Юлия До "Ведьмы из Ливергуля"

На пороге стояла бледная женщина с подрагивающими от волнения губами и пустыми глазами.

– Здравствуй, гадательница, – безжизненно произнесла женщина. – Мне нужно предсказание.

– Конечно-конечно, за этим ко мне и приходят! – поспешно заверила Грунда. Эта маленькая, слабая на вид женщина внушала ей безотчетную тревогу. – Что интересует?

– Я хочу знать, когда мой муж умрет, – прошептала она белыми губами.

– Нужно немного подождать, я сейчас.

Грунда плавно прикрыла дверь перед незнакомкой и заперлась на все замки.

Что-то не так. Интуиция ее, предчувствие ее кричали – что-то не так! Солги. Сделай, что угодно. Задобри ее. Скажи, что она хочет, солги!

А чего она хочет? Она такая бледная потому, что беспокоится о любимом супруге и мечтает, чтоб он поскорее выкарабкался из лап болезни? Или он, тиран и монстр, сделал что-то настолько ужасное, может, что-то плохое с их ребенком, и теперь она мечтает, чтобы он поскорее умер?

Если лгать, то какой ответ правильный?..

Грунда, подавив беспричинный страх внутри себя, собралась. Зажгла три свечи. Бросила в котел щепотку ливергульского щира, пшена, волчьей ягоды и аметистовую крошку. Глубоко, до самых легких, вдохнула пар. Образы будущего заметались перед ее глазами.

Теперь она знала ответ. Но соответствует ли он желаниям незнакомки?

Грунда, обращаясь к высшим силам, если такие есть, вновь открыла дверь.

Незнакомка заторможено повернулась к ней. Она медленными, мелкими шагами мерила коридор.

Это неправильный ответ. Она разозлится. А если правильный?..

Грунда боялась не угадать. Грунда решила говорить правду. Она на своей шкуре прочувствовала последствия лживых предсказаний.

– Так что ты мне скажешь, гадательница?

– Он умрет через десять дней.

И ответ был все-таки не правильный. Желтые глаза незнакомки вспыхнули пламенем. Лицо ее, безвольное и мягкое до сих пор, заострилось, исказилось в гневе.

Грунда отступила на шаг.

Незнакомка в ярости ударила кулаком по воздуху в дверном проеме. Защитный купол заколебался, затрясся.

Колени Грунды от страха подкосились, она упала на пол.

Женщина перед ней, всего в трех шагах, за колеблющимся щитом, издала животный рык и схватилась за голову.

Грунда подобралась. Позволила себе отдышаться.

Кажется, женщина начала успокаиваться. Эта ярость была направлена на судьбу, а не на Грунду. Все в порядке. Многие ее клиенты, услышав плохие известия, немного сходили с ума. Просто никто из них не был настолько пугающим.

В тот момент, когда незнакомка почти уже успокоилась, когда она уже полезла в ридикюль за платой, из комнаты за спиной Грунды высунулась дочка. Ее привлек необычный шум.

Грунда поспешно зашикала на Норму.

Девочка не двигалась. Она заледенела на месте. Грунда проследила за взглядом дочери.

Женщина, эта страшная женщина, держала в руках зеленую яшму для платы. Эта женщина пожирала глазами девочку.

– Не только меня ждут потери, гадательница, – назидательно произнесла она ледяным, твердым голосом. В нем не было уже мольбы и отчаяния. Она переменилась. Она стала ужасной.

Незнакомка, щелкнув пальцами, перебросила через щит камешек зеленой яшмы. Щедрая плата. Ведьминой валютой.

Грунда, уже догадавшись, что к чему, собрала вещи за вечер и покинула Норберг. Муж отказался ехать вместе с ней, он не желал бросать больную мать и сестру на сносях из-за каких-то «надуманных беспокойств» жены. Грунда взяла с собой только дочь.

Они скитались по миру людей двадцать лет.

Ирония в том, что по какой-то причине ведьмы из фракции Будущего не могли предсказывать самим себе. Должно быть, природа ввела такое ограничение, чтобы предсказатели не мухлевали. А то, точно зная судьбу свою и своей семьи, они слишком уж быстро захватили бы власть над другими фракциями.

А так нельзя. Никто не должен иметь абсолютной власти.

В Ливергуле, как в джунглях, у каждого должны быть добыча и хищник сильнее.

Природа даже титанов уравновешивала, что уж говорить о посредственных ведьмах из фракции Будущего.

Грунда могла точно сказать, когда умрет кто-либо, могла предсказать исход любой войны или спортивного состязания. Но, собрав все свои силы, она не могла предсказать, сколько лет ей придется скитаться.

Грунда не смогла предсказать, что ее дочь заболеет.

Как назло, они застряли в глуши. Норма умерла в муках, на прогнившем деревянном полу захудалой больницы. И обратилась в ведьму из фракции Знака.

Такого Грунда совсем не ожидала. Норма была и по крови ведьмой, и ведьмой по предрасположенности.

Теперь на них точно начнется охота.

Ведьмы скитались без остановки. Жили в собственном замкнутом мирке, в котором существовали только они.

В какой-то степени Грунда снова обрела счастье – она изучала новые страны вместе со своей любимой дочерью, ставшей ей и помощницей, и ученицей (ну, насколько это было возможно, фракции-то разные), и лучшей подругой.

Они путешествовали, пока, спустя много лет, Норма не влюбилась. Им пришлось осесть далеко на севере.

Грунда уже дважды стала бабушкой, когда борны их все-таки нашли.

Норма отказалась сдаваться без боя. Она слишком долго бегала и пряталась. Когда борны выбивали двери их дома, она заставила Грунду и детей спрятаться в подполе, в тени защитного заклинания.

Грунда сначала противилась, но вскоре признала, что боец из нее никакой. Норма же, даже будучи самоучкой, знала несколько защитных и боевых заклинаний. В конце концов, ее муж умел стрелять из ружья. У этих двоих было больше шансов на успешную оборону. Так Грунда на протяжении долгих лет оправдывала свою трусость.

Ее единственную дочь Норму, запретную полукровку, казнили.

Грунда не смогла уберечь самое ценное, что у нее было. Она осталась ни с чем.

Конечно, она должна была позаботиться о внуках. Однако Норму им ни за что не заменить. Норма была для нее всем.

В тот момент, опустошенная горем женщина не придумала ничего лучше, чем вновь вернуться в Норберг.

Она утешала себя тем, что, должно быть, от внуков исходил не такой сильный запах смешанной крови, как от Нормы. Иначе борны нашли бы их, несмотря на защитные заклинания.

Грунда сняла квартиру в старом доме. На другом конце города от жилого комплекса «Ведьмина улыбка». Она настрого запретила внукам соваться в этот район.

Если честно, внуками она почти не занималась. Их лица вызывали лишь тупую боль в сердце. Они слишком похожи на Норму.

Есте с детства был тихим и любознательным мальчиком. Он часто прокрадывался куда-либо. Грунду это раздражало.

Зато впоследствии любопытство и наблюдательность Есте вылились в неплохую карьеру в местной полиции.

Крисабелла была младше Есте на десять лет. Когда мама умерла, она только родилась. Она не помнила мамино лицо и мамин голос.

Есте помнил все. И маму, и людей в плащах, которые ворвались в их дом. Возмущения отца, выстрел, какой-то шум. А потом мамин крик.

Грунда спряталась с внуками под полом, защищенным магическим полем.

Есте знал, кто такие борны. Знал, что случится, если они узнают о детях, рожденных полукровкой, ставшей ведьмой. Он ничего не забыл.

Он хотел защищать и помогать. Спасать.

Крисабелла, видевшая только истерики и капризы бабушки на тесной кухне и не знавшая, что такое настоящий страх, выросла обыкновенным вредным подростком.

Непослушным, самоуверенным подростком.

Есте говорил ей не идти на ту вечеринку, а она пошла. И умерла.

Часы пробили полночь. Бабушка скоро будет ложиться спать.

Есте давно с ними не жил. Благополучно сбежал от бабушки и ее нрава. Крисабелла умоляла брата забрать ее с собой, но он отказался. Сказал, что с бабушкой Крисабелле будет лучше и безопаснее. Ну да, ну да.

Крисабелла надела толстовку с глубоким капюшоном и черную тканевую маску на лицо. Благо, после эпидемии они не привлекали слишком много внимания.

Девушка, прислушиваясь к звукам в квартире, решила, что бабушка, наверное, уже в своей комнате, уже готовится ко сну.

Крисабелла забралась на окно. Подмигнула трем кривым смайликам, нарисованным маркером на беленой стене в нише подоконника.

Юная ведьма открыла окно и выбралась на пожарную лестницу. Есте миллион раз просил ее так не делать. Даже грозился заварить окно.

После той вечеринки, на которой Крисабелла обратилась, совесть колола ее изнутри каждый раз, когда она нарушала правила брата.

Но сегодня она не может поступить по-другому!

Ей нужно идти. По иронии судьбы, ей снова нужно на вечеринку. Но не потому, что туда же идет весь класс, туда идут ее подруги (точнее те, кто притворялся ее подругами), она же не может пропустить такое важное событие в жизни подростка, она должна непременно там быть!

Крисабелла знала, там будет он.

До дома, в котором, судя по изученным ею постам в соцсетях, сегодня будет вечеринка, она добежала.

После обращения Крисабелла стала гораздо выносливее и сильнее. Мало того, что ей не надо было есть и пить, так она могла пробежать шесть километров и почти не устать.

Главное – держать небольшую скорость, чтобы сердце выдержало.

Если легкие и мышцы у нее теперь лучше, чем у атлета, то сердце – все той же девочки-подростка, любящей диван, комиксы и чипсы с газировкой.

До нужного дома она добралась минут за двадцать.

Дверь подъезда подперли кирпичом. На дверь приклеили бумажку с надписью неоновыми фломастерами: «В 47 НЕРЕАЛЬНАЯ ТУСА! ЖДЕМ ТОЛЬКО САМЫХ КРУТЫХ».

Крисабелла перевела дух.

Какой у нее вообще план? Допустим, она легко и незаметно проберется в квартиру. И что тогда? Допустим, она сольется с толпой. Допустим, она даже увидит его. Что дальше? Что она сделает?

Тело Крисабеллы забилось в мелкой дрожи. Ее магия просилась наружу.

Только как ей пользоваться? Крисабелла, при всей своей повседневной самоуверенности, объективно понимала – за три года жизни в роли ведьмы она толком так и не научилась колдовать.

Отчасти в этом она винила бабушку, которая каждый раз отмахивалась от Крисабеллы, оправдываясь тем, что они из разных фракций. Крисабелла вообще как будто не из фракции. Бабушка понятия не имела, что с ней делать.

Повезло, что Есте догадался обратиться за помощью к Рите. Правда, уже после того, как Крисабелла мучилась несколько лет от бурлящей в ней энергии, которая, казалось, была готова порвать ее на части.

Уже после того, как Крисабелла во время ссоры крикнула так, что снесла стену.

Повезло, что не несущую.

Собравшись с мыслями, Крисабелла шагнула в подъезд. Она посильнее натянула капюшон на голову.

Вряд ли ее кто-то узнает. Даже если здесь будут ее одноклассники, у них уже другая жизнь. Они уже закончили школу, они уже забыли неприметную девочку, которую каждый раз умудрялись замечать и дразнить.

Крисабелла ненавидела свое имя. В школе ее называли Крысой Беллой или просто Крысой. Эти прозвища Крисабелла никогда не простит бабушке. Ну, и обидчикам-задирам тоже. Но если бы не это имя, ей жилось бы легче!

С четвертого этажа грохотала музыка. Удивительно, что соседи не вызвали полицию.

Дверь распахнута. На стене подъезда плясали отблески диско-шара и зелено-красные огоньки лазерной подсветки.

Глубоко вздохнув, Крисабелла юркнула в квартиру.

На нее обрушился запах дыма и дешевого сладкого алкоголя. Людей было столько, что она едва преодолела коридор.

Оказавшись в низкой маленькой комнате, переполненной людьми и пустыми бумажными стаканчиками, Крисабелла вжалась в стену, придав своему телу псевдоскучающий вид.

Для убедительности она быстренько цапнула стаканчик с комода. На дне его бурели засыхающие капли.

Крисабелла приложила стаканчик к губам, будто отпила.

Они выключили свет. Лица освещались только диско-шаром, двумя лава-лампами и крутилкой с лазерами, точно из ночного клуба.

Крисабелла внимательно всматривалась в каждого. Его здесь не было.