Чудовище
Бабайка Злая
Россия, 2008 год. Повсюду расплодились, как грибы после дождя, одинаковые здания Контор. В них обитает служба, которая расследует странные смерти, охотится на демонов, ведёт учёт артефактам и поддерживает порядок. Потому, что девятнадцать лет назад с миром случилось нечто странное. Мощный выброс неизвестной энергии изменил его. Теперь соседка по площадке может действительно проклясть на трёхдневный понос, а сопляки на кладбище – призвать какую-нибудь хищную хтонь, которая из разорвёт.Но дело принимает совсем уж серьёзный оборот, когда к одному из лучших сотрудников Конторы – цинику Гвиду, приставляют сердобольного и законопослушного напарника Александра. А мир набирает обороты, скатываясь к апокалипсису.
Бабайка Злая
Чудовище
"…редко кто из них планировал карьеру успешного массового убийцы, – припечатал оперативник, снова взявшись за мышь, – в основном они мирно вели жизнь, трудились. Пока в голове не перегорела какая-то важная деталька отвечающая за терпение. Человек переставал терпеть мир и начинал его менять по своему усмотрению. А все сопротивляющиеся становились жертвами перемен. Вот теперь честно, положа руку на сердце или что там тебе особо дорого, скажи, что ты не хочешь изменить мир"
Гвидон
Присказка
– Гвид, твою мать!!! Ты – конченный психопат, что ты здесь устроил?!
В воздухе густо пахло кровью. Сашка проорался и сделал глубокий вдох. Ошибка. Металлический привкус залез в горло, как червь-паразит. Голова закружилась, желудок сжался. Комната качнулась и завертелась юлой в глазах. Парень упал на колени. Желудок забился в спазме, на спине выступил холодный пот. Его вырвало.
– Алехандро, ты бледный какой-то, – прозвучал из глубины комнаты ровный чуть насмешливый голос.
– Это же дети… – Прохрипел нпарник, отползая ко входной двери.
– Дети? – Голос стал удивлённым.
Из темноты стуча подошвой берцев вышел долговязый широкоплечий мужчина. Чёрная кожаная куртка утыкана небольшими шипами и заклёпками. Вся в брызгах крови. Висящие мешком свободные штаны когда-то защитной расцветки сейчас были бурыми. Короткие неровно остриженные волосы слиплись. Он сдвинул на лоб гогглы и криво улыбнулся, подхватив с пола небольшой предмет размером с мяч.
В тощей руке, затянутой в чёрную кожаную перчатку без пальцев, белела голова младенца. Он сделал несколько широких шагов к скорчившемуся на полу Сашке и поднёс голову почти к самому лицу парня. Тот закрыл глаза.
– Смотри! – с нажимом произнёс Гвид, тыкая кулаком в плечо напарника. Саша открыл глаза медленно, словно против воли. Детское лицо было искажено криком, половина его – сплошной кровоподтёк, глаза закатились. Из шеи торчали свисающие позвонки, обрывки кожи и сосудов… – В рот ему смотри, придурок!
Голос отрезвил не хуже пощёчины. Саша сглотнул, достал фонарик. Щелкнула кнопка. Луч ярче высветил весь ужас смерти, но парень смотрел в открытый рот. Он был полон мелких острых зубов в несколько рядов. Они покрывали нёбо, внутреннюю поверхность щёк, язык. Чувства исчезли, остался только холодный ум.
Александр натянул толстые перчатки, нахмурился и потянул за края рта младенца. Как он и думал рот раскрылся, как лепестки лилии, обнажая весь набор убийственных клыков.
– Красавчик, – фыркнул Гвид, отшвыривая голову в глубину комнаты.
– Как же ты их… до превращения? Демоны не охотятся стаями! И атакуют со спины, но тогда превращаются. Ничего не понимаю…
Сашка пошёл по комнате. Небольшая хрущёвская однушка была завалена трупами демонов, мимикрирующих под детей от месячного до шестилетнего возраста. Девочки и мальчики в общей мешанине. И все варварски обезглавленные.
– Как? – Только и смог спросить товарищ.
– Я им спел, – хмыкнул Гвид, переступая через труп в футболке с Микки Маусом. – Тебе повторять не советую. Пошли, напарничек, заноза в моей жопе. Мне надо отчёт строчить, а тебе выпить. Хотя бы кофе.
– Сейчас, зачистку вызову.
Саша вышел на площадку, достал из кармана допотопный серый брусок из дерева, опечатал им квартиру и поставил печать приставов. Сверху косяк и дверь склеил бумажкой с официальным бланком. Потом припечатал заклинанием отвода глаз. Только после этого вынул из кармана обшарпанный Сименс, ткнул в кнопку автонабора и замер, считая гудки.
– Матвей Васильевич, на Пионерской, в седьмом доме, второй подъезд, третий этаж, квартира, – напарник посмотрел на дверь, – шестьдесят два… уборка нужна. Генеральная и обширная. И по соседям стоит пройтись. Образцы на экспертизу взять, да. Спасибо.
На площадку высунулся любопытный старушачий нос.
– Федеральная служба судебных приставов, – бодро подскочил к двери Саша, вставляя кроссовок в щель между косяком и створкой, – где ваши соседи из шестьдесят второй?
Он ткнул бабульке пустые корочки, на которых работала иллюзия. Человек видел именно то, что ему сказали. Бабка запричитала и рассказала, что неизвестно, где соседи. Они сначала всё каких-то детей привечали, музыка странная играла, а потом замолчали. Зато стали ходить всякие чужие. После этого она резво выпихнула Сашкин кроссовок и захлопнула дверь.
– А, я там осмотрелся до того, как намусорил, – спокойной сказал Гвид, закуривая и спускаясь по лестнице, – вот.
Он сунул под нос напарнику экран смартфона. На нём чётко была видна оккультная фигура и символы на полу. Вспышка высветила неприятные подробности в виде останков ребёнка в центре. Сашке снова стало дурно.
– Мнится мне иль чудится, что культисты приманили сюда ребёнка какого-то, принесли в жертву и вызвали демона. А справиться не смогли. Он их благополучно сожрал и начал призывать себе небольшую армию. Алехандро, поворот направо.
– Так контора налево…
– А направо кофе.
Напарник вздохнул и махнул рукой. Он знал, что Гвид не пренебрегал правилами просто так. Теми правами, которые он сам соблюдал. Стоило парням развернуться в сторону бистро, как из окна площадки третьего этажа высунулось лицо бабки соседки. Следом за лицом высунулись липкие чёрные щупальца. Тварь выдавливала своё бесформенное тело в небольшой оконный проём не сводя глаз со стоящих внизу мужчин. Пока Александр бормотал заклинание, пытаясь одновременно достать заговорённый мелок из кармана, Гвид лениво откинул полу куртки, вытащил потрёпанный "Макаров" и несколько раз выстрелил в лицо. Тварь быстро втянулась обртно.
– Так и знал. Слишком уж просто бабка от тебя отстала, – хмыкнул он и, вытащив нож, бросился к подъезду, – мне двойной эспрессо без сахара и булку с маком. Чтобы всё горячее было! – рявкнул он от дверей и загрохотал ботинками по лестнице.
Шёл две тысячи восьмой год. В мире было неспокойно.
Первый бум
– Ты бледный, Алехандро, – Гвид пил чёрный, как нефть и горький, как правда кофе из бумажного стаканчика глядя, как команда зачистки втягивается в подъезд. В своих грязно-оранжевых комбинезонах они были похожи на муравьёв, идущих в атаку.
– Ты уже говорил, – буркнул напарник, прихлёбывая что-то отдалённо напоминающее кофе с молоком.
– Нет, сейчас ты вообще как мела кусок. Пошли потихоньку. Ребята справятся.
Сашка посмотрел на Гвида. Тот был теперь перепачкан не только кровью, но и мерзкой чёрной жижей. Волосы прилипли к черепу, на щеке ссадина, под глазом кровоподтёк, штаны порваны в хлам до самого пояса, в дырках светились бледные тощие ноги и трусы. И он при этом говорил что-то о внешнем виде напарника.
– Гвид, как ты попал в Контору? – Метров через десять спросил Александр.
– А, долгая история, – мужчина снял с уха чёрную соплю и стряхнул на тротуар, – и давняя. Настроение не особо лирическое, так что расскажу в следующий раз.
– А если коротко?
– Коротко можно. Помнишь, в восемьдесят девятом долбануло? – Он стрельнул глазами по улице и не дожидаясь ответа спутника, схватил за руку какого-то мужика. – Друг, дай сигарету и огня.
Мужчина так опешил, что отдал Гвиду всю пачку вместе с зажигалкой.
– Так вот, – продолжил он закуривая, – тогда мир вывернулся через жопу и встал с ног на карачки, выпустил хреновы зубы и когти. Многих людей тогда изменило ещё в утробе матерей, я не говорю уже о том, как досталось взрослым и сознательным человекам. Мутации всякие, подселения сущностей из тонких планов, внезапные вспышки магических талантов…
Сашка кивнул. Ему самому тогда было десять. Выплеск накрыл его в школе. Он не вспомнил, как оказался дома, а потом начали проявляться магические способности. Глядя, как вокруг люди сходят с ума от свалившейся на них силы, он держал свой дар в тайне и использовал крайне редко. Потом, когда появились следящие структуры в девяносто восьмом, он сам пришёл к ним. Рассказал всё, показал, чему научился, провёл пять лет в добровольной изоляции без контактов с обычными людьми, а потом ещё пять лет учился использовать силы через словесные формулы, которые по привычке все называли заклинаниями, или через особые жесты-триггеры. Потом было распределение в небольшую Контору в области, а оттуда уже перевели в центр месяц назад. Здесь он и познакомился с Гвидом, который похоронил трёх напарников.
– Так вот на тот момент я уже был в теме по самые яйца. Но в резервацию не сдался, ушёл. Потом меня поймал за шиворот наш начальник в двухтысячном. Мы помахались немного, он оказался сильнее и умнее. Вместо того, чтобы упечь меня во вторые Кресты он предложил работу, – Гвид выбросил сигарету в урну и улыбнулся, – так я и попал в Контору.
– Вторые Кресты, говорят, тот ещё ад, – невесело улыбнулся Александр, вспоминая легенды об изоляторе для особых преступников, который построили на месте развороченного демоном собора.
– Ага. – Напарник прикурил вторую сигарету и с наслаждением затянулся. – Одиночные камеры. Полный досмотр всех, кто проходит через тройной периметр. Стены, блокирующие любую паранормальщину. Охраны в два раза больше, чем заключённых.
– Откуда ты знаешь?
– Шеф на экскурсию водил, – мужчина стрельнул хитрым взглядом на спутника, – он же у нас убеждать умеет. Привёл и говорит: "Попробуй, выкинь какой-нибудь фокус. А пока тужишься я расскажу, почему отсюда не выходят. Никогда". И рассказал.
– И почему? – Как заворожённый проговорил Сашка, забыв выкинуть давно опустевший стаканчик из-под кофе.
– Потому, что тех, кто там сидят, убивают. Пытают и убивают методично, с выдумкой, – спокойно отозвался Гвид, пиная камушек по асфальту, – эксперименты ставят днём. Ученым же интересно, что такое произошло с миром и людьми. Разбирают их там на запчасти с анестезией и без. А по ночам охрана отрывается.
– Какой кошмар…
– Кошмар – это то, что эти ребята на улицах устраивали. А там возмездие. Совершенно не равноценное, но неотвратимое, как понос после кефира с селёдкой, – напарник выбросил окурок и запнул камешек в ливнёвку.
Некоторое время они шли молча. До Конторы оставалось совсем недалеко. Серое непримечательное здание в два этажа стояло в конце улицы. Потертые бетонные ступеньки, приступочки из крошащегося кирпича и крашенные поверх ржавчины самопальные решётки на окнах навевали мысли об СССР. На потемневшей от времени табличке некогда красного цвета невозможно было разобрать ни одного слова, кроме чёткого "контора".
Сотни таких зданий раскиданы были по просторам необъятной, ничего примечательного не было бы, если не посещать их одно за другим. Они выглядели, как под копирку. Если бы кто-то решил сверить трещины на старой табличке, то не нашёл бы отличий. Контора была только одна, но везде – Гвид точно это знал. Но в каждом городе там работали разные люди. Или не совсем люди.
Рядом с их Конторой уже стояли отдыхая несколько грузовых "газиков", пара "буханок" быстрого реагирования и "чирок" начальника. На крыльце топтались любители подымить, бережно сбрасывая пепел в большую жестяную банку. Увидев приближающихся коллег они замахали руками.
– Эй, Санька, жив сегодня? Не скормил тебя Гвид никому?
Хлопнула входная дверь. Смешки утихли. На бетонку вышел начальник Конторы, внимательно глядя на подходящую парочку. Работяги побросали сигареты и тихонько втянулись в здание. Начальник остался в одиночестве. Он засунул руки в карманы джинсов, передёрнул широкими плечами так, что клетчатая рубашка едва не треснула, и сверлил приближающегося Гвида тяжёлым карим взглядом.
– Валентин Адольфович, у вас от серьёзных дум остатки вашей шевелюры поседеют, – оскалился ни разу не смутившийся оперативник, почесав слипшиеся в колючий ёж волосы.
– Гвид, можно без отчества, ты же знаешь. – Поморщился тот, стряхивая непослушный седой завиток, лезущий в глаза. – Ты что опять творишь?
– Работаю.
– У меня такое ощущение, что ты просто пытаешься сдохнуть раз за разом, – процедил Валентин и повернулся к Александру, – но напарника с собой не потащил. Хоть это хорошо. Что скажешь о нашем чучеле?
– Я? – Парень поднял глаза, и начальник кивнул. – Действует без подстраховки, вразрез с половиной должностной инструкции… Но крайне эффективно. Он был на вызове раньше меня. Намного раньше. И в принципе справился полностью сам.
Дверь открылась. На крыльцо вышла тоненькая девушка. Она была как будто сделана каким-то японским чудаком, повёрнутым на оригами из кальки. Вся она была почти прозрачная, состояла из острых углов и ломких линий. Это подчёркивал серый костюм и лёгкие, как пух, светлые волосы.
– Гвид, от тебя ужасно пахнет, – изрекла женщина, сдвигая светлые тонюсенькие брови над бесцветными глазами. – Валентин, отпустите его в душ, а потом хоть распните в своём кабинете. Мне Александр нужен для отчёта и заполнения карточек расхода артефактов. А потом и он тоже весь ваш.
– Кать, ты, как всегда, сама доброта и нежность, – улыбнулся Гвид, стягивая куртку, – мне тоже есть, что сдать. Так что заскочу.
Она сухо кивнула, прихватила мага за рукав и утащила в недра Конторы. Валентин вздохнул и кивнул подчинённому.
– Вы из меня тут не просто верёвки вьёте, а макраме вылетаете! – Беззлобно бросил он. – Вот сменят меня на какого-нибудь деспота и тирана – заплачете.
– Чтобы сменить вас на кого-то, дорогой Адольфыч, нужно сначала кого-то найти, – Гвид хмыкнул, повернувшись к душевым, – вряд ли можно второго такого идейного придурка выкопать.
– Штаны смени! – Рявкнул шеф, сверкая глазами. – Трясёшь тут своими прелестями, как лондонская шлюха.
Дверь в душевой щелкнула замком. Гвид повесил на крючок куртку, вытащил пистолет, вынул обойму и убрал в шкафчик. Несколько раз вдохнул и выдохнул и только потом стянул футболку. На груди наливался багровым огромный кровоподтёк. Кряхтя, мужчина стянул остатки штанов и сразу же бросил их в мусорку, передохнул и встал под душ. Вода и спецсредво смывали слизь и кровь, обнажая россыпь синяков и порезов на ногах. Несколько укушенных ран до сих пор кровоточили.
– Может Адольфыч и прав, – пробормотал Гвид в кафельную стену.
***
Саша вышел из кабинета и устало вздохнул. Катя несмотря на видимую хрупкость была дамой жёсткой и очень властной. Когда работаешь в штате с паранормальными психами и следишь за расходом артефактов такой, наверное, быть приходится. Или характер у неё сам по себе не сахар. Маг дошёл до кулера и налил воды. Рядом материализовался шеф.
– Отчитался? Пошли, моя очередь.
– Это харассмент! – Крикнул с другого конца коридора Гвид, шлёпая резиновыми тапочками и тряся мокрой головой. – Вы б хоть постеснялись принуждать подчинённого к сексу прилюдно.
– Ты тоже в мой кабинет. Быстро!
