Постепенно девочки превращались в молоденьких девушек, приобретали формы, взрослели и начинали уже больше думать о своём будущем.
Глава 2 Начало войны
Июнь в 1941 году был холодный. Можно сказать, необычайно холодным. Ленинград погрузился в унылое, дождливое облако. Жители уже и не надеялись на тепло. Таточка в этом году заканчивала первый курс Покровского Университета. Для студентов такая погода была подарком, не возникало соблазна убежать куда-нибудь на пляж загорать, да и прогулки под дождём тоже особо не радовали. Сидела за учебниками, сдавала экзамены. Единственным развлечением было пианино, оно никогда не пылилось. Только руки касались клавиш, и её сознание улетучивалось далеко в будущее. Она грезила о том, как играет на большой сцене, ловит на себе восхищенные взгляды поклонников. О работе педагогом особо мечтаний не было, так как, и так понимала, что это у неё будет получаться хорошо.
21 июня стало проблескивать солнышко, и она с подругами договорилась устроить в воскресенье пикник. Правда еще друг Алексей не давал прохода, звал покататься на пароходе. Но она всё-таки решила, что лучше посидит на природе, обсудят с девчатами экзамены, проверят друг друга еще по билетам. Оставался сдать один предмет, а потом можно уже подумать и о летнем отдыхе и может даже поработать. Родители правда не особо поддерживали ее стремление к работе, говорили лучше набраться сил перед следующим учебным годом. Но она была упрямая, и просто сидеть два месяца без дела для ее темперамента было невмоготу. На примете уже была смена в Пионерлагере, как раз попрактиковаться в общение с детьми.
Отец по субботам работал, приходил обычно пораньше, и они с матерью шли в театр или куда-нибудь погулять.
–Таточка, хочешь с нами сегодня пойти в Кирова? Вторая премьера Лоэнгрина будет, знакомая из банка отложила нам билетики.
– Мамулечка, я бы очень хотела с вами пойти, но хочу посидеть поучить, в понедельник последний экзамен. Я думаю после сессии успею ещё. Слышала, Премьера была потрясающая, зал весь заполнен до отказа, так что наверняка ещё не раз покажут.
– Ты же моя ясная головушка! – Анна Фёдоровна приобняла дочь, как же её переполняла гордость за неё. – Конечно сходишь ещё, достану тебе потом билеты.
– Может Галочка с вами пойдёт?
– Спрошу, что-то она сегодня задерживается. Но ты же знаешь, она такая болтушка, всё время с кем-нибудь знакомиться по дороге с работы. Ох, переживаю я за неё…
Вокруг Галочки всегда было много поклонников, было такое ощущение, что она как магнитом притягивала к себе людей. Бог наградил её пышными формами и изумительными чертами лица. Широко посаженные голубые глаза, длинные ресницы, аккуратный носик и задорный нрав. Но в этом они с Таточкой были похожи, всё время смеялись, пели. Конечно их беседа не ограничивались только шутками, обе были очень начитанными, с глубокими познаниями истории, им всегда было что обсудить. Были моменты, что их обсуждения правда заканчивались горячими спорами. Особенно, что касалось политики, обе знали, что лучше не заходить за грань, да и лучше помалкивать, чтобы лишний раз не навлечь на себя беду. Уж Галочка то знала, как всё может обернуться…
Родители пришли поздно после театра. Анна Фёдоровна была очень взбудоражена спектаклем. Такая игра актёров, такие шикарные костюмы! Пожалуй, это было одно из самых лучших зрелищ, что она видела за последние годы. Таточка должна обязательно пойти на этот спектакль. Ей так хотелось поделиться впечатлениями с дочерью, но она уже спала, видимо утомилась за день, даже книга лежала около неё на кровати, свет был не выключен, так и заснула…
22 июня началось рано. Соседи сверху почему бегали по квартире и кричали, что было совсем не похоже на них. Павел Иванович посмотрел на часы. Циферблат показывал шесть пятнадцать.
– Какая наглость! Выходной день, единственный выходной, хотя бы час ещё дали поспать! И так голова гудит! Аннушка, давай пить кофе! – Он вышел в гостиную, увидел жену за книгой. Анна Фёдоровна не любила долго спать, и даже в выходной день любила посидеть с чашечкой кофе в тишине, почитать, посчитать расходы, распланировать недельный бюджет. – Я видимо вчера зря выпил коньячку в театре. Такой туман в голове, как будто весь вечер куролесил.
– Паша, ты так рано. Ну да, в таком шуме не поспать особо. А я так зачиталась, и даже не обратила внимание, что там у них происходит?
Над ними жила семья военных. Ольга Владимировна была врачом в военном госпитале, а муж Александр Борисович генерал-майор технических служб. Обычно они рано уходили на работу, но в воскресенье у всех был выходной, разве что могли вызвать в экстренном случае. Наверное, и сегодня произошло что-то… Но почему так шумно?
– Может подняться к ним?
– Давай Аннушка выпью кофе, немного взбодрюсь и поднимусь.
Анна Фёдоровна всегда сохраняла спокойствие, но сейчас почему-то стало тревожно. Она пошла заваривать мужу кофе, поразмыслила немного о соседях, но решила, что не стоит паниковать, вряд ли что-то серьёзное.
Пока она была на кухне, в квартире сверху стихло. Затем хлопнула входная дверь и послышались быстрые шаги по лестнице. Тишина.
– Наверное на службу вызвали. Ты давно с ними общался?
– Да на днях вечером встречал Ольгу, она с работы шла, как всегда, уставшая. Но мы только поздоровались… – Аннушка, слышишь кто-то стучит? Пойду открою.
Анна Фёдоровна пошла вслед замужем. Опять тревожные мысли полезли в голову. Она всегда за всех искренне переживала, если кто-то попадал в беду старалась помочь. Ей бы самой подошла роль доктора, но отучившись в Женской Гимназии, поработав домашним учителем, и после 1920 года закончила бухгалтерские курсы пошла работать в Банк бухгалтером, и уже много лет числилась примерным сотрудником.
В дверях стояла взволнованная Ольга Владимировна.
– Соседи, доброе утро! Простите за ранний визит, сначала не хотела вас будить, но решила вернуться. Звонили Александру из штаба, срочно вызвали… А он вчера перебрал немного, не мог вспомнить, куда положил документы, всю квартиру перерыл…
– Так что случилось то Ольга Владимировна?
– Не очень понятно, сказали срочно подъехать, как будто немцы нам войну объявили. Но дело в том, что ему сказали не наводить панику, а быстрее подъехать… Я и думаю, пойти продуктами запастись…– Тут она не выдержала и заплакала. – Мне сказал на всякий случай ценные вещи собрать. Я и вас думаю предупредить, ладно побегу на рынок…
– Душечка, там закрыто ещё, наверное. Проходи чаю попьём…
– Нет, нет не могу сидеть, надо прогуляться, проветриться, что-то совсем тревожно. Если это война, даже представить страшно!
Ольга Владимировна не зря беспокоилась. У неё на это было две причины. Во-первых, мужа сразу могут забрать на фронт, а во-вторых, она была на втором месяце беременности, и сама являлась военнообязанной. Они долго не могли завести ребёнка, то учёба, потом работа, хотелось пожить для себя. А позже, когда уже решились, у Ольги возникли проблемы со здоровьем. Два года занималась восстановлением организма, ездила в санаторий в Крым, отдыхала под Ленинградом в лечебнице. Столько сил и денег было на это положено. Но хорошие связи, знакомые врачи помогли. И вот в середине июня она узнаёт о своей беременности. Врачи говорили поздновато для первородящей, всё-таки тридцать лет. Но она никого не слушала, так долго к этому шла. Какая разница, что они там говорят и думают, самое главное, что у них с Сашей будет ребёнок.
– Спасибо, Оленька, что зашла. Мы будем тогда тоже думать… Но паниковать не надо! Паника не поможет, надо собраться с мыслями. Если это действительно так, обязательно объявят. – Павел Иванович понимал, что, если женщины начнут истерику, с этим сложно будет совладать. – Прогуляешься, заходи, сейчас надо держаться вместе.
Застучали каблучки по лестнице, она вырвалась на улицу и разрыдалась. Да ей сейчас надо побыть одной, дать волю чувствам. В конце концов она врач, что-то придумает. Шагая по набережной Невы, вдыхая свежий воздух, она потихоньку успокоилась. Действительно, ещё ничего не известно, возможно наша армия быстро даст отпор на границе и до Ленинграда эти вести вообще не дойдут. Сказал же муж не разводить панику, а ценные вещи она всё равно соберёт, так спокойнее будет.
В это время Родионовы тихо сидели в гостиной, Павел Иванович, как ни в чём не бывало читал субботнюю газету. Потом резко встал, подошёл к окну, достал портсигар, хотел закурить, но опомнился, что дома и пошёл к выходу.
– Аннушка, я в сад, пойду зарядку сделаю.
– Да-да, Паш… Сигареты оставь. – хотела пошутить для разрядки, но получилось слегка натянуто. – я думаю Таточку попозже разбудить, пускай выспится. Ей свежая голова нужна.
Анна Павловна села за свой финансовый табель, стала планировать средства на следующую неделю, что можно купить про запас, какие продукты можно хранить долго. Потом перечеркнула всё написанное и расчертила план на три месяца. Надо будет ужать свои расходы, убрать излишние деликатесы, всевозможные развлечения, оставить всё по минимуму. Они привыкли жить на широкую ногу, и ни в чём себе не отказывать. Привыкли к тому, что к ним всё время приходили гости в выходные. Анна Фёдоровна была хорошей хозяйкой, на стол всегда накрывала от души, ещё и с собой заворачивала домой. Она любила хорошо одеваться, это не было крикливо, это было всегда стильно и со вкусом. Чувство вкуса она привила и своей дочери. У них была своя портниха в ателье, которая шила изумительные платья и костюмы. Пожалуй, она брала выкройки из зарубежных журналов, потому что такие одеяния практически не встречались на улицах Ленинграда. Галочке тоже передалась эта любовь к простому изыску. Правда за последние два года, она стала тяготиться, что Родионовы много в неё вкладывают и устроилась на вечерние подработки на завод. В ней было столько энергии, что она могла бы и всю ночь работать.
И вот теперь, надо было все свои потребности немного урезать. Не первый раз за свою жизнь у Анны Фёдоровны случался кризис, она терпеливо сжимала кулаки и подстраивалась под надвигающуюся реальность и строила планы заново.
Проснулась Таточка, пока еще не подозревавшая ни о чём. Посмеялась сама над собой, что заснула вчера в одежде. Надо же было так зачитаться. Сны были конечно очень насыщенные, снилась первая мировая война, то что она как раз читала перед сном. Она в красных сапогах бежит с пулемётом по лесу…
– Приснится же! Уже скорее сдать экзамен и выдохнуть. Мамуля доброе утро! Я и не слышала, как вчера пришли.
– Да, мы поздно пришли, не стали тебя будить.
– Ты что-то какая-то расстроенная?
– Да, моя девочка, ты позавтракай пока. Я пойду в магазин.
– Ты с папой пойдёшь?
– Да, с папой… А может с Галочкой.
«Да, что, такое-то?! Может с папой поругалась?» На маму было совсем не похоже, она обычно после театральных представлений была очень взбудораженная, возбужденно рассказывая про игру актёров, костюмы.
– А где Галочка?
– Спит еще. И Марья Васильевна спит, она вчера ночью вставала ей плохо с сердцем было. Наверное, и Галочку разбудила.
– Пойду гляну как они там, а то мне скоро выходить.
Галочка спала, отвернувшись к стенке и накрывшись с головой одеялом, видимо Марья Васильевна опять похрапывала. Иногда она уходила спать на кушетку в гостиную, но там было совсем неудобно, потом все бока болели.
Бабулечка спала как божий одуванчик, с лёгкой улыбкой на лице. Девушка была к ней очень привязана, как к родной. И страшно было представить, если что-то с ней случится, вдруг внезапно остановится сердце. Милая бабушка, сколько же она пережила! И сколько любви и внимания она дарила семье Родионовых.
«Ну слава богу, пусть поспят немного. Сами проснутся, не буду будить». Таточка тихонько прикрыла дверь к ним в спальню и пошла завтракать.
Время 10-00, пора собираться на пикник.
– Таточка, у меня к тебе просьба, пожалуйста, не сидите до поздна. Лучше поближе к дому, приходите лучше сюда, да и недалеко есть Полюстровский парк…
– Мамулечка, что тебя беспокоит, может расскажешь?
– Неспокойно сейчас в стране, не хочу, чтобы ты была далеко.
Пришел отец с улицы. Вспотевший, красный. Видимо еще побегал.
– Ну что мои родные, кислые такие?
Он знал, что от его настроя зависит много в семье, стоило немного дать слабину и все сразу это чувствовали. Это было крайне редко.
– Папуля, мама говорит что-то про обстановку, не понимаю. Мы же с девчатами на Суздальских озёрах будем, совсем недалеко.
– Пташка моя, ты многого еще не понимаешь. Ну тебе и не надо, для этого есть я. – Павел Иванович подошёл к дочери, нежно погладил по волосам, заглянул в чистые, наполненные ещё такой молодой непосредственностью глаза. Молодость дочери, её постоянная тяга к учёбе, всему прекрасному в этом мире, заряжала его. Она обвила шею отца и прощебетала – Папулечка мой! Я уже взрослая, ты, наверное, забыл, что мне скоро 19 лет?
– Конечно взрослая, но для меня ты всегда будешь моей маленькой пташкой. Послушай, что мать говорит, приходи сегодня пораньше.
– Да ну вас! Конечно пораньше приду, завтра экзамен. А вы строите тут таинственный лес вокруг меня и ничего не говорите. Это немного пугает.
Родители не хотели ничего говорить дочери, пока не будет точных сведений. Они ждали дневного выхода по радио. Если действительно что-то серьёзное, это обязательно объявят. Если армия быстро среагировала и отогнала противника от границ, это скорее всего замнут и ничего не выйдет наружу. А дочери завтра сдавать последний экзамен. И да он считал её совсем еще маленькой, хотелось огородить её от всего зловещего и пугающего.
Таточка убежала на пикник.
Дома стояла тишина. Только лёгкий ветерок слегка беспокоил занавески, за окном тихо шелестели деревья. Этот чарующий мир нарушила Галочка, она как обычно начала болтать сразу без умолку, рассказывая о происшествиях на заводе. Марья Васильевна любила её слушать, она как звонкий колокольчик наполняла её сердце любовью и спокойствием.
К 12-00 часам Анна Фёдоровна позвала всех на полдник в гостиную, в ней еще жила надежда услышать по радио обычную сводку новостей.
На столе стоял самовар, пузатенькие расписные чашечки и печеночные оладьи. Все сели за стол, насладиться завтраком и утренней беседой, как у них было принято в выходные дни…
На часах было 12.15
«Внимание, Говорит Москва!»
Дальше диктор передал слово народному комиссару иностранных дел Молотову.
«Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек. Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством……………………………………….
… Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
«Наше дело правое…Враг будет разбит…Победа будет за нами…» – Эти последние слова военного комиссара несколько раз пробежались в сознании Анны Фёдоровны.
– Ну что Аннушка, это значит мобилизация. По-другому никак… – Павел Иванович снова взял сигарету, приоткрыл окно в гостиной. – Если сейчас мы отстоим границы, у немцев будет меньше шансов пробраться вглубь страны. Я хочу, чтобы моя дочь жила в свободной стране!
– Паша, ну подожди, ещё не объявили мобилизацию…
– А что ждать, Анна?! Объявят либо сегодня, либо завтра. Чем быстрее, каждый из нас среагирует, тем лучше. Или ты хочешь, чтобы я отсиживался тут за комодом??
– Мне страшно просто, страшно за нас за всех…
Анна Фёдоровна вспомнила годы Первой мировой войны, Революции… Эти времена сильно ударили по их семье, да и по многим другим, кто жил тогда в Санкт-Петербурге. Тогда его переименовали в Петроград. За свои 40 лет она успела уже пожить в этом городе под разными названиями, и при совершенно разных правителях. Совсем не хотелось вспоминать трудные годы, поэтому оставалось только собраться с силой духа и думать о будущем.
В Ленинграде в этот день началась суматоха. Те, кто собирался на отдых за город, пошли по магазинам скупать продукты и предметы, которые можно было перепродать. Конечно спекуляция была запрещена, и в дальнейшем очень строго отслеживалась властями. Образовались большие очереди в сберкассы. Людей охватила паника и тревога. В последние два года многие конечно задумывались о начале войны, но никто не был готов именно в этот день. Указа о мобилизации еще не поступало, тем не менее мужчины пошли в военкомат заполнять заявления на фронт. Морально к этому были готовы, и мало кто хотел бежать или оставаться в тени.
Выпускники старших классов, которые ранним утром возвращались с гуляния, видели развешанные аэростаты, кто-то шутил, что их развесили в честь них. ИХ наивная молодость закончилась после выступления Молотова.
Прекрасный город Ленинград ещё жил своей жизнью, с твёрдой уверенностью, что война не продлиться долго. Жители окраины видели летающие самолёты, и не могли понять, учение это или уже началось…
Галочка вызвалась помочь Анне Фёдоровне пройтись по магазинам, а Павел Иванович отправился в военный комиссариат.
Около некоторых домов они встречали милиционеров с противогазами, на перекрёстке Арсенальной и улицы Комсомола говорило радио. Всё это давало понять, что угроза совсем близко. Они не стали уходить далеко от дома, решили закупиться сначала самыми необходимыми и не скоропортящимися продуктами. К этому ещё прикупили бытовые мелочи, такие как спички, мыло. Анна Фёдоровна пыталась продумать наперёд, что их может ждать дальше. Конечно она и представить не могла, что им когда-то придётся покинуть родной дом…
По пути они встретили знакомых, те тащились с огромной тележкой, заваленной продуктами и вещами.
– Анна Фёдоровна, быстрее идите в Росторг, пока все не раскупили. Галоши взяли, носки тёплые, валенки. – Женщина заговорчески подмигнула. – Потом это втридорога продать можно…
– Благодарю, Лидия Вячеславовна. Мы сейчас по большей части для себя, но вы возможно правы.
Перепродавать для Анны Фёдоровны было ниже её достоинства. Хотя конечно, если надо будет, чтобы выжить, на что только не пойдёшь. Она подумала сразу о дочери, когда она уже вернётся домой… Сейчас женщина стала жалеть, что не рассказала Таточке перед её уходом, об утреннем приходе соседей, и о надвигающейся опасности. Не ожидала, что всё так стремительно будет развиваться. Только бы она быстрее вернулась! Увезти её отсюда подальше! А куда увозить? Кто знает, где сейчас будет безопаснее?
Тревожные мысли не давали спокойно дойти дома. Под ухо что-то щебетала Галочка, она была напугана, озиралась на прохожих, а после того как встретили дворника в противогазе и с красной повязкой, вообще заскулила и попросила скорее пойти домой.
– Галочка, соберись с духом!
Домой они пришли нагруженные хозяйственными сумками, уставшими и опустошенными. Пока разбирали продукты, подошла и Таточка.
– Мамуля! Мамуля! Я пришла!
