Валерия Валериевна Лисичко "Спящий ангел"

– Тоже мне спасатель, есть силы – спасай себя, – сказала себе в душе. – Запрети, – приказала. – Обрежь дорожку мыслей. И они перестанут упираться в голубоглазую кошку. Ты же знаешь, если очень захотеть, переломить ход мыслей, они начнут обтекать запретную тему. Точка.

– Ты просто видишь в этой побитой дворняге себя. Хочешь жалеть себя – жалей, только не нужно лицемерия, – сказала себе, кутаясь в одеяло и проваливаясь в сон.

Второй этаж. Крохотная однокомнатная квартирка, газовая колонка на трёхметровой кухне. Спальня напротив балконной двери. Стол. Кладовая, служащая и складом, и шкафом. И ветвь яблони, от ветра стучащая в балконные рамы.

Хозяйка квартиры проснулась от пристального взгляда небесных глаз.

Кошка просто сидела посреди комнаты, на деревянном облупившемся полу и смотрела на выбранного человека.

Хозяйка квартиры проморгалась, не веря глазам, потёрла лицо ладонями, ущипнула себя.

Невозмутимая кошка ждала и самодовольно щурилась.

Женщина, убедившись, что гостья ей не снится, перевела взгляд от кошки к открытой балконной двери, от двери к открытому окну и качающейся ветви яблони.

– А ты умеешь настоять на своём, – почесала голову. – Ну что ж, я не могу позволить себе новое пальто, не могу позволить проездной, не могу позволить такую роскошь, как работа, или простой поход в магазин. Позволю себе хотя бы кошку.

Хвостатая гостья качнула головой и посмотрела на хозяйку квартиры исподлобья. Если бы могла, она наверняка изогнула бы бровь.

– Ладно-ладно, – примирительно проворчала хозяйка квартиры. – Ты можешь позволить себе человека. Сойдёмся на этом и больше не станем возвращаться к этому разговору.

Опустила ноги с кровати, нашарила тапки и сказала:

– Меня Ева зовут, так, если что…

Новая жительница квартиры на удивление спокойно приняла ванную и потом долго вылизывалась у батареи. Она оказалась яркого сиамского окраса в бежево-каштановых тонах. Как будто кофейные зерна перемололи и смешали со сливками – тёмные носки, хвост и мордочка светлели и отливали молочным на боках.

Вечером кошка пристроилась под бок новой хозяйки, а потом и вовсе забралась под одеяло. Ева обняла её, обе грустно вздохнули и уснули.

Две потерянные души спрятались под одеялом в крохотной квартирке на втором этаже старого кирпичного дома.

Уже на следующий день новая жительница освоилась. Обошла квартиру по периметру: крошечная кухня, перерастающая в гостиную с узким ответвлением коридора. Закрытая кладовка, под дверью которой элегантно села и стала мяучить, глядя на дверную ручку, хвостатая гостья. Почёсываниями за ушком Ева пыталась отговорить кошку от запланированного исследования кладовки, ведь для этого нужно было собрать диван, но та настаивала.

Пришлось провести экскурсию по кладовой, которая заменяла в квартире шкаф-купе. Диван же влезал в крохотную квартирку, только перекрывая дверь кладовой.

Помимо дивана комната насчитывала письменный стол, три книжные полки и пластиковую тумбу с ящиками под канцелярию. На этом пространство квартиры беззастенчиво заканчивалось. Зато в комнате нашлась ещё одна дверь, ведущая на балкон, который стал излюбленным местом кошки. И, чтобы не суетиться с дверью, Ева просто стала оставлять форточку, ведущую на балкон, открытой.

Так кошка, которая гуляет сама по себе, вернула себе свободу: балкон, приземистая яблоня, так удобно раскинувшая ветви до дворовой лавочки. Маршрут налажен.

И если хвостатая питомица сделала балкон частью повседневного маршрута, то Ева любила его по вечерам. Балкон становился её лофт-зоной. Ещё работая в «Пятёрочке», она соорудила из деревянных поддонов некое подобие дивана, укрыла одеялом, подушками, мягкими игрушками и пледом. Вечерами представляла, как сидит на веранде усадьбы, а то и итальянской виллы, и смотрит на свои владения.

Она наливала в любимую чашку-аквариум крепкого чёрного кофе, брала плитку горького шоколада, укутывалась в плюшевый плед и погружалась в блуждание мыслей.

Крошка горького шоколада тает на языке. Её смывает горячий густой кофе. Взгляд летит над деревьями, над зубьями монастырской стены, мимо кирпичных башенок библиотеки за парком. Мысли текут рекой сквозь время и сквозь сознание: спроси потом, о чём думала, – белый лист в ответ. Хотя мыслей было так много – поток.

И поток мыслей сливается с образами – караван нарядных бл*дей проплывает в сторону продуктового прямо под окнами. Шлейф сладких фруктовых ароматов доносится до второго этажа, отголоски жеманного хохота и щебет разговоров. В памяти, помимо воли, отпечатываются броские макияжи, такие густые и яркие, что можно перепутать с маскарадными масками. Пышные юбки, палетки и стразы, платья со шлейфами, засаленные. Наверное, бордель учредили в нулевых. Тогда и закупили гардероб. Проносится в голове мысль и утекает, не оставив следа. Иногда щебечут и распивают прямо под окнами Евы. На её лавочке. Отправляя в небо клубы сигаретного дыма и алкогольный амбре. Но повелительницу балкона это не беспокоит. Она где-то далеко. И щебет, и дамы – только одно течение в русле огромной реки, одна нить в пышной косе.

В противоположную сторону, от продуктового к сердцу района, к массивам новостроек, идут реконструкторы: средневековые одежды, капюшоны, броня, клацают на спине мечи, в руках – плотные щиты с гербами. Разговоры о побеге из города. О своём городе, острове, судне – для своих. «Автономия», – цепляется и царапается мысль в голове Евы. Хочет задержаться, но течение огромной реки уносит её, не давая зацепиться. Ева не видит здоровых бородатых мужчин. Она видит маленьких мальчиков в костюмах из картонных коробок с палками в руках, которые хотят построить свой домик на дереве. Она видит мальчиков, которые пытаются сбежать из своего времени и спрятаться в придуманном городе. Иногда она машет им рукой. Как махали люди на пристани пассажирам «Титаника». Блаженно улыбается. И забывает об их существовании. Только клацанье металла вызывает приятные ассоциации не с консервами банками, а с эпохой романтизма.

Бомжи у большого мусорного контейнера. Бомжи под яблоней. Кислый запах пота. Пьяные разговоры.

Маленькие дети, кричащие в колясках, играющие в лужах.

Стая собак, что лает и воет, играет и гоняет по двору.

Они не превращаются в воспоминания – они тают в голове, как крошка горького шоколада на языке. Тают.

Кофе и шоколад закончились. Плед – в стирке. Зато появился хвостатый компаньон. И молодая женщина, которую со спины можно было бы перепутать с подростком, в растянутой толстовке, с накинутым капюшоном и в смешных плюшевых наушниках, продолжала коротать вечера на своей «усадьбе».

Ева закрывала глаза, и её подхватывал странный поток энергии. Тревоги и страхи отступали. И девушка погружалась в приятное забытье. Только здесь, в подушечном раздолье, Ева чувствовала, как внутреннее напряжение спадает.

– Кайфуешь? – спросила Ева у зажмурившейся кошастой. В ответ – громкое урчание.

Кошка спрыгнула с импровизированного дивана и отёрлась о ноги хозяйки, мол, да, я всё понимаю.

– В моём лице индустрия шаманов и магов многое потеряла, – продолжила Ева разговор с хвостатой подругой. – Была б я чуть потупее, вместо посиделок на балконе посвящала вечера ритуалам на снятие порчи.

Кошка уставилась на неё ясными голубыми глазами.

– Ну а как ещё объяснить, что удача обходит меня стороной? Да что там удача, просто нормальная работа… И просто нормальная жизнь. Только порчей.

Кошка хитро прищурилась и снова заурчала, на этот раз тихонько, для себя.

– Хочешь сказать, что не только маги могут помочь? Что я забыла про психологов, астрологов и классическую литературу?

Кошка потянулась лапой, потрогала Еву за рукав и зацепилась когтём за ткань толстовки.

– Одни взвалили бы всю вину на меня, – Ева осторожно освободила коготь любимицы из плена. – Правильно, на кого ж? Заставили анализировать детство, разделять ответственность и потребовали бы перестать быть жертвой (за неисполнение – строгое наказание и домашняя работа).

Кошка прицелилась, пару раз качнулась вперёд, запрыгнула на колени.

– Другие бы вычислили аспекты планет, переселили бы меня в другой город, а лучше в деревню и переставили стол с диваном так, чтобы по фэншуй.

А вот классическая литература потребовала принять страдания и нести свой крест, отсвечивая святостью. Можно ничего не менять и быть в выигрыше. К тому же бесплатно. Поэтому я и предпочитаю книги.

Кошка уже во всю развалилась на коленях и вывернулась, подставляя пузико.

Одинокая кошка, которая устала гулять сама по себе. И одинокая женщина, которая просто устала. Так и жили: спали вместе, ели вместе. До тех пор, пока продукты не закончились.

Отскребая последнюю пришкваренную макаронину от сковородки, Ева чувствовала странное опустошение: не было беспокойства, паники. Не было прилива активности. Не было идей. И даже вопрос «что делать?» в голову не приходил.

Просто день сменялся днём. А Ева тратила время на чтение книг, пролистывание газет. Смотрела ролики в интернете. Не выходила из дома и ни о чём не думала.

Вскоре пришло чувство голода. Пока его перебарывала лень. Живот урчал. Но Ева решила, что сон – хорошее средство от голода. Разбудило протяжное «мяу». Кошка сидела напротив кровати и смотрела на Еву своими большими голубыми глазами.

– Прости, ты тоже голодная, – сказала Ева. – Я могу только выпустить тебя.

Ещё одно «мяу». Настойчивое. Упрямое.

– Ладно, пошли, – Ева вздохнула.

Они вышли на улицу. Кошка вилась у ног. Зашагали.

Новая знакомая не торопилась убегать на охоту. А уверенно семенила у ног хозяйки. Иногда чуть забегая вперёд, топорща хвост и с нетерпением оглядываясь на отстающую Еву.

Ева кончиками ногтей теребила коросту у губ – шелушение успело затвердеть. И смотрела на вьющийся в предвкушении прогулки хвост кошастой.

– Киса… – Ева осеклась. – Вот я балбесина! До сих пор не придумала тебе имя. Будешь…м-м-м… – вспомнилось имя смуглой модели из модного шоу. Тёплый цвет кожи, кошачий взгляд. Голубые глаза и расцветка молочная, с шоколадными носочками, ушами, хвостом и мордочкой. –Будешь Тайрой?

Кошка благодарно зажмурилась, принимая имя.

Со времён работы в «Пятёрочке» Ева знала, что продукцию с истёкшим сроком годности просто выставляли в лотках у мусорных баков. Ева бы ни за что не подумала, что так легко и без сомнений перешагнёт невидимую черту и еда из баков перекочует к ней на стол: торт, мясная и сырная нарезки (ну там-то портиться нечему), карбонат, хлеб, лаваш и партия консервированных супов.

Раньше Ева выставляла контейнеры с едой и смотрела, как группка бомжей разбирает «товар». Сегодня она оказалась по другую сторону фронта. Она была готова затеряться в толпе грязных, опустившихся людей… Но в этот день к бесплатным харчам подтянулся только один – высокий, рослый казах.

– Один за всех? – не удержалась Ева.

Мужик утёрся, бросил на неё внимательный взгляд, распробовав в словах насмешку или издёвку.

– Сбежали, бросили меня, – наконец излил душу он. – Суки.

Ухватил, что первое попало в охапку и, приволакивая ногу, потащился прочь.

Ева только плечами пожала. Их с кошастой ждал настоящий пир. Довольная Тайра даже не пошла спать на диван и развалилась прямо у миски. А на утро преподнесла хозяйке оригинальный подарок, видимо, в благодарность за царский ужин.

Еву разбудил странный скрежет, доносившийся из приоткрытой балконной двери. Девушка приподнялась в постели, и через секунду на балкон запрыгнула Тайра.

– Уф, напугала, – Ева откинулась на подушки.

Балконная дверь тихонько скрипнула. Тайра зашла в комнату. Ева не сразу поняла, что кошка несла в зубах… комочек шерсти? Тонкий облезлый хвост безвольно болтался из стороны в сторону. Ева подскочила на кровати.

– Крыса, – сказала скорее себе. – Просто крыса, – а Тайре приказала уже грозно:

– Брось.

Тайра послушно опустила голову и ослабила хват. Добыча шевельнулась и метнулась к стене, за батарею.

– Отлично! – Ева с досады ударила подушку. – Теперь у меня дома живая крыса. Тайра, тебя не учили, что крыс надо душить?

Тайра смотрела на Еву невинными глазами. И, казалось, вообще забыла о существовании нового жильца.

Ева подумала от крысы избавиться. И мозг услужливо предложил несколько вариантов: приобретение яда, мышеловки…

Для этого требовалось выходить на улицу, что-то придумывать. Нет. Ева не была готова к таким подвигам. Она просто спряталась под одеялом. Крыса спряталась за батареей. Они обменивались взаимно недоверчивыми взглядами. Тайра устроилась на подоконнике и блаженно нализывала лапу, потом спину, хвост, а потом и вовсе уснула.

Крыса изредка поглядывала и на неё. Наконец, крыса осторожно и очень медленно доковыляла до угла комнаты, держа упрямый взгляд на Еве. Скосила мордочку и принюхалась к кухне, не сводя глаз с Евы. И, видимо, не учуяв ничего интересного, быстро убежала обратно под батарею.

Когда Еве захотелось в туалет, она крепилась, поглядывая на крысу. Вдруг опустит ноги, а эта бешеная набросится?

Но желание пересилило страх. Ева опустила ноги на пол. Крыса ещё плотнее утрамбовалась под батареей. Ева сделала несколько шагов. Крыса повела носом. Ева добежала до туалета и заперлась в нём. Нужно было что-то решать.

Ева вздохнула: к принятию решений она была готова меньше, чем к проживанию с крысой. Оказалось, смириться с чем-то недопустимым легче, чем принять на себя ответственность и действовать. Крыса? Ева просто смирилась. Поставила ей лоток с песком и миску. Крыса быстро смекнула, что к чему. И получила кличку Крысь. Порядок был восстановлен при приложении минимума усилий.

Крыса, как ни странно, оказалась сообразительной и быстро прижилась. Возможно, что раньше была домашней, так как не боялась человека и не проявляла агрессии. Самое интересное, что Тайра и Крысь будто не замечали друг друга. Жили в параллельных реальностях, и только сознание Евы наслаивало одну реальность на другую, выдавая странную картинку.

Редко глаза Тайры вспыхивали охотничьим светом, непроизвольно фокусируясь на резком движении и шуршании. И Ева чувствовала, как инстинкты втягивают кошку в кровавый сценарий. В эти моменты Ева затаивалась и наблюдала. Тайра прицеливалась, огонь в глазах нарастал, Крысь жала уши, чувствуя на себе взгляд охотника. А потом в голове Тайры как будто что-то щёлкало и она опускала уже приподнятый зад, жмурилась и принималась нервно нализывать лапу или бок, как если бы прогнала в голове кровавую сцену и теперь умывалась после воображаемого лакомства и успешной охоты.

Тайра приобрела здоровый вид. Шерсть залоснилась. Правда, краешек уха так и не восстановился. Крыса первую пару дней отпивалась и отлеживалась. Возможно, отравилась, поэтому Ева положила ей парочку таблеток активированного угля, которые вскоре были благополучно съедены.

А спустя ещё пару дней произошло совсем из ряда вон выходящее событие: Еве позвонили и пригласили на собеседование в библиотеку – пересечь пару дворов пешком или три остановки на автобусе. Даже последнюю поездку тратить не нужно! На собеседование девушка пошла без особых ожиданий. Она знала, что многим специалистам по подбору персонала платят премию за явку кандидатов на собеседование. Поэтому, если сроки поджимают, можно звать кого попало и перебивать качество количеством. Ну что ж, пусть заплатят премию той приятной девушке, что побеспокоила её звонком. А то так недолго разучиться говорить, сидя дома в изоляции. Приглашение на работу. Шуршание бродяги под батареей. Урчание другой бродяги на коленях. И ещё одна, главная бродяга на балконной вилле.

Ева погрузилась в благодушные мысли и не заметила, как её тень удлинилась и слилась со тьмой в углу комнаты, потекла под дверь, вниз по лестнице, по ночному шершавому асфальту, скользя от теней деревьев к мрачным пятнам зданий, вверх по ступеням под маленькими кирпичными башенками, чтобы отразиться в глазах старой птицы.

ГЛАВА 2 | БИБЛИОТЕКА

Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.

И. Ильф и Е. Петров

Стеллажи книг тянулись длинной кишкой к высокой клетке с попугаем, за которой пряталась неприметная белая дверь без таблички. Ева подумала, что кто-то набил огромную гусеницу, как старый мешок, книгами и вывернул наизнанку.

Книги взлетающими до потолка рядами следили за каждым её вздохом.

По спине пробежали мурашки. Казалось, что входная дверь, пользуясь тем, что Ева не смотрит, оттягивается в пространстве всё дальше и дальше. Что дверь к каждому её шагу прибавила ещё сотню. И что если она сейчас развернётся и побежит к выходу, то вместо нескольких десятков шагов ей придётся преодолеть сотни и сотни. Ева не выдержала и тревожно обернулась, проверяя наличие входной двери в поле зрения. Та была на месте или, по крайней мере, делала вид.

За окном мелькнул чёрным ворон.