Григорий Егоров "Павшин"

В лифте играло что-то нежно-блюзово, запах Сашиных духов, второй молекулы, укутал Павла. Если постелить ему тут кровать, он ляжет и уснет сладким сном. Паша ушел куда-то глубоко в себя.

– Что это за звук? – сказал, будто облив холодной водой блаженного Павла, Иванов.

– Падаем, – ответил Павел, который понятия не имеет, о каком там звуке говорит его друг. Раздаются Сашины смешки.

– Ага, до минус первого, метро.

– А правда, какой-то скрежет…

Что-то произошло. Все замолчали. Тряска. Глухой гул. Мгновение отделяло мчащийся лифт от земли, всего мгновение. Целое мгновение. Лихорадочные думы Паши:

– Падаем? Да не, нет, херня, быть не может, не со мной, это сон, слишком долго падаем, сколько? слишком долго или только-только? Господи! я всем телом чувствую, в животе, правда падаем, сука, как? Мама узнает, больно будет, утром дома был, сука, завтракал, живой, не сейчас, скоро труп, блокировка, система безопасности, читал об этом, сейчас схватит, остановимся, сука, ноги отрываются, давай, бля, останавливайся!!!

Оглушающий Сашин визг.

– Ты то рот закрой, дура, идиотка, ну ни хера не останавливаемся, Боже, зачем? стой, паника, спокойствие спасет, эти орущие подохнут, я выживу, мужик, держаться, сука, дома же утром был, держаться за что-то, перила, прыжок, прыжок! в последний момент, в крайний, сука, прости, за метр до земли, мало, скорость огромная, импульс от мозга не успеет, за этаж, сейчас, да сейчас, раз, два, прыгнул.

Глава 1.

Жгучая боль, а затем и онемение охватили все тело. Чувства падения нет, лифт остановился. Темно. И душно. Падения вроде не было, все будто зависло. Так… я умер или это агония мозга? Нет, я сплю, точно, все сон. Да, я разгадал, что я во сне, теперь могу ожить. Теперь тяжело дышится, черт, да, я во сне, надо открыть глаза, а это не просто, надо стараться…

Да, открыл, мазня какая-то. Рыжий песок, коричневое море (такие уж ассоциации). Ладно, уже не холодный бархат гроба, радует. Я спал, точно, Господи, спасибо! Как я в это мог поверить? Я на боку, вдох… Никак, я задыхаюсь. Давай, вдох… Почти ничего, ну давай, давай, сука, вдох!

Я задышал, как мне хорошо сейчас! Зрение прояснилось. Я смотрю на мой дубовый шкаф, бежевое одеяло аккуратно подвернуто под голову. Руки возле подбородка. Протер бы глаза, руки не шевелятся. Черт. Наверно сонный паралич. Было как-то такое, но сейчас хоть сны на реальность не наслаиваются. Самое сложное – пошевелить руками. Да, забыл, как ими шевелить. А какое-то время в детстве я боялся, что забуду, как шевелиться. Почему нельзя было мой страх воспринять серьезно? Ребенок просто шутит. Итак. Надо стараться… Гадко то как! Пальцы на левой: вроде есть… самый кончик указательного… или большого. Ладно, нафиг мне руки. В смысле нафиг? Так, еще раз. Вот так, вот так!

Я сразу протянул руки к лицу, стал его даже не гладить, а очень даже свирепо чесать, как бы смывая еще живые воспоминание обо сне. Поворачиваюсь на спину, тяну руки вверх, потом скручиваю, как хорошо! Посплю еще немного. Нет, не хочу, присниться еще какая-то дрянь. Как колотиться сердце! Ну конечно, такая хероборина снилась. Однако часто оно так, надо к кардиологу, тахикардия наверно, после короны то конечно. Закрываю глаза. Начинаю вспоминать сон, пытаясь пережить его заново. Саша хороша была, надо было мне в лифте поцеловать ее, какой конец трогательный, какая развязка. В тайне друг друга любили, но в последний миг жизни решили бросить все карты на стол. И такая музыка играет, ритмичная, в такт сердца, дополняя мелодию из лифта. «Пам-пам, тын-тын-тын, там! Пам-пам, ц-цн – пам, тан-тан, ц-цн – дам, пара-а-а-… ц-цн, ц-цн, ц-цн» А Иванов…

Погоди, а если не сон? Да нет, вот я, вот моя спальня. Может, я в коме и вижу сны? Все, хватит! Надеваю часы, суббота, полдень; еще темно, значит зима.

Еще какое-то время лежу в кровати. Тревога, страх. Вдруг, правда, разбился, тело же не обманешь, да? Я помню ощущения от падения, эти мурашки… Мозг же еще работает какое-то время, не сразу отмирает. Нет, нереально! Со мной такого не могло произойти, это смешно просто. Лежать уже невозможно, я в поту, сердце колотиться, отдавая пульсом в уши. Хочу проверить телефон, он на тумбе, но вдруг там что-то не так, не те обои, и я все-таки… Господи! Я отдался нервам и покорчился, как какой-то псих, пару секунд, потом сразу бросаю руку к тумбе, хватаю телефон. Загорается экран. Обои вроде те (хотя какие – «те»?). Меня успокоили лучи солнца, которые били мне в глаза и нежным светом освещали всю комнату. Полдевятого, это был сон.

Надо к мозгоправу.

Как хорошо! Этот запах! Мама готовит блины. Я встаю!

Глава 2.

Я прохожу на кухню: завтрак уже на столе. Варенье или сгущенку? Возьму варенье. Засвистел чайник.

– Лимончик? – мама снимает чайник с плиты и подходит ко мне.

– Давай, – кладу варенье на блин и начинаю его заворачивать в трубочку, – а что за чайник такой? Мой вроде не свистел. Аа-а, или ты со своим?

– Ну конечно! Твоим я пользоваться не умею.

– Я же показывал, там всего одна кнопка. Ну да ладно.

– Ты кушай, тебе хорошо поесть надо. Сложный день у тебя будет, ты сам говорил, – мама начала громко размешивать сахар в чашке. – Ешь бутерброды, знаешь, какие вкусные с этой колбасой.

– Да, я уже съел парочку…

Доев бутерброды, я еще выпил несколько чашек чаю, уходя в свои мысли. Да, день действительно тяжелый. Сердце колотится. Ну не волнуйся ты так, ты хорошо подготовился; сколько ты контрольных в школе написал, тем более математику я помню хорошо. Но все-таки я не обязан туда ходить, и какой идиот додумался до того, чтобы после окончания работы еще учиться в двенадцатом и тринадцатом классах? Меня это уже не волнует, я изменился за эти годы. Почему бы не дать себе волю? Буду прогуливать, получать двойки, и мне будет все-равно, пусть остальные учатся. Мне тридцать уже. Черт! Ну нет, не хочу сегодня.

– Я простудился.

– Как? Когда? – мама протягивает руку к моему лбу. – Температуры вроде нет, – она чутко начала заглядывать мне в глаза. Мама точно поймет, зачем мне ей врать?

– Я просто в школу не хочу.

Мама смеется:

– Какая еще школа? Паш, ты же ее давно окончил, – и мама тут же надевает мне на шею мою золотую медаль. – Ты сегодня совсем странный, давай, приходи в себя. Тем более ты хотел встретиться с дружком своим, Ивановым.

Я внимательно смотрю на нее, пытаюсь собраться с мыслями.

– А, точно! Какая в жопу школа? Это мне приснилось сегодня, что школу продлили. Ну знаешь, когда ты сонный еще, путаешься, что было, а что приснилось.

– Ну конечно! А счастья то сколько у тебя на лице!

– Еще бы! Тем более Борис…

– Борис Петрович. Некрасиво человека, который настолько старше и настолько выше тебя называть вот так.

– Мама, сейчас так не принято. Совок какой-то. Даже смешно. Ну на самом деле! Так вот. Мой проект больше всех остальных понравился Борису Петровичу.

– Из всех вас он только тебя любит.

– Да. Ну а кого еще? Видела бы ты их.

– Честно говоря, тебе давно пора на его место, ты не думал?

– Мам, он ко мне хорошо относится, он хороший мужик, мне он нравится.

– Ты не думал?

– Пройдет время, он сам меня…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70938328&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.