Новобращенная смотрела на четверку белых магов, подчеркивая своим видом бессмысленность любой попытки повлиять на нее.
– Вы вмешались в самоопределение Другой, – процедил Степан Юрию, подталкивая уже поднявшегося Игоря к выходу. –
Мы подадим апелляцию в Совет.
– По-жа-луйста, – надменно протянул колдун.
Дети Дня покинули квартиру Ксении и устало вернулись в привычную реальность уже в подъезде. Игорь выглядел так, будто его долго и жестоко били ногами; у Степана на лбу выступил пот. Осторожно поддерживая под руки Игоря, они поехали на лифте вниз, к машинам. Как обычные люди.
Глава 5 «Победа»
Сварив себе на завтрак традиционную овсянку, я решила все-таки пойти на тренировку. В конце концов, ведь не обязательно тренироваться. Посмотреть со стороны тоже полезно, так всегда говорил тренер, ругая за пропущенные занятия тех, кто прикрывал травмами свои прогулы.
Нисколько не сомневаясь, что не скажись я больной, Виктор Васильевич поставит меня в спарринг с Потаповым, я утвердилась в мысли, что увесистые удары по голове – совсем не то, о чем мечтается после бессонной ночи.
«С нами ты сможешь реализовать свои мечты», – звучит в моей голове голос Юрия пока я шагаю по узкой, пустынной асфальтированной дорожке, обрамленной с обеих сторон густыми зелеными кустами. Снова и снова всплывают в памяти события прошедшей ночи, единичные фразы, моменты, обрывки диалогов. Как рассыпавшийся пазл я на ходу перебираю произошедшие несколько часов назад события. Что меня ждет? Каково это научиться колдовать?
– Опаздываешь, Хрумова! – крикнула мне вместо приветствия консьержка, добрая, простоватая женщина с пергидрольными волосами и большими круглыми очками на носу, когда я вбежала по короткой лестнице в маленькое двухэтажное здание спорткомплекса. Не упрекая, а скорее информируя, обратилась она ко мне: – Васильич уже о тебе спрашивал; я сказала, что ты переодеваешься.
– Спасибо, теть Зин.
«Удружила». Что мне ее теперь подставлять, придя в зал и заявив, что я не буду тренироваться? Видимо, и вправду придется переодеваться.
После короткой разминки мы немного поработали с грушами, а затем, как и ожидалось, Виктор Васильевич распределил нас на пары для спаррингов. Три раунда по две минуты. Придется потерпеть… Мне в партнеры традиционно достался Ромка Потапов, улыбчивый кудрявый симпатяга, наиболее близкий мне как по уровню техники, так и по весу.
Несмотря на примерно одинаковые показатели, Ромка, тем не менее, всегда оказывался фаворитом во время наших очных встреч: что ни говори, тело у мужчин работает по-другому под нагрузками, да и соотношение мышечной массы и жировой прослойки у них другое – им природа не предписывала рожать. И все же сильно битой я никогда не была, характер не тот, да и Потапов, чего греха таить, меня жалел, потому как симпатизировал. Даже тетя Зина заметила и постоянно меня терзала вопросами, когда же у нас с ним уже «случится любовь».
Встав на краешек ринга, я прочитала в глазах оппонента явное беспокойство. Интересно, с чего бы вдруг?! Нужно иметь очень буйную фантазию, чтобы предположить, хотя бы на секунду, что я могу его побить. С его-то ногами за голову вообще переживать глупо. У боксеров ведь главное что? Быстрые ноги! Пожалуй, единственное в чем мне уступает Потапов, как и многие в этом зале, – реакция. Говорят, у женщин интуиция развита лучше, чем у мужчин. У меня это утверждение справедливо еще и применительно к реакции. Недаром дворовые мальчишки всегда просили именно меня встать в ворота на серию пенальти. А бесстрашие, с которым я падала на мелкие камни, разбросанные по земле дворовой коробки, и вовсе делали меня в каждой команде «своим пацаном».
– Fight![1 - Fight! (англ.) – Бой!] – скомандовал тренер.
Ромка, не мешкая, полетел в атаку. Отступая под его напором, я невольно вспомнила ночной диалог:
– Конфи… что, простите?
– Конфирмация, – размеренно отвечал Юрий. – У католиков это миропомазание. В светском смысле в некоторых странах – утверждение судебного решения или приговора верховной властью. А у нас, Других – это своего рода клятва. Подтверждение новообращенным сделанного им осознанного выбора через принятие Силы от адепта Света или Тьмы.
Все-таки звучало это довольно пугающе. Адепт Тьмы. Всем людям хочется казаться лучше, чем они есть на самом деле. Чистая психология. Хотя далеко не каждый это готов признать. Принять свою темную сторону получается отнюдь не у всех. Может быть поэтому так много в мире лицемеров и ханжей.
Боксерская перчатка Потапова просвистела около моего уха. Как я умудряюсь уворачиваться от его рук-кувалд, ума не приложу.
– Хрумова, хватит бегать по рингу! Дерись! – заорал Виктор Васильевич, глядя на секундомер.
Понятно, первый раунд подходит к концу, а я не нанесла еще ни одного точного удара. Правда, и Потапов пока ни разу не попал. Ой, нет, кажется, попал. Падая на настил ринга, я смотрела на вскинутую вверх правую руку соперника, увенчанную белой перчаткой.
У всех в секции были одинаковые, красные или синие перчатки, и только мы с Потаповым, что называется, выпендрились – я себе купила черные (под цвет трусов), а он где-то нашел белые, точно под цвет формы, которую Ромке подарил тренер. Лично свою, в которой на России побеждал, когда был юниором. Подарил, потому как парня воспитывала одна мама, и они, по правде сказать, не шиковали. Но на перчатки она расщедрилась, видела, что боксерская секция для сына отдушина.
Меня мама тоже растила одна. Сколько таких, неполных семей в России? Наверное, чуть ли не каждая третья. Но моя мама смогла себя найти; в начале девяностых закончила дополнительные курсы, переучившись на бухгалтера, и постепенно так набила руку, что вела параллельно по пять-шесть фирм, благодаря чему ни мне, ни себе ни в чем не отказывала. На работе, конечно, допоздна пропадала, а в конце каждого квартала – и по субботам. Зато в редкие часы совместного времяпрепровождения баловала меня как могла. И в отпуск на море мы с ней каждый год исправно летали, пусть и всего на две недели: на большее время ее начальники не отпускали. Но эти две недели каждый год были самыми счастливыми воспоминаниями детства.
Про отца я маму не пытала. Единожды попробовав расспросить ее, почему же у меня нет папы, я наткнулась на такую ледяную стену отрицания, что желание продолжать этот разговор у меня быстро пропало. Отсутствие второго родителя на мою жизнь почти никак не влияло. Разве что иногда появлялось противно-колючее чувство зависти по отношению к друзьям, когда, будучи у кого-то в гостях, я видела, как их родители возвращаются по вечерам с работы, и вся семья собирается за накрытым к ужину столом. Я же чаще всего ужинала и ложилась спать одна.
Вставать ужасно не хотелось. Но, вот дурацкий характер, руки как будто сами уперлись в настил ринга, и я медленно, как во сне, встала.
– Fight! – снова слышим мы голос Виктора Васильевича.
А у меня, хоть ты убейся, никак не идет из головы фраза, сказанная напоследок Степаном: «Зря ты так, девочка – грустно заявил он. – Каким бы потенциалом ты ни обладала, для них… – Степан махнул головой в сторону Юрия – … ты всегда будешь пушечным мясом. Подумай об этом».
Я думаю и бью. Бью и думаю. Пару раз, похоже, попала – Ромка трясет головой, будто пытаясь вытряхнуть из нее маленькие погремушки, занудно шуршащие внутри.
Третий раунд он начал как озверевший. Молотит и молотит по моей защите словно заяц «Энерджайзер» из рекламы, но я не пропускаю: уклоняюсь, отхожу, встречаю. Юрий оставил меня наедине с собой, чтобы я отдохнула, отоспалась, свыклась с мыслью, что теперь я Другая.
– Обычно тот, кто проводит конфирмацию, становится наставником новообращенного, – мне вспомнился краткий рассказ Юрия о том, что меня ждет дальше. – И на первых порах отвечает за него перед Советом Особых, поскольку большая Сила есть большая ответственность. А новообращенные, как маленькие дети, еще не умеют ею управлять, да по большому счету, даже не знают, что с ней делать.
Установку Юрия я, конечно, выполняю не лучшим образом. Наоборот, издеваюсь, можно сказать, над организмом, но, что удивительно, чувствую себя бодрячком. Да, Другой быть, похоже, здорово: боковой правой, хук левой, шаг назад и короткий встречный прямой, поймавший соперника на контратаке. Я просто летаю по рингу, а Потапов вытирает белыми трусами пол! И вставать, судя по всему, не собирается. Народ в шоке, тренер орет как сумасшедший, что я – номер один… Кто бы сомневался?!
Продравшись между канатами, я устало побрела в душ под восторженно-удивленный гул ребят.
– Лучше бы с такой прытью детей рожала… – кинул мне в спину Ромка.
Обиделся. Разочарован. Точно, как Дети Дня, после того, как я попросила их покинуть мою квартиру. Один из них, Степан – крепкий, коренастый мужчина сурового вида с потрясающе спокойными серыми глазами, в ярко-красной футболке с желтыми серпом и молотом на уровне сердца – обронил тогда вместо прощания:
– Время идет, а методы все те же…
– Методы как методы. Хорошие. Честные. Не вижу смысла менять то, что работает, – в ответ поиздевался Юрий.
Кстати, он обещал снова приехать ближе к вечеру. Интересно, что он понимает под вечером. Общепризнанное 18:00 или что-то другое. Другое время Другого. Каламбур какой-то. Это хорошо, что у меня есть настроение шутить. Иного бы уже бесконечная тревога одолела из-за беспокойства о правильности сделанного выбора. Как ловко Юрий подвел меня к нему. Хитрец. Ладно, будем надеяться, я не разочаруюсь. А сейчас потороплюсь-ка я домой, там Макс некормленый…
Глава 6 «Обучение»
Голод заставил Макса вылезти из убежища. Где точно он прятался, я не поняла. Наверно, под ванной или под батареей, за телевизором, а, может, в кладовке. Не важно, главное вылез. От кого-кого, а от него меньше всего ожидала, что он испугается чужих. Обычно, если ему кто-то не нравится, он просто кусается. Ну, или, в лучшем случае, фырчит и царапается.
Очевидно, животные действительно опасаются Других, раз уж такой агрессор как Макс спрятал где-то свой пушистый хвост.
– Кормить тебя нечем, котяра, – «обрадовала» я питомца. – Последние граммы фарша вчера извела на бифштексы. А на рынок зайти забыла, не до этого, знаешь ли.
Он с настороженным видом смотрел на меня, готовый, если что, поработать когтями.
Да, вижу. Самолюбие тебе не изменило. «Консервы жри сама», – я поняла.
Как по заказу приехал единственный работающий сегодня лифт – мечта клаустрофоба. В магазине у дома нашлось все необходимое для двух голодных душ: творог, сметана, сосиски, хлеб и молоко на завтра. Дороже, конечно, чем в сетевом супермаркете, но тащиться туда нет ни времени, ни сил.
Макс остался доволен поздним завтраком и благодушно устроился рядом со мной на диване. Вот, ведь, соня! Ночью спит, пока я на тренировке – спит, и при мне спит.
Нудные рассуждения Макиавелли о способах захвата власти и мерное дыхание Макса начали клонить и меня в сон. Но сразу после еды спать вредно, пришлось включить телевизор, чтобы продержаться еще хоть полчаса. Днем по выходным смотреть абсолютно нечего. Я решила остановиться на очередной сопливой мелодраме, транслируемой по федеральному каналу…
Разбудил меня короткий звонок в дверь. Взглянув в зеркало, я нашла себя в абсолютно не презентабельном виде: волосы спутаны, лицо, мало того, что сонное, так еще левая бровь припухла и синеет (хорошо попал Потапов, ничего не скажешь), на предплечье отпечатались две красные полоски – следы от смятого покрывала, про одежду вообще молчу.
Я быстро извлекла из гардероба немятую футболку, сполоснула холодной водой лицо и, немного намочив волосы, приструнила их с помощью расчески. Крикнув между делом: «Иду!» (пусть скажут спасибо, что не «Иду на Вы!») и посмотрев на часы – начало шестого, должно быть, это Юрий, я направилась к двери.
Когда визитер вошел, первое, что он сделал, – были пасы руками около зеркала и деревянных ручек межкомнатных дверей. Оказалось, эти предметы способны сохранить на себе следы чужого присутствия – образ или энергетический след незваного гостя. Так Юрий проверил мою квартиру на предмет вторжения Детей Дня во время нашего отсутствия.
Единственной, кого мой наставник увидел в зеркале, была я сама. Зрелище заставило его сдержанно улыбнуться. Для надежности он заглянул еще и в глаза Максу, после чего кота как ветром сдуло из комнаты.
Дотошно объяснив азы защиты собственного жилища и важность таких ритуалов, Юрий достал из внутреннего кармана пиджака два амулета в виде маленьких изящных пузырьков, похожих на те, в которых раньше аптекари продавали эфирные масла. Подсознание подсказало, что я видела такие у бабушки давным-давно, в раннем детстве.
Один из них, с неизвестным мне жучком, заточенным в янтарь, колдун поставил поглубже за стеклянные дверцы серванта. Его Юрий восстановил еще ночью, сразу после стычки с белыми магами. Спрятав склянку среди хрустальных рюмок и фужеров, он отдал мне второй пузырек, играющий зелено-коричневыми бликами, и велел разместить его где-нибудь на кухне, желательно поближе к холодильнику.
– Если недалеко от этого амулета окажется что-то теоретически пригодное в пищу и при этом содержащее яд, отравленное или банально испорченное, он поменяет цвет на кроваво-бордовый, – объяснил наставник.
Я не смогла удержаться, чтобы не просканировать всё съестное, что имелось на кухне, поднося подарок поочередно к полкам с крупами, соленьями, к морозильной и холодильной камерам, мискам Макса. Цвет ни разу не поменялся. Странное чувство облегчения с примесью разочарования посетило меня. «А что, если все это сказки для наивных дурочек», – вдруг подумалось мне.
– Неси средство для чистки унитаза, – недовольно прорычал Юрий, облокотившись на косяк у меня за спиной.
Я послушно принесла хлорсодержащую жидкость из туалета. Воронов по-хозяйски достал баночку маслин из шкафчика с консервами, ловко открыл ее, дернув крышку за кольцо, и влил немного химии в темную воду. Амулет, оставленный мной на столе, тут же густо покраснел. И мой скепсис моментально исчез. Только тогда маг засунул руку в правый карман пиджака и извлек оттуда еще два амулета.
Первый – ловец снов – знаком, наверное, любому, даже неискушенному магией, человеку. Пожалуй, его можно назвать символом туристического ширпотреба и, как следствие, самой обесцененной из действенных вещей. В соответствии с обычаем мы повесили защитника от злых духов и плохих сновидений в изголовье дивана-кровати.
Последним из второй группы амулетов оказался медальон, призванный защищать носящего от гипнотического воздействия. Сделан он был, как мне показалось, из серебра. Широкий капюшон изображенной на нем кобры, готовой к броску, завораживал.
– Не снимай его ни при каких обстоятельствах, – попросил Юрий.
После моего утвердительного кивка мы приступили к изучению и установке простейших охранных заклинаний. Мне было доверено самое простое – иллюзия страха – действующее на непрошенных гостей как автомобильная сигнализация на хулиганов. Создать в голове ужасающий образ получилось довольно легко, а вот привязать его к какому-либо предмету – сложнее. Прежде, чем справиться с поставленной задачей, я спалила дорогой сердцу вымпел, привезенный из Анапы, и поджарила кактус, стоявший на тумбе рядом с телевизором. По квартире разнесся неприятный запах сгоревших кабачков.
Юрий замыкал заклинания на иконки, висящие в каждой из комнат и в коридоре, обосновывая это тем, что древние маски, различные китайские и индийские статуэтки, иконы – лучшие проводники подобного рода информации. Будучи глубоко убежденной, что это богохульство, я принялась было протестовать, на что услышала в ответ:
– Ты будешь со мной спорить?! Сразу говорю, это бесполезно, – убедительно и как-то покровительственно сообщил он. Его самоуверенность внушала ощущение, что это действительно так.
Я внимательнее посмотрела на наставника. Спокойный дружелюбный взгляд, тихий обволакивающе-низкий баритон, подчеркнуто строгий темный костюм, даже гладко зачесанные назад темные короткие волосы – все в нем, от вежливых фраз до достоинства, с которым он держал спину выдавало человека, то есть Другого, хорошо знающего цену себе и своей Силе. Рыцаря без страха и упрека.
Закончив с безопасностью жилища, Юрий занялся моей бровью. Тепло его пальцев, поначалу показавшееся приятным, через пару минут стало обжигающим. Тупая, нудная боль завладела на несколько секунд надбровной дугой, затем я почувствовала легкое покалывание, и вскоре Юрий убрал руки от моего лица, левая половина которого, по моим ощущениям, теперь ничем не отличалась от правой. Не до конца доверяя себе, я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело здоровое, довольное жизнью лицо Другой.
– Лучше, чем до боя! – восхищенно заметила я.
– Ты быстро учишься, – ответил Юрий, видимо, имея в виду, что не каждый Другой уже в день своей конфирмации сможет чувствовать себя достаточно уверенно в параллельном мире и овладеть несколькими, пусть и простейшими, заклинаниями. – Если будешь продолжать в том же духе, скоро сможешь сама себя лечить.
– Конечно буду, – отозвалась я. – Мне прямо-таки не терпится получить свою палочку и начать практиковаться…
– Палочку? – не понял Воронов.
– Ну, да… Волшебную палочку, – неуверенно промямлила я. – Или новички учатся колдовать сразу без применения усиливающих артефактов?..
– Начитаются Гарри Поттера и ждут не дождутся, когда же можно будет в кого-нибудь палочкой потыкать, – оборвал меня наставник, напускно негодуя.
– А что? Нельзя? – все еще недоумевала я. Все-таки вчера он точно что-то говорил об использовании артефактов.
– Что можно и чего нельзя тебе подробнее расскажут на занятиях по магическому правоведению. Да-да, не делай такие глаза, я же предупреждал, что тебя ждет учеба. Самая настоящая, с ручками и тетрадками, зачетами и экзаменами…
– Хочу напомнить, – перебила я собеседника, пылая возмущением, – я только что защитила дипломный проект и учебой по горло сыта.
– Хочу предупредить, – безапелляционно заявил Юрий, – что без обучения никак. И если тебя такой расклад не устраивает, нам лучше расстаться прямо сейчас. Сиди на своем начальном уровне и угадывай погоду на завтра по облакам, мне очередная головная боль ни к чему.
Я смекнула, что, скорее всего, новый знакомый никуда не уйдет, но проверять свою догадку все же не решилась.
– Ладно, ладно. Хорошо, я поняла. Учеба обязательна.
– Как и субординация. Я – твой наставник. Когда, что и где ты делаешь, решаю я. Согласна?
– Да, – подумав, подтвердила я.
– Хорошо. Теперь – семья и друзья. Как я уже говорил, в целях общей безопасности мы обязаны хранить тайну существования нашего мира от обычных людей. Поэтому на первых порах, пока ты не научишься управлять своей Силой, придется свести контакты со старыми знакомыми к минимуму.
«Вот уж дудки! На такое я не подпишусь», – подумала я. Мой мир был не настолько плох, чтобы ради нового, непонятного, чужого мира отказываться от близких мне людей.
– Это временная мера, – продолжил маг, угадав мои сомнения. – Я бы даже сказал кратковременная. Хотя, говоря откровенно, уже через неделю-другую большинство из твоих нынешних друзей и знакомых будут тебе просто неинтересны. Если только как поставщики энергии…
Ошарашенная осознанием масштаба и глубины перемен в моей жизни, свалившихся как снег на голову, я присела на краешек стула будто скромная гостья в собственном доме.
– Если позволишь, сварю нам кофе, – предложил Юрий.
– Да, кофе был бы очень кстати, – пробормотала я.
По правде сказать, сама я чаще использовала сублимированный порошок, но турка и зерна у меня имелись.
Через пять минут мы уже пили крепкий сладкий и обжигающе-горячий напиток, щедро закусывая его курабье. Мое напряжение как рукой сняло.
Наставник убедил меня, что приобретения с лихвой окупят потери.
– «Ничего не дается совсем просто так…» – процитировал Юрий. – Помнишь у Гарика?
– Как? Он тоже Другой? – удивилась я.
– Разве по нему не видно? – ухмыльнулся маг. – Кстати, и его жена, Ольга.
– Потрясающе.
– Другие предпочитают создавать семьи с себе подобными. И это правильно, я считаю. Хотя бывают и исключения.
– А вы… ты женат? – полюбопытствовала я.
– Нет, – отрезал Юрий и отвернулся к окну, ясно дав понять, что личная сторона темы ему неприятна.
