Алексей Птица "Кингчесс"

– Мы вас внимательно слушаем, сэр Эдвард Грей.

– Господа, перед нами стоит в высшей степени сложная задача, для решения которой я предлагаю заключить военный союз с Германией.

В зале послышались удивлённые восклицания.

– Да, да, уважаемые пэры, я не шучу. В настоящий момент Германия наиболее удобный для нас союзник, которому чрезвычайно выгоден разгром Российской Империи. Скажем так, она кровно в нём заинтересована!

– Но, как тогда быть с французами? – задал вопрос новый министр по делам колоний Уинстон Черчилль.

– Ваша горячность и молодость чрезвычайно импонируют мне, уважаемый Уинстон, но французы не заинтересованы в разгроме России, они заинтересованы в победе над Германией и её ослаблении. А мы и Германия, заинтересованы в её раздроблении. Россия обладает многими ресурсами и в один прекрасный момент может подмять под себя всю Европу. Многие против этого.

– А не помешает ли нам Франция, если узнает о наших переговорах с Германией? – задал вопрос лорд-канцлер.

– Конечно, это не в её интересах, это очевидно, господа, но мы не допустим утечки, не так ли, господин военный министр?

Тот кивнул головой и неприятно улыбнулся.

– Но и помешать нам она не сможет, даже если и узнает, – продолжил свою мысль глава МИДа.

– Возможно, но нам может не хватить ресурсов! – констатировал канцлер казначейства Соединённого Королевства, – наши возможности подорваны войной в Африке и неоправданными людскими потерями. А сепаратистские настроения в Ирландии, разве они не грозят нам воткнуть нож в спину своими действиями?

– Не волнуйтесь, уважаемый Дэвид, – успокоил Дэвида Ллойда Джорджа лорд-канцлер, – всё под контролем. Лондон может спать спокойно. Вся верхушка этих рыжих патриотов давно прикормлена, и они не допустят никаких действий против нас. Уничтожение парламента было спровоцировано ошибочной информацией. Один из наших бывших людей воспользовался паролями, и ситуация вышла из-под контроля, больше это не повторится НИКОГДА! Также, мы не собираемся оставлять без своего внимания и Францию. С ней будет подписано тайное соглашение, а кроме этого, вы разве думаете, что с Россией будем бороться мы одни?

– Тогда вы очень сильно ошибаетесь. В Польше, Финляндии и Прибалтике очень сильны сепаратистские настроения, нам надо лишь помочь финансами нужным людям, и тлеющий уголёк даст искру. А из «Искры» возгорится пламя, как говорят социал-революционеры в России. И вот вам второй ключ к сундуку ресурсов, но только не наших, а российских. Посмотрим, хватит ли у них сил сопротивляться народному недовольству. Сомневаюсь, что агония продлится долго. Работа в этом направлении идёт. Наши люди есть и на Кавказе, и многие из элиты с удовольствием прислушиваются к нашим советам.

– Я вижу, что министр внутренних дел тоже хочет внести ясность в обсуждаемые нами вопросы, – заметил лорд-канцлер. – Прошу вас, Генри!

– Господа, а особенно, друг мой, Эдвард, вы забываете, что подобную работу среди английских рабочих ведут и немецкие, и французские шпионы. И мы постоянно вылавливаем различные революционные ячейки то среди рабочих фабрик, то среди портовой обслуги. Данная тенденция изрядно подтачивает нашу работу. Что вы можете предпринять в этом направлении?

И снова взял слово Уинстон Черчилль.

– Я предлагаю социальные реформы. Доступную медицинскую помощь, страхование, на случай болезни и инвалидности. Также необходимо определить минимальную оплату труда и создать сеть бирж по трудоустройству рабочих. Мы купируем бедность и выбьем почву из-под ног у революционеров, мечтающих о мировой революции.

– Мой друг, – ответил ему Ллойд Джордж, но нам тогда придётся поднять налоги на богатство и недвижимость!

– Придётся! – не стал спорить с ним Черчилль, – но зато мы сохраним свою страну и победим в этой борьбе. А налоги? Что ж, я готов платить, лишь бы яркая звезда Британской Империи по-прежнему сияла на мировом небосклоне, затмевая своим блеском остальных.

– Мне всё ясно, – подвёл итог заседания премьер-министр. – Я прошу вас, господа, подготовить свои предложения по заключению союза с Германией и подготовке к войне. И прошу не забывать о своём долге перед Англией, уважаемые сэры и лорды. Мы все должны ей! Заседание окончено! – и он, шумно встав из-за стола, покинул зал заседаний.

А за ним потянулись на выход и все остальные собравшиеся.

Глава 2. Фима Сосновский и операция банкир

Фима Сосновский, глава «Первого Африканского», банкир, промышленный магнат, счастливый отец двоих детей, сейчас сидел в своём кабинете и задумчиво смотрел на два вскрытых им конверта, лежащих на рабочем столе, сделанном из прекрасно отполированного красного дерева.

Конверты были разными, один небольшой, из плотной, отлично сделанной бумаги, с гербом Рокфеллеров на обороте. Другой конверт, самый обычный, сделанный из грубой серой бумаги, больше похожей на картон. Этот конверт намного превышал размерами Рокфеллеровский и был запечатан огромной чёрной печатью императора Африки, сейчас взломанной и угрожающе лежащей рядом с конвертом.

На печати была изображена змея, с короной на голове, застывшая в угрожающей позе, готовая к броску в любой момент. И Фима прекрасно знал, что чувства его не обманывают. На прошлой неделе у него дома побывал Стив Роджерс и внёс в его разум множество сомнений, которые было очень трудно разрешить.

Фима давно боялся наступления этого момента, и в то же время знал, что он неизбежно наступит. Как ни хороша была его жизнь, но рано или поздно в ней наступил момент, когда пришлось выбирать между чёрным и белым, и это случилось тогда, когда уже многое было решено, очень многое.

Тысяча девятьсот шестой год промелькнул, как молния, в делах и заботах, следующий был не менее быстрым. Разразившийся в 1907 году крупный банковский кризис не застал его врасплох, и Сосновский вступил в пул финансовых игроков, экстренно собранный Джоном Морганом, и не прогадал. Его финансовая и промышленная империя стремительно расширялась, пользуясь поддержкой чёрного императора, точнее, теми ресурсами, которые перенаправлялись в Америку и трансформировались в золотые доллары. Это заметили, и тысяча девятьсот восьмой год стал переломным. Быстрое расширение не понравилось главным конкурентам – Рокфеллерам, Барухам и Шиффам.

Но с Рокфеллером у него были общие интересы в Африке и, видимо, по поводу этого он и был приглашён. Текст письма от Генри Рокфеллера гласил.

– «Мой деловой партнёр, восемнадцатого мая я собираю у себя всех коллег по совместному бизнесу, для обсуждения весьма интересной идеи, приглашаю и вас. Надеюсь, что вы сможете найти для этого время. Всегда ваш, Генри Рокфеллер».

Письмо, полученное от Мамбы, было и проще, и короче, и страшнее.

«Жду тебя, Фима, в Хартуме. Семью отправь с Леоном, он знает, где их укрыть. Все вопросы на месте. Твой император».

Вот, и что теперь делать? Джозеф Кеннеди уверенно продвигался к власти, и с ним тоже были связаны разные планы, но были эти планы и у конкурентов. А чёрный император – не самоё успешное прикрытие. Скорее, все проблемы исходили из Африки. А ему-то, что теперь делать? Леон, вроде, и друг, но это требование было больше похоже на взятие в заложники семьи.

Его нынешний деловой партнёр, Стив Роджерс, практически открытым текстом призвал Фиму отколоться от Мамбы, пообещав ему успех и поддержку от заинтересованных в этом финансовых структур. Вкратце разговор звучал так.

– Многие структуры заинтересованы в партнёрстве с вами. Особенно, в свете изменений во всём мире, хорошо развивается ваша судовая верфь, да и ваш «Первый Африканский», с его многочисленными отделениями, вышел на пятнадцатое место в Америке. Это дорогого стоит. Но вот происхождение денег уже начинает вызывать вопросы. А постоянная поддержка от Иоанна Тёмного, весьма неоднозначной фигуры, портит всё впечатление от вашего банка!

– К тому же, Иоанн негр! И этим всё сказано! Ни один цивилизованный человек не воспринимает его, как легитимного гражданина любой страны. Пока он правит в Африке, все это терпят, но когда он влезет своими чёрными лапами в Америку, их ему здесь быстро отрубят. А вы являетесь проводником его воли. Подумайте над этим. Мы не хотим вам зла, но если обстоятельства будут непреодолимыми, вы можете пожалеть о своём решении, так же, как и ваша семья!

Сказав это, Стив Роджерс гнусно ухмыльнулся и, не дожидаясь ответа от Сосновского, вышел из кабинета.

И вот теперь Фима Сосновский сидел в прострации, не зная, куда податься, к умным, или к очень умным, но чёрным. Он не знал ни того, что задумал его вождь, ни того, что задумали его деловые партнёры.

Дядюшка Гораций ничем не мог ему помочь. Он занимался золотопромышленным бизнесом и не вникал в дела своего племянника, давно уже имевшего гораздо большие капиталы, чем те, которые были у него. Оставался только один человек, у которого он мог спросить совета, и он же был ставленником Мамбы.

– Леон! – обратился к товарищу Фима, когда тот явился на его просьбу прийти, – прочитай это письмо.

Тот без интереса взял его и, быстро пробежав глазами, сказал.

– Я готов.

И тут Фиму прорвало.

– Леон, ты понимаешь, что это значит? Понимаешь?

Леон Сракан молча смотрел на Сосновского, бившегося в истерике.

– Это моя жизнь, моя. Я столько достиг, я самый молодой банкир в Америке. Через год наш банк войдёт в десятку крупнейших банков. Наша верфь развивается, мы получили крупные военные заказы. Мы сила, и теперь всё это бросить! Да ты и сам всё знаешь, – в конце речи он устало махнул рукой и опустился в кожаное кресло, буквально расплывшись в нём.

– Что ты выбираешь, Ефим?

– Я не знаю, мне не к кому пойти с этой проблемой.

– Ты сам только что ответил на свой вопрос. «Тебе не к кому пойти!». Ты предашь, а потом предадут тебя. Ты же начал всё с нуля, и эти деньги были не твоими. А Мамба не прощает предательства.

– Скажи, Леон, ты смог бы убить меня, если я предам Мамбу?

– Да! – не задумываясь, ответил тот.

– Ясно, забирай мою семью, я еду к Мамбе. Буду есть бананы и сидеть на золоте. А кто будет вести за меня дела здесь?

– Мы найдём!

– Хорошо, тогда я выезжаю на одном из наших лёгких крейсеров, который готовится отплыть в Африку для передачи, как, кстати, он называется?

– «Чёрный император».

– О, как символично! Надеюсь, с моей семьёй ничего не случится?

– Она будет рядом с тобой, где бы ты ни был.

– Хорошо, тогда я спокоен. Спасибо, Леон, хотя бы на этом! – и Сосновский замолчал, закрыв обеими руками лицо.

Его сборы были недолгими. На посту директора банка «Первый Африканский» Сосновского сменил ирландец, которому он отдал на три года право подписывать за него все бумаги и руководить банком. Уладив все формальности, он погрузился на лёгкий крейсер и, провожаемый прощальным гудком отходящего от пирса крейсера, отбыл в Африку.

Его дочерей и жену отвезли ещё раньше, чтобы не подвергать риску. Операция «Банкир» была успешно завершена. В дело вмешались американские ирландцы и взяли всё в свои руки, на время перехватив бразды правления всеми африканскими активами в Америке.

***

Патрик Уолш был вызван в Хартум, к императору Иоанну Тёмному. Войдя в зал нового дворца, украшенного каменной резьбой в восточном и негритянском стиле, он прошёл внутрь дворца, поражаясь прохладе, царившей в нём. На входе его встретил высокий здоровый негр, одетый в бело-чёрную ливрею, и провёл в рабочий кабинет императора, охраняемый двумя воинами, один из которых был эфиопом, а другой суданцем.

– Патрик! Ты долго, мой изобретательный друг. Я устал тебя ждать, и уже было подумал, что ты решил сбежать от меня к англичанам.

Уолш скривился, он давно привык к своеобразному чувству юмора императора и не считал его своим другом, точнее, даже и не пытался войти в число людей, с которыми император часто общался. Слишком это было, скажем так, проблемно. Лучше держаться подальше, проживёшь подольше.

– Я был в Бартере, а дорога была тяжёлой и жаркой.

– Разгильдяй, – тут же отреагировал император, – Махмуд, где ты, наглый врун и изворотливый гад! – успел крикнуть он.

Но Уолш прервал его, – Нет, нет, никто не виноват, я просто устал.

Как-то очень не хотелось думать, что из-за его жалоб кого-то повесят или отрубят голову, либо сошлют в шахты. Император не любил двух вещей – плохих дорог и дураков. Но если со вторыми бороться он был бессилен, хоть и активно внедрял церковно-приходские школы, как коптской, так и православной церкви, то с первым боролся самый жестоким образом, карая нерадивых сразу и очень сурово.

– Ладно, ты знаешь, зачем я тебя вызвал.

– Чтобы дать мне новое задание?

– Угадал! Люблю умных ирландцев, вы напоминаете мне русских!

– Это чем же, мой император? – удивился Уолш.

– Как чем? Этим самым, разгильдяйством, буйством и пьянством, и вечной борьбой за свою независимость. Но вы уже проиграли, а русские – пока нет. Вот, кстати, я об этом и хотел с тобой поговорить. Ты давно был в Америке?

– Полгода назад.

– Хорошо. Ты знаком с Джозефом Кеннеди?

– Нет.

– А с Уильмом Брайаном?

– Что-то слышал.

– Вот! Тебе дадут денег и сопровождающих. В Бостоне тебя встретят и сведут с Джозефом Кеннеди, а там ты должен переговорить и с Брайаном. Как ты это сделаешь, меня не интересует. Но мне нужен Кеннеди, я должен с ним встретиться. Через моего человека ты организуешь для него экспедицию в Африку, скажем, в Бомо. Там мы с ним встретимся, или не там, это не важно.

– Но мне нужно, чтобы он и представители всех американских ирландских кланов встретились со мной, не позднее этого тысяча девятьсот седьмого года. Боюсь, тот финансовый кризис у вас в Америке произошёл неспроста, и мне нужна уверенность в будущем. Я надеюсь на тебя, Патрик.

– Ты знаешь, я за ценой не постою, всегда помогу и поддержу, а если против моих союзников развяжут тайную борьбу, то мои чёрные лапы дотянутся и через Атлантический океан до любого из них. Ты должен убедить ирландские кланы и этих двух деятелей встретиться со мной. Но, Брайан, скорее всего, откажется, но вот со вторым, который Кеннеди, это должно получиться. А потому, дерзай! Деньги и всё необходимое, включая моё письмо, получишь у Палача. Иди!

Патрик Уолш только мысленно пожал плечами, он не очень годился для этой роли. С другой стороны, кто может привязаться к обычному изобретателю? Никто и не подумает, что он едет в Америку с тайной миссией и письмом от Мамбы, и он согласился с этим непреложным фактом. Получив деньги и письмо от Палача, Парик Уолш отправился в морской порт Матади и отбыл оттуда в Америку, выполнять возложенное на него поручение.

***

Конец сентября выдался сложным для Джозефа Кеннеди. Вечная политическая возня в Сенате САСШ кого угодно могла вывести из себя, но он последовательно делал политическую карьеру, и не в последнюю очередь благодаря помощи вождя чернокожих, и на его деньги. Для чего тот ему помогал, было до конца не ясно, но догадки у него, несомненно, были. Они и так лежали на поверхности.

Да, он считал негров в душе людьми низшей расы, хоть и не был расистом. Но вся история Ирландии, которую последовательно уничтожали англичане, не давая возможности выжить, говорила о том, что не стоит возвышаться за чужой счёт. «Белые рабы» – так называли их, буквально двести лет назад, да и спустя какую-то сотню лет их положение стало не намного лучше. И только сейчас у ирландцев появились рычаги давления на людские массы, чем следовало обязательно воспользоваться.

В связи со всем этим, получив личное письмо от Мамбы, Джозеф Кеннеди был заинтригован и впервые в жизни мог признаться себе, что от его поступка будет зависеть не только его судьба, но и судьба целой нации.

Точнее, не так, судьба одной части Америки, которая сможет повлиять на всю её целиком. Ведь до благословенных берегов Америки смогли доплыть не все ирландцы, которых судьба и нищета посадила на корабли, доставившие их сюда. И восстановить историческую справедливость – это дело чести каждого из их потомков, и он решил для себя – надо плыть в Африку!

Рейсовый пароход, спешащий в Габон, довёз Кеннеди до города Бома, бывшего раньше столицей Бельгийского Конго. Но здесь его никто не ждал. Выйдя с парохода и разместившись в колониальной гостинице, он недоумевал, не ошибся ли он и ещё десяток ирландцев, прибывших вместе с ним.

Вечером все его сомнения были разрешены, и паровой катер, спустившийся по реке Конго из Матади, взял их на свой борт и доставил уже к утру в порт Матади. Оттуда они поездом прибыли в город Леопольдвилль, переименованный в Конго, где и состоялась назначенная встреча.

Не было ни пышных дворцов, ни богато одетых людей, так же, как и сияния золота и драгоценностей. Встреча происходила в здании бывшей колониальной администрации, а вокруг не было ни души. Только чёрные патрули ходили взад-вперёд, арестовывая всех подряд.

Иоанн Тёмный восседал на походном троне, возвышающемся в конце комнаты, в центре которой стоял круглый стол. На его поясе висел маузер, с увеличенным магазином и золотой насечкой, а позади трона стояло знаменитое копьё, с бунчуком из шкурок дохлых змей.

Его слегка курчавые волосы уже тронула лёгкая седина, но глаза так и остались пронзительно черными, казалось, видевшие насквозь своего собеседника.

– Прошу присаживаться! – толстые негритянские губы раздвинулись в доброжелательной улыбке, обнажив крепкие белые зубы, – мы вас ждали.

– От лица всей делегации, я приветствую вас, император! Мы приехали, как это было и договорено с вашими людьми.

– Сколько представителей ирландских кланов приехали ко мне?

– Практически все, кто был оповещён, и кто не был связан финансово с Морганом и Рокфеллером.

– Полезное уточнение. Я искренне рад приветствовать откликнувшихся на моё предложение ирландцев. Дело в том, что у меня к вам есть очень выгодное предложение.