Лина Янтарова "Голодные кости"

– Должна быть у дверей, – Сора поглубже опустилась в воду, стараясь сохранить почтительный тон.

Получалось из рук вон плохо, учитывая, что она уже стала красной от смущения, а на глаза навернулись слезы от обиды.

– Я поищу ее. Надеюсь, за несколько минут ты не предпримешь новую попытку утопиться.

Слова вонзились в нее метко брошенным кинжалом. Сора молча стерпела, уткнувшись подбородком в колени.

Ее будущий супруг был безжалостен в высказываниях. Некоторые люди не знают, какой силой обладают слова – одни могут вознести на небеса, другие – сбросить в пропасть. Но он знал. Знал и не стеснялся пользоваться своим оружием.

– Госпожа, – Аюми, возникшая в дверях, бросилась к ней с выражением испуга на лице. – Госпожа, простите, умоляю! Я отлучилась всего на пару минут в комнату, чтобы закончить с вещами, клянусь!

Сора подняла руку, призывая служанку замолчать.

– Все в порядке, – с трудом проговорила она, когда Аюми закрыла рот, глядя на нее блестящими от слез глазами. – Помоги мне, пожалуйста. Вода уже остыла.

Кое-как закончив с купанием, Сора в сопровождении служанки вернулась в покои, где зажженные тонкие свечи наполняли пространство не только мягким светом, но и теплом. Расчесывая волосы госпожи перед сном, Аюми робко, опасаясь гнева, спросила:

– С вами все хорошо? Вы бледны.

Сора, сидящая на дзабутоне с неестественно ровной спиной, собиралась заверить служанку в хорошем самочувствии, но неожиданно сказала совсем другое:

– Мне кажется… Я кого-то видела.

Рука Аюми замерла.

– Кого? Господина Хаттори? Он… Вломился к вам в фурако? – прошептала Аюми.

Сообразив, что служанка решила, будто Райден пытался обесчестить ее, Сора едва сдержала смешок. Казалось, даже к Ивао он питал более теплые чувства, чем к собственной невесте.

– Нет, Аюми. Кого-то другого. Я даже не уверена… Не знаю, человек ли это был.

– Человек ли? – эхом отозвалась служанка. – Но… О!

Услышав изумленный возглас, Сора резко повернулась.

– Что такое? Аюми?

– Ваши волосы, госпожа…

Мучительное чувство вязкого ужаса вновь заполонило легкие.

– Что там? – севшим голосом спросила Сора.

– Отрезанная прядь… Вы отрезали себе волосы? – Аюми непонимающе уставилась на госпожу. – Простите за мое предположение! Но тут…

Сора подняла руку, на ощупь нашла пару укороченных прядей, разительно отличавшихся по длине от других волос. Словно кто-то щелкнул острыми ножницами…

Щелкнул. В памяти всплыла клешня, нацеленная ей в лицо.

– Когда я последний раз причесывала вас, такого не было, – залепетала Аюми. – Прошу прощения, госпожа. Я бы никогда…

– Аюми, успокойся. Я верю тебе, – на лице Соры возникло сосредоточенное выражение.

Поднявшись, она огляделась с воинственным видом, точно готовилась к битве. Новость, которая должна была вызвать панику, обрадовала Моримото – по крайней мере, теперь она знала, что ей ничего не привиделось.

Райден ошибался, говоря, что она уснула, разморенная горячей водой. Сора не спала. Все, что она видела, происходило в реальности.

– Госпожа? – ничего не понимающая Аюми с тревогой следила за ней. – Прошу, расскажите мне. Что происходит?

Решившись, Сора набрала в грудь воздуха, повернулась к служанке – своей единственной союзнице в этом доме.

– Кто-то напал на меня, когда я принимала ванну. Нет, не господин Хаттори и не кто-то из его людей, – быстро добавила она, видя на лице Аюми священный ужас. – Это был кто-то… Что-то…

Сора умолкла, пытаясь понять, как обозначить то, что она видела. Силуэт… Определенно мужской – высокий, но худощавый, одетый в серые цвета. Лицо…

Она содрогнулась. Лицо напавшего было похоже на маску – словно некий мастер пытался вырезать человеческие черты, но у него ничего не получилось. Отдаленно монстр был похож на человека, но у людей не могут так широко раскрываться рты.

И его руки… Вернее, их отсутствие. Из рукавов серого балахона вместо кистей торчали две клешни – гигантские и черные.

Аюми, выслушав поток невнятных восклицаний, побелела.

– Г-госпожа, – заикаясь, проговорила она. – Это очень похоже на кама-кири.

– Кама-кири? – нахмурилась Сора.

– Злой дух с клешнями, что нападает в ванных комнатах и пытается состричь волосы под корень, – прошептала Аюми. – Айко рассказывала вам, помните…

Сора вспомнила. Стоило служанке упомянуть Айко, как в памяти всплыли темные вечера и длинные ночи, которые кормилица проводила у постели маленькой госпожи. После гибели матери Сора замкнулась в себе – от веселого ребенка, с восторгом рассматривающего цветастые кимоно, осталась только тень.

Полюбив уединение, она много времени проводила в саду, разглядывая плавающих карпов в пруду. Их плавные движения завораживали ее, помогали отключаться от мира, в котором больше не было мамы – Сора давала им имена, подмечая особенности поведения и уникальную раскраску.

Но по вечерам боль и тоска накатывали с новой силой. Тогда Айко обычно рассказывала ей сказки – жуткие истории о злых духах, ёкаях и демонах. Слушая монотонное повествование, Сора засыпала, убаюканная вестями о том, что где-то добро непременно победило зло.

– Помню, – напряженно откликнулась Сора. – Но это же выдумки, сказки. Айко их рассказывала ее мать, а она, в свою очередь, делилась выдумками со мной. Никакого кама-кири не существует.

– Тогда что вы видели? – справедливо возразила Аюми.

Сора замолчала, кусая губы. Собственная уверенность в том, что она видела своими глазами, не давала ей возразить служанке.

И волосы… Кто-то отрезал пару ее прядей.

Кама-кири не из тех духов, что вредит людям. Он срезает локоны под корень – вот и все, чем опасна эта нечисть. Но причины его прихода… Сора поежилась, обхватила себя руками. Айко говорила, что кама-кири своими забавами часто пытается не допустить брачного союза, если тот несет погибель.

– Хотите, я лягу спать здесь, с вами в комнате? – дрожащим голосом спросила Аюми.

По лицу служанки было видно, что она сама напугана до ужаса. Сора кивнула.

– Да. Принеси себе футон и расстели рядом с моим. Так будет спокойнее.

– Я попросила одного из воинов господина Ивао присмотреть ночью за женской половиной, – зачастила вернувшаяся Аюми. – Он сказал, что мимо него и насекомое не пролетит. Просил не беспокоиться.

Воины дяди не внушали Соре особого доверия, но даже такая защита лучше, чем совсем никакой. Расстелив футон, Аюми помогла госпоже улечься и затушила свечи – одну за другой. Покои погрузились во тьму. Со стороны седзи, ведущих в сад, немедленно раздались шорохи и скрипы.

– Это всего лишь ветер и деревья, – тихонько сказала Аюми. – Нечего бояться.

И не понятно было, кого она пыталась успокоить больше – себя или Моримото. Не говоря ни слова, Сора вытянула руку, нащупала ладонь Аюми и крепко сжала, уверенно повторив:

– Это всего лишь ветер. С нами ничего не случится. Спокойной ночи, Аюми.

Служанка благодарно улыбнулась ей в темноте – хоть Сора и не могла этого видеть, но могла почувствовать, как загрубевшая ладонь служанки сжала ее пальцы в ответ. Так, не размыкая рук, они уснули.

Сон был беспокойным. Сора ворочалась с боку на бок – представлялись то мертвецы, тянущие к ней руки, то сад в родном доме, где деревья пытались схватить ее за ноги, угрожающе изгибая ветви. Проснулась она совершенно разбитой и усталой – словно и не спала вовсе.

Аюми выглядела не лучше. Под глазами служанки залегли тени, здоровое, пышущее румянцем лицо стало бледным. Она вяло перебирала наряды своей госпожи, чтобы подготовить праздничное кимоно, в котором Соре предстояло вступить в новую жизнь.

Умывшись холодной, как утренняя роса, водой, она устроилась перед столиком, на котором были расставлены разнообразные баночки и кисти для нанесения свадебного макияжа.

– А как же завтрак, госпожа? – растерянно спросила Аюми.

– Кусок в горло не лезет, – коротко ответила Сора.

– Так не пойдет, – обычно робкая Аюми уперла руки в бока. – Вы вчера не съели ни крошки, а сегодня вам предстоит долгий и трудный день. Необходимо позавтракать. Я схожу на кухню и вернусь.

– Не задерживайся, – вырвалось у Соры.

Ей ни минуты не хотелось оставаться одной в этом мрачном поместье. Оно напоминало тело дряхлого старика, который все еще был жив благодаря заботе родных, но уже практически не открывал глаз, считая часы до смерти.

– Вот, госпожа, – Аюми вернулась с подносом. – Зеленый чай, рис, форель и яйца.

Еда оказалась вкусной. Попробовав рис, Сора осведомилась:

– Сколько человек работает на кухне?

– Четверо, госпожа. Руководит всем женщина из деревни, – Аюми занялась украшениями. – Представилась как Маи. Сказала, ее срочно доставили вчера вечером вместе с тремя девушками-помощницами, чтобы она занялась приготовлениями.

– Почему в поместье так мало слуг? – недоуменно пробормотала Сора.

– Господин Хаттори редко посещает дом, – Аюми принялась выбалтывать то, что узнала. – В основном он находится на местах сражений вместе со своими воинами.

– Сейчас они здесь, в поместье?

– Конечно. Прибыли вместе с господином Хаттори, – удивилась Аюми. – Заняли правое крыло. Там же разместили господина Ивао и его людей.

– Дядя наверняка счастлив такому соседству, – кисло подметила Сора.

Она не понимала, почему Райден отказался от всех слуг, кроме Кейко и Акио. Глава знатного клана, снискавший особое расположение императора, мог позволить себе жить в роскоши, но вместо этого предпочел уединенное поместье с двумя пожилыми людьми.

В чем причина столь странного поведения? Неужели Райден настолько любит тишину и спокойствие? Кто же готовил для его воинов, когда на полях утихали сражения, кто стирал их вещи и заботился об огромном поместье, кто ухаживал за садом? Неужто Кейко и Акио вдвоем?

– С вашим появлением тут все изменится, – пообещала Аюми. – Вы наймете слуг, как положено, приведете дом в порядок. К обеду вы уже будете полноправной госпожой Хаттори.

Сора дернулась, едва не уронив чашку. Слова служанки звучали как приговор – отчего-то возможность стать хозяйкой этих стен пугала, а не радовала.

– Церемония будет проведена в маленьком храме возле реки, – Аюми закрепила высокую прическу. – Господин Ивао и его люди уже проснулись, завтракают.

Сора хотела было съязвить, что дядя и ночью бы встал, лишь бы полакомиться чем-то бесплатным, но шорох в коридоре завладел ее вниманием. Через мгновение сёдзи, тихо шурша, плавно раздвинулись.

За ними обнаружилась сидящая на коленях Кейко, одетая в темно-красное, парадное кимоно. В руках женщина держала шкатулку.

– Госпожа, – она склонила голову в знак уважения, но темные глаза недобро блеснули. – Господин Хаттори просит вас принять от него вот это.

Она положила шкатулку перед собой. Сора кивнула Аюми – служанка, забрав резную вещицу, быстро принесла ее своей госпоже.

Откинув крышку, Сора затаила дыхание – внутри, переливаясь от нежно-лавандового до глубокого цвета индиго, блестела заколка в виде цветка ириса.

– Это клановое украшение, – проскрипела Кейко. – Его носили все жены предыдущих глав.

Сора аккуратно дотронулась пальцем до искусно вырезанных лепестков, представляя, как женщины – одна за другой – держали в руках заколку, любовались переливами камней, а после украшали ее волосы и шли… На заклание.

Мысль неприятно поразила ее, собственный настрой – еще больше. Кто знает, может, те женщины были счастливы в браке?..

– Я надену его. Передай господину Хаттори мою благодарность за столь щедрый и великолепный дар, – заученно проговорила Сора.

– Это еще не все, – Кейко встала, поманила пальцем служанок, пришедших с ней. – Вы должны надеть его на церемонию, госпожа.

Две девушки, чья поступь и одежда выдавали в них деревенских жительниц, вошли в покои, держа на вытянутых руках ироутикакэ – кимоно из шелка и парчи. Светло-фиолетовое, оно точь-в-точь повторяло цвета клана Хаттори и подходило к украшению.

Сора растерянно потрогала нежную ткань, провела ладонью по искусной вышивке золотой нитью. С собой она привезла сиромуку – белое свадебное кимоно, которое спешно сшили специально для нее, но оно не шло ни в какое сравнение с этим.

Подобный наряд могла бы носить сама императрица. Соре было даже страшно представить себя в нем, хоть и ее клан не бедствовал, а отец всегда старался баловать единственную дочь.

– Вы оскорбите господина Хаттори отказом, – Кейко скрестила руки на груди, предупреждая любые возражения. – Это церемониальное кимоно.

– Я приму его.

У нее не оставалось другого варианта. Отказаться значило смертельно обидеть будущего супруга. Сора обернулась, кивнула Аюми, которая с восхищением разглядывая наряд – получив одобрение, служанка осторожно приняла кимоно из рук девушек, чтобы не помять.

– Вы будете красавицей, – сухо сказала Кейко. – Этот день запомнится вам надолго.

Сора замерла. В невинной фразе ей почудилась угроза, но когда она посмотрела на женщину, то не заметила ничего необычного: Кейко по-прежнему демонстрировала свою неприязнь к ней, но послушно опустилась на колени, чтобы выказать уважение.

В ее словах сквозил яд, но формально она соблюдала все правила. Соре не в чем было ее упрекнуть, поэтому она вернулась к Аюми, чтобы закончить приготовления.

Со стороны сада раздались шумные мужские голоса. Моримото без труда узнала высокий голос дяди, который снова о чем-то разглагольствовал, смех его людей – среди общего шума не было слышно ни голоса Райдена, ни речи его воинов. Сору не отпускало ощущение, что никто, кроме Ивао, не рад данному союзу – среди приглашенных даже не было представителей других кланов. Конечно, это можно объяснить поспешностью и предстоящими сражениями, но…

Не о такой свадьбе она мечтала.

Сердце сжалось в груди. Мучительное чувство неправильности происходящего не отпускало Сору – словно бы она оказалась заколдована злой колдуньей, и вынуждена наблюдать, как по кусочкам рушилась ее старая, прежняя жизнь, которую она любила.