– Все прекрасно! – повертела я головой, посчитав вопрос глупым.
– Подробнее о том, как мама относилась к тебе?
– Прекрасно! – повторила я, немного напрягаясь от ее откровенного интереса к моей матери. – Моя мама очень любящая и заботливая, она всегда ласкова со мной. Если вы намекаете на ее гиперзаботу, то это вполне объяснимо: она потеряла маленького ребёнка, ее можно понять.
Лора все так же профессионально улыбалась мне, что уже немного выводило из себя:
– Я говорю о вашем детстве, как именно проявлялась ее любовь к маленькой Дель?
Наглый напор доктора Лоры подобно скоростному поезду, сносящему все на своём пути, измельчил под тяжестью железных колёс все картинки в моей голове. Я не могла вспомнить ни одного фрагмента из детства. Дискомфорт, вызванный своим провалом, невозможностью воспроизвести ни одного воспоминания, заставлял нервно ерзать на диване и с силой расковыривать ногтем шов на мягкой обивке.
– Если вы думаете, что я не понимаю вашу истинную цель нахождения здесь, вы глубоко ошибаетесь. Это не первый случай, когда пытаются подобраться к моей матери. И поверьте, когда она узнает о ваших махинациях, вам несдобровать.
Эффектно встать с мягчайшего и глубоко проваливающегося дивана оказалась не так-то просто, пришлось применить усилие, и с третьей попытки я встала на ноги и направилась к выходу.
– Дель, – окликнула она меня. – Только ты в силах себя спасти.
Мой яростный удар, которым я закрыла деревянную дверь в кабинет, стал моим ответом. Все тело постепенно, начав с груди, поражала дрожь, будто по коже и внутри меня разбегалась куча маленьких насекомых, перебирая крохотными, но многочисленными лапками.
Сев в авто, я достала успокоительные, назначенные доктором Купером; положив в ладонь одну таблетку, не сразу решилась ее принять, в голове не было никаких размышлений, нервный всплеск не давал возможности думать, но по необъяснимой причине я положила таблетку обратно в коробку. Трясущимися руками не сразу удалось завести автомобиль. Я спешила домой, чтобы рассказать все маме, но не могла дождаться, когда полностью успокоюсь, и с дрожащими руками крутила руль авто, боясь врезаться во что-то.
Заходя домой, я увидела припаркованный «Мерседес» мистера Фроста – отца Джа. Не раздумывая, побежала к их дому и позвонила в дверь. Открыл – как всегда, с жизнерадостной улыбкой – сам мистер Фрост.
– Привет, Дель, Джамал ещё не вернулся, – сказал он.
– Мне нужно поговорить не с ним, а с вами.
Как только я заговорила, мистер Фрост поменялся в лице и поспешно провёл меня в дом.
Торопясь, я рассказала ему все случившееся, как ребёнок жаловался на доставучего драчуна в классе. Как глава, держащий под контролем все здравоохранение штата, мистер Фрост должен был быть в курсе отстранения такого специалиста, как мистер Купер.
Выслушав меня, он лишь выдохнул с досадой:
– Делина, я не вправе разглашать подобную информацию, пока нет решения суда, но как отец твоего друга я советую тебе прислушаться к доктору Лоре.
После услышанного кровь стала приливать к голове, лицо мое наверняка покраснело, как после химической чистки, ведь все, что он сказал, значило: проблема не выдумка. Но ведь необходимо разобраться, присутствовала ли указанная некомпетентность или же Купера кто-то подставил. Стало страшно, ведь любой из двух вариантов не предвещал мне и моей семье ничего хорошего.
Не успела я переварить полученную информацию, как в мою растерянность добавились ревность и некая обида, когда в дом зашёл Джа, а за ним показалась светловолосая улыбчивая девушка. Проходя через холл, они о чем-то мило смеялись, посматривая друг на друга. Джамал почему-то удивился, увидев меня:
– Дель, привет, – приветствие, звучавшее больше как вопрос, сорвалось с его губ. Его смех сменился на улыбку. – Познакомьтесь, это моя однокурсница Мелисса, – повернулся он к ней.
– Я пойду, – сказала я сердитым голосом.
Проходя мимо Джа и Мелиссы, я уверенно взглянула на неё.
– Приятно познакомиться, – и, спеша, выбежала прочь из дома, следом послышался оклик Джамала, но мне не хотелось оглядываться и говорить с ним.
Я сама не понимала своего поведения, да и не пыталась понять. Сев обратно в авто, я позвонила сгоряча Ари и поехала к нему. Он не забрасывал меня вопросами, когда я изъявила желание выпить, может, он не хотел ворошить во мне то, что я запивала, или же ему вовсе было безразлично. Мой уверенный настрой на выпивку не имел долгой перспективы, пропустив пару стаканов текилы, я потеряла всю энергию и вместе с ней и желание вливать в себя горькую жидкость, не приносящую ни малейшего удовольствия.
Было не столь поздно, когда, вернувшись домой, я столкнулась с матерью. Понадеявшись, что она не заметит пару пропущенных рюмок, я тихо зашла в дом и поздоровалась, но меня встретили ее любопытные глаза и холод.
– Ты пьяна? – спросила она, я не различала, страх звучал в ее голосе или гнев.
– Нет, мам, – соврала я.
– Не ври, мы что, вернулись в твои семнадцать лет. Опять все заново переживать? О чем ты только думаешь? – закричала она.
Папа зашёл в комнату и стал просить смягчиться.
– Вот именно, мне не семнадцать! – возразила я.
– Как ты смеешь – после того, что мы пережили? – зарыдала она. – Ты хочешь, чтобы я осталась одна?
– Я выпила всего пару рюмок, от этого не умирают, – пытаясь ее успокоить, я использовала неаккуратное слово.
– Зато я умру, – разрыдалась она ещё больше. – Не хочу больше говорить.
После перепалки я раздосадовано поднялась наверх; ужаснее чувствовать вину за обиду, причинённую родным, чем самой себе. С терзающими мыслями я улеглась на кровать. Как бы ни старалась, не могла успокоить себя, помимо дрожащих рук у меня стали дрожать и ноги. Поняла, что без успокоительных мне не обойтись, и стала тихо спускаться вниз, чтобы забрать из машины лекарства. Не хотелось сталкиваться с родителями, поэтому я пошла к выходу с кухни. Когда уже перешла порог столовой, мое внимание привлёк разговор родителей в кабинете, я стала прислушиваться. Не знаю, почему это сделала – мне никогда не нравились семейные посиделки, и разговоры никогда не интересовали. Мать все ещё ругалась, хоть говорила она шепотом, но я все же слышала ее слова:
– Не знаю, как пережить эти два месяца, как ее уберечь? Она такая же безответственная, ветреная, как ее отец, как же она мне его напоминает, я не в силах все терпеть.
Я ухватилась за стул, стоящий рядом, чтобы не упасть, голова закружилась как бешеная юла, меня стало тошнить. Все же мне удалось бесшумно выбежать из дома.
Что значили эти слова? Тот, кого я считала отцом двадцать лет, мне не отец вовсе?
Постепенно я теряла контроль над трясущимся телом. Чувствовала, как немеют губы, кончик носа и мне недостаточно кислорода. Я изо всех сил ринулась к машине. Открыв дверь, услышала позади голос Джа:
– Дель, что с тобой?
Я оглянулась, но, не ответив, дрожащими руками вытащила таблетки и, рассыпав половину на пол, сумела закинуть одну в рот.
– Что случилось? – спросил вновь он.
Ком, застрявший в горле, не только не позволял словам вырваться изнутри, но мешал воздуху поступать внутрь. Джа, недолго думая, поднял меня на руки и понёс к себе домой как бездомного котёнка, найденного в какой-то дождевой луже. Во мне не нашлось сил ему сопротивляться, хотя в глубине души я попросту не хотела этого делать.
Посадив на кровать в своей комнате, он принёс мне воды и укрыл пледом. Заметив, как окоченели мои руки, он зажал их между своих больших ладоней и периодически растирал, чтобы согреть. Следя за его движениями, я немного успокоилась, почувствовала, будто нахожусь в самой безопасной капсуле. Забота, которой он окутал меня подобно тёплому одеялу в зимнюю ночь, отогрела не только мое тело, но, казалось, добралась до души. В его взгляде я видела самое настоящее сопереживание, я поняла: ему единственному не безразлична моя жизнь. С этой секунды каждое его прикосновение вызывало во мне растерянность и поджигало фитилёк за фитильком в моей груди. Я не могла принять свои чувства, он привлекал меня как никто другой.
Неожиданно для нас обоих я потянулась к нему и поцеловала в губы. Он ответил взаимностью. Нежные робкие движения быстро перешли в безрассудные. Его губы как подожженная спичка, кинутая в канистру, мгновенно распалили все мое нутро. Это непреодолимое желание было лучшим событием, произошедшим со мной за долгое время.
– Что это было? – наконец решился заговорить Джа.
– Кажется, я тебя приревновала сегодня, – взглянула я на него.
Он долго смотрел в ответ и молчал, нежно проводя пальцами по моему лицу, поправляя вьющиеся локоны. Не получая никакого ответа, я почувствовала неловкость. Ведь я сама настояла на всем, я сделала первый шаг. Навязала ему близость?
Я стала спешно собираться, чтобы скорее сбежать и не показывать, что сгораю от стыда.
– Дель, стой! – Не послушавшись, я вышла за дверь. – Неужели ты до сих пор не подозревала, что я все это время был в тебя влюблён? – послышались слова, произнесённые сквозь улыбку.
– Что? – обернулась я в коридоре.
Джа ухватил меня за руку и затащил обратно.
– Как это возможно? – переспрашивала я, следуя за ним.
Мы снова бросили уставшие тела на кровать.
– Кажется, я влюбился в тот самый момент, когда увидел тебя пятилетней девчонкой, – вновь проводя пальцами по волосам, прошептал он.
– Почему молчал столько времени? – удивлялась я услышанному.
– Ждал, пока ты наиграешься с другими, чтобы не играла со мной.
Его слова заполнили меня невероятной тёплой энергией, заставляющей улыбаться.
– Как же сегодняшняя Мелисса?
– Так же, как и Ари, – улыбнулся он.
Мы долго лежали, молча смотря друг на друга, Джа чуткими пальцами проходился по волосам и лицу, расслабляя меня своими прикосновениями.
– Что с тобой происходит, Дель? – его лицо отражало переживание, он смотрел будто в самое сердце.
Отвернувшись, я устремила взгляд в потолок. Стадия шока была пережита, и теперь я с неким непринятием относилась к событиям, произошедшим со мной.
– Странным образом сменился мой доктор, – начала я признание, – подозревают, что Купер прописывал мне – и не только мне – неподходящие препараты. А перед нашей с тобой встречей я услышала разговор родителей, где мама говорила, что я такая же ветреная, как и мой отец, имея в виду кого-то другого.
– То есть Грег не твой отец? – удивился он.
– Не хочу об этом думать, – развернувшись, я поцеловала его вновь. – Я останусь у тебя сегодня? – спросила я.
– Разве похоже на то, что я тебя отпускаю? – ответил он, прижимаясь ближе.
Начало
Настойчивые звонки мамы с трудом разбудили меня. Не помню, когда ещё я так сладко и долго спала. Оглянувшись и не увидев Джа в комнате, я ответила на звонок.
– Милая, прости меня и возвращайся домой, на столе готовый завтрак, – оправдывающимся тоном говорила она. – Марианна приготовит твою любимую рыбу на ужин. Возвращайся, детка. И сегодня у тебя бассейн, помнишь?
– Да, мам. Хорошо. Ты едешь на работу? – поинтересовалась я.
– Да, детка, очень много дел, прости, – и она повесила трубку.
– Я принёс тебе самый ленивый завтрак в мире, – Джамал с улыбкой зашёл в комнату, едва я успела отложить телефон. На тарелке он нёс сэндвич с хрустящей коркой и апельсиновый фреш.
Я быстро умылась и принялась завтракать вместе с ним. Договорились о совместной поездке в клинику матери: я все же решила настойчиво поговорить с ней.
Мы условились встретиться через час, и я вернулась домой, чтобы переодеться во что-нибудь соответствующее будущей наследнице медицинской империи, раз собиралась в самое ее сердце. Оглядываясь по сторонам, я проверяла, дома ли папа. Столкнувшись с прислугой, выяснила, что дом пуст, и с легкостью поднялась к себе. Сняв всю одежду, небрежно бросила ее на пол, и вдруг на сером коме вещей запестрила ярко-розовая бумажка. Раскрыв ее, я увидела график приема лекарств и личный номер доктора Лоры, что побудило меня последовать указанным рекомендациям, Открыв шкафчик над раковиной, я достала все таблетки и приняла их в указанной дозировке.
В семейной клинике, именуемой «Севите», все любезно здоровались со мной и спрашивали о делах, ещё больше испытывая мое терпение. Но я уже знала быстрый путь к кабинету мамы, поэтому вновь пошла по лестнице, чтобы не столкнуться ни с кем. Сердце сжималось с каждым шагом, приближающим меня к разговору. Что я могла услышать? Как она мне объяснит все и скажет ли правду? Думая обо всем этом, я добралась до ее кабинета, но он оказался пуст. Я, недолго думая, позвонила матери.
– Мамочка, а ты где? – спросила я.
– Милая, с тобой все в порядке? – опередила она.
– Да мам, просто…
Не дав мне договорить, она перебила:
– Дель, детка, не могу говорить, у меня в кабинете важные люди, у нас встреча прямо сейчас.
В этот момент в трубке зазвучал сигнал приехавшего лифта, я, недоумевая, оглянулась по сторонам, кабинет был действительно пуст, не было ни единого намёка на предстоящее важное мероприятие. Сердце, не оправившееся ещё после пробежки по лестнице, стало биться ещё быстрее. В голове все смешалось. Позади опять послышался голос, прорвавшийся через беспрерывные потоки мыслей.
– Дель, ты в порядке? – переспрашивал он.
– Клер, скажи, а где мама? – перебила я вежливую ассистенту мамы.
– О, она только что спустилась вниз, сказала, у неё важный выезд и сегодня она не вернётся.
Не дав ей договорить, я подбежала к лифту, но, не дождавшись, побежала по лестнице прямиком в авто Джамала.
– Лили только что уехала, – сказал Джа, когда я села обратно в машину.
– Она заметила тебя? – нервно спросила я.
