Коротко стриженные курсанты парашютных курсов, один за другим начали выходить из автобуса и строиться по ранжиру.
– «Тэ-кс, проверим списки. Все здесь?» – весело спросил капитан Воронин.
– «Так точно!» – нестройным хором ответили курсанты.
– «Та, куды ж вы с «подводной лодки» денетесь хлопцы! Ладно, справа по одному, за мной: шагом марш».
Курсанты длиной змейкой просочились в полуоткрытые ворота. Там их уже ждали. Снова прозвучала команда: «Строиться!». И курсанты построились перед жилым корпусом.
Доклад о прибытии у военкома принимал инструктор по парашютному спорту: прапорщик ВДВ Игорь Васильевич Пак. В четко подогнанной, «с иголочки» форме с петличками ВДВ и почему-то перебинтованными руками.
Сделав доклад, капитан не удержался от вопроса:
– «Игорь Васильевич, а почему руки? Я думал десантники только ноги ломают?»
– «Да зашел к подруге: на «палку чаю», а в самое неподходящее время муж…».
– «И, что: завязался рукопашный бой?»
– «Да нет. Вышел на балкон: четвертый этаж! Сгруппировался, спрыгнул. Ноги целы, а руки об асфальт отбил».
– «Ну ты, Игорь Васильевич и ходок! – капитан сердито обернулся к улыбающимся над солдатской байкой курсантам. – Отставить «ржать»! Это ваш командир на все время обучения: два месяца…».
Гнилая практика. Семена и всходы базарных отношений.
«Забытый! Комсомольский значок.
Василий, студент кооперативного техникума, прибыл на первую производственную практику в столичный гастроном. Магазин считался показательным, поскольку в нем впервые в советской практике была взята за основу торговая сеть западных супермаркетов.
Не привыкших к буржуйским изыскам советских граждан встречали светлые залы с аккуратными рядами витрин, продавщиц в униформе, тележки для мелких и крупных товаров.
Люди, приехавшие в город за покупками из дальних сел, зачарованно смотрели на храм торговли с изобилием товаров и без привычных очередей за дефицитом.
Василий постучал в обитую коричневым дермантином с золотыми гвоздиками дверь:
– «Разрешите войти?»
Тучный мужчина, с лицом, похожим на сенбернара с лысиной в окружении когда-то пышных волос, с интересом разглядывал новичка стажера.
– «Студент? Ну что ж: неплохо. Молодые кадры нам нужны. Костюм сходится, а вот комсомольский значок придется пока снять».
– «То есть, как это снять?» – удавился Василий.
– «Ну на время работы, а после работы носите на здоровье. Э… как там вас звать величать?»
– «Василий. Василий Никулин».
– «Вот как? А вы случайно?»
– «Нет, не родственник: просто однофамилец».
– «Соображаете быстро – это хорошо для торгового работника. Меня зовут Марк Анатольевич Валенса. Я буду вашим наставником на все время практики. Пожалуйста наденьте фирменную одежду нашего магазина и милости прошу со мной в зал. И не забудьте про значок».
Василий, внутренне недоумевая, неохотно снял значок и положил в карман. Надел новенькую униформу с логотипом магазина и направился вслед за наставником в торговый зал. В зале было шумно: очередная «колбасная электричка» привезла в город разношерстную толпу с рюкзаками вместо сумок. Торговля шла бойко.
Наставник повернулся к своему ученику с вопросительным взглядом поверх очков в золотой оправе:
– «Тэк-с, молодой человек, пожалуй, начнем с азов. С весами знакомы?»
– «Конечно, сколько раз проходили на учебных занятиях», – утвердительно ответил Василий.
– «Ну, что ж, прекрасно: взвесьте-ка, будьте так любезны мне батон докторской колбасы», – наставник кивнул на аккуратную стопку продукции мясокомбината.
Василий, надев перчатки (как учили) аккуратно положил на весы батон колбасы:
– «Кило двести», – радостно констатировал экзаменуемый.
– «Э, позвольте заметить: кило триста пятьдесят, молодой человек. Будьте повнимательней – это очень важно».
Василий покраснел:
– «Но, как же так, ведь на весах ясно было видно: кило двести?»
Наставник резко обернулся на критику ученика:
– «Вы будете спорить со своим наставником? Хотите, чтобы первый день «практики» стал последним?»
– «Ну, раз надо, значит надо», – смалодушничал Василий.
Комсомольский значок лежал в кармане и больно жег душу, но поддавшись липкому страху, раз ученик изменил своей совести снова и снова. К концу производственной практики Василий умело обвешивал и обсчитывал оголодавших по деликатесам сельчан…
Горный аул: время в замедленном беге.
Борцы с косичками.
Старенький ПАЗик, натужно гудя перегретым мотором «накручивал виражи» горного серпантина.
В аул, где жила его двоюродная сестра Малика, Резван приехал ближе к вечеру. От долгого сидения и изматывающей психику дороги, он чувствовал себя так, словно один боролся против целой сборной за пояс чемпиона по вольной борьбе.
Родственники жены радостно встретили городского гостя:
– «Резван! – Какими судьбами, ты к нам надолго?»
Дети выбежали на голоса взрослых и облепили любимого дядю:
– «Дядя Резван, а ты нам подарки привез?»
– «Тише вы, ну-ка отойдите от него. Ведите себя скромнее. Пусть гость отдохнет с дороги, после его обо всем расспросите», – Малика со смехом, стесняясь беспринципности детей бросилась на выручку гостя.
– «Малика, не надо, пусть побудут со мной. Я нисколько не устал, и они мне не мешают, наоборот: я очень рад их видеть».
– «Вот видишь, мама, а дядя Резван нисколько не устал. Он ведь у нас чемпион, ты сама говорила», – сказала старшая дочь Малики Зарина.
– «Ну все, братик, готовься, эти маленькие проныры от тебя не отстанут, пока ты на все их вопросы не ответишь».
– «А ты уже ответила?» – обнимая сестру, спросил Резван.
– «Куда там! Жизни не хватит! Одних только: почему? Тысяча!»
– «Ничего, я к вам надолго: успеем наговориться».
– «В самом деле? – Малика вопросительно уперла одну руку в бок. – Что-то случилось или натворил чего в городе?»
– «Ничего не случилось и ничего не натворил. Хочу пожить в деревне до призыва в Армию».
– «Да, узнаю своего брата: по годам юн, а мыслишь, как взрослый».
– «Ну не столько я и взрослый пока, но кое-что в жизни повидал».
– «Это ты про школу или соревнования по борьбе?» – усмехнулась Малика.
– «Твое счастье, что ты замужем, а то бы я тебе сейчас ухо открутил», – засмеялся Резван.
– «Не имеешь права. Теперь мои уши принадлежат мужу и детям».
– «Да, быстро летит время. Еще недавно лазали по горам, ели сыр у пастухов, а ты уже мать двоих детей: быстро время летит».
– «Ладно, «мудрый» ты наш, идем к столу. Все уже готово».
Новость, что к Тургаевым приехал гость из города быстро облетела аул, к столу стали приходить сельчане, кто с кувшином вина, кто со свежеиспеченным пирогом. Вскоре скромное застолье разрослось до размеров свадебного пиршества…
Утром Резван встал рано и, надев спортивный костюм, вышел на двор.
– «Ты чего так рано подскочил? – удивилась сестра. – Здесь тебе не город, ложись отдыхай. Я пока еду приготовлю».
– «Да нет, привычка бегать по утрам. Пойду пройдусь п аулу. Соскучился по местам детства».
– «Странный ты какой-то, брат. Ладно иди: старики городские новости от тебя узнают. Только не сболтни чего-нибудь лишнего. Здесь тебе не город».
– «Знаю, знаю. Буду вежлив и почтителен».
И действительно, куда бы не шел Резван, всюду его встречали с вопросами. В ауле были свежие газеты и телевидение, но всем хотелось узнать о городской жизни у нового в аульской жизни человека.
Вечером, сидя за семейным столом, Резван спросил сестру6
– «Малика, а в ауле есть спортзал?»
– «Зачем тебе, тренироваться? Тренируйся во дворе».
– «Нет, не мне. Хочу открыть детскую секцию по вольной борьбе».
– «Дядя Резван, а нас с Лаурой научишь?» – встрепенулась старшая Зарина.
– «А вам это зачем? Занимайтесь со мной по хозяйству», – удивилась мать.
– «Мы тоже хотим уметь «давать сдачи». А вдруг на нас нападут?»
– «Успокойся, никто на вас нападать не собирается. Играйте лучше в куклы», – снова попыталась вразумить дочку Малика.
– «Почему бы и нет. Если есть желание: пусть занимаются. Будут первыми девушками чемпионами по вольной борьбе», – заступился за племянницу Резван.
– «Ох, брат, вечно ты их защищаешь. Ну, не знаю. Если отец разрешит, то пусть попробуют, может после первой травмы бегом к своим куклам вернуться», – приняла окончательное решение сестра.
Площадь раздора. Точка невозврата.
Площадь «Минутка» кипела страстями. Узнав, что из Москвы прибыл министр обороны Грачев и ведет переговоры с президентом Республики Ичкерия Джохаром Дудаевым, повсюду толпились люди.
То тут, то там возникали стихийные митинги. Одни ораторы, горячась, доказывали, что пора поставить Москву на место. Старики, пожившие и пострадавшие от сталинских репрессий и переселения, им возражали. Люди, опьяненные внезапной свободой и вседозволенностью, ходили опьяненные ветром перемен от одной группировки к другой.
Казалось, что это какая-то игра. Игра слов, смены настроения, жарких споров и безапелляционных заявлений. Люди с оружием отстаивали, как им казалось единственную точку зрения: пусть в схватке победит сильнейший!
Старики отчаянно качали седой головой. Страсти кипели, обстановка накалялась.
Из здания заседания вышла расстроенная безрезультативными переговорами российская делегация. Площадь замерла в ожидании ответа. Где-то заплакал ребенок, но никто не обернулся на предупреждающий знак, все взоры были обращены на трибуну, в ожидании победной речи Президента…
Генерал Дудаев молодцевато прошествовал к трибуне. Площадь замерла в немой тишине.
– «Россияне уходят из нашей республики и оставляют нам свое оружие и спецтехнику».
Площадь взорвалась радостными криками молодежи. Старики печально качали головами в знак не согласия, но их никто не хотел слышать…
Свободная касса портовых ворот.
