– А ты?
– Мне нужно проветриться от твоего душного присутствия. – ехидно протянул.
Девчонка после моих слов пулей вылетела из машины. И только тогда, когда она скрылась за воротами дома, я смог выдохнуть с облегчением. Салон пропитался её запахом – цветочно-сладковатым. И я толком не понимал, нравился он мне или меня вот-вот вывернет наизнанку.
Опустив все окна в машине, впустил ночной прохладный воздух. Откинулся всем телом на сиденье и прикрыл глаза.
Что со мной творится вообще? Почему я хочу загнать машину и пойти следом за ведьмой, а не вернуться на базу и склеить Веронику на ночь, наплетя той, что нужно было срочно отвезти непутевую сестричку домой?
Барабаня пальцами по рулю, пытался вкинуть из головы образ девчонки, настырно, въедливо заполняющий всё мысленное пространство. Шикарные, лоснящиеся волосы, к которым хотелось прикоснуться, или сжать в кулаке. Манящие, глубокие глаза зелено-карего цвета. Четко очерченные пухлые губки. Узкое личико. Тонкая шея. Выразительные ключицы.
– Зараза! – с силой ударил по рулю, чуть не задев клаксон.
Вздохнув, завел машину и отогнал её в гараж. Поднялся в свою комнату тем же путём, что и ушёл. Скинул с себя автоэкипировку, швырнув её на крышку корзины для белья. И уселся на кровать.
Нужно принять душ, а потом стереть записи с видеокамер.
Телефон, валяющийся на покрывале рядом, завибрировал, осветив темноту комнаты. Вероника. Наверняка хочет узнать, ждать меня или нет.
Потянувшись было к смартфону, чтобы принять вызов, так и не донёс руку. Остановился. Плюнул.
Не хочу. Пусть думает, что хочет. Сначала – душ и камеры. Остальное потом. Надо будет, настрочит в мессенджере.
Накинув на себя домашнюю футболку и короткие черные шорты, отправился в душ. Тихо, стараясь не шуметь. Не дай бог отец проснётся, нотаций будет не избежать. Он итак не стал мне ничего высказывать за выходку накануне.
Душевых было три. Две на втором этаже, где находились спальни. И одна снизу, на первом. Я решил зайти в самую ближайшую, чтобы не терять время. Скоро расцветёт. А отец встаёт очень рано. Вместе с солнышком, как говорится. Наверное, поэтому ему удаётся всё успеть и прилично зарабатывать.
Дверь, ведущая в ванную, даже не скрипнула. Бесшумно открылась и закрылась. И, стоило развернуться всем корпусом и взять с полки полотенце, понял – что-то не так.
Ванная у нас была поистине королевских размеров, поэтому делилась на две секции. В одной – раковина, зеркало и банные принадлежности. А во второй – непосредственно душевая или ванна с туалетом. Обе секции были отделены друг от друга стеклянной матовой дверью.
Которая сейчас была полностью запотевшей.
Я сглотнул. Не хотелось нарваться на кого-то из взрослых. Вдруг отец уже проснулся или (упаси боже!) мачеха.
Я уже было собрался тихонько выползти в коридор, но тут послышался неясный грохот и невнятные проклятья. Чертыхающийся голос принадлежал явно одной вредной ведьме, недавно поселившейся в нашем доме.
Усмехнувшись во весь рот, убрал ладонь с дверной ручки и, крадучись, подошёл ближе к запотевшей дверце. Нутро подбивало войти внутрь, но я не спешил. Вгляделся сквозь стекло, и разглядел девичий силуэт.
Точеная фигурка проводила руками вдоль тела. Неспеша омывая кожу. Бутылёк из-под геля для душа, который она уронила, теперь покоился в её ладонях. Она выдавливала жидкость, судя по звукам, и вновь возвращалась к нежным поглаживаниям.
Вот извращенка! Это кто ж так моется? С чувством, толком и расстановкой. Едва сдержался, чтобы не засмеяться вслух.
К тому моменту меня уже потряхивало от желания заглянуть внутрь. А молодой организм отреагировал на ситуацию соответствующе. Гормоны в крови подпрыгнули до небес, шараша по нервам. Я был на взводе. Дыхание потяжелело, и совершенно не к месту вспомнилось, какая она мягкая и маленькая была в моих руках, когда лежала на мне сверху.
Твою ж…
Руки сами прилипли к стеклянной двери. Надавили. И она распахнулась. Теперь я видел Еву так отчетливо, что пожалел, что вообще вошел. Где-то на грани сознания мелькнула последняя здравая мысль – не ошибся, девчонка просто совершенна. Настоящий ангел во плоти.
А потом она всё испортила. Девушка развернулась и, заметив меня, уставилась своими большими глазищами, приготовившись закричать.
Чудесное видение развеялось в тот же миг, как подарок феи Золушке, стоило часам пробить полночь. Я едва успел подскочить к ней, чтобы зажать рот ладонью.
– Не кричи! Предков разбудишь. – шикнул на неё.
Но она продолжила возмущенно бубнить. Даже укусить попыталась. А потом и вовсе накинулась на меня, пытаясь и поколотить и вытурить из душевой кабинки одновременно.
Но, как известно, за двумя зайцами погонишься…
В одно мгновение пресёк сопротивление ведьмы, прижав ту к стене. Она что-то прошипела, но моя ладонь поглотила любой внятный звук. Поэтому слов было не разобрать.
Ореховые глаза горели решимостью и страхом, а алые щеки – стыдом.
А я только в этот момент понял, что стою с ведьмой посреди душевой кабинки весь мокрый, потому что душ всё так же изобильно фонтанировал вверх, после того, как Ева уронила смеситель. А ещё – ведьма полностью обнаженная.
Дыхание застряло в горле в ту же секунду, как я до конца осознал, что натворил и что произошло. Сердце билось в ушах, висках и груди, как сумасшедшее. Как крылья чёртовой птицы, под названием Колибри.
Зачем я вообще сюда запёрся?! Что за дьявольские шуточки?! А главное, как теперь выкручиваться?
– Я сейчас отпущу тебя, и ты не будешь кричать. Кивни, если поняла.
После моих слов глаза Евы от ужаса расширились ещё больше. И до меня, наконец, дошло, почему… Ведьма подумала, что я специально пробрался сюда, чтобы… О, господи! Кринж, самый настоящий кринж!
– Я не собираюсь тебя насиловать, дура. – выдохнул едва слышно.
Как бы ни хотелось запретить собственному телу реагировать на сестричку, оно всё равно бы не послушалось. Близость девушки одурманивала, подкрепляясь тем, что мы тут одни. И тем, что Ева меня привлекала, как женщина. Теперь я это понял окончательно. На практике, ёпт!
Чего и следовало ожидать – она мне не поверила, подозрительно сузив глаза. Для трусливой девчонки, Ева отлично прятала страх, затаённый в глубинах её многозначного взгляда.
Погоди-ка? Трусливой? Это когда я стал считать стерву, зажатую мной у стены, беспомощной?
Пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Со мной точно творилось что-то неладное.
– Короче, хочешь – верь, хочешь – нет. Но я просто пришёл сюда смыть дорожную пыль и пот. Всё, как обычно. – я говорил, чётко выделяя слова. Так, чтобы до её недалекого разума дошло наверняка. – Ванная – моя. Я привык в ней мыться. А соседей, как ты помнишь, у меня не было. И я сделаю всё, чтобы так оставалось и дальше!
Глаза то и дело грозились скоситься вниз. Туда, где я чувствовал своей грудью мягкую упругость. Рука, лежащая на её обнаженной коже, и фиксировавшая сестричку в неподвижном положении, горела. Прикосновения к этой ведьме обжигали. Пробуждали внутри что-то такое, что меня тревожило. Пугало…
Хотелось отскочить от неё, будто ошпарившись. Но… Я не смог. Не смог и всё! Прилип. Буквально прирос к этой заразе с зелено-карими глазами! Такими необычными и обладающими некой гипнотичностью.
– Не смей орать. – предупредил, прежде чем медленно убрать ладонь от её лица. Приготовившись вернуть её в любой момент.
Мы были так близко. Непозволительно. Неправильно. Я всем телом ощущал соблазнительные изгибы ведьмочки. С закрытыми глазами мог мысленно прорисовать точеную фигурку. И это пробуждало пожар в груди. И в штанах.
– Ты совсем рехнулся, Ян?! Или ты меня тоже решил свести с ума, а потом упечь в дурку?! – огрызнулась Ева, стоило вернуть ей способность разговаривать, а не шипеть.
– Ты меня слушала вообще?
Я отвечал ей, но мои мысли были где-то далеко отсюда. В горизонтальном положении. Настолько неприличные, что любая девственница пришла бы в ужас. Или восторг.
И я бы давно воплотил их в жизнь, если бы это был кто-нибудь другой, а не Ева. Кто угодно, но не она! Ни за что!
– Отлепись от меня! Пошёл прочь отсюда! И только посмей пялиться, без глаз останешься, я тебе гарантирую! – распиналась она. А у самой всё лицо пылало красным цветом.
Я усмехнулся. Как отлично она притворяется невинной. А сама небось давно со всеми подряд в постели кувыркается. Вон как быстро с Алексом спелась. Не зря же это всё было настолько демонстративно! Наверняка рассчитывала, что я…
И тут меня осенило. Прям по голове, оглушив.
Так это всё было заранее спланировано! Она специально играла невинную и оскорбленную. А сама подбиралась ближе. А когда я её оставил на гоночной базе одну, она быстро нашла другую жертву, с помощью которой успешно смогла вернуть моё внимание. Перетянуть одеяло с гонки и Вероники на себя!
Вот я дибил…
От злости чуть искры из глаз не посыпались.
– Ты знала, что это моя ванная комната? – прикрыв глаза, выдохнул.
– Это теперь не только твоя ванная. Или ты хотел, чтобы я в родительскую пошла? – фыркнула ведьма, и, почувствовав, что я ослабил хватку, вырвалась.
Она схватила висевшее на крючке розово-белое махровое полотенце, и быстро укуталась в него. Но это всё равно не помогло умерить мой пыл.
Я уже всё видел. И больше не развижу никогда. Этот образ был слишком прекрасен, чтобы забыть.
Даже зная то, насколько Ева гнилая изнутри.
Запыханная, разъяренная, как маленькая фурия, она стояла напротив, и смотрела на меня. С влажных волос капли воды стекали вниз, на нежную, бархатную кожу. Проделывали дорожку от шеи к ключицам. От них ещё ниже, прямиком под полотенце.
Но в моём воображении эта капля продолжала свой путь…
– Значит, знала. – мрачно заключил я. – Ты всё знала. Спланировала заранее.
– Что? – она играла замечательно. Во взгляде сестрички сквозило одно недоумение и непонимание. – О чём ты?
– Не нужно играть со мной в эти игры! – не выдержав, я рыкнул и приблизился к ней в один длинный шаг. Завис, тряся указательным пальцем над её лицом. – Я знаю, кто ты на самом деле и что пытаешься сделать. Тебе не удастся, ведьма. И поверь, если ты продолжишь в том же духе, я возьмусь за тебя основательно! И это будут уже не невинные пакости, как с твоей блузочкой. Я уничтожу тебя, Ева. Надеюсь, ты всё поняла.
Я больше не хотел её видеть. Не мог. В голове не укладывался, как можно производить такой диссонанс. Творить одно, а внешне выглядеть настолько невинно. Как ангелочек.
Выскочив из душевой, не дожидаясь ответа, я помчался вниз. На первый этаж. И мне уже было плевать, заметит меня отец или нет. Ворвавшись в ванную, закрыл её на все имеющиеся замки. Ибо мне дико хотелось вернуться. Вернуться и снова ощутить эту ведьму в своих руках. Ощутить всем телом. А потом впиться поцелуем в эти манящие пухлые губки и…
Упершись ладонями в прохладный кафель и склонив голову вниз, взвыл от досады и злости на самого себя. Похоже, план Евы сработал. Ей удалось обратить на себя внимание. И чем сильнее я сопротивлялся, тем сильнее был обратный эффект.
Нет, так не пойдёт… С этим срочно нужно что-то делать.
Телефон, обладающий водонепроницаемостью, завибрировал в кармане шорт. Достав его, я довольно оскалился.
Кажется, я знаю, с чего нужно начать процесс экзорцизма.
Глава 8
– Да ладно? – на одном дыхании произнесла Инна, таращась на меня во все глаза. – Александр? Фридман? Ты шутишь…
Мы стояли в фойе университета, так и не дойдя до столовой, потому что староста резко остановилась, услышав то, что я ей рассказала. Она прижимала к себе учебники, не поместившиеся в сумку, так, словно они остались её последним спасательным кругом в этом мире.
– Вот-вот, я тоже была в шоке. Но он милый. – на моих губах вопреки воле нарисовалась мечтательная улыбка. Которую Инна тут же подметила.
– Так. Ты что, влюбилась? – прищурилась девушка, подавшись ко мне вперед.
– П-ф, – фыркнула в ответ, – скажешь тоже. Для того чтобы влюбиться, нужно время. Но это не умаляет того, что Алекс – классный. Как человек и как друг.
– Алекс? Ну-ну, – недоверчиво покивала головой староста, поджав губы. – Оно и видно. Ладно, врушка, пошли кушать, я с самого утра ничего не ела, а уже перевалило за вторую половину дня. Остальное расскажешь в столовой.
– Да там больше нечего рассказывать. – пожала плечами.
Про разъяренного братца, проигравшего в гонке, и случай в душе я, естественно, умолчала. Отчасти от того, что мне самой было стыдно вспоминать утренний инцидент. Отчасти от того, что это было… Ну слишком! Из ряда вон.
Это ж надо было ввалиться ко мне в душевую кабинку, нагло пялиться, еще и потом извернуть всё так, что я осталась виноватой в конце! Вот кто он после этого, если не козлина?
Как вспомню, так вздрогну! Я ведь решила, что он меня прям там изнасилует… Один его дикий взгляд чего стоил.
Да и вообще! Всё произошедшее в душе было до ужаса странным и неправильным. Я хотела забыть это, как страшный сон. И больше никогда не вспоминать.
И эти угрозы. Слова. Я действительно не понимала, что творится в голове Яна. И не хотела. Потому что горбатого исправит только одна вещь. Сколько бы я ни пыталась достучаться до него, всё без толку. Поэтому, стоит ли вообще пытаться?
Нет уж. С меня хватит! Пусть катится со своей придурью и выдумками на все четыре стороны и, желательно, обходит меня десятой дорогой.
Столовая гудела голосами. Звякали приборы о посуду. Шумно, но это самая идеальная локация для разговоров. Особенно тех, которые не должны дойти до чужих ушей. Ибо студенты в этой «святой обители» занимались только одним – ели и также обсуждали личные секретики, и им не было дела до того, что творилось вокруг. Даже самые ярые сплетницы соблюдали на территории столовой пакт «перемирия».
Мы с Инной взяли свой ланч и уселись за самый дальний столик у окна. Сентябрьское Солнце палило нещадно. Но я была только рада, ибо очень любила тепло и лето. Но староста, видимо, нет, поэтому поспешила пересесть в тень, придвинув к себе поднос.
– Значит, Александр – гонщик? – задумчиво жуя котлету, произнесла она. – Это слишком неожиданно.
Я утвердительно кивнула.
– Сама была в шоке. Но приятном.
– И как оно? Страшно?
– Что?
– Видеть всё из первых рядов, так сказать. – Инна с энтузиазмом ожидала ответа. На её белоснежном личике сиял неподдельный интерес.
– Конечно, страшно. Я от сиденья не отлеплялась. Еле пальцы в конце разжала, – рассмеялась.
– Но оно того стоит, судя по всему. – верно подметила староста.
