Сергей Павлович Самылин "Омер"

Омер
Сергей Павлович Самылин

Суровая правда о пограничной службе на горной заставе от учебного пункта до дороги домой. В книге раскрывается неизвестный и каждодневный подвиг простых русских парней.

Омер

Сергей Павлович Самылин

© Сергей Павлович Самылин, 2024

ISBN 978-5-0064-3598-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«ОМЕР»

Довольствуясь малым всегда и во всём

Знаменье Христа на груди мы несём

Законы Его в нашей крови

Евангелие – план нашей стратегии

И с красной звездой, Богу – враги

Мы русские люди – апостолы

Предисловие

Написанию этой книги я благодарен, прежде всего, моим сослуживцам, с которыми я продолжаю общаться спустя вот уже тридцать четыре года. Вспоминая нашу службу в пограничных войсках, я благодарен судьбе за эти нелёгкие и тревожные годы своей юности. Это время было насыщено невзгодами, но эти трудности и помогли нам понять простые истины и осознать великую цену обыкновенных вещей. Вещей, которые мы порой не ценим в сытой и безмятежной обстановке.

Автор 35 лет назад.

Оглавление

Эпиграф
Предисловие
Учебка
Товарищ майор
Лерик
Амос
Тропа
Прорыв
Дозор
Животный мир
Перебежчик
Измена
Наёмники
Замбой
Мистика
Праздники
Пять пуль
Дембель
Послесловие
Наглядный словарь пограничных терминов

Учебка

Призвали меня в армию осенью 1989 года. Из военкомата, в городе Волгодонске, нас привезли на пересыльный пункт в Батайск. На беседе у военкома, я изъявил желание служить в пограничных войсках. На мой выбор повлияли рассказы уволенных в запас сотрудников завода «АТОММАШ» где я проходил практику и советские фильмы про пограничную службу. Отсутствие дедовщины и романтика службы в пограничных войсках, – стали основными привлекающими факторами.

Конец 1989 года в России, разбушевалась пресловутая «перестройка», сахар, водка, сигареты и многие жизненно-важные продукты в России по талонам. Всеобъемлющий дефицит продуктов и товаров, как предзнаменование крушения коммунистической империи. Крах этой империи, вершился руками своих же руководителей – предавших свой народ и страну. Вершителям судеб нужно было посеять хаос и недовольство в народе, чтобы поменять существующий строй.

Пару дней нас продержали на пересыльном пункте в Батайске. Сидели в промёрзшем насквозь актовом зале. Иногда нам крутили старые фильмы, а в основном просто тупо сидели в томном ожидании кормёжки. Там я познакомился с двумя призывниками из моей команды. Одним из них был мой земляк из Волгодонска Александр Бриндак. Второго я не помню.

Кормили хреново, спали на голых нарах. Было холодно и скучно. Вот и все мои воспоминания о пересыльном пункте в городе Батайск. Помню, как призванных в десант рекрутов, гоняли кругами по плацу до полного изнеможения. Разношёрстная, пёстрая толпа, в гражданской одежде, задыхаясь, бегала по плацу. Наверное «покупатели отсеивали слабых, и морально неустойчивых новобранцев. Я подумал, какое счастье, что я не в ВДВ распределился.

Всего нас – пограничников, набралось человек пять. На третьи сутки за нами приехал офицер и сержант – чеченец. У меня был праздник. Как оказалось, нас распределили в воинскую часть 20/38, которая находилась на самой южной точке европейской части СССР, в республике Азербайджан. Ленкоранский погранотряд, охранял участок границы с исламской республикой Иран. В поезде Ростов – Баку, у сержанта мы выспрашивали о всех хитросплетениях пограничной службы и о месте в котором нам предстояло служить. Тот давал дельные советы и наставления. Офицер лет под сорок, был не многословен и общения с нами избегал.

Нас привезли сначала в столицу пока ещё Советского Азербайджана. В глаза сразу бросилось изобилие товаров в магазинах. Создавалось впечатление, что в Баку наступил коммунизм. Магазинные прилавки ломились от товаров, причём во всём Азербайджане отсутствовали какие либо ограничения и талонная система.

Сделав пересадку, мы прибыли в Ленкоранский погранотряд. Там нас переодели в военную форму, провели быстрый курс по наматыванию портянок и переобули во всепогодные кирзовые сапоги. Затем, мы на грузовике отправились в учебный лагерь, расположенный на берегу Каспийского моря, рядом с посёлком Вель.

Не далеко от лагеря находилась морская застава. Каждый день пограничные наряды с автоматами и собакой ходили вдоль побережья. Нам казалась такая служба не серьёзной, лишённой романтики и какой то интриги. А наш сопровождающий сержант, презрительно называл пограничников служащих на морской заставе – «ракушкой». Хотя совсем недавно бойцы этой самой заставы умудрились засечь в море и содействовать задержанию настоящего диверсанта.

Вызванный пограничниками вертолёт и сторожевые корабли перехватили быстроходный катер с нарушителем – диверсантом. За это пол заставы наградили медалями и почётными знаками.

По совету сержанта, все мы просились в кавалерийскую учебную заставу, чтобы потом отправиться служить в горы, – «Романтика»! Члены приёмной комиссии с сочувствием на лице, воплотили наше прошение в реальность. Страх служить на «ракушке» – морской заставе, «смыло как рукой». Ведь мы теперь относились к элите погранвойск кавалеристам, которым путь на горную заставу заказан.

Тёплая Азербайджанская зима напоминала середину осени у меня дама в Волгодонске. Корпуса пионерского лагеря, где располагалась наша учебка, и окружающая природа, поначалу создавали впечатление нашего присутствия, где то в пионерском лагере, на отдыхе.

Но эту первоначальную расслабуху нарушил новый заместитель учебной заставы по боевой подготовке.

Курсант – старшина прибыл к будущим кавалеристам и кинологам, на второй неделе после начала обучения, из Московского высшего пограничного училища. Небольшого роста, коренастый, он четыре года от звонка до звонка честно отвоевал в пограничном спецназе в Афганистане. Призванный туда рядовым солдатом, через четыре года он уже был старшиной роты спецназа.

Не ленясь и не жалея своих подопечных, наш командир каждый день, без устали гонял курсантов, с голым торсом, по морскому песку, вдоль побережья Каспийского моря. Тяжелее всего приходилось единственному, в нашей учебной заставе, грузину.

Каха был чрезмерно полным молодым человеком. Быстро уставал и прекращал свой бег. Тогда командир назначал тех, кто будет нести «раненого» на себе и два счастливчика брали пухлое тело под руки и продолжали бежать за остальным отрядом. Так по очереди каждый из нас попробовал на себе каково это, «выручать товарища из беды».

Сам «замбой» искренне возмущался существующим в советской армии порядкам, вспоминая свою нелёгкую службу,

– «Бывает, тащишь по горам безнадёжно раненого, целые сутки, а он в итоге всё равно умирает. А бросать нельзя! И кому это нужно»!

Стреляли мы на учебке, всего два раза по несколько патронов. В основном проходили обучение в классах и на конюшне.

Самым не любимым моим занятием была строевая подготовка. Маршировали мы плацу каждый день по два, когда и по четыре часа, в любую погоду, как во времена императора Павла первого. Так как командовал муштрой курсант сержант – замполит учебной заставы, я понимал, что эти занятия более всего были нужны для укрепления дисциплины личного состава.

Один раз всем учебным пунктом совершили в марш-бросок от учебного пункта «Вель» до Астары. С оружием в полной боевой выкладке, двадцать километров туда и двадцать обратно.

Подняли нас по тревоге в шесть утра, вооружились и сразу вышли. Шли строем, иногда бегом, где-то и ползком. Один короткий отдых в пять минут, по дороге в Астару, один привал в самой Астаре и один короткий отдых на обратном пути. Уже к обеду мы должны были вернутся, обратно на учебный пункт.

Ещё по дороге в Астару с дистанции сошли двое азербайджанцев, сославшись на плохое самочувствие. Их посадили в командирский уазик и всю оставшуюся дорогу они наблюдали марш – бросок из окна автомобиля.

Осложнялся марш-бросок тем, что первый отрезок нашего маршрута проходил вдоль берега Каспийского моря. От мокрого песка быстро и намокли наши сапоги, колючий моросящий дождь намочил шинель так, что нижние полы этой старинной одежды до боли натёрли колени. Портянки в сапогах слетели со ступней и натирали ноги до крови.

В это время наши командиры придумывали различные испытания. Заезжая вперёд колонны они устраивали засады, обстреливая из автоматов и пулемётов поверх голов. Мы в свою очередь должны были атаковать противника, перестроившись в цепь, по канонам первой мировой войны и с криками «УРА!» атаковать условного противника. В наших автоматах патроны отсутствовали по этой причине многие стреляли губами, кто-то щёлкал затвором, и в холостую спускал курок. Не дожидаясь рукопашной схватки «враги», прекращали огонь и оторвались от нас на УАЗиках.

Ещё через несколько километров пути отцы командиры, по маршруту шествия отряда, зажгли дымовые шашки, имитируя химическую атаку. Последовала команда «ГАЗЫ!» и мы бежали пару километров в сплошном дыму, уже в противогазах.

Когда казалось, что сил уже нет все услышали первую и долгожданную команду – «Привал».

Курсанты повалились на песок и первым делом стали перематывать портянки. После перемотки портянок, многие достали сигареты и закурили. Но докурить уже не успели, последовала команда «Становись!». И колонна вновь тронулась в свой поход.

Не далеко от «Астары», мы проходили небольшое, живописное болотце. Замечательно оно было тем, что в нём были сняты легендарные кадры из фильма «Айболит86». В роли Бармолея в этом фильме снимался мой любимый актёр Ролан Быков. Глядя на эту большую лужу, заросшую тропической растительностью, со смехом вспоминались приключения пиратов форсирующих эту естественную преграду и их знаменитую песню, которую они пели, увязая в болотной трясине,

– «Нормальные герои всегда идут в обход».

В прочем и мы, измученные и мокрые до нитки в нелепых старинных шинелях, шапках ушанках, наверное, выглядели столь-же комично.

Подойдя к окраинам Астары, нам устроили небольшой привал с чаем и галетами. Подкрепившись, и перемотав портянки, мы даже успели покурить в этот раз.

Затем снова последовала команда «Становись!» и закинув свои АК 74 за спины мы построились в четыре шеренги. Командиры учебных застав произвели поверку личного состава, и колонна из трёхсот человек тронулась в обратный путь.

Обратная дорога проходила по асфальтированной трассе. На всём протяжении этого пути наши командиры не устраивали нам дополнительных испытаний. Главным испытанием были растёртые в кровь ноги и усталость. Тем, кто не мог идти самостоятельно помогали их товарищи, забирали себе их оружие, поддерживали и подставляли своё плечо в прямом смысле этого слова.

Командиры уже ни кого не сажали в «уазик», как это было с двумя азербайджанцами…..

Темп нашего марш броска был высоким. Ещё не было полдвенадцатого, а на горизонте появились окраины города «Вели».

И как вишенка на торте нашего похода, командиры скомандовали развернуться в цепь и атаковать опорный пункт противника. Засевшие на небольшом холмике, в импровизированном укреплении офицеры, олицетворяющие наших условных противников, обстреливали нас холостыми патронами.

Поголовно хромающие бойцы с криками «УРА!» древним боевым порядком, под названием «цепь», ринулась в атаку.

Если честно, то я так устал и натёр ногу, что мне было совсем не до «Марсовых» игрищ. Спустившись в небольшой овражек, я снял сапог и перемотал сбившуюся портянку. Тут откуда не возьмись, за моей спиной появился наш замполит учебной заставы. Молодой холёный курсант последнего курса московского пограничного училища. Наставляя на меня автомат, приказывает мне идти в атаку.

Думаю,

– А гнида, заград-отрядчик тренируется……

Говорю ему,

– Товарищ курсант сержант, я ранен в ногу, перевязываюсь!

А он мне,

– Самылин я буду стрелять!

Не торопливо перемотав портянку, я взял автомат и побрёл вслед атакующим колоннам. Позади меня шёл наш замполит, наступая мне на пятки, поторапливая и грозя мне какими-то наказаниями. А я прихрамывая брёл в сторону «боевых действий» огрызаясь в ответ наглому курсанту сержанту, записавшему меня в дезертиры……..