В общем, я подслушивала.
В столице мама упала в ноги королю Ийседору, и тот милостиво разрешил бывшей придворной красавице вернуться.
И отцу король тоже разрешил, но если тот отречется от своего мятежного рода и принесет ему клятву верности.
Папа не захотел, поэтому мама уехала в столицу одна.
Без меня.
Вернулась она через полгода. Тогда я снова пряталась в кладовке. Проделала маленькую дырочку в защитном куполе – сама придумала заклинание, – и в очередной раз подслушивала разговор родителей, а заодно и немного подсматривала.
– Я выхожу замуж, Двейн! – произнесла мама безразлично. – Эммерих сделал мне предложение, и я согласилась. Мы с тобой до сих пор женаты, но ты же знаешь, что между нами все кончено. Уверена, ты не станешь портить мне жизнь.
Отец что-то промычал. Болезненно, умоляюще, но мама была непреклонна.
– Я здесь не останусь, потому что такая жизнь не для меня. Я умру здесь, в этой грязи, среди… Среди этой скотины! Ты ведь не желаешь моей смерти, Двейн?
Вновь несвязное бормотание отца.
– Я привезла с собой документы. – Мама положила на обеденный стол два свитка. – И вот еще, Аньез останется с тобой. Эммерих не захотел жениться на вдове с ребенком, поэтому пришлось сказать, что моя дочь умерла.
– Я, по-видимому, тоже, – подал голос отец, – раз ты теперь вдова. Это свидетельства о нашей смерти?
Мама кивнула – он угадал.
– Позволь поинтересоваться, и что же за страшная болезнь нас скосила? – язвительно произнес отец.
Уже тогда я знала, что маги мало болеют. Почти никогда.
– Двейн, прошу тебя, только не начинай! – поморщилась мама. – Ну хорошо, хорошо… Это была чума!
– Могла бы придумать что-то более правдоподобное, ведь ты когда-то была неплохой целительницей. Кстати, напомни, как давно мы с Аньез мы стали жертвами… гм… сего забавного заболевания?
Дальше я уже не слышала, потому что отец заметил прореху в магическом куполе, и понял, что я подслушивала и подглядывала.
Но в тот день он меня не наказал. Наверное, потому что мы с ним умерли от чумы.
Вот и мама больше в Калинки не приезжала – ей нечего было здесь делать.
Продолжение от 09.08.
Мы же с отцом остались в деревне, и он научил меня всему, что знал. Заодно я перечитала все книги по магии в нашей огромной библиотеке.
Дядя Лестар, папин двоюродный брат, навещал нас пару раз в месяц. Привозил продукты, гостинцы и новости.
Он тоже пострадал из-за мятежа короля Ийседора, лишившись всего, сосланный на север. Но в отличие от папы, дядя Лестар не стал запираться в деревне. Вместо этого он нашел работу таможенным магом в порту Скулле – следил, чтобы торговый люд не мухлевал с королевскими пошлинами.
На этот раз он тоже приехал – как раз через два дня после того, как у меня закончились книги.
– Отвезу-ка я Аньез в Скулле, – заявил отцу. – Двейн, даже и не вздумай возражать! А ты, – повернулся ко мне, и на лице его появилась хитрая улыбка, – собирайся, лисичка, да поживее! Возьми… Что там девчонки берут с собой в поездку? И паспорт тоже захвати, мало ли, проверки на дорогах.
Дядя Лестар, пользуясь своими связями, сделал нам с отцом новые документы, раз по старым мы с ним умерли от чумы.
По ним выходило, что я – Аньез Райс, девица девятнадцати лет отроду, родившаяся в Калинках. Отцом моим был Двейн Райс, – и никакой не лорд! – а там, где должно быть имя матери, стоял прочерк.
– Сейчас везде проверки, – добавил дядя задумчиво. – Двейн, ты уже слышал, что Имгор снова попытался захватить трон и опять неудачно? Его войска разбили наголову, а самого схватили. Думаю, на этот раз беднягу все-таки казнят!
Но папу мало интересовала судьба третьего претендента на корону Цирина. Он заупрямился, не хотел меня отпускать.
– Мы съездим в Скулле на ярмарку, а затем завернем ко мне домой. Лейне давно уже спрашивала про Аньез, – не сдавался дядя. Он был немного моложе папы. Женился в позапрошлом году, и теперь они ждали первенца. – И не вздумай мне перечить, Двейн! А ты беги, лисичка, – опять ко мне, – пока я не передумал! Твоего отца я быстро уломаю. Объясню ему, где у этой магической формулы катализатор!
Папа выглядел бледным, когда мы с ним прощались. У него тряслись руки, а взгляд…
– Папа, но я уезжаю всего-то на пару дней. И Тисса за тобой приглядит. – (Та стояла в дверях, вытирая расшитым полотенцем крепкие руки). – Не переживай, со мной все будет хорошо! И деньги на глупости я не растрачу и не потеряю.
К экономии я была приучена с малых лет, а украсть что-то у Райсов мог разве что Высший Маг, которых в Центине было раз два и обчелся.
– Ну что же, езжай, пока я не передумал, – отец порывисто меня обнял. – Лестар прав, засиделась ты в деревне. И помни… Пообещай мне, Аньез!
– Да-да! – покивала я, поглядывая на ухоженного, помолодевшего дядю Лестара.
Думала о том, что женитьба определенно пошла ему на пользу. Но как мне найти папе ту, которая его полюбит, и кого полюбит он, если он день-деньской сидит в своем кабинете?!
– Аньез! – напомнил отец.
Ну конечно же, четыре правила семьи Райс!..
– Не вмешиваться, – начала я перечислять, загибая пальцы. – Не показывать свои магические способности. Никому не доверять, кроме своей семьи. То есть, только тебе и дяде Лестару. Не влюбляться…
– Что?! – взревел его кузен. – Чем ты забиваешь голову своей дочери, Двейн Райс?!
Но тот не собирался ему отвечать. Вместо этого обнял меня на прощание, а еще через несколько часов я прощалась уже… с дядей Лестаром.
Мы спешились на высоком холме, у подножия которого раскинулся Скулле.
Город был большим, солидным – со своей ратушной площадью, высоким шпилем Храма Трехликого и каменными двухэтажными домами в центре. Стоял он на берегу широкой реки, а по ней плыли корабли с полосатыми парусами.
Викинги, нервные соседи Центина, везли награбленное на городской рынок, а торговцы, скупая здесь все за гроши, перепродавали уже в Изиле.
– Вот что, Аньез! Отправляйся-ка ты в столицу, – неожиданно произнес дядя, и я порядком растерялась от неожиданности. – Вот, возьми! – протянул мне запечатанный свиток. – Отдашь тамошнему ректору. И вот еще, – сунул мне в руку небольшой кошелек.
– Тамо… Кому?! – у меня перехватило дыхание. – Дядя, но зачем?!
– Говорю же, отдашь ректору Академии Магии Изиля, – произнес он терпеливо. – Учиться тебе надо, Аньез, а не кормить комаров на болотах!
Комары вокруг нашего дома давно уже не водились. Перевелись раз и навсегда, когда отец активировал одно из придуманных им Высших заклинаний.
Но говорить дяде я об этом не стала. Услышанное было слишком заманчивым, только вот…
– Но папа, как я могу его оставить? Он же без меня зачахнет!
– С ним все будет хорошо, обещаю! Пожалуй, пришлю ему еще одну служанку в помощь вашей Тиссе, а заодно и двоюродную сестру моей жены. Бедняжка осталась вдовой в совсем юном возрасте. Думаю, она не будет против присмотреть за моим старшим кузеном…
– Нет, это не сработает! – покачала я головой. – Все это, конечно, замечательно, но я никуда не поеду без разрешения отца. И без его благословения.
– Двейн дал свое согласие, – невозмутимо заявил дядя Лестар, но я ему не поверила.
– Он бы никогда в жизни не отпустил меня дальше Скулле. И то под вашим присмотром, дядя!
– Вот, погляди, – на это он полез за пазуху, а затем протянул мне свиток.
Почерк отца я узнала сразу же.
«Поезжай в столицу, Аньез! – писал мне папа. – Твое место в Академии Магии, а не в деревне. Прости, что не смог сказать этого вслух, а то бы передумал и никуда тебя не отпустил.
Но будь осторожна и всегда помни о четырех правилах Райсов.
Люблю. Твой папа».
Внизу стояла размашистая подпись Двейна Райса.
Я застыла с раскрытым ртом.
– В Изиле снимешь то, что попроще до момента, пока не поступишь в академию, а там уже прояснится с жильем, – продолжал давать мне наказания дядя Лестар. – Но если совсем прижмет, то отыщи свою мать. Ничего, Аннарита переживет воскрешение из мертвых собственной дочери!
Я собиралась обойтись без нее, раз уж она столько лет обходилась без меня. Хотя посмотреть на маму со стороны было заманчиво.
– Вступительные экзамены через десять дней, лисичка! Тебе как раз хватит времени, чтобы добраться, а потом обжиться в столице.
– Да, мне как раз хватит! – пробормотала я, пытаясь вспомнить карту Центина.
До столицы, получалось, было дней пять-шесть пути.
– Я бы поехал с тобой, Аньез, но Лейне вот-вот родит, а местным целителям я не доверяю, – добавил дядя. – Так что ты уж как-нибудь сама!
И я кивнула. Сама так сама!
***
– Целительница? – спросил у меня здоровенный бородач-караванщик.
Я мялась за спиной у дяди, то и дело поправляя старенькое синее платье, перешитое Тиссой из маминого.
Думала о том, что…
Если бы я только знала, что отправлюсь в столицу, то взяла бы с собой побольше вещей. И книги… Да, я бы взяла с собой книги! Самые любимые и нужные, которые непременно пригодятся для поступления в академию.
О, Трехликий, знать бы еще, что именно мне пригодится?! Все произошло так внезапно!
– Целительница, – вздохнув, сказала ему, потому что дядя молчал, предоставив разговаривать мне.
– По животным умеешь? – поинтересовался караванщик.
Кивнула.
Я умела и по животным, и по людям. И роды, и раны – всякое доводилось и на разное успела насмотреться в Калинках.
– Если так, то деньги за проезд с нее не возьму, – сообщил караванщик уже моему дяде. Повернулся ко мне: – Глянь-ка, дочка, жеребец у меня захромал, но никого к себе подпускает. С норовом, скотина! Но говорят, у целителей имеется особый дар.
Проверял меня, ясное дело.
Здоровенный хасторский вороной – статный, с пышной иссиня-черной гривой – всхрапнул, когда я к нему подошла. Презрительно покосился на меня темным глазом, затем недовольно фыркнул, стоило мне провести рукой по его гладкой теплой шее.
Но вскоре успокоился – я с детства умела ладить с животными.
– Вижу, что магичка, – уважительно произнес караванщик.
Он уже представился. Вожатый Трегольд, так его звали.
– Магесса, – негромко поправила его, – а не магичка.
Хорошо, пусть еще не магесса, но я так хотела ею стать! Закончить Академию и получить то, о чем страстно мечтала.
Свобода – именно ее я желала больше всего.
– Племянница моя, едет к матери в Изиль, – вступил в разговор дядя Лестар. – Заодно собирается поступать в столичную академию. Я бы и сам ее проводил, но… Присмотри за ней, – и протянул караванщику мешочек с монетами.
– Сказал же, денег не возьму! И так присмотрю, – насупился тот. – А монеты свои можешь…
Говорить куда засунуть деньги магу в Центине все же не стоило, и караванщик не стал. Закашлялся, пробормотал что-то в бороду.
– Кай! Кай, где ты, бесовское отродье? – рявкнул он, повернувшись к каравану, уже готовому отправляться в дальний путь.
С десяток телег, восемь крытых повозок, полдюжины охранников и боевой маг – я почувствовала вибрацию магических потоков, окружавших парня в темной мантии, почти моего ровестника.
Торговый люд отправлялся в Изиль, а дороги, как известно, в Центарине никогда не были безопасными. Поэтому и сбивались в караваны, а заодно нанимали охрану. Везли с севера пушнину, мед и пеньку, и еще добро, выкупленное у викингов, чтобы с выгодой продать в столице.
Откуда-то из-под телеги вылез вихрастый темноволосый мальчишка лет десяти-одиннадцати. Шмыгнул носом, одернул подпоясанную веревкой серую тунику, из-под которой виднелись залатанные на коленях штаны.
