Арсений Алмазов "Принуждение к законности и правопорядку. Книга первая. Деревянное счастье"

– Педагог, учитель русского языка и литературы.

– A?а, это хорошо. Педагоги обычно хорошо адаптируются к любым жизненным условиям. Я сейчас как раз администратором на производстве работаю, потому и знаю.

– А что за производство, если не секрет? – Анна уселась поудобнее.

– Мебельной продукции. Шкафы, кровати, столы, прочее. Полтыщи наименований.

– Здорово! И как работается?

– В общем?то, неплохо. Работы только много.

– Это еще можно терпеть. Я, например, целый год на две ставки работала. Сначала тяжко, а потом ничего, привыкла. Получка, правда, у учителя маленькая. А как у вас с вакансиями?

– В принципе, нам сейчас требуется помощник администратора, но, сразу говорю, есть один нюанс, – Михаил Борисович хитро улыбался.

– Надеюсь, речь не об интиме? – улыбкой на улыбку ответила Анна.

– Что вы, конечно, нет. Просто у нас руководство несколько своеобразное. Зажимистое и требовательное. Но, правда, получка немного выше, чем в среднем по Москве. Впрочем, я не агитирую, родственникам я бы не посоветовал туда идти и сам бы не пошел. Тяжелая работа. Но пока другого выхода у меня нет.

– Может, на всякий случай, дадите свои координаты?

– Конечно, не проблема. – Ценный попутчик, подняв сиденье, вытащил из сумки кусок бумаги и ручку, записал номера телефонов – рабочего и мобильного. – Вот, звоните, если что.

…За окном мелькали разнокалиберные подмосковные дачи. На платформах кутались в выцветшие куртки и плащи пожилые дачники с тележками, наполненными «дарами природы».

Курский вокзал просыпался. Работали уборщики, открывались дневные ларьки, выползали из своих нор завсегдатаи вокзала – пахучие бомжи.

Выйдя из душного вагона, Анна вдохнула полной грудью. Это был воздух свободы, пусть немного по?промышленному спертый, но все же, она надеялась, свободы от безденежного прозябания, свободы от преследований бывшего мужа.

Богатенькое «государство» – город Москва, – окопавшееся в нищей, местами вымирающей и спивающейся России, давало для Анны надежду – надежду на новую жизнь, на защиту расстоянием от ополоумевшего муженька?маньяка.

Анну встречал троюродный брат.

В столице он жил уже лет пятнадцать и считал себя если не закоренелым, то уж бывалым москвичом. Среди мельтешащих туда?сюда людей он чувствовал себя как рыба в воде, тогда как для Ани вся эта суматоха казалась немножко диковатой.

В честь приезда сестры – не так уж часто она баловала братца, пусть и троюродного, своим присутствием, хотя приглашал в гости уже давно – брат устроил праздничный завтрак. После бессонной ночи в поезде, горячей ванны и плотного завтрака глаза слипались.

Проснулась Аня с радостным чувством, что она уже наполовину москвичка.

Глава 3

Гостеприимная столица

На следующий день Анна приступила к поиску работы. Газеты пестрят объявлениями, но где оно – твое, то самое, которое ждет именно тебя? Аня обзвонила с десяток наиболее соблазнительных, где приглашают гувернанток и работниц по дому, – надо ехать, приглашают!

Как оказалось, все это – кадровые агентства. Заполни анкету, заплати взнос, заплати за фотографирование и жди звонка… Может, дождешься.

Некоторые агентства предлагали встретиться с хозяевами?работодателями, давали телефоны, но на поверку оказывалось, что те либо уже кого?то взяли – поздно позвонила, – либо условия работы совсем уж рабские, неприемлемые.

А почему бы не попробовать работу Михаила Борисовича? Анна отыскала и набрала номер телефона.

Через три дня она уже работала на мебельной фабрике ООО «Эванс плюс» в качестве помощника администратора.

Получка в несколько раз больше, чем на малой родине, что Анну не могло не устраивать. Приняли, как водится у новых российских капиталистов, без трудовой книжки, на неопределенный испытательный срок.

Пока ни о какой социальной защищенности речи не идет, а больничные не оплачиваются даже во время основной работы. Не страшно, можно подумать, гувернанткам или домработницам лучше.

У них вообще, говорят, абсолютно бесправное положение. Полная зависимость от хозяев. А тут все?таки ты на производство завязана, все так работают. За какие-то деньги, а не как у учителя в Курске, за похлебку. А кодексы?модексы – не для нас, видимо. Менталитет не такой у людей бизнеса, не позволяет соблюдать. А трудовой элемент не такой дурак, чтобы сразу начинать трудовые же права качать, тут же на три буквы и отправишься!

Словом, столица схавала трудовую человеко?единицу, глазом не моргнув, и Анна была довольна этим на все сто.

Работа простая, и дебил справится. Гендиректор Алексей Владимирович Семкин, он же шеф, он же босс, он же за глаза Стеклянный, принимает заказ на отгрузку, передает его администратору. Тот уточняет заказ, составляет лист отгрузки, по которому помощник администратора, Анна, должна выполнить смету.

Потом гендиректор кладет «капусту» в карман, Анна контролирует отгрузку. Михаил Борисович руководит Анной, согласовывает все оргвопросы и «увязывает неувязочки».

Мебель в «Эвансе» – экстра?класс! Это не какая?нибудь ерунда из прессованных опилок, а добротная, качественная, состоит из сосновых цельновыточенных деталей. Стоимость мебели за счет дешевой рабочей силы и безналогового оборота минимальна, так что улетает нарасхват, несмотря на нехилую торговую накрутку.

Работы всегда невпроворот, Анна только к вечеру замечает, что уже рабочий день закончен. Между прочим, большой плюс в этой работе – то, что время летит незаметно.

Второй плюс – работают одни ребята, возможные, так сказать, женихи, только кладовщица – женщина.

Есть и ничего, симпатичные. С одной стороны, страшновато как?то, после такой неудачи в супружеской жизни, смотреть на кого?то под прицелом, настроенным на потенциального спутника жизни, а с другой – не век же одной коротать, если в первый раз сволочь попалась, это не значит, что все другие такие же!

Вкалывают мужчины, между прочим, как черти. Все, как один, лимитчики. Целый интернационал собрался – хохлы, молдаване, казахи, татары и немножко русских.

Москвичей держать на такой работе дирекции нет смысла. Дорого. Точнее, рентабельнее будет нанять и москвичей, но если есть возможность нанять лимитчиков с тем же результатом, то, как говорится в рекламе, «зачем платить больше»?

А эти и живут здесь, и работают. Иногда бухтят, правда, плати им, видите ли, побольше! Можно, конечно, и накидывать на расценки время от времени, пару?тройку рубликов. С другой стороны, слишком часто повышать нельзя, а то эта процедура вызовет обратный эффект: привыкнут и избалуются.

Лучше увеличивать как можно реже! Так как денежки без весомых причин не хочется отпускать (твои же, родимые), приходится оттягивать этот неприятный момент на как можно более поздний срок.

Как только работяги начинают линять один за другим, а другие перестают проситься на работу, вот тогда и поднимать можно.

Пусть работают, куда они, на хрен, денутся, в их периферийных городишках им платят в пять раз меньше! Потому и едут в златоглавую, цепляются, не выгонишь.

Москва, слава богу, резиновая, всех принимает. А работа есть работа, кому сейчас «на Руси жить хорошо»?

Глава 4

Производственный конфликт

По своим функциональным обязанностям Анна должна общаться и с рабочими, и с клиентами.

В принципе, вся эта круговерть ей даже нравилась, интересно! Общение с людьми всегда было по ней.

Вот если бы еще и нагрузка была чуть?чуть поменьше! Или получка побольше… Насчет размера оплаты Аня чуть позже начала понимать. Слишком много Москва требует расходов. Кроме того, оказывается, по московским расценкам за такую работу надо платить не четыреста баксов, а намного больше.

Как?никак Анна хоть и работает на шестидневке по десять часов в сутки, но, во всяком случае, живет не в информационном вакууме. Другие так не скупятся! Жадноватенький, прямо скажем, шефулька оказался!

Ну да ладно, сейчас лучше потерпеть, а там видно будет!

Она работала как заводная больше месяца. Даже понемногу привыкать начала. Шеф обещал в ближайшее время и трудовую книжку завести. Это как в бородатом анекдоте про психов, где, если прыгать вниз головой научатся, им в бассейн водички нальют.

В общем, не все просто, но жить можно.

…Настроение ничего, приподнятое, несмотря на то что пообедать не успела, так, две печенюшки съела.

Завтра суббота, короткий день. Приезжать надо не к восьми, как обычно, а к десяти, да и раньше день заканчивается, чтобы хоть какое?то ощущение выходного было. Кладовщица заболела, и Михаил Борисович попросил Аню контролировать погрузку. А если администратор просит, то это равносильно приказу.

Так что сегодня целый день на ногах.

Сама?то ладно, а как грузчики выдерживают? Пять человек всего?навсего, а обслуживают три склада. Машины – целый день, одна за одной. Даже в очередь выстроились. А деревяшки, особенно спинки кроватей, тяжеленные. Ничего, приноровились, таскают!

Один татарин, с именем, для Анны больше похожим на кличку пуделя, Рафаэль, правда, возмущается – пожрать и то за целый день некогда, так и копыта откинуть недолго!

Но к нему уже все привыкли – босс внимания не обращает, а ребята одобрительно посмеиваются или помалкивают.

Ничего, симпатичный парнишка, более того – красавчик, хоть и татарин! Анна уже не в первый раз перехватывала его взгляды, что заставляло кровь приливать к лицу, а сердце биться быстрее…

Холостяк, между прочим. Память у него как компьютер – номенклатуру товара лучше всех знает. А фигура! Сплошные мышцы! Спортсменом, наверное, был. Явный лидер среди грузчиков, вот кому нужно администратором работать, ничего не упустит.

Правда, Михаил Борисович со своей должностью прекрасно справляется.

Фура из Ярославля была на три четверти загружена, и Рафаэль, предоставив товарищам продолжать погрузку, отошел покурить, а заодно и перекинуться парой слов с Анной, сосредоточенно записывающей что?то в блокнотик. Аня отмечала погруженные в фуру детали кроватей – спинки, царги, фурнитуру и т. д.

Рафаэль ей часто подсказывал, что есть на складе, где хранится, если Аня не знала. Она думала, что услышит от него что?нибудь полезное о номенклатуре товара и на этот раз, но ошиблась.

Предмет разговора был далек от производственных проблем.

– Аня, понимаю, что важнее фурнитуры сейчас для тебя ничего нет, но я хотел тебя не о ней спросить…

– А о чем это, Рафик? – Анна уставилась на Сафарова.

– Что, если я тебя приглашу куда?нибудь в воскресенье? – Облокотившись спиной о дверной косяк, Рафаэль стоял в независимой позе, с одной рукой в кармане рабочих брюк, и глубоко затягивался «Аэрофлотом».

От неожиданности Аня не знала, что сказать. Опять забурлил адреналин, сердце застучало. Раф ей нравился, хотя в качестве своего молодого человека она его еще не рассматривала. Не успела еще. Все же молодая женщина с собой справилась:

– Нет, Раф, у меня на воскресенье другие планы, извини.

– Это что же, кто?то уже до меня успел перехватить инициативу? Ты подумай, подумай, время?то есть!.. А хочешь, в субботу, после работы?

– Какой напористый! С чего это ты решил, что я должна все бросить и за тобой побежать? – Ее слегка задела бесцеремонная фраза Рафаэля. Анна действительно в воскресенье не могла, брательник сабантуй устраивает в честь его с женой годовщины свадьбы. А в субботу и отдохнуть бы не мешало после недельной беготни. С какой стати этому наглецу все докладывать? Обойдется. Если я ему на самом деле понравилась, в другой раз предложит.

– Ладно, Аня, не обижайся!.. Эх, невезуха! Человек к тебе со всей душой, а ты сразу ему сердце разбивать! – попытался сгладить острый угол Рафаэль.

– Ну, ладно, «человек с разбитым сердцем», собирай осколки и давай ребятам помогай, смотри, с ног сбиваются!

– Нет в жизни счастья!

С показным дурашливым отчаянием Рафаэль швырнул окурок подальше от склада и вошел в него за очередным изделием.

– Сафаров, мать твою, что за херня! – откуда ни возьмись, раздался сильно раздраженный голос босса. – Я тебе сколько раз говорил, не курить около склада! Говорил?

Рафаэль обернулся с забавно поглупевшим лицом. Пожал плечами.

– Считай, на пятьсот рублей зарплату меньше получишь. В следующий раз на тыщу буду штрафовать, раз слов не понимаете! – И обернувшись к Ане: – А ты куда смотришь? Я же говорил! И тебя тоже штрафовать буду!

К удивлению Анны, Сафаров для этой относительно безобидной ситуации повел себя несколько возбужденно – агрессивно и неуважительно к начальству. Ведь вроде был сам виноват – нарушил правила требований пожарной безопасности.

Упершись рукой в бок, прищурил глаза:

– Слушай, Леш, не пошел бы ты со своими штрафами!

Судя по злобному выражению лица, Рафаэль собрался добавить еще что?то нелицеприятное, но было уже некому.

Не желая дальше продолжать дискуссию, Алексей Владимирович Семкин плавно, но быстро перемещался в сторону столярки.

– Ну вот, за любовь, можно сказать, пострадал, – с усилием хохотнул Рафаэль, ища сочувствия у Анны, махнул рукой и поплелся помогать приостановившимся для просмотра импровизированного спектакля грузчикам.

– Ну вот, и сходил в кафе, – в тон Сафарову с утешающей улыбкой, хотя он ее и не видел, в спину «успокоила» пострадавшего Анна. Затем продолжила свой нехитрый технологический процесс.

Казадось, все уже забыли об инциденте. Однако в конце рабочего дня, когда стрелки часов уже давно зашкалили за восемнадцать, Анна испытала некое дежа?вю, но в усиленном варианте, обросшем дополнительными деталями и эмоциями.

День выдался тяжелый, Анна не чувствовала под собой ног. Бедные грузчики, они и поесть?то сегодня не успели! Целый день таскают, откуда только силы берутся! Ну, ничего, еще одну подъехавшую машину разгрузят, а потом отдохнут и перекусят. Перед каждым рывком необходима пауза, все грузчики уже понемногу, по очереди отдыхали, и Рафаэль присел поодаль, собираясь перекурить.

Стеклянный нарисовался совсем некстати.

Своему амплуа и на этот раз он явно не изменил:

– Сафаров, если ты сорвешь мне погрузку, лишу дневного заработка!

И тут Анна увидела, что такое пресловутая татарская злость! Рафаэль вскочил, как на пружинах. Семкин и глазом не успел моргнуть, как грузчик схватил его за шкиво. Причем с такой силой, что очки соскочили с одного уха и на мгновение остались висеть на другом.

Стеклянный машинально схватил их, почти на лету. Кулак у директорского носа был сжат до крепости камня, глаза Рафаэля излучали такую жгучую ненависть, что у Анны аж мурашки пошли по коже.

Возникла секундная пауза, за которую успели подскочить грузчики и удержать товарища от поступка, последствия которого трудно было бы предугадать.

Побледневший гендиректор, поправляя помятый лацкан пиджака, быстрым шагом удалился.