– К моему удивлению, я увидела там знакомое имя и фамилию.
Я так хотела, чтобы кто-то сейчас подбежал к ней и остановил. Чтобы этот кто-то был Аарон, ведь только он, как я понимала, имеет на нее какое-то воздействие. Он мог подойти к ней, а не просто крикнуть, он мог ее остановить… Но он… Стоял и смотрел. Просто стоял, смотрел и слушал, бездействовал. И тогда я почувствовала невыносимую ненависть к нему, которая появлялась из самого сердца, в котором образовывалась дыра. Она не уйдет. Больше никогда не уйдет.
– Оказывается, что одна из наших одноклассниц, – Кимберли взглянула на своих друзей и остальных одноклассников, – лежала в психиатрической больнице. Личила свою голову. Это не просто приемы у психолога, что является вполне нормальным для общества. Она лежала в психушке, потому что была больна на голову. И этот человек сейчас среди нас. Кто знает, на что она способна? Вдруг она кинется на кого-то из нас? Захочет убить где-то в подворотне?
«Тебя я убью в первую очередь, тварь!» – хотелось выкрикнуть мне со всей болью в голосе, но я молчала. Я молчала, как всегда. Я предала ту часть себя, которая клялась самой себе быть смелой и дерзкой, умеющей постоять за себя. Я сдалась и снова стала той, которую всегда травили.
– Лаура Хилл, —взгляд исподлобья, торжественный тон и белоснежная улыбка.
Я закрыла веки и из глаз все же потекли слезы. У меня затряслись конечности. Казалось, что сейчас начнется приступ. Я видела много взглядов на себе. Мне стало стыдно. Я хотела убежать отсюда, из этой школы, из их памяти, из этой жизни. Просто скрыться. Будто меня никогда и не было.
Я так хотела верить в слова Лили о том, что в одиннадцатом классе не будет такого бреда, будут взрослые люди, которые будут нормально ко мне относиться. Но тетя ошиблась и дала мне ложную надежду.
Элиза, Аарон и всех, кого я знала или видела впервые, смотрели на меня: кто-то с жалостью, кто-то с испугом, кто-то с улыбкой. Я не видела конкретно их взглядов, потому что опустила голову и быстро шагала в другую сторону, в туалет. Единственное место, где я смогу побыть одна.
Я зашла в кабинку, опустила крышку унитаза и села на нее, подобрав к груди ноги. Я плакала тихо, но со всей болью, что ощущала. Кусала колени, царапала кожу на руках, зарывалась пальцами в волосы и оттягивала их – выдернула небольшое количество. Но ничего не помогало, становилось только больнее.
Со всхлипом отрывая голову от колен на звук уведомления, которое звучало из дна рюкзака, я подняла рюкзак с пола на колени. Вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, я достала телефон. Сообщение высветилось на экране блокировки:
«Лаура! Это очень-очень срочно, напиши мне! Не поверишь, кто мне только что написал».
Сообщение было от Эрики. Она никогда не писала так. Не знаю, как объяснить, но я буквально чувствовал напор в ее сообщении. Я понимала, что случилось что-то необычное. Эрика никогда бы не писала мне написать срочно, если бы это было не так важно. Сердце не оправилось после недавнего, и на него снова обрушивается дерьмо.
Я выхожу из кабинки, засовывая телефон в карман брюк. Подойдя к умывальнику, я включаю воду и влажными руками промачиваю заплаканное красное лицо.
Я решила, что на уроки я сегодня больше не пойду. Пока все одноклассники были на биологии, я нашла нашу классную и сказала, что мне плохо и нужно уйти домой. Пришлось немного соврать или сказать частичную правду. Я рассказала про случай с мячом и сказала, что мне стало хуже, хотя на самом деле мне было уже лучше. Меня, конечно же, отправили домой.
Выйдя из школы, я шла мимо стадиона и мимо окон, которые выходили прямо из класса биологии. И я чувствовала эти взгляды. Но старалась не смотреть в их сторону. Вместо этого я вновь взяла телефон и все же написала Эрике.
Я: Привет. Пишу. Что там случилось?..
В сети она появилась буквально сразу, будто мониторила сообщения.
Эрика: Слава Богу, ты написала мне так быстро! Можешь мне сейчас позвонить?!
Я: Нет, я еще не дома, мобильный интернет очень плохой, еле хватает на сообщения. Ну, что там, не пугай?
Эрика: Мне написал он.
Я: А поконкретнее?
Я улыбнулась ее сообщению, решив, что ей написал кто-то из ее возлюбленных и ей понадобилась моя помощь. Но реальность оказалась куда суровее. Улыбка превратилась в тонкую линию, а в глазах стало темнеть. Я не могла поверить.
Эрика:Мне написал Юджин.
8 глава. Зачем ты вернулся?
В тот день я прибежала домой в слезах. Бабушка с тетей сразу заметили их, стоило мне перейти порог квартиры. Каждая моя негативная эмоция действовала на больное сердце бабушки, и ей снова стало плохо. Из-за меня. Лили старалась ее успокоить, говоря, что мало ли что могло случиться, может это что-то незначительное, а у меня просто играют гормоны. Но сама так Лили не считала, потому сразу после этой успокаивающей “сказки” для бабушки, она пришла ко мне. Я долго еще плакала на ее плечо, пока она гладила мою спину.
Тетя так сильно разозлилась на всех сразу, что у нее скрипели зубы. Она сказала, что может выбрать мне другого психотерапевта, если я больше не захочу встречаться с мисс Стейси. Лили не понимала, как можно быть такой безответственной женщиной, специалистом, чтобы оставлять настолько важные и личные вещи у всех на виду. Я попросила не делать этого, потому что не представляю уже другого психотерапевта рядом с собой. Я же не винила в этом мисс Стейси, и по правде говоря, я даже не видела здесь ее вины. Было явно понятно чья здесь вина. Виновата та, которая полезла в чужие вещи, которая стала рыться в них!
Я не ходила в школу две недели, поскольку мне было невыносимо тяжело туда вернуться. Я ловила паническую атаку каждый раз, как думала о возвращении. Перед глазами мелькали взгляды моих одноклассников, взгляды учителей и других учеников, которым известна вся эта ситуация. Меня бросало то в жар, то в холод от ощущений этих взглядов на себе. Эти осуждающие перешептывания и другие негативные действия в мою сторону. Я боялась представить, что со мной будет, если я вернусь.
А больше всего я не представляла, как смотреть в глаза Элизе. Я боялась услышать от нее те же слова в свой адрес, что и от остальных.
«А что, если Элиза теперь тоже не хочет общаться со мной? Что, если она хочет избегать меня? Или еще хуже… Что, если она теперь ненавидит меня вместе со всеми?» – эта мысль присутствовала со мной изо дня в день.
Однако, Элиза писала мне почти каждый день, но ни одно ее сообщения я не прочитала. Я боялась их читать. Боялась увидеть там что-то, что заставит снова лить слезы, как слабачка. Поэтому я просто смахивала их, когда приходили уведомления.
Так же было сообщения от Аарона, но от него я тоже не читала. Его я ненавижу теперь так, как ненавидела даже в первые дни. Теперь я реально его ненавижу. Не хочу слышать о нем, не хочу думать о нем, не хочу видеть его. Я была почти уверена, что он смеется надо мной, как и все остальные, тем более учитывая то, что Кимберли – его подружка.
Иногда меня постегала мысль, что Аарон мог знать обо всем… Или, что еще лучше: может он все ей и рассказал? Спустя несколько дней, как я не ходила в школу и отходила от этого позора, я вдруг вспомнила одну деталь. Я подумала об этом совершенно внезапно, когда лежала на кровати, уткнувшись в подушку. Я вспомнила о том, что в ту субботу Аарон как раз таки был в помещении. И именно он мог спокойно зайти и… Хотя так же я понимала, что ему не было смысла этого делать, да и он меня не видел, просто моя паранойя снова одержала верх надо мной.
Не ходила я в школу две недели не только по этой одной причине. В придачу к моему моральному состоянию добавилась простуда. Однако две недели закончились, как и болезнь. Мне выдали справку, и мне уже нужно выходить туда, куда не хочется… Я не могла представить, что за Ад меня там ожидает.
В тот самый роковой, я бы сказала, день я плакала по двум поводам: первый – это, конечно же, Ким. А вот второй… Юджин. Парень, которого я не хотела бы встретить вновь и желала бы забыть. Это самый настоящий демон на Земле. У меня колотилось сердце, когда я прочитала то сообщение. По дороге домой я старалась не грохнуться в обморок. Я пыталась написать Эрике и узнать, что он ей написал и зачем вообще, но мобильный интернет совсем прорвал дно и не отправлял совершенно ничего.
***
Юджин Грей. Человек, который сломал меня. Человек, который нагло использовал меня. И человек, который снова вернулся в мою жизнь…
Юджина я узнала в свои четырнадцать лет, когда шла со школы. Старая школа находилась очень близко с моим домом, поэтому долго идти не нужно было – несколько минут, и я уже дома. На дороге, по которой я обычно возвращалась домой, делали новый асфальт, поэтому всех просили обходить. В четырнадцать лет я плохо знала свой район, потому что с дома никуда не выходила, кроме школы. В моей голове был заложен определенный маршрут, и как обойти школу и выйти до своего дома я понятия не имела… Пришлось идти наугад. Я играла сама с собой в игру «Дойду или не дойду».
Обходя школу, за ней я обнаружила компанию старшеклассников. Никого из них я не знала, зато они, конечно, наслышаны обо мне. Я старалась идти так быстро, как только могла, чтобы они меня не заметили. Но я ведь неудачница, так что миновать их у меня не получилось. Один из компании меня позвал, и я застыла на месте. Могла бежать, но стояла, вросшись в землю. А когда меня позвали во второй раз, я подошла, на свою голову.
– Малышка, Лара, привет, – они общались со мной, как с маленьким ребенком: нагибались, чтобы быть на уровне со мной, делали голос нежным, чтобы не спугнуть, и я почему-то перестала трястись. Я глупо поверила в их доброту.
– Привет… Что вы хотели?
– Сказать кое-что интересное!
– И что же? – детская наивная улыбка осветила мое лицо, и они все впятером улыбнулись.
– Сегодня у Юджина вечеринка, – рыжий парень метнул взгляд на брюнета, и я засмотрелась, не желая отрывать от него глаза, – и мы хотели бы тебя пригласить!
– Меня-я-я? – удивившись, протянула я, не в состоянии сдержать восторга и радости. Как же я была рада в тот момент, даже не подозревая, для чего на самом деле меня туда зовут.
– Да, – согласился тот самый Юджин.
Я вновь засмотрелась на него. Он был самым сексуальным, как говорили старшеклассницы, парнем в школе. Тогда мне было незнакомо это слово, но я думала, что «сексуальный» значит «крутой». Его волосы всегда были уложены на две стороны, на лбу всегда болталась челка, которую сейчас все называют «шторами», но раньше девушки с ума сходили по таким прическам и считали их самыми красивыми. У Юджина были ярко синие глаза, которые на свету были почти хрустальными. На груди у него была татуировка какая-то – это я слышала из разговоров старшеклассниц, которые проводили с ним чуть ли не каждую ночь. Он был высоким. Телосложение было каким-то обычным. Он был худым парнем, однако у него был и пресс, и даже мышцы на руках. В общем несколько лет назад он считался мачо в той школе, и его хотела абсолютно каждая.
– А почему именно меня?
– Ну как это почему? – рассмеялся рыжий. – Ты же у нас такая красивая и милая… Такая хорошая девочка… – чуть захрипел он.
– А остальные разве не такие, как я? – не понимала я.
– Нет, – отрезал Юджин. – Ты особенная, малышка.
Я особенная малышка. Тогда я краснела от тех слов, потому что мне было очень приятно. Сейчас же от слова «малышка» меня выворачивает.
Юджин и его компания уговорили меня прийти к ним на вечеринку. Юджин дал мне адрес, а потом они даже провели меня до дома, когда я сказала, что не знаю, как дойти. И почему я была так глупа и наивна… В тот день я сказала тете, что пойду к подруге (которой у меня не было) на ночевку. И Лили поверила… Отпустила…
Я до сих пор помню запах алкоголя в том доме, как только вошла в него. Меня словно ждали. Словно поджидали. До сих пор не понимаю, как меня не смутило то, что на той вечеринке все были взрослые и лишь я одна такая мелкая… Я считала себя крутой, ведь именно меня позвали на вечеринку! Я считала себя элитой.
Меня почти сразу встретил Юджин со своими друзьями, которые улыбались во все зубы самой светлой улыбкой. Кто-то из них был пьян, но только не брюнет. Он касался моих плеч, пока проводил на кухню. Было громко и весело. Играла моя любимая музыка, и я танцевала под нее, качая головой и прыгая к потолку. Это выглядело весело, по-детски.
Юджин дал мне попить сока, потому что алкоголь же мне нельзя было. Только вот я отчетливо чувствовала горьковатый вкус в своем соке… Но я была глупа и не додумалась ни о чем. Я подумала, что мне просто показалось. Через какое-то время мне стало еще веселее и, заметив это, Юджин и его друзья повели меня в отдельную комнату на втором этаже.
А потом… По щекам катятся слезы, когда я вспоминаю, что было потом.
Я не знаю, как у них хватило совести. Как у них хватило смелости. Как у них хватило мозгов на такое. Мне было всего четырнадцать, когда я очутилась на коленях перед пахом Юджина, который в это время снимал все на телефон.
К сожалению, я была слишком пьяна, чтобы оттолкнуть, чтобы крикнуть, чтобы хоть что-нибудь сделать, чтобы предотвратить. Я помню, как он беспощадно вбивался в мой рот, пока его друзья стояли сзади него и смеялись с меня.
На утро болела голова, и я ничего не помнила. Но потом вспомнила каждую деталь того вечера. Наверное, в тот момент я впервые поняла, что бывает с такими хорошими девочками, которые не умеют отказать и которые слишком глупые…
Юджину было восемнадцать, и он смог сделать нечто подобное с четырнадцатилетним ребенком. Я была настолько напугана, мне было настолько мерзко от себя, что я боялась кому-то рассказывать, даже самым близким – тете и бабушке. Юджин хоть особо и не запугивал, но четко дал понять, что будет, если я расскажу кому-то. Он пообещал, что это видео увидят все. Весь район, все знакомые, вся школа и даже родственники. Я испугалась и, конечно же, пообещала молчать.
В тот день Лара исчезла. Я больше никому не позволяла так себя называть. Именно с того дня появилась та разбитая и уничтоженная Лаура, которая существует по сей день. Существует, не живет.
***
Я три года ничего не слышала об этом человеке, потому что он уехал из города из-за каких-то семейных обстоятельств. А теперь вновь услышала. Юджин написал Эрике, потому что знал, что она моя подруга. И так же он написал именно ей, потому что я его всюду заблокировала, а на незнакомые номера и сообщения от незнакомых людей, я не отвечала.
Вернувшись к себе домой и уже поплакав, поговорив с Лили, я сразу кинулась к телефону, чтобы отправить сообщение Эрике. У меня тряслись руки от волнения. Мне не терпелось узнать, что он ей написал, да и вообще зачем! У них никогда не было ничего общего. Мое сердце снова чувствовало беду.
Я: Эрика, я дома, что он тебе написал?!
Трясущимися руками я держала в них телефон и то и дело постоянно открывала диалог с Эрикой, чтобы узнать, просмотрела ли она… А ответила она мне спустя полчаса, когда у меня уже разболелось сердце от переживаний.
Эрика: Привет снова. Давай я наберу тебя? Поговорим…
Я: Хорошо, звони.
Я ждала звонка от Эрики, как последнюю помощь. Сразу приняв вызов, я снова спросила, что он прислал. Мне не давало спокойствия его возвращение и его внезапные сообщения моей подруге.
– Слушай, Лаура… – она тяжело вздохнула, и, если бы мы общались по фэйс-тайму, я бы наверняка заметила, насколько ее лицо выражает сочувствие и сожаление.
– Ну… Пожалуйста, не тяни, я итак долго нервничаю…
– Я сейчас перешлю тебе его смс, ладно?
– Давай.
Понадобилось еще немного времени. И сообщения наконец-то были у меня. Первым делом я почему-то зашла на его страничку. Я его почти не узнала. Сейчас ему двадцать один, и он значительно изменился. Возмужал. Стал еще выше, более крепче. Но лицо оставалось все таким же – мерзким.
Я вернулась на переписку с Эрикой и опустила голову, чтобы начать читать.
– Только, пожалуйста, не нервничай, – словно предупредила подруга. От этого стало страшнее еще в несколько тысяч раз.
Эрика отправила не больше пятнадцати сообщений, значит их переписка была не такой уж и длинной, и я не знала, мне радоваться или бояться?
Юджин: Здравствуй, Эрика. У меня сохранился твой контакт, так что надеюсь, это все же ты. Я Юджин, помнишь меня?
Эрика: Ничего себе, кто мне написал. Какая честь, Юджин Грей. Помню.
Юджин: Мне нужны социальные сети Лары, вы еще общаетесь?
Эрика: С хера ли я должна тебе их давать?
Юджин: Потому что я хороший мальчик и нормально прошу?
Эрика: Хрена с два.
Юджин: Прошу, Эрика. Не говори ей, что это ты мне дала, но просто дай. Тайком. Очень нужно.
Эрика: Скажи мне зачем, и я подумаю.
Юджин: Я вернулся в город. И я чертовски соскучился по этой малышке.
Я сжала глаза от плохих воспоминаний, от его прозвищ. Почему это все так больно? Прошло столько времени, а я хочу плакать лишь от упоминаний об этом человеке?
Эрика: Слушай, ничем помочь не могу. Знаешь, Лаура вряд ли будет рада встрече с тобой. И она явно не скучала по тебе, ублюдок.
Я была благодарна Эрике, в которой раз в жизни. Она не согласилась на его просьбы, не предала меня, а отказала и послала.
Юджин: Как мило с твоей стороны.
Эрика: Обращайся.
Юджин: Я в последний раз прошу дать ее социальные сети.
Он хотел узнать все, что у меня были, чтобы понять, в каких он не заблокирован…
Эрика: И я в последний раз говорю тебе «нет».
Юджин: Что ж, ладно, найду сам.
На этом переписка была закончена. И мне стало страшно. Он пообещал найти меня. Юджин знает мой адрес, он может караулить меня? О, Господи, только не это, прошу. Юджин, не делай мне больно снова, пожалуйста…
– Лаура? – позвала меня Эрика, и я лишь сейчас вспомнила, что она все еще на связи.
– Да. Я тут.
