– Нет, я жив… – спокойно ответил Акакий-Викентий, не отвлекаясь от объекта своего изучения.
– Эта история с водой, это про вас? – уточнил Александр.
– Да, и это было равносильно смерти.
– И вас после всех ваших заслуг не восстановили… апелляция? – спросила Анфиса.
– Я не стал, – отвечая спрашивающим, Викентий с удовольствием разглядывал уникального работника Скорой, понимая, что перед ним стоит достойный напарник, с которым ему реально хотелось бы поработать!
– И чем он так гениален, что ты аж завизжала? – обратился Александр к Анфисе.
– Его все знают! Самый низкий процент отказов! – объяснила Анфиса.
– Что значит? – не понял Александр.
– Самый низкий процент смертей, – пояснила Анфиса.
– Ты вчера сказал: пять. Это не уникально! – вмешалась в разговор Серафима, приоткрыв глаз и посмотрев, наконец, на Викентия.
– Ноль пять, дорогая! Ноль запятая пять!
– Ты меня обманул вчера? – собираясь с силами, встала и спросила Серафима.
– Ну чуть чуточку! На такой маленький нолик, его почти совсем не заметно, если не приглядываться, – шутил Викентий, показывая пальцами размер нолика.
– И вчерашнее: «Я не для того ее нашел на помойке, чтобы ты ее сейчас угробил!» было правдой? Кто кого нашел? – начала прозревать Серафима.
– Да, я выпил воды с тем спортсменом и узнал эмоцию желания закончить все быстренько своим хотением, а с моими способностями повторить ее ради тебя не составило труда. Смотрю, бежит работник Скорой… Скучно было!
– Не фига ж себе скучно! Ты нагло меня обманул, а я пила с тобой, я тебе доверила свою жизнь вчера!
– Глаш, ты мне ее не доверяла! Я сам ее спасал! – ласково попробовал образумить напарницу Викентий.
– Я думала, что мы с тобой напарники, а ты меня чудовищно обманул, представившись каким-то безымянно тупым Акакием!
– Глаш, я спас тебя вчера! Глаш, не дури… – Викентий попытался поймать за руку, уходящую с крыши Серафиму, но она увернулась. Обида придавала ей сил и она со скоростью, на которую только была способна в своем состоянии, сбегала по лестнице.
– Серафима, ребята, Серафима! Она – Серафима! Ее же найдут и снова подставят! – Бегал вокруг Александр, напоминая всем ее новое имя! – Вас всех слышно в эфире, пожалуйста, успокойтесь…
– Я, как дура, купилась! – Серафима выбежала из отеля и пошла, захлестываемая эмоциями, куда глаза глядят.
Викентий шел позади и не мешал буянить красавице, понимая, что пыл пройдет и разум возобладает…
Через полчаса быстрой ходьбы Серафима остановилась на мосту и уставилась на воду.
– Фим, послушай! Я понимаю, что ты отличница и никогда не нарушаешь правила, но такой шанс выпадает один на миллион. Ты – одна из 12, я не идентифицирован. Но с моим опытом мы поднимем твои показатели до небес. Это ведь бизнес. Смысл ловить клиентов за 300, когда можно брать тысячных?
– Это цинично! Я не за деньги работаю! – отрезала Серафима.
– А я за деньги! Какая разница? Итог один! Платят одинаково, что по любви, что по расчету…
– Вчера в машине был твой клиент, я бы не вытащила! Я бы не справилась с ним!
– Так в том и сила: ты берешь под свое имя, а я их вывожу… Вместе мы сила – подумай! Знаешь, сколько тысячников гибнет, потому что никто не берется? Потому что понимают, что такую мощь не вывезти! И они сразу в топку, без шанса, что кто-то вмешается… Ведь твои отличники из 12-ти наверняка бздят таких, как Мазерати, чтобы показатели себе не портить! Берут середнячков…
Серафима была вынуждена согласиться…
Но на раздумья времени не хватило.
– Бежим! – шепотом произнес Викентий, схватив ее за руку и потащив за собой. – Можешь бежать? Сматываемся! Быстрее!
Бежали быстро. Под мостом, куда он затащил Серафиму, Викентий скомандовал:
– Под сердце! Ныряй! Быстро! – и закрыл своим телом голову присевшей на корточки Серафимы. Так с выпрыгивающим от быстрого бега сердцем простояли минут пять.
– Что это было? – ничего не понимая, спросила Серафима, когда Викентий ее отпустил.
– Очередной наркоман. Спрятал тебя, чтобы радар не нашел… Второго за день я не готов был взять на себя… Мне столько наркоты не найти, – развел руками Викентий, улыбнувшись. – Пойдем.
– Ты ему дал дозу? – взвизгнула от возмущения Серафима.
– Я купил его жизнь за косяк… – просто прокомментировал Викентий.
– Ты серьезно?
– Ну ладно, не за косяк. Какая разница? – улыбнулся Викентий, продолжая шутить.
– Это ведь против правил! – возмущенно шептала Серафима, следуя за напарником.
– Какая разница? Итог один: он не сиганул с крыши в поле твоей юрисдикции, и Анфиске статистику не испортили…
Серафима поняла, что возразить ей нечем, и сменила тему:
– Надо связаться с Безопасностью. Они искали.
– Может, отдохнешь сначала? У меня есть квартирка, никто не знает, тебя не найдут, все виды глушилок всех возможных радаров…
– Ты не бомж! – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Серафима.
– С прошлых времен осталась, – улыбнулся Викентий. – Там сможешь перевести дух, а завтра с новыми силами… Возьмем по пути парочку клиентов? Ты познакомишься, я выведу на свет Божий, денежку срубим на завтрак? Нет? Молчу-молчу… Но если что, впереди есть два, просто предупреждаю, если захочешь…
***
– Скажи, что означает рукопожатие? – спросил Александр, забирая вещи Серафимы из отеля. – Ты обещала ей, что расскажешь.
Анфиса усмехнулась.
– Когда работник Скорой пожимает клиенту руку и называет свое имя, он тем самым обещает клиенту быть с ним до его конца и помогать в любой опасной для жизни ситуации, если такая с ним случится, ну, или до достижения намерения остаться в живых…
08. Скорая. Вместе
***
– Зачем ты сказал про клиентов? – опираясь на руку напарника, почти простонала полностью выдохшаяся за день Серафима.
Они давно уже шли к квартире Викентия. Мерные шаги помогали психике обоих восстановиться. Но вечер сгущал краски, и осенняя Москва усугубляла чувство усталости своей закрытостью и холодностью.
– Просто. Я понял, что если ты на мосту не опознала наркомана, значит, еще не включила в сознании постоянный мониторинг. И, честно говоря, не подумал, что у тебя с похмелья да после таких событий совсем не осталось сил. Но мы ведь с тобой договорились, что ты только берешь клиента, а я вытаскиваю…
Неторопливо шагая по оживленной летом, но сейчас почти пустой улице, напарники, казалось, разделяли чувства друг друга, ощущая какие-то похожие настроения оставленности и нерадостного состояния души.
– И я просто стою в стороне и наблюдаю? Зачем это мне? – ухмыльнулась Серафима. – Думаешь, я осталась в Скорой после отработки по инерции? И сейчас просто соглашусь почивать на чьих-то лаврах?
– Я не сообразил, что твое чувство профессионального достоинства будет уязвлено. Ошибочка вышла. А какой классный был план… – меняя тон речи от озабоченного до задумчиво игривого под стать смыслу сказанного, произнес Викентий.
– А ты думаешь, честно вот так проходить мимо клиентов? Даже не пытаясь хоть что-то сделать… – понимая, что сил на какие-то другие действия, кроме ходьбы, у нее нет совсем.
– Один уже укатил, а до второго мы еще не дошли. И у тебя еще есть возможность показать свое мастерство по привлечению внимания к себе…
– Нет, я пас, – откликнулась Серафима. – Я сейчас никого не спасу! Давай уж ты сам покажешь свои приемчики, как оставаться на уровне ноль пять отказов…
– Но тебе все равно придется представиться, я, имея такую возможность в твоем лице рядом, теперь не буду никого спасать бесплатно…
– А раньше спасал?
– А что оставалось делать? Спрятаться от призвания? В моем случае – точно не вариант!
Серафима задумалась. Она понимала, что нашла стопроцентно родственную душу. Она бы тоже теперь, окажись в такой ситуации, как Викентий, не смогла бы жить, не спасая этих несчастных…
– Предупреди хоть, кто там.. Я в таком состоянии не способна на диагностику…
– Вон те два парня… Видишь, около бара стоят молча?
Впереди, около одинокого столика напротив спрятавшего все свои завлекательные атрибуты кафе, стояли два молодых человека.
– Голубчики что ли? – уточнила Серафима.
– Они самые!
– И что они?
– Сейчас узнаем. Знакомишься с правым. Левый – его подружка.
Стараясь собрать все оставшиеся силы в точку соприкосновения с ситуацией отчаянья, когда возможны любые проявления нестабильности человеческой психики, Серафима сосредоточилась на предстоящем, пытаясь просчитать свои и Викентия действия.
– Здравствуйте! Меня зовут Серафима, – Серафима без обиняков протянула руку клиенту.
Обалдев от такой бесцеремонности, клиент ответил рукопожатием и представился:
– Антон.
И в тот же момент Викентий ударил в челюсть его друга.
Парень взвыл и получил второй удар под дых.
Редкие прохожие спешно переходили на другую сторону, чтобы не вмешиваться. Несколько сидящих в кафе испуганно уставились в окно.
Скрючившегося и почти падающего несчастного Викентий следующим ударом по ногам опрокинул на асфальт.
Антон в шоке с выпученными глазами продолжал держать руку Серафимы. Опомнившись, с силой отбросил руку, оттолкнув Серафиму, и набросился со спины на Викентия.
Крепко держа за руки повисшего у него на спине Антона, Викентий нанес удар ногой по упавшему и произнес, обращаясь к клиенту:
– Тебе ведь плевать на него! Плевать, что с ним будет, когда тебя не станет! Плевать, кто его будет бить, иметь и как! Плевать, что он не выдержит того, что тебя нет рядом, и сиганет с моста. Так зачем его беречь? Пускай уходит первым. Я его сейчас добью, а ты можешь идти колоть себе ту овердозу, что у тебя в кармане! Будешь счастлив, что вы ушли вместе!
Антон обмяк, Викентий опустил клиента на землю и разжал руки!
– Что случилось? – Серафима подошла к Антону и, обняв за плечи, заглянула в глаза.
Тело Антона ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.
Через секунду слезы полились из глаз, и Антон затрясся, пытаясь сдержать рыдания. Серафима обняла парня, и он уткнулся ей в плечо, не имея сил остановить свой плач и вырывающуюся из груди боль.
Викентий поднял побитого парня и, пытаясь успокоить, усадил на стул около кафешного столика.
– Видишь ли, твой друг решил уйти из жизни, – объясняя свое поведение, пытался оправдать себя в глазах пострадавшего Викентий. – Ему без шоковой терапии было не выжить! Прости, твое избиение было тем триггером, который позволил ему одуматься.
– Теперь всё позади? – размазывая слезы и смешивая их с грязью и кровью, всхлипывая, спросил парень.
– Теперь – да. Он любит тебя и вынести твое убийство не смог бы.
– Ты бы убил меня? – вдруг удивленно спросил парень, что-то осознавая…
– Возможно, – спокойно отреагировал Викентий. – Никто не знает…
– Ты серьезно? – взвизгнул Антон, подскакивая к столику и опускаясь на стул рядом, чтобы взглянуть в глаза дебоширу.
– Убийство не так страшно в глазах Вселенной, как самоубийство. И для убитого, и для убийцы все еще можно изменить… Для самоубийцы в твердом рассудке уже ничего не меняется. Это преступление против Жизни, его нельзя ни изменить, ни изгладить. Это вечный приговор.
– И чтобы спасти меня, ты готов был сесть за убийство? – через большую паузу после речи Викентия спросил удивленно Антон.
– Душа человеческая слишком много значит для Вселенной. Я бы получил за тебя свою награду… А местная тюрьма – хоть и страшное место, но ты ж и сам знаешь, что она не всех закрывает…
– Что случилось? – повторила вопрос Серафима, присаживаясь на четвертый стул.
