Тина Дорофеева "Сводная не для меня"

Разворачиваюсь на пятках и задираю голову, прожигая Антона возмущенным взглядом.

– Я думала, в обществе принято платить за девочек, – не подаю вида, что его близость слегка меня дезориентирует и выводит из равновесия.

– Ага, если девочка не портит твою еду и шмотки, – Антон при этом выглядит довольно спокойно, – да и куда мне до тебя? У тебя же отчим министр.

Его глаза светлеют, и я понимаю, что он не так уж спокоен, как хочет показаться.

– Боже, о чем ты? – толкаю его в грудь, опять заводясь на ровном месте, – этот министр твой родной отец, если ты забыл.

– Забудешь тут, – Антон наклоняется и достает еду.

– А, я поняла, – прикусываю губу и слежу за Антоном, который кажется перестал обращать на меня внимание.

Меня словно не стало. Он включает игнор и идет в сторону стульев вдоль стены.

– Тебе просто не по карману вот это все, – обвожу пальцем то, что Антон держит в руках, – баллы не заработал, да, новенький? Бедствуешь, бедняжка.

Антон скалится, показывая белоснежные зубы, а у меня сердце забывает сделать следующий удар.

И я мозгами понимаю, что я сейчас пытаюсь разбудить зверя, но, черт, мне не хватает того зверя, которым иногда бывает Антон.

– Ага, нищий родственник, – он встает со стула и швыряет банку газировки с каким-то пакетиком еды, – приятного аппетита. Считай, что откупилась и отделалась малой кровью. Рубашку, так уж и быть, прощаю.

Проходит мимо, оставляя меня в растрепанных чувствах.

Провожаю напряженную спину Антона и не понимаю, что только что произошло. Словно что-то треснуло. Изменилось.

Глава 8

Ранним субботним утром меня будит звонок от дяди Ромы. Протираю глаза и нащупываю рукой телефон.

– Слушаю, – голос скрипит как несмазанная петля, и я морщусь от неприятного чувства в горле.

– Ник, давай собирайся, через сорок минут буду у вашей школы, в клинику поедем. Я договорился.

Это действует на меня получше ледяного душа. Вскакиваю с кровати и начинаю метаться по комнате.

С чего начать-то? Ага, умыться надо.

Цепляю очки, пока совершаю утренние процедуры. Успеваю как раз к повторному звонку, после которого дядя Рома говорит, чтобы я выходила. Они ждут.

Они.

Хватаюсь за дверную ручку и набираю полную грудь воздуха. Значит и Антон там будет.

Не могу понять, почему при одной мысли про него у меня внутри все сжимается от волнения. Он вроде перестал мне уже надоедать и трогать вообще перестал.

Щипаю себя за тыльную сторону ладони, чтобы привести пошатнувшиеся нервы в порядок.

Выбегаю на улицу и замедляю шаг, когда подхожу к машине дяди Ромы. Антон стоит и что-то внимательно изучает в телефоне, даже не отрываясь от дисплея.

– Доброе утро, Ника, – дядя Рома на мгновение прижимает меня к своему боку, – или для тебя недоброе, потому что я тебя выдернул из кровати.

Выдавливаю улыбку.

– Да не страшно. Доброе утро, – сверлю профиль Антона, но он по-прежнему не обращает на меня никакого внимания.

Прикусываю щеку, чтобы не впасть в отчаяние.

Это что ещё за новые методы?

– Ну что, грузимся? Нас уже ждут.

Угукаю и забираюсь на заднее сидение. Антон уже привычно садится впереди и откидывается на сидении.

– Тебе там кого надо? – дядя Рома выруливает и поворачивается к сыну.

– Хирурга, – с неохотой отвечает Антон.

На его телефон непрерывным потоком сыпятся сообщения, и меня через пять минут поездки начинает это сильно бесить.

Двигаюсь на середину сидения и наклоняюсь вперед.

– Может ты вырубишь звук?

Антон медленно переводит на меня взгляд голубых глаз и усмехается.

– С чего бы?

– На нервы действует это бесконечное бульканье, – недовольно ворчу, уже осознавая, что меня понесло не туда.

– Закрой уши, – Антон пожимает плечами и снова утыкается в телефон.

Мельком замечаю, что сообщениями его забрасывает Вика и сцепляю зубы до скрипа.

Брови Антона взлетают, и он переводит на меня вопросительный взгляд.

Дядя Рома только бросает на нас короткие взгляды, пока мы с Антоном сверлим друг друга взглядами.

Снова раздается звук пришедшего сообщения, и я не выдерживаю.

Хватаю из пальцев Антона телефон.

– Эй, – он дергается за мной, но я успеваю отодвинуться в дальний угол машины, – телефон верни.

– Зуб за зуб, – стараюсь не читать сообщения.

Убеждаю себя в том, что мне неинтересна его личная жизнь.

Отрубаю звук. И кидаю телефоном в Антона.

Его реакция срабатывает на пять с плюсом, и он успевает поймать гаджет, пронзая меня взбешенным взглядом.

С водительского сидения слышится веселый смешок дяди Ромы, и только сейчас я вспоминаю, что мы не в школе, и наши стычки лучше бы не показывать перед кем-то из родителей.

– Веселые у вас отношения.

– Просто нужно уметь прислушиваться к просьбам других, – цежу сквозь зубы, отворачиваясь к окну.

– Просьбы и приказы не одно и то же, –парирует Антон и снова прибавляет звук на всю.

– Увалень, – бурчу под нос.

Антон выбрасывает руку назад и стискивает мое колено. Дергаю ногой, отпихивая его руку и вижу довольный оскал.

Подъезжаем к клинике и выходим из машины. Коленка горит после его хватки, и я дергаю Антона за руку, вынуждая притормозить.

Окидывает меня недовольным взглядом.

– Я тебя прикончу, если после твоих лап у меня появится синяк, – встаю на носочки, чтобы дотянуться до его уха.

– Пожалеть?

– Долго вы там будете топтаться? – окликает дядя Рома и я с чистой совестью сваливаю, оставив его тупой вопрос без ответа.

Глава 9

Антон

Ника выходит из кабинета врача задумчивая. Но я изображаю, что мне на все это наплевать с высокой колокольни.

Я уже понял, что наши стычки ни до чего не приведут и решил просто забить. И в машине видел, как Ника бесится, только не сообразил из-за чего. Я ей за все утро и слова не сказал, зато она сама полезла ко мне.

– Ну что там, Ника? – папа встает со стула, а меня снова рвет от его заботы о Нике.

На меня-то он уже давно плевать хотел.

– Результаты на следующей неделе будет готовы, и уже потом дальше будут что-то делать, – Ника стискивает лямку рюкзака избегая смотреть на меня.

– Ну хорошо. До дома?

– Я в школу, – встаю со своего места и уже направляюсь в сторону выхода.

– Антон, – окликает отец.

Приходится развернуться, чтобы выслушать его.

– Завтра привезут твои вещи, я же говорил тебе.

– Ну это же будет завтра. А сегодня мне что там у вас делать? – пожимаю плечами.

Отец хмурится.

– Просто отдохнешь. Или тебе лучше в школе?

– Лучше, – Ника стреляет в меня быстрым взглядом, но я продолжаю игнорировать, хотя хочется что-нибудь сказать, в духе, не боись, нищий родственник не побеспокоит.

Но я понимаю, что это будет звучать как обижулька, а я таким не считал себя никогда.

– Хватит корчить из себя непонятно кого, – голос отца твердеет.

Он сжимает челюсть и видно, что он сдерживается, чтобы не дать мне подзатыльник и не запихнуть в тачку.

– Кого, пап?

Отец сокращает расстояние между нами и толкает меня вперед.

– Давай, ага, ещё при всех устроим сцену. Отцы и дети, мать твою, – строгий голос отца отрезвляет.

Сжимаю кулаки и стискиваю зубы до боли, чтобы не начать говорить все, что я о нем думаю. А думаю я мало чего хорошего.

Звук сигнашки ударяет по перепонкам.

– Просто переночуешь, можешь даже нос не высовывать из комнаты.

– Тогда смысл вообще дергаться?

Продолжаю зачем-то спорить с отцом.

– Смысл в том, что я не посторонний дядька и у меня есть дом, куда ты можешь приезжать, когда тебе захочется.

– Мне не хочется, – дергаю плечом и разворачиваюсь в сторону остановки.

Ника быстро переводит глаза между мной и отцом. Выглядит слегка обескураженной.

– Ник, садись, а то мы с ним долго можем спорить, – отец открывает перед ней дверь, и она молча садится назад.

– А о чем нам спорить-то, пап? Нам просто надо пережить эти несколько месяцев до моего выпускного.

– Антон, прекрати строить из себя обиженного и просто садись в машину.