Книга поколений – 2. Ленинградским троцкистам посвящается
Татьяна Дмитриева
«Книга поколений – 2» – вторая книга из серии исторических романов, посвященных жизни и судьбе одной семьи, две ветви которых (Горьковская и Ленинградская) пострадали от репрессий 36–38 годов. Это – документальные произведения, которые полностью базируются на архивных материалах. В этих книгах нет ни слова вымысла, только правда от первого слова до последнего. Первая «Книга поколений» была посвящена Горьковским троцкистам, вторая – Ленинградским.
Книга поколений – 2
Ленинградским троцкистам посвящается
Татьяна Дмитриева
© Татьяна Дмитриева, 2024
ISBN 978-5-0064-3353-3 (т. 2)
ISBN 978-5-0064-3352-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Книга поколений-2
Ленинградским троцкистам
посвящается
Неслучайная случайность
Когда я писала первую «Книгу поколений», не на все вопросы мне удалось найти ответы. В судьбах моих близких людей оставалось много «белых пятен», но найти информацию, объясняющую поведение моих предков в те, покрытые мраком, периоды у меня не получалась. Часть документов можно было получить только в читальных залах Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и других городов, часть – за деньги, но никто не гарантировал, что ты покупаешь не «кота в мешке». Принцип – «днем деньги, вечером стулья» некоторые архивы взяли на вооружение и торгуют информацией «вслепую». Для моей семьи и поездки по стране, и оплата за информацию представлялись малодоступными. Но если дело правое, судьба сама идет навстречу.
Предыдущая книга была посвящена моей бабушке – Жестянниковой Розе Вульфовне, которая в 1936 году была арестована за знакомство с троцкистами. Жила она в Нижнем Новгороде (тогда в Горьком), была в 1935 году секретарем парткома в Горьковском Институте Марксизма-Ленинизма. В те годы в Сормовском и Горьковском педагогических институтах, а так же в ИМЛ и других ВУЗах было разоблачено несколько ячеек («гнезд») «троцкистов». Среди них были десятки знакомых моей бабушки. Поэтому книга посвящалась не только ей, но и всем нижегородским троцкистам.
Род Жестянниковых был большим, семьи были дружными и многодетными. Большая часть братьев и сестер жила в Ленинграде (Петербурге, Петрограде). Их судьбы тесно переплетались с судьбой Розы, но в первой книге они упоминались скорее вскользь, чем с историческими подробностями. А их судьбы были не менее яркими и трагическими, чем жизнь моей бабушки.
И вдруг судьба делает мне подарок. Оказывается, в Санкт-Петербурге живет замечательный человек, мой дальний родственник, талантливый поэт, бард и сценарист Евгений Пальцев. Как потом выяснилось, его прабабушка и мой прадедушка являются родными братом и сестрой. Евгений заинтересовался историей своего рода, берущего начало от Жестянниковых, и начал писать книгу «Прогулки по генеалогическому саду». Он копает гораздо глубже меня, с далеких времен основания рода. Не буду комментировать книгу, которая еще не закончена, но жду ее с нетерпением. Евгений, ведя раскопки прошлого Ленинградских (Петербургских) родственников, вышел и на моих родных, так как нижегородская и ленинградская ветви пересекаются именно на фигуре моей бабушки.
Начиная поиски информации о ней, он нашел в интернете ссылку на мою книгу, прочел ее и написал в издательство с просьбой помочь связаться с автором. Так мы познакомились: два человека, потомки одного рода, не чуждые писательства и интересующиеся историей своего рода.
С этого момента наши поиски стали совместными. Евгений посещал Санкт-Петербургские архивы, вел поиски в интернете по тем лицам, о существовании которых я и не подозревала. И в его поисках тоже не обошлось без «случайностей». Вдруг выяснилось, что соседи, с которыми они много лет жили бок о бок, тоже оказались из рода Жетсянниковых. Поневоле поверишь, что случайностей не бывает. Евгений стал щедро делиться с нами результатами поисков.
Моя старшая дочь тоже оказалась полезной в его работе. Дело в том, что Ольге по суду удалось доказать родство с моей бабушкой Розой, а у Евгения такой возможности не было. Родство с бабушкой и юридическое образование давало ей право и возможность получать документы из архивов ФСБ на сестер и братьев Розы Вульфовны. Так что и у нас было, чем порадовать Евгения.
Однако не все было так безоблачно. Не все документы удавалось получить.
Начнем с мужа бабушки, моего дедушки Гришанина Николая Ивановича. В его судьбе было много белых пятен, которые не удалось прояснить в рамках первой книги. В молодости был он открытым троцкистом, но «ошибок» своей молодости не скрывал. Поэтому «пришить» ему было нечего. Работал он на Чернореченском химическом комбинате в Дзержинском Горьковской области инженером цеха, откуда и был арестован. По слухам «тюремного телеграфа», его застрелили во время допроса, когда он отказывался давать показания на Блюхера и Рокоссовского, с которыми служил в одной армии в гражданскую войну. Были ли они знакомы, история умалчивает, так как он был командиром артиллерийской батареи, а они – кавалеристами. Но его «крутили» на компромат против них, которым он вообще вряд ли обладал, а выдумывать отказывался.
Между тем официальный ответ его сыну (моему отцу), в послевоенные годы гласил, что Гришанин Николай Иванович был приговорен к 10 годам без права переписки. Была ли это отписка «от балды», не опираясь на документы, или документы все же были, но с другими формулировками?
Похоже, что документы были либо утеряны (что вряд ли), либо умышленно уничтожены, потому что даже в те времена убийство на допросе могло быть наказано, так как даже в конце 30-х годов для расстрела нужен был хотя бы приговор «тройки». Фальсифицировать смерть как происшедшую по естественным причинам было сложно и хлопотно, проще было уничтожить дело вместе с телом.
К такому выводу мы с дочкой пришли после того, как она получила отрицательный ответ из всех существующих архивов страны, как местных, так и центральных. Все ответы выглядят одинаково:
Так судьба моего дедушки остается окутанной тайной. Из всех возможных остается один вариант. Сначала его, как троцкиста, могли сослать в одну из республик (тогда ссылали в Узбекистан, Киргизию, Таджикистан). На 10 лет без права переписки. Потом «выдернули» в Москву вместе с делом для дачи показаний на военачальников, а после убийства дело вернули снова в республику. Такие вещи случались, но все равно в СССР можно было найти следы, куда именно было передано дело. А тут – никаких следов. Скорее всего, тайное уже вряд ли станет явным.
Кроме «облома» с дедушкиным делом, нас постигла и еще одна неудача. Выяснилось, что на бабушкиного брата Льва тоже существует уголовное дело, но получить его представляется маловероятным. Как ни странно, ФСБ выдает (хотя бы частично) копии дел. Так Ольга получила дела на бабушкину сестру Эсфирь и брата Якова. А про Льва она получила ответ, что дело передано в МВД. Ответ МВД можно приводить как шедевр бюрократического мастерства. Список необходимых документов таков, что его в принципе невозможно собрать. Читайте и наслаждайтесь!
Совершенно замечательная бумага. Перечень документов таков, что для дел столетней давности собрать пакет документов невозможно. Вряд ли у кого-то из потомков сохранилось свидетельство о смерти, более того – вряд ли оно куму-то выдавалось. Сам Лев Вульфович погиб на войне в 1942 году, погиб тогда же и его сын. Давно умерла и его дочь Лилия, а, возможно и внучка. Были ли правнуки, сейчас выясняет Евгений. Но даже, если они и есть, вряд ли они по жизни таскают с собой старинные архивы на своих прародителей.
И все же позже, после получения материалов из Новосибирского архива, у нас появился документ, подтверждающий факт смерти, но надобность в архивах МВД отпала, так как Новосибирский государственный архив предоставил интересующие нас документы.
С документом о праве наследования еще смешнее. Мало того, что наследовать тогда было нечего – недвижимость была казенная, машин и сбережений не было. А уж указывать в нем право доступа потомков к архивным документам никому бы и в голову не пришло. То есть к документам столетней давности МВД подходит с требованиями законов 2004 и 2011 года.
Особенно умиляют разрешения или доверенность наследников (а если их нет?), но самый шедевр заключен во фразе: «В связи с тем, что с даты оформления архивного дела в отношении Жестянникова Л. В. до настоящего времени 75 лет не прошло…» и далее по тексту. Скорее всего, речь идет о деле 20-х – 30-х годов прошлого века, а сам фигурант погиб в 1942 году, то делу этому (видимо, о троцкизме) явно уже около 100 лет. И свидетельство о смерти непременно нужно, то есть ФСБ достаточно подтверждения родства, а МВД этого явно мало. Как говорил король в «Маленьком принце»: «Если я прикажу утром солнцу закатиться, а оно этого не сделает, то кто будет виноват – я или солнце?».
Но мы не теряли надежду и получили ответ из Новосибирского архива. Забавно, что из всей семьи Лев был самым безобидным – в 20-х годах в брошюре о социал-либералах указал на необходимость мировой революции, что позднее было признано ошибочным и троцкистским. Больше за ним грехов не водилось, и служил он стране верой и правдой, причем на вполне ответственных должностях. Тем интереснее посмотреть на его «административное» дело и на несколько лет, о которых нам ничего не было известно.
И вот оно свершилось: из Государственного архива Новосибирской области пришел ответ, проливающий свет на «белые пятна» в биографии Льва Вульфовича.
Комментарий:
Для простоты изложения в дальнейшем повествовании мы не станем уточнять партийную принадлежность по периодам членства. Дело в том, что партия многократно меняла свое наименование, начиная свою историю с 1903 года. Порядок переименования был таков: РСДРП – РСДРП (б) – РКП (б) – ВКП (б) – КПСС.
До 1917 года в РСДРП было два крыла – меньшевистское и большевистское. Раскол происходил из-за принципа демократического централизма, которого придерживались большевики. Меньшевики же считали, что нижние партийные звенья имеют право высказывать свое мнение.
На VII (апрельской) Всероссийской конференции в апреле 1917 года окончательно оформилась организационная структура РСДРП (б).
В марте 1918 года на VII Съезде РСДРП (б) было решено создать новую программу партии, так как старая была полностью реализована. Кроме того, было решено переименовать партию в Российскую коммунистическую партию большевиков – РКП (б). А новая программа партии была принята на VIII Съезде РКП (б) в марте 1919 года.
30 декабря 1922 года I Всесоюзный Съезд Советов одобрил договор об образовании СССР. А в декабре 1925 года на XIV Съезде РКП (б) был провозглашен курс на построение социализма в отдельно взятой стране. На этом же Съезде было решено переименовать РКП (б) во Всесоюзную коммунистическую партию большевиков – ВКП (б). Была увеличена численность Центрального Комитета партии, а Секретариат ЦК стал главным исполнительным органом партии.
В октябре 1952 года на XIX Съезде партии ВКП (б) переименована в КПСС – Коммунистическую партию Советского Союза (источник: msk.kprf.ru).
А пока поиски продолжаются, вернемся к тем белым пятнам, которые были в моей первой книге.
Жизнь и смерть Жестянникова Изолита Григорьевича
Изолит Григорьевич не был родным братом моей бабушки Розы, более того, они даже не были знакомы, а упоминается он только потому, что его арест сыграл важную роль в судьбе всех его родственников. В первой «Книге поколений» я писал о нем более подробно, но информация о его судьбе заканчивалась на пятилетнем сроке заключения в ИТЛ. Напоминаю в сжатом виде содержание статьи из первой книги.
Жестяников Изолит Григорьевич, 1904 года рождения, – двоюродный брат бабушки, проживавший в Ленинграде. С ним она практически не была знакома, но по поводу родства с ним и ее осведомленности в его деятельности ее упорно «раскручивали» на допросах. А обвинялся он, ни мало, ни много, в организации убийства Сергея Мироновича Кирова. Настоящий убийца, Николаев, был давно арестован, но сам факт смерти Кирова послужил поводом для того, чтобы расправиться с Троцкистско-Зиновьевском центром в Москве и Ленинграде.
На момент ареста Изолит Григорьевич служил заместителем командира 4-го артиллерийского полка по политической части Ленинградского военного округа в Красногвардейске. Из всех членов семьи он был арестован первым – 21 декабря 1934 года. Его обвиняли в подпольной антисоветской деятельности, принадлежности к «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группе Сафарова, Залуцкого и др.», а заодно «в терроризме, диверсионной и контрреволюционной деятельности». Всего из этой группы было без санкции прокурора арестовано 77 человек, из которых 65 состояло в партии и занимало должности в партийных, хозяйственных и советских органах. Никаких конкретных обвинений им не предъявлялось, но все были приговорены к разным срокам наказания – концлагерям и высылке.
Всего за 2,5 месяца после выстрела в Смольном в Ленинграде и области арестовали 843 человека, за весь 1935 год – 26515, а в последующие три года – еще 64248.
Изолит Григорьевич прямо упоминается в материалах дела по убийству С. М. Кирова. На следствии всех арестованных допрашивали о принадлежности к зиновьевской оппозиции и знакомстве с Л. В. Николаевым – убийцей С. М. Кирова.
Примерно 30 человек из них признали свою принадлежность к оппозиции и называли имена тех, с кем поддерживали отношения. В связях с Николаевым не признался никто. 25 человек, в том числе и Жестяников, признали свою принадлежность к зиновьевской оппозиции в прошлом, что до XV съезда партии (до 1927 года) к ней примыкали. Позже оппозиционной деятельностью не занимались и фракционной работы не проводили, хотя и имели отдельные случайные встречи с некоторыми зиновьевцами.
Остальные заявили, что ни в какую оппозиционную группу никогда не входили и даже не знали о ее существовании. Обвинительное заключение не выносилось, конкретных обвинений не предъявлялось, фактов преступной деятельности выявить не удалось. Как шутили в то время – «ни за что у нас 10 лет дают».
Принадлежность Жестяникова Изолита Григорьевича к контрреволюционной организации изобличалась показаниями Звездова и Ханика. Членство в организации Жестяников отрицал, но подтвердил знакомство с Хаником и показал, что слышал от него антипартийные разговоры.
Изолит Григорьевич Особым совещанием при НКВД СССР был приговорен к 5 годам заключения в концлагере.
Дело было пересмотрено в судебном порядке в 50-60-х годах. Суд вынес решение о прекращении дела в связи с отсутствием состава преступления. Комитет партийного контроля при ЦК КПСС восстановил в числе многих других и И. Г. Жестяникова.
Материалы взяты из открытых источников фонда Александра Яковлева.
Судьба Изолита Григорьевича Жестяникова сыграла свою роль в судьбах всех родственников. Известно, что из партии был исключен его брат, Жестяников Давид Григорьевич. Он был снят с должности заведующего райвнуторга Валдайского района. На партийном собрании ему задавали вопрос, как он, коммунист с 33-летнем стажем, не разоблачил своих братьев?
От товарищей по партии он получил решение: «за связь с врагами народа и за сокрытие от парторганизации, что его братья исключены из партии и репрессированы, из рядов партии исключить». После исключения из партии беды нарастали лавинообразно, но нам известно только о снятии Жестяникова Давида Григорьевича с должности. Что было потом, история умалчивает, хотя могло быть все, что угодно, начиная от концлагеря и заканчивая расстрелом. Надеюсь, что жизнь его пощадила.
К моменту написания первой книги я не располагала документами о дальнейшей судьбе Изолита Гргорьевича, но, благодаря Евгению, у меня есть информация о расстреле Жестянникова Изолита Григорьевича. Так часто случалось: сначала подсудимому давали небольшой срок, потом дело пересматривала «тройка» и выносила более строгий приговор. Евгений нашел вот такой документ:
