Алексей Бухаров "Зеркало (Новый мир)"

– Вставай, пошли! – моё «видение» указало стволом карабина на бункер.

– А в чём собственно дело? – решил возмутиться я заезженной фразой из фильмов. Боец отреагировал тоже весьма неоригинально, ударил меня прикладом в грудь и, дождавшись когда я откашляюсь и снова смогу дышать, ответил:

– Ещё вопросы есть?

Вопросы у меня, конечно, были, но вот задавать их совершенно расхотелось и поэтому я покорно встал и пошёл ко входу в бункер. Весь обратный путь по коридорам прошёл в полном молчании. Мои конвоиры, всего их оказалось пятеро, изредка «подбадривали» меня тычками в спину, когда я, по их мнению, слишком медленно шёл.

Увидев меня, Катька тут же понеслась в атаку:

– Что, извиняться при…, – и замолчала на полуслове, увидев как из-за моей спины выскакивают крепкие ребята в камуфляже. Веселящаяся тусовка замолчала, кто-то даже выключил музыку. Я же, получив очередной тычок в спину присоединился к честной компании.

– Так, понятно, – произнёс один из бойцов, – Нит и Киса, держите всех под контролем, Димон с Гусем, проверьте ближайшие коридоры, вдруг кто спрятался, а я пойду боссу ситуацию доложу.

Те, кого звали Димон и Гусь, быстро и бесшумно скрылись в коридорах. Наши парни, видимо начали отходить от шока, начав задавать оставшимся здесь Ниту и Кисе вопросы, на что незамедлительно последовали ответы, аналогичные тому, что я получил несколькими минутами ранее. Наступила тишина, прерываемая лишь всхлипываниями девчонок.

Димон с Гусём и тот, что отдавал приказы, вернулись почти одновременно. Главный хмуро осмотрел нашу компанию и сурово спросил:

– Кто из вас недоумков шлялся в третьем секторе?

Подспудно, я понимал о чём идёт речь, но поскольку для меня название «третий сектор» было непривычным, я так же как и все недоумённо пожал плечами.

– Это они двое! Антон с Алёнкой! Все остальные здесь сидели, – услышал я Катькин голос из-за спины.

– Ну, спасибо, подруга! – подумал я.

– Отлично, дорогая! Зачтём это тебе как добровольное сотрудничество, – то ли схохмил, то ли всерьёз сказал, тот, что в этом отряде был главным и тут же начал отдавать приказы: – Димон, Гусь, берите этих двоих и топайте в третий сектор. Пусть покажут, где были, что трогали. Потом возвращайтесь. Нит, перегони автобус ко второму входу. Киса, мы с тобой ведём туда всю эту компанию.

Мы с Алёной молча шли по коридорам, на этот раз рядом, благо ширина проходов это позволяла. Наши конвоиры, разговорчивостью тоже не отличались и лишь изредка один из них, сверяясь с каким-то наручным устройством, отдавал команды: «Стой! Идём! Направо! Налево!» Так мы и дошли до двери, которую я ранее вскрыл.

– Твоя работа? – спросил тот, которого звали Димон.

– Моя! – сознался я.

– Молодец! Как сообразил?

– Я у мамы умный!

– Ну-ну, зубоскаль, пока есть чем! Внутрь идём! – последовал приказ.

Внутри, за время нашего отсутствия ничего не изменилось. Трансформатор всё так же мерно гудел у стены.

– Ту дверь открывали? – боец лучом фонаря указал на противоположную стену.

– Нет, не смогли, – ответил я.

– А говоришь, что ты у мамы умный, ха-ха! – засмеялся Димон.

Я усмехнулся в ответ и развёл руками, мол, ну какой уж есть. В тоже время мой мозг отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Вполне прозрачные намёки Димона на предстоящее повреждение моего здоровья мне были совсем не по вкусу.

У бойцов вдруг ожили и захрипели рации.

– Что? Не понял! Кто идёт? Повтори! – кричал в рацию Димон, но та лишь хрипела, пропуская в эфир обрывки слов. Наконец ему надоело это занятие и он обратился к напарнику:

– Гусь, вернись в первый сектор, выясни что командир хочет!

Гусь молча скрылся в темноте коридора, а Димон, прислонившись к проёму двери начал насвистывать незатейливую мелодию. Минуту спустя, видимо, какой-то звук из коридора привлёк его внимание. Он сразу оборвал беззаботный мотивчик и указав на нас пальцем угрожающе зашипел:

– Сидите тихо, я сейчас, а вздумаете орать…, – он не договорил, вместо этого показательно передёрнул затвор карабина и скрылся в коридоре.

Не теряя ни секунды, я вытащил из рюкзака ноутбук с рацией и лихорадочно вбил команду на закрытие двери. Мгновение помедлив, она с уже знакомым скрипом закрылась.

– И что теперь? – Алёна, хоть и старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе, её голос предательски дрогнул.

– Теперь нам нужно открыть эту дверь и свалить, пока они, – я указал пальцем на коридор в котором скрылись бойцы, – не вернулись сюда с радиоключом или просто с газовым резаком, чтобы открыть ту.

– И как ты предлагаешь открыть этот засов? Мы ведь уже пробовали!? Он заржавел или заблокирован с той стороны! – почти выкрикнула Алёна.

– Успокойся, всё будет хорошо! – постарался я подбодрить девушку, впрочем сам не особо веря в успех. И тут в моей голове словно что-то засвербило. Такое ощущение возникает когда приходит идея, но ты ещё не в состоянии её осознать до конца.

– Антон!? – увидев, что я «завис» Алёна требовательно потянула меня за рукав.

– Погоди-погоди! Что ты сказала последнее, про засов?

– Что он заблокирован с той стороны! А что?

– Мадам, вы гений!

– Мадемуазель, вообще-то!

– Тьфу, ты! – выпалил я в сердцах и ринулся к мерно гудящему трансформатору.

– Антон, что ты задумал? – Алёна поспешила за мной, а я в это время уже разглядывал рубильник на стене рядом с трансформатором.

– Надеюсь, я правильно всё понимаю, – пробормотал я себе под нос, перекладывая рычаг устройства из положения «вниз» в положение «вверх». Раздался щелчок, штурвал на двери пришёл в движение и, видимо отмерив положенное ему количество оборотов, замер. Я подскочил к нему, потянул дверь на себя, та открылась…

Первым делом мы с Алёной, бешено вращая штурвал, закрыли дверь за собой. Под ногами, как нельзя кстати, звякнул металлический пруток с полметра длиной и я им тут же намертво заклинил механизм отпирания двери. Сердце бешено стучало, чтобы успокоиться я несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул и только теперь заметил, что Алёны рядом нет. Резко обернувшись я увидел её и то, что находилось за дверью, отчего на некоторое время буквально застыл. Это было похоже на…на… Я даже не сразу сообразил на что. На ум пришёл зал управления реактором на атомной станции. Настолько огромным было это помещение, настолько монументальными казались установленные здесь пульты, шкафы, приборы. Оборудование располагалось в виде полукруга и представляло из себя один огромный, расположенный с небольшим наклоном к горизонтали пульт управления, на котором имелась масса «допотопного» вида тумблеров и переключателей. А от пульта управления вверх, строго вертикально, располагались информационные табло с россыпью сигнальных ламп и стрелочных указателей. Но самое невероятное во всей этой машинерии было то, что она до сих пор работала! Световые индикаторы горели, время от времени меняя цвета, стрелки приборов двигались, а из-под пульта управления слышались характерные звуки переключающихся механизмов. Единственное, что здесь отсутствовало, это освещение. Нет, лампы на потолке имелись, просто не горели. Весь свет в помещении шёл от пульта и его было совершенно недостаточно, чтобы увидеть, что находится на другой стороне.

– Ох-ре-неть! – произнёс я выходя из ступора.

– Мать моя женщина! – отозвалась Алёна.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, мада… Да что ж такое! Мадемуазель! – наконец-то верно произнёс я французское обращение, указывающее на семейный статус. Алёна сначала нервно хихикнула, а затем, видимо окончательно придя в себя, рассмеялась.

– Что ж, мусье, пожалуй я повторюсь, но теперь, я точно ваша навеки!

– Ничего не имею против! Только за! – горячо и неожиданно для самого себя выпалил я, и чувствуя себя крайне неловко, хотел было отвернуться, но Алёна притянула меня к себе и нежно поцеловала, прошептав перед этим:

– Мусье, вы дурак!

Целовался я, конечно, не в первый раз, да и девственником не был, но блин! Такой поцелуй у меня был впервые в жизни! Словно током с ног до головы пронзило! Мне показалось, что я даже зашатался после поцелуя.

– Мадемуазель! – только и смог произнести я.

Кстати, похоже, что эта вся французская банальщина, становится какой-то нашей особой фишкой что ли?!

– Куда теперь? – спросила Алёна, таким тоном, словно никакого поцелуя между нами и в помине не было. Женщины – коварные существа! Кажется это не я сказал, а кто-то о-очень умный.

– Не знаю, надо осмотреться здесь, может имеется второй вход или какой-нибудь технический тоннель внизу? Давай, ты иди по правой стене, я по левой. Ищем выход! – я тоже постарался добавить равнодушия в голос и, кажется, это возымело действие!

– Как-то жутковато тут, Антоша!? – более ласково заговорила Алёна.

– Не бойся, я рядом. Если что, кричи! – продолжил я изображать из себя чёрствого супермена.

– Уж будь уверен, заору что есть мочи! – сказала Алёна и отвернулась. Что угодно поставлю – фигу в кармане она мне при этом точно показывала, ну или язык.

На том мы и разошлись в разные стороны.

Минут через десять я исследовал свою часть стены. Ничего не найдя, я двинулся дальше, навстречу Алёне. Она стояла возле огромного зеркала. То есть сначала мне так показалось, я ещё подумал было что все девушки любят покрасоваться перед зеркалом, но вскоре осознал свою ошибку. Это было большое, примерно полтора на два метра очень толстое стекло, вмонтированные в стену. За ним явно что-то было, но луч фонаря, направленный сквозь стекло не позволял разглядеть детали. Неподалёку обнаружилась и очередная гермодверь. Я молча подошёл к штурвалу, легко провернул его, открыл дверь, явившую нам мрачный чёрный зев коридора с уходящей вниз лестницей и спросил:

– Ну что, идём туда?

– Ох, не знаю, Антоша. Может здесь отсидимся и свалим, когда эти мордовороты уйдут?

– Вряд ли получится отсидеться, Алёна. Не для того они приходили, чтобы вот так просто взять и уйти, – ответил я. И тут же, словно в подтверждение моих слов, раздался какой-то хрюкающий звук, а вслед за ним голос из переговорного устройства.

– Эй, вы там, разблокируйте дверь и выходите. Мы не причиним вам зла!

Кажется мы с Алёной одновременно вздрогнули, затем я повернулся и пошёл к источнику звука. Возле двери, через которую мы вошли, был закреплён обычный интерком, ну, с поправкой на древность, конечно.

– А что будет, если мы решим здесь остаться? – поинтересовался я через переговорное устройство.

– Ну, другого выхода отсюда нет! Вам всё равно придётся выйти или умереть от голода и жажды. Но ожидание меня очень разозлит!

– Нам нужно подумать! – посмотрев на Алёну, ответил я . Она задумчиво кивнула.

– Через пять минут я начну злиться, – уведомил нас голос и отключился.

– Может быть лучше выйти? Не убьют же нас в конце-концов? – спросил я.

– Не уверена, Антоша. Я ведь темой разного рода заброшенных объектов несколько лет интересуюсь. Подобных этому, в предгорьях Урала существует ещё два и с недавних пор у них тоже появился хозяин. На тот, что южнее нас, где-то с месяц назад, забрались трое сталкеров, с тех пор их никто не видел!

– Это не чьи-то выдумки?

– Нет, с одним из них я постоянно общалась, – ответила Алёна и зачем-то добавила, – По теме «заброшек», разумеется.

– Значит идём дальше? Узнаем что за той дверью? А если он не врёт и отсюда действительно нет выхода?

– Зато, мы хотя бы сможем продержаться ещё какое-то время! Ты ведь сможешь ещё одну дверь заблокировать?

– Смогу, не вопрос! А ты на что, вообще, надеешься?

– На Славика! Я думаю, он сможет сбежать и позвать на помощь! Тем более, что мы отвлекли этих боевиков на себя.

– Тогда, пойдём, что-ли?

– Следом за вами, мусье!

– Мадемуазель!

– Ваши пять минут истекли! – напомнил о себе голос в Интеркоме, и, поскольку ему никто не ответил, продолжил: – Вы пожалеете, засранцы!

Быстро отыскав на полу подходящую железяку, я закрыл и заблокировал за собой дверь, а затем мы начали спуск. Впрочем, спуск длился совсем недолго, всего один стандартный этаж вниз и мы вновь стоим перед гермодверью. Как специально, перед входом лежат обрезки арматуры. Заходим внутрь, закрываю и эту дверь, блокирую. Осмотр помещения ничего утешительного не принёс: это был тупик! Тупик, в форме круглого колодца, диаметром метров шесть. Наверху которого виднелось то самое квадратное окно.

– Всё, мадемуазель, кажется отбегались! – констатировал я очевидный факт. Мы, не сговариваясь, бросили на пол наши рюкзаки и уселись на них, оперевшись спиной о стену. Алёна молчала, молчал и я. Конечно же, мне хотелось найти способ побега из ловушки в которой мы очутились, но реальность вещь упрямая – выхода отсюда не было! Оставалась слабая надежда на то, что Алёнкин брат сумеет сбежать и привести помощь. Мои мысли ещё повертелись какое-то время возле всяких «если» и «может быть», а затем успокоились и, вскоре, я вздрогнул от того, что «клюнул» носом. Рядом, уронив голову мне на плечо, дремала Алёна.

– Как хорошо, что мы встретились! – успел подумать я до того, как всё помещение залил ослепительный белый свет, послышался нарастающий низкочастотный гул и… Всё, что окружало меня, вдруг исчезло! Я оказался как будто в нигде и в никогда одновременно, а затем, видимо не выдержав такого стресса, отключилось моё сознание…

Глава 4

Солнце приятно пригревало, щебетали птицы и я, проснувшись от какого-то шороха, продолжал лежать с закрытыми глазами. Приснится же такое! И тут же в душе шевельнулось лёгкое сожаление. Алёна! Наш поцелуй! Как жаль, что это был всего лишь… Да, что ж такое! В меня вновь кто-то тыкал палкой! Я открыл глаза.

– Хеу ви!? – то ли утверждал, то ли спрашивал незнакомец, одетый в подобие монашеской рясы из средних веков, при этом тыкая в меня оружием, более всего напоминавшим копьё. Лицо незнакомца почти скрывал капюшон, да ещё и солнце, светившее ему в спину, не позволяло разглядеть черты. Я аккуратно отодвинул остриё копья от своей груди и сел. Мой оппонент сделал шаг назад и насторожился, занеся копьё для удара.

– Хеу ви!? – повторил он и в его голосе послышались нотки требовательности.

– Не понимаю я твоё «Хеу ви»! И это, палку свою убери, пока я не отобрал! Понял? – ответил я, удивляясь собственному спокойствию и наглости. «Монах» мой тон явно не оценил и решил как следует ткнуть меня своей «палкой», за что тут же поплатился. Перехватить, потянуть, перебросить через себя потерявшего равновесие противника и вот, уже я сижу сверху на нём, прижав наконечник копья к его горлу. Он, кстати, оказался примерно одного со мной возраста, может быть слегка младше.

– Как это так ловко у меня получилось? – успел подумать я, прежде чем мне «выключили свет», ударив сзади чем-то тяжёлым.

Очередное пробуждение меня не обрадовало. Я сидел в тесной клетке из толстенных палок, связанных меж собой грубой верёвкой. Сама же клетка была установлена на какой-то подставке. Вокруг… Вокруг было что-то вроде деревни. По крайней мере я так себе представлял африканскую деревню в какой-нибудь непролазной заднице. Дома-мазанки с крышами из стеблей и листьев какого-то растения. Окон в домах нет, вместо них неровные прямоугольные проёмы занавешенные какими-то шкурами и таким же образом устроенные двери, отличающиеся от окон только размером. Впрочем, насчёт Африки я поторопился, вечерело и на улице стало ощутимо прохладнее. Мимо меня время от времени проходили местные жители. Некоторые из них останавливались, разглядывали, о чём-то переговариваясь друг с другом, и злорадно улыбались. Я за это время тоже успевал их хорошенько рассмотреть. В общем-то, это были обыкновенные люди европеоидной расы, как говорится в учебниках. Да и одежду их я не зря назвал средневековой: это была грубая серая ткань, не менее грубо скроенная и сшитая, к тому же не имеющая застёжек. Этот балахон просто запахивался спереди и подвязывался верёвкой. Лица местных жителей были под стать одежде: слегка чумазые, у тех кто постарше – борода, видевшая разве что нож, но не знавшая ножниц и соответствующие причёски, вернее их отсутствие. Впрочем, у причёсок имелся ещё один вариант: некоторые из аборигенов были обриты наголо.

Вскоре наблюдение за местными мне наскучило, я постарался поудобнее устроиться в тесной клетке и задумался. И так, что же мы имеем? Первое, я однозначно не на Земле, а если и на ней, то в каком-то средневековье. Это «чудесное» перемещение как-то связано с ярким светом вспыхнувшем в колодце, где мы сидели с Алёной. Алёна! Где она?! Впрочем, стоп! Пока у меня слишком мало данных и размышлять на эту тему смысла нет. Вот оно! Опять это странное чувство как будто я это не совсем я. Спокойствие и хладнокровие, это не совсем моё. Нет я умел, конечно, заставить себя успокоиться и трезво мыслить, отец научил, но раньше это было целенаправленное действие и для него требовалось какое-то время. А сейчас такое чувство, что я прям… Сравнение пришло на ум не сразу. Наверное, наиболее уместным будет – Джеймс Бонд. Эдакий бесстрашный, самоуверенный и самовлюблённый. Так! Кажется, я отвлёкся. Что там дальше? Я в плену, это факт. Интересно, это они сразу планировали или засадили меня в клетку после того как я выписал люлей одному из их собратьев? Если сразу, тогда всё плохо, а если из-за моей воинственности, тогда прорвёмся, главное поговорить и разрулить все непонятки. Но как поговорить? Я ни черта не понимаю, что они лопочут! Что за «Хеу ви»? Напротив клетки как раз остановилась парочка моих сверстников и я решил попробовать наладить коммуникацию.

– Эй, чуваки, идите сюда! – я просунул руку сквозь прутья и призывно махнул. Они меня поняли и с явной опаской подошли ближе.

– Тоха! – повторил я несколько раз, тыкая себя пальцем в грудь.

– То-ха, – медленно повторил тот, что был, судя по пробивающимся на лице усам и бородке, чуть постарше, а затем, видимо сообразив, что от него требуется, ткнул себя пальцем в грудь и сказал: – Синк!

– Ульх! – представился второй.

– Так! А дальше что? – подумал я, – Ага, сейчас попробую!

Изображая всем своим видом крайнее удивление и, указывая то на себя, то на клетку, я спросил: