-то черт с рогами увлек ее в танец. Потом начали петь частушки, и нечисть окончательно сошла с ума. Все раззадорились, начали притопывать и прихлопывать. Да ещё сверху какой-то чокнутый разбрасывал резиновых гадов. Надежда, притопывая, пританцовывая и взвизгивая, пробиралась сквозь толпу сослуживцев и гостей в поисках своей раздвоившейся сестры.
– А потом повалил дым и начался хаос. Нет, ну я-то хороша! Весь вечер ходила хвостом за посторонним мужиком! Кошмар! Что он подумал? И кто он такой? Ужас!
– Кстати, кто он такой?
– Ты у меня спрашиваешь? Я вообще была уверена, что он – Верка!
– Вот-вот. У тебя не мелькнула мысль, что если ты его спутала с Веркой, то кто-то мог спутать Верку с ним?
– Да? Она бы мелькнула, но сейчас я могу думать только о том, что он обо мне подумал.
– Может, он тебя не узнал в гриме.
– Считаешь, такое возможно?
– Вполне. Там мельтешила чертова уйма чертей. Прости за каламбур. По-моему, все девушки моложе сорока и меньше сорок восьмого размера решили одеться чертями.
– Я предупреждала, что с фантазией у них не очень.
– Так кто же был вторым Пацюком?
Этот вопрос последнее время не давал мне покоя.
– Понятия не имею, – Надежда пожала плечами.
– Но я его видела, когда заезжала к тебе на работу. Он подкатил на большой черной машине и вошел в банк.
– Да? Что-то никто на ум не приходит, – Надежда опять пожала плечами. – Я, конечно, работаю недавно и не всех знаю.
– А если он – клиент? Вы клиентов на вечеринку приглашали?
– Почему бы нет? Если постоянный клиент, то вполне могли пригласить, – Надежда погрузилась в глубокую задумчивость. – Но тогда я его не узнаю, и он меня, к счастью, тоже. Я из своей конуры редко выхожу.
То, что Надежда называла «конурой», на самом деле было изящной мансардой окнами на проезжую часть. В мансарде кроме Надежды размещался отдел информационного обеспечения, серверная и кадровичка со своим архивом.
Тем временем лицо у Надежды постепенно прояснялось, и, наконец, его озарила открытая и беззаботная улыбка.
– Он мог меня не узнать, если он – сотрудник. И он никогда меня не узнает, если – клиент! Ф-фу, отлегло! Мы с ним никогда не увидимся! Ну, Вера, этого я тебе никогда не прощу! Я ведь могла и в туалет вслед за ним потащиться! О, ужас! Хорошо, что больше мы не встретимся!
– А надо бы встретиться, ты не думаешь?
– Ни за что! Да если я его увижу, сразу от стыда сквозь землю провалюсь!
– Надежда, не будь эгоисткой! Если убийца в тот вечер перепутал Верку с настоящей жертвой, то жертве сейчас грозит реальная опасность!
– Чем же мы ему поможем?
– Пока не знаю, но хотя бы предупредить мы должны.
– Кого? Я же говорю, что понятия не имею, кто это был!
– У мужика очень заметная внешность. Внушительная комплекция и усы, как у Тараса Бульбы.
– Усы наверняка не настоящие.
– Это у Верки усы были ненастоящие. А он в этих усах в банк приехал. Иначе я бы его не узнала.
Надежда опять призадумалась.
– Я не помню среди сотрудников никого с такими усами. Видимо, все-таки клиент. Хорошо, попробую навести справки. У мужика действительно примечательная внешность. А что мы ему скажем, когда найдем?
– Во-первых, поблагодарим. Если бы не он, наша Вера могла погибнуть в пожаре. Это он нашел ее без сознания на полу в запертом туалете и выволок на улицу. Во-вторых, предупредим об опасности.
– Вообще-то, это Вера его спасла. Если бы не она, его бы застрелили. У него-то под вышиванкой бронежилета не было?
– Наверное, не было. Обычно люди на закрытые вечеринки в бронежилетах не ходят. Даже если это маскарад.
– Значит, как ни крути, это Верка его спасла.
– Они оба должны быть признательны друг другу по гроб жизни.
Глава 9
Надежда отнеслась к своей миссии со всей ответственностью.
Для начала она передвинула стол, что бы сидеть у окна. Затем попыталась убрать с подоконника коллекцию кактусов, которые закрывали обзор.
Если с перемещением стола особых проблем не было, то с кактусами все оказалось не так просто. Кактусы принадлежали кадровичке. Но в ее закутке, во-первых, не было места. Помещение было крохотное. И все пространство, даже подоконник, было заставлено папками. А, во-вторых, Надино окно лучше освещалось. На него тень от дома напротив не падала. И кадровичка грудью встала на защиту своих колючих питомцев. Тогда Надежда установила систему зеркал, позволявшую осматривать улицу перед входом.
Проведя подготовительную работу, Надежда приступила к сбору информации. В этом вопросе наибольшую пользу могла бы оказать секретарша директора. Постоянных и выгодных клиентов приглашали в директорский кабинет и угощали чаем. Но секретарем у директора работала вреднющая старая дева предпенсионного возраста. Она совершенно не собиралась вести с нашей Надей доверительные разговоры, тем более о клиентах. Девочки-операционистки поболтали бы с удовольствием, но у них на разговоры времени не было. Четыре десятиминутных перерыва и тридцать пять минут на обед – вот все, что они могли себе позволить в течение дня. Оставались экономисты, отдел хозяйственного обеспечения, охрана и делопроизводители. Программисты из Надиного отдела для сбора информации не годились. Они мало интересовались реальным миром. На злополучном вечере троица айтишников скучала возле стола с закусками, шарахаясь от попыток организаторов вовлечь их в какое-либо действо. Надежда стала чаще спускаться на кухню. И тут ей здорово помогла администрация. Руководство наложило запрет на тему злополучной вечеринки. Естественно, теперь если сотрудники собирались в количестве больше двух, сразу же начинали шептаться о том самом вечере. Надежде надо было только время от времени реплики подавать. А это она умела. И это умение здорово ей пригодилось. Поначалу главной темой сплетен было приключение одной девицы из бухгалтерии. Эта худосочная, востроносенькая особа с бесцветными волосами обычно популярностью в коллективе не пользовалась, в основном из-за стремления всех поучать. Она считала, что у нее есть для этого все основания, видимо, потому, что имела уже два высших образования и теперь получала третье. Обычно к ее советам никто не прислушивался. Очень уж мало она к себе располагала.
Который день Катя, томно вздыхая и закатывая глаза, живописала, как весь вечер за ней ухаживал неизвестный Дракула. И всем своим видом демонстрировала уверенность в том, что продолжение того вечера непременно последует. Более опытные в сердечных делах коллеги, в который раз выслушивали рассказ о том знаменательном вечере, сочувственно кивали, но разговора не поддерживали. По правде говоря, за эти дни Катина история им здорово надоела. Да они не очень-то и верили в мифического Дракулу. За это время он сто раз мог напомнить о себе.
– А вы в курсе, как себя чувствует жертва? Наверное, боятся осложнений, поэтому и разговоры запретили?
– Жертва? Какая жертва? – тут же оживились две экономистки, с которыми Надежда на кухне пила кофе.
– Как? Вы не знаете? Там была женщина, одетая Пузатым Пацюком. Она потеряла сознание в туалете.
– Женщина?
– Да! У нее были усы, как у запорожца и миска с пельменями.
– Усы? А мне папа говорил, что у него был запорожец с ушами, – на кухню зашла одна из девочек-операционисток. – Обожаю ретро.
Экономические дамы и Надежда дружно повернули головы в сторону юной блондинки, смерили ее высокомерными взглядами и опять с видом заговорщиц склонились друг к другу.
– Помню ее, как же. Ходила, как слон со своей тарелкой. Только я думала, что это мужчина.
– Я тоже ее видела, то с тарелкой, то без тарелки. Так это за ней приезжала «Скорая»?
– За ней. Но мужчина с такими усами там тоже был. Вы его не признали?
– А мне показалось, там несколько человек вытащили. Но в понедельник все наши были на работе. Значит, это был кто-то из гостей.
– Интересно, дирекция отправила ей передачу в больницу? Все-таки человек на нашем корпоративе пострадал. Надеюсь, все живы?
– Конечно, живы. Иначе бы тут уже день и ночь следователи работали. Выясняли, кто виноват.
– Но тут явно не все ладно. Иначе нам не стали бы запрещать разговоры на эту тему, – одна из экономисток покосилась на девочку.
Но та с безучастным видом пила кофе с хрустящим хлебцем.
– Жаль, я ничего не заметила. Я такая невнимательная.
– Я тоже. Вечно все самое интересное пропускаю.
Женщины сполоснули чашки и проследовали на рабочие места. Надежде тоже пора было возвращаться к своим обязанностям. Но она не могла упустить шанс наедине переговорить с одной из девочек.
– Какой у вас маникюр! – проворковала Надежда. – Скажете, в каком салоне делали? Если, это конечно не секрет.
– Вам нравится? – девочка расплылась в довольной улыбке. – Это я сама. Я вообще последнее время по маникюршам не хожу. У меня ногти прочные, а лаков реально больше, чем в салоне.
– Да что вы! – Надежда выразила восхищение. – Выглядит совершенно профессионально. Наверное, вы учились на специальных курсах? Я так мечтала научиться, но у меня совершенно нет способностей.
– Я тоже пока не училась, но планирую. Хочется достичь совершенства.
– Супер! При таких талантах вы, наверное, если подучитесь, и профессиональным визажистом сможете быть, и даже парикмахером.
Девочка смущенно потупилась.
– Нет, парикмахером не получится. Они весь день на ногах, а я так не смогу. У меня опущение почек.
– Да, конечно, – Надежда была полна сочувствия. – Но вы, как человек художественно одаренный, не могли не заметить среди наших клиентов упитанного мужчину с усами, как у Тараса Бульбы.
В больших голубых глазах никакая мысль не отразилась. Девочка не знала Тараса Бульбу. Повисла неловкая пауза и Надежда заторопилась на рабочее место.
Конечно, она продолжила свои попытки. Но разузнать что-нибудь у сотрудников оказалось непросто. Они либо молчали, изображая полнейшее непонимание во всех вопросах, не касающихся работы. Либо охотно шли на контакт, но толку от такого общения все равно не было. Надежда поняла, что в коллективе не только с творческой мыслью плохо, но и с элементарной наблюдательностью дела обстоят не лучше. Чего стоило заявление одной из сотрудниц отдела делопроизводства о том, что Пузатый Пацюк отдавил ей ногу. При этом никаких усов она не заметила, зато уверяла, что у него на голове были рога. При этом он так галантно извинялся! Ее подруга из того же отдела мечтательно вспоминала, как крупный мужчина пригласил ее на танец и как он прекрасно двигался.
– Такой толстяк, а как он вел!
– А вы его узнали? – с надеждой спросила Надежда. – Кто скрывался под этим костюмом?
– Нет. Он точно не из наших. Кто-то из гостей или постоянных клиентов. Хотела бы я еще раз с ним потанцевать!
– Вот бестолковые, – возмущалась Надежда вечером у меня на кухне. – Если ей так понравилось с ним танцевать, надо было сразу телефон записывать. Хоть бы имя спросила! Второй дуре наш толстяк так галантно отдавил ногу, что она получила удовольствие. А толку? И я еще удивлялась, почему у них весь коллектив не замужем.
Как ни странно, больше всего Наде помогли программисты. Те самые, которые безучастно стояли возле закусок. Надежда, уже ни на что не надеясь, просто «для галочки», поинтересовалась у Тимы и Тёмы, чем им запомнился тот вечер.
– Тухляк, – сказал Тима. – Я там чуть от тоски не издох. Так же весело было, когда я в прошлом декабре заболел гриппом и встречал Новый год дома с родителями.
– Совсем нечего вспомнить? – сникла Надежда. – Лично мне, например, пунш понравился.
– Скучища.
– Ну не скажи! – в разговор вступил Тёма. – Пуншик был, что надо. Правда, я не знаю, какой он обычно бывает. Я его первый раз попробовал. Но в голову дает, будь здоров!
– Да что ты говоришь, – Надежда потеряла интерес к рассказу.
А зря.
– Прикинь, наливаю я себе третий или четвертый стакан, и только ко рту подношу, тут «бабах!» меня кто-то толкает, стакан в одной руке, а все что в нем – вылетает обратно в лохань! Красиво! Жаль, не заснял никто.
– Да? И кто же тебя толкнул? – Надежда проявила вежливый интерес.
– Пузатый такой, из гостей.
Надежда мигом оживилась.
– Как интересно!
– Интересно потом было. Я полез за телефоном, а ему сказал, чтоб постоял. Хотел стакан по новой наполнить, камеру включить и повторить трюк. А он, видать, не расслышал, там музыка здорово орала, и дальше в дверь прошел. Только я хотел за ним метнуться, как смотрю, он к столу из другой двери опять подходит. Так вот.
– Ну, дальше что? – в нетерпении поторопила его Надежда.
– Так в этом прикол. Это ж «Перезагрузка». Или вы классических фильмов не смотрели? Там перед перезагрузкой тоже сюжеты повторялись.
– Понятно, а ты-то что?
– А я что? Я обалдел. Ничего себе, думаю, пуншик набодяжили, фантастика!
– А кто был тот толстяк, который раздвоился?
– А, этот, с усами? Такие усы редко увидишь. Это был Гришка Смеловский из «А-Сигмы». То есть я сперва так думал. Теперь не знаю, что думать. То ли у меня от пунша в глазах двоилось, то ли Гришка и вправду с нечистью знается, и один сразу в двух местах был. В одну, значит, дверь он еще только выходит, а в другую уже входит. Если еще где будет вечеринка с пуншем, непременно пойду! У меня раньше никогда глюков не было!
– А ты не заметил, что один был в рубашке, а другой в зипуне?
– Какая рубашка? Что такое «зипун»? Я чуть не обделался со страху! Круто!
